Наследник

Глава 5

— Это снова я, — шёпотом говорит Анна в трубку.

— Я слышу, — отвечает собеседник. — Всё в порядке?

— Да, меня забрали люди отца. Везут к нему в поместье.

— Хорошо. Дома у князя ты точно будешь в безопасности. Он собирается помочь Александру?

Вздохнув, Аня отвечает:

— Он хотел, но Саша отказался. У него какая-то мания, решать все проблемы самостоятельно.

— Это не мания. Так поступают мужчины, поэтому он всё делает правильно.

— Весь в отца, — усмехается Анна.

В динамике несколько мгновений царит тишина, а затем собеседник говорит:

— Мне одновременно приятно и больно слышать эти слова. Но я рад, что ты считаешь, будто он похож на меня.

— Больше, чем ты думаешь.

— Надеюсь, мы когда-нибудь с ним познакомимся.

— Это плохая идея, — сразу мрачнеет Анна. — И мы с тобой много раз это обсуждали.

— Да. Я знаю. Слишком многое против этого, — сделав паузу, собеседник говорит: — Мне нужно идти. Увидимся, когда всё закончится.

— Конечно. Люблю тебя, — тихо заканчивает Аня.

— Я тебя тоже люблю.

Когда звонок заканчивается, она удаляет номер из истории звонков и сворачивает Хамелеона. С отцом Саши она всегда разговаривала только через анонимный мессенджер, а номер помнила наизусть, не позволяя себе нигде его записывать.

Как надоело скрывать это всё. Как обидно, что они так и не смогли стать настоящей семьёй. И как больно, что причина всего этого — не в них самих, а в грязных интригах, которые затеяли другие люди.

Увы, ничего не исправить. Хорошо, что теперь они смогли возобновить общение, и стало ясно, почему вообще так всё получилось. Ведь до этого Аня оставалась в неведении и думала, что любимый предал её.

Оказалось, что всё намного проще и сложнее одновременно…

Глядя в окно, она видит, что поместье отца уже близко. Скоро машина заезжает на территорию, и гвардейцы открывают ей дверь. С крыльца спускается слуга и с поклоном говорит:

— Добро пожаловать, госпожа. Прошу за мной. Его сиятельство хочет с вами побеседовать, а затем вы сможете отдохнуть. Мы уже подготовили для вас комнату.

— Спасибо, — говорит Анна, чувствуя себя неловко. За то время, что она жила отдельно от семьи, отвыкла от подобного обращения.

— Это та самая комната, которая была вашей спальней в детстве, — зачем-то добавляет слуга.

На глазах Анны появляются слёзы, а в горле встаёт комок. Детство в этом доме было счастливым, за исключением некоторых моментов. Но как же резко оно оборвалось, когда она вдруг забеременела и потом родила бастарда.

Смахнув слёзы, Аня следует за слугой. Он провожает её в малый каминный зал на первом этаже. Князь сидит там в кресле, в руке у него хрустальный бокал с коньяком. Отблески огня красиво играют на стекле. Отец задумчиво смотрит в камин и поглаживает бороду.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, — Анна кланяется. — Почему вам не спится в такой час?

Князь молча отставляет бокал, подходит и коротко обнимает дочь.

— Как я могу спать в то время, когда моему внуку объявили войну? Садись. Хочешь чего-нибудь?

— Нет, благодарю. Мы как раз закончили ужинать, когда… началась стрельба.

— Ты в порядке? — придерживая Аню за локоть, отец помогает ей сесть в кресло.

— Да. Только переживаю за Сашу. Представляете, ваше сиятельство…

— Можешь обращаться ко мне на ты, когда мы наедине.

Неожиданно. Обращаться к отцу как к близкому человеку, да и просто разговаривать с ним ещё непривычнее, чем просто находиться в этом доме.

— Так что ты хотела сказать? — усаживаясь рядом, спрашивает князь.

— Он надел гвардейскую форму и отправился в бой.

— Вот как. Я рад это слышать.

— Чему же здесь радоваться⁈ — восклицает Анна.

— Тому, что мой внук — отважный человек. Впрочем, я в этом и так уже убедился, — Григорий делает глоток коньяка и, повернувшись к огню, вдруг говорит: — Скажи мне, кто его отец.

Аня невольно напрягается и стискивает подлокотники кресла. Сглотнув, она тихо произносит:

— Не надо, пожалуйста. Я не могу сказать.

— Почему? — князь поворачивается к ней. Сейчас его взгляд не такой суровый, как обычно, в нём действительно читается непонимание.

— На то есть причина.

— Какая?

— Отец, я не хочу об этом говорить, — качая головой, отвечает Анна.

— Ты уже почти семнадцать лет скрываешь эту тайну. Я даже немного завидую твоей выдержке. Но ты должна понять кое-что: сейчас, когда я собираюсь вернуть вас с Александром в род, это особенно важно. Я должен знать, чья кровь течёт в его жилах, помимо нашей.

Анна прячет взгляд и ничего не отвечает, чувствуя на себе испытующий взгляд отца. Как бы ей хотелось избавиться от этого груза. Ведь папа прав — хранить такую тайну многие годы непросто.

— Ты не скажешь? — мягко спрашивает князь.

Она молча качает головой.

— Хотя бы скажи, благородный ли он человек.

— Конечно.

— Это известный род? Я знаком с ними?

— Прошу, перестань! Не надо ничего из меня выпытывать! — повышает голос Аня.

— Успокойся, — сведя брови, говорит князь. — Я не буду ничего выпытывать. Только пообещай мне одну вещь, хорошо?

— Какую?

— Когда я буду умирать, ты скажешь, кто его отец. Хотя бы перед смертью я должен узнать, — твёрдо произносит он.

— Зачем ты говоришь такое? Ты ведь и так едва не умер недавно!

— Пообещай, — с нажимом говорит Григорий.

Прерывисто вздохнув, Анна кивает:

— Обещаю. Слово чести.

— Спасибо, — князь отворачивается к огню.

Они молчат, только потрескивают дрова в камине. Но через несколько минут в коридоре раздаются шаги, а затем в дверь стучат.

— Войдите! — говорит Григорий.

В комнату заходит немолодой гвардеец и отдаёт честь:

— Ваше сиятельство, есть информация по поводу боевых действий.

— Докладывай.

Гвардеец бросает взгляд на Анну, которая застывает, боясь услышать страшное. Помедлив, мужчина произносит:

— Всё повернулось не так, как мы рассчитывали…

На подъезде к базе нас ждёт засада. Четверо наёмников из Эглитиса стоят на дороге, и при виде нас вскидывают автоматы и велят остановиться. Однако, распознав машину со своими знаками, с недоумением опускают оружие.

— Насчёт два выскакиваем и открываем огонь, — говорю я, передёргивая затвор автомата.

— Есть, — отвечает мой гвардеец за рулём.

— Раз. Два!

Мы одновременно открываем двери и выпрыгиваем наружу. Наёмники не успевают ничего понять. Когда смолкает эхо от выстрелов, все четверо лежат на земле.

— Поехали дальше, — хладнокровно говорю я.

К базе мы прибываем одновременно с силами Серебрякова и с колёс вступаем в бой. Больше сотни человек с каждой стороны, повсюду пули, взрывы и смерть. В последний раз я в таком большом бою участвовал очень давно, когда в прошлой жизни воевал в горячей точке.

Наёмники боролись отчаянно, несмотря на то, что их атаковали с тыла. Но долго сопротивляться натиску с обеих сторон не смогли. Когда Вик повёл наших ребят с базы в контратаку, Эглитис дрогнул. Оставшиеся в живых наёмники попрыгали на машины и бежали.

Победа досталась нам дорогой ценой, но всё же это была победа.

— Александр! — Виктор подходит ко мне и крепко обнимает одной рукой. Вторая безвольно висит, залитая кровью.

— Как ты? — спрашиваю я.

— В порядке. Это фигня, — он осторожно постукивает пальцами по плечу. — Навылет прошла. Спасибо, что пришли на помощь.

— Вы и без нас неплохо держались. А теперь отправляйся к медику, — строго приказываю. — Я пока здесь разберусь.

— Так точно, — подмигнув, говорит Виктор и уходит искать врача.

Я тем временем подхожу к командиру гвардии Серебрякова, которого зовут Игнат, и прошу связаться с отрядом, что должен был отправиться на захват квартиры Германа. На связь они не выходят. Тогда звоню Егору и прошу глянуть по камерам, как там обстановка. Ведь за домом Старцева мы тоже наблюдаем.

Оказывается, группу ждала засада. Как только они подъехали и вышли из машины, их начали обстреливать со всех сторон. Всё закончилось буквально за полминуты. После этого гвардейцы Старцева забрали оружие, машину и уехали.

Передаю неприятные новости Игнату и спрашиваю:

— На машине был маячок?

— Конечно. Сейчас посмотрим, — он достаёт из рюкзака планшет и несколько раз нажимает на экран, а потом качает головой. — Нет сигнала. Вырвали, должно быть, или глушилку включили.

— Понятно. Перегруппируйтесь и ждите приказов. Наблюдателей поставили?

— Обижаете, ваше сиятельство. Все подъезды под контролем, на крышах снайперы.

Молча киваю и отхожу в сторону. Ноет плечо, отбитое отдачей, в ушах до сих пор стоит гул. Когда адреналин покинул кровь после схватки, накатила такая усталость, что хочется лечь прямо на асфальт.

Не могу себе позволить, увы. Мы отбили штурм базы, но война только началась. И она идёт не только на физическом фронте, но также на информационном. Егор устроил массовую атаку на все ресурсы Старцева, и он сделал то же самое в ответ. Рухнули сайты Астетики и Вольги, была попытка взлома наших с матерью аккаунтов в соцсетях. Мелочи, но неприятно.

Если с действиями в информационном пространстве всё понятно, то что делать на улицах, я пока не знаю. Идти штурмовать офис Старцева глупо. Он находится в густонаселённом районе, а ночь уже подходит к концу. Если устроим стрельбу на улицах, неминуемо пострадают гражданские, я не хочу отвечать за случайные смерти. Да и самих этих смертей не хочу.

К тому же я до сих пор не понимаю, в каком формате ведётся война. И война или это вообще? Объявления я так и не получил. Надо дождаться, что скажет Максим.

Если это незаконное нападение, то я, как ни странно, имею право лишь обороняться и не могу атаковать в ответ. Попытка налёта на квартиру Старцева уже будет воспринята отрицательно. По мне, так не совсем логично, но так работает закон. Если нет войны, то атакованный имеет право защититься и затем подать в суд. Но предпринимать ответные действия нельзя. Это будет также расценено, как незаконное нападение.

Но если Герман провернул какой-то хитрый финт и объявил мне войну так, что я об этом не узнал — тогда другой разговор.

Не выдерживаю и звоню Максиму. Занято. Это хорошо, значит, он не спит и пытается достать для меня информацию.

Жду, когда он перезвонит, а в это время мне докладывает Егор:

— Ваше сиятельство, Старцев с гвардией покидают офис.

— Он тоже там?

— Да, только что видел его рожу на экране. Сел в машину, они отъезжают. А ещё я подцепился к городским камерам и узнал, куда сбежали наёмники. Они уже за МКАД выехали, хотят, наверное, где-то за городом отсидеться.

— Вероятно, и Герман со своими людьми едет туда же.

— Сейчас прослежу, — говорит хакер. — Но не факт. Они разделились, одной колонной не поехали. Может, боятся, что их накроют. А может, хотят затеряться на улицах и вести партизанскую войну.

— Если что-нибудь увидишь — сразу звони. Как там с нашими делами?

— Работаем, ваше сиятельство. Запускаем вирусы, взламываем, получаем доступ к их ресурсам и личным кабинетам. Кстати, я взломал аккаунт Старцева в Цифровом Царстве. Здесь в личных переписках он многих известных дворян поливает грязью, это можно слить.

— Сливай. Действуем по привычной схеме — сначала пусть опубликует Золотой лев, затем подключай наши каналы в соцсетях и ботов.

— Хорошо, сделаем!

Территорию вокруг базы приводят в порядок. Собирают разбросанное оружие, тела складывают в одном месте. Подумав, я звоню в городской морг и прошу приехать за трупами. Как бы там ни было, оставлять убитых гнить на улице просто бесчеловечно. Даже если они враги и наёмники, которые пошли против меня за деньги.

Наших раненых увозят в госпиталь. Тех, кому досталось посильнее, я велю отправить в ДинаМед. Один из моих принципов — те, кто сражаются за меня, имеют право на лучшее лечение. Неважно, сколько это будет стоить. Верность людей важнее денег.

Какое-то время спустя наконец-то раздаётся звонок от Максима.

— Да, братишка, — беру трубку.

— Саш, ты как там? Всё хорошо?

— Да. Мы отбили атаку на базу. Ты узнал что-нибудь?

— Узнал. Тебе и правда объявили войну, ещё вчера днём. Повод — неразрешимые деловые противоречия, тяжкое оскорбление чести и так далее. Причём в документах указано, что уведомление тебе отправили, и даже стоит отметка о том, что ты его подписал.

— Только вот я ничего не подписывал, — скрипнув зубами, отвечаю я.

— Понимаю. Но формально это не так.

— Ты можешь узнать, кто это устроил?

— Трудно сказать. Надо проводить расследование. Тебе надо подать в суд.

— Так я и сделаю. Спасибо, Макс.

— Не за что. Я могу ещё как-то помочь? — спрашивает он.

— С войной я сам разберусь. Буду благодарен, если ты продолжишь заниматься делом Ларина.

— Да, конечно. Держи меня в курсе, ладно? Не хочу, чтобы ты пострадал.

— Ладно. Пока.

Максим довольно сильно изменился с тех пор, как мы с ним познакомились. По крайней мере, в отношениях со мной он стал гораздо более открытым. Из него уже не надо вытягивать каждое слово, иногда и сам звонит просто поболтать.

Это хорошо. Я действительно чувствую, что мы становимся друзьями. А друзей в этом мире у меня не так уж много, особенно среди Грозиных.

Что ж, значит, война была объявлена официально! С помощью или Жаровых, или Череповых мой противник провернул махинацию и получил возможность напасть внезапно. Но я отбил его атаку и теперь могу напасть в ответ!

Нахожу Игната и Виктора, и мы собираем небольшой военный совет.

— Раз гвардия Старцева уехала из офиса, мы можем его захватить, — предлагает Игнат.

— И какой в этом смысл? Он наверняка заранее спрятал все деловые бумаги и вообще всё ценное, — говорю я.

— Но мы займём объект противника, — настаивает командир Серебряковых.

— Ещё раз — какой в этом смысл? Я имею в виду, военный смысл. С политическим всё понятно, мы сможем объявить, что захватили здание врага. Но нам придётся оставить там часть людей. Зачем распылять силы?

— Вот именно, — поддакивает Виктор. — К победе это нас не приблизит.

— Тогда что вы предлагаете? — бурчит Игнат.

— Гвардия Старцева вместе с Эглитисом покинули город, но часть сил осталась здесь. Они наверняка будут атаковать наши объекты. Не только мои, но и Филиппа Романовича. Надо выставить оборону на важных местах, а в остальных временно приостановить работу.

— Но как это поможет нам победить?

— Слушайте дальше. У Старцева под Москвой есть текстильная фабрика. Отправим диверсионно-разведывательную группу. Пусть проверят обстановку и при возможности взорвут там всё к чёртовой матери.

— Мне нравится эта идея, — говорит Виктор.

— Офисное здание я предлагаю не захватывать, а сжечь, — продолжаю я. — Оно стоит отдельно, пожар не должен перекинуться на другие строения. Но этот момент нужно проконтролировать.

— Предлагаете уничтожить его экономику, — с пониманием кивает Игнат.

— Вот именно. Мой информационный отдел тоже над этим работает. Мы можем больше не сделать ни единого выстрела, но через пару дней Старцев сам запросит переговоров. А я ему откажу, — мрачно добавляю я.

— Вы хотите убить его?

— Да. Поэтому нужно заранее найти, где он спрятался, и готовиться к атаке. Я не собираюсь заканчивать эту войну мирным договором. Только полное уничтожение противника.

— Принято, ваше сиятельство, — говорит Игнат. — Тогда мы с господином Беловым разработаем более детальный план и потом предоставим его вам.

— Работайте, — киваю я и отхожу в сторону.

'Интересно, вступится ли покровитель Старцева за него, когда я начну его добивать? — думаю я. — И если вступится, то кто же это в итоге окажется, Череповы или Жаровы?

Впрочем, мне плевать. Открыто они всё равно не станут его защищать. Так что я пойду до конца. Надоело терпеть укусы со всех сторон. Я больше не бастард и не изгой. Ещё немного — и я стану наследником рода Грозиных. И должен заранее показать, что со мной надо считаться.

Растоптать соперника — лучший для этого способ.