Наследник

Глава 15

Чтобы попасть на подземные этажи, нам приходится выйти из одного лифта и переместиться в другой. Он расположен не в основном холле, а в отдельном коридоре, войти в который возможно только через биометрический пропуск.

За дверью находится маленький тамбур, со всех сторон огороженный металлическими решётками. Мы оказываемся в своего рода клетке.

За решёткой дополнительно расположено пуленепробиваемое стекло с круглыми бойницами, за которыми дежурят вооружённые до зубов бойцы Династии. При виде нас они немедленно занимают позиции у бойниц.

Мой гвардеец, идущий следом, тут же заслоняет меня собой и кладёт руку на пистолет.

— Спокойствие, — говорит Ромэн и добавляет: — Дебют.

— Штамп, — отвечает один из бойцов.

— Они со мной, — Ром кивает на меня и моего гвардейца. — Наследник Александр Грозин и его гвардеец. Запиши.

— Так точно, командир, — отвечает боец и жмёт на кнопку.

Раздаётся противный сигнал, и решётчатая дверь открывается. Когда заходим за неё, дверь захлопывается, и только потом открывается следующая, которая ведёт за ограждение из пулестойкого стекла.

— Дебют и штамп — это были пароль и отзыв? — уточняю я.

— Верно, — кивает Ромэн. — Они меняются дважды в неделю.

— Зачем такие строгие меры безопасности? Вас ведь знают в лицо. Да и меня, полагаю, тоже.

— Я отвечаю за внутреннюю безопасность компании, ваше сиятельство. Должен держать сотрудников в тонусе. Идите за мной.

Мы проходим по ещё одному коридору и оказываемся перед лифтом. Чтобы войти в него, Ромэн вводит шестизначный пароль, и только после этого двери открываются.

— Добро пожаловать в подземную крепость Династии, наследник, — говорит Ром, когда мы начинаем спускаться. — Здесь находятся главные серверы, системы службы безопасности, арсенал и бункер, способный выдержать ядерный удар. В него ведут сверхскоростные лифты из кабинета князя и ещё нескольких.

— С ума сойти, — бормочет мой гвардеец.

— Не знал, что здесь вообще есть подземные этажи. Я имею в виду, настолько глубокие, — говорю я.

— Вы ещё многого не знаете о Династии. Разберётесь со временем. Скажите, когда вы собираетесь войти в Династию и какую должность занять? — Ромэн поворачивается ко мне и смотрит так, будто ведёт допрос.

— Пока не знаю, — отвечаю я. — Разве вас вообще должно это волновать?

— Конечно. Каждый сотрудник проходит тщательный отбор, а те, кто занимают руководящие должности — особенно. Вы не станете исключением, несмотря на свой статус.

— Могу только похвалить вас за такое ответственное отношение к работе, — говорю я.

Ром неопределённо пожимает плечами. Когда лифт останавливается на минус пятом этаже, он вдруг выдаёт:

— Я привык всё планировать на много ходов вперёд. Скоро вы в этом убедитесь.

— Что вы имеете в виду? — как-то напрягаюсь я.

— Конфликт между Медведевыми и Вронскими назревал давно. Я подготовил много материалов и варианты действий, которые помогут вам со всем разобраться. Вот что я имею в виду. Идёмте.

Несмотря на то что мы оказались глубоко под землёй, здесь очень светло, но при этом ни капельки не уютно. Под потолком горят холодные светильники, делая тени в углах гуще, а очертания всех предметов вокруг острее. В кабинете Ромэна на стене расположен большой экран, на котором проигрывается видео, имитирующее вид из окна — скалы, затянутое тучами небо и бушующее штормовое море.

Мрачновато. Если экран призван заставить забыть, что находишься в подземелье, то своей задачей он справляется не слишком хорошо. Наоборот, при взгляде на этот шторм возникает какое-то грядущее и тревожное ощущение.

— Интересный вид, — говорю я, кивая на экран.

Ромэн, встав перед экраном, закладывает руки за спину.

— В раннем детстве я какое-то время жил в Греции, рядом с Эгейским морем. Почти такой же вид открывался из моего окна. Мне нравилось наблюдать за тем, как рождается шторм, — рассказывает он. — До сих пор помню это чувство предвкушения. Когда уже сверкают молнии, от грома трясутся стёкла в окнах, волны в ярости бьются о скалы. И вот, начинается ливень и затапливает всё вокруг. То, что так долго готовилось, наконец случается, и никому не скрыться от всепоглощающего шторма.

На его губах на мгновение появляется тонкая улыбка. Затем он садится за стол и говорит:

— Присаживайтесь. Кофемашина в углу, если желаете.

— Нет, спасибо. Значит, вы жили не только во Франции, но и в Греции, — говорю я, садясь в кресло. Мой гвардеец остаётся стоять у двери.

— Францию я считаю своим домом, потому что учился там в школе и провёл, можно сказать, самые счастливые годы. Ещё я несколько лет жил в Бразилии, был наёмником в Африке и год провёл в Японии, на острове Кюсю. Родина моей матери.

— У вас была насыщенная жизнь. Почему же вы решили осесть в России и работать в крупной корпорации? Вам не скучно? — интересуюсь я.

— Вовсе нет. Передо мной стоят крайне интересные и важные задачи. Одну из них я по приказу князя поручаю сегодня вам, — с этими слова Ромэн достаёт из сейфа красную папку и кладёт её на стол. — Прошу. Изучите, как и велел Григорий Михайлович.

— Можете сказать, на что особо обратить внимание? — спрашиваю я, подтягивая папку к себе.

— На всё. Но главное — на мирный договор, который Медведевы и Вронские подписали по итогам войны. Именно благодаря тому, как он написан, Вронские сегодня нашли лазейку и пытаются вернуть земли. Может быть, вы сможете найти в нём ещё что-то, что обернёт ситуацию в нашу пользу. Хотя лучшие юристы Династии уже пытались.

Приподнимаю папку. Увесистая. Здесь не меньше сотни страниц, а у меня не так уж много времени, чтобы со всем разобраться.

— Я могу показать эти материалы своим людям? — спрашиваю я.

Подумав, Ромэн медленно кивает и говорит:

— Только при условии, что они сохранят информацию в тайне.

— Само собой. Я доверяю своему отделу инфоборьбы.

— Отдел инфоборьбы? — с интересом уточняет Ром.

— В современных дворянских конфликтах информационная война зачастую наносит больше ущерба, чем гвардия.

— В чём-то вы правы. Но гвардия может то, чего никогда не смогут хакеры.

— Убить? — уточняю я.

— Вот именно. Впрочем, в этом деле нам ни в коем случае нельзя доводить до насилия, — Ромэн указывает на папку. — Иначе может вспыхнуть война между кланами.

— Само собой. Вы что-то ещё хотите добавить?

— Только то, что вы можете рассчитывать на любую помощь. Запишите мой номер и звоните в любое время.

— Хорошо, — я киваю, доставая телефон.

Через какое-то время мы прощаемся. Ром передаёт охранникам, чтобы нас выпустили, и мы с гвардейцем поднимаемся обратно в основной холл небоскрёба.

После подземных этажей здесь просто рай — простор и живой свет. Я бы никогда не смог работать так глубоко внизу, без окон. Не знаю, как Ромэну и остальным сотрудникам СБ это удаётся. По мне, так настоящая пытка.

Закончив некоторые другие дела в городе, я еду домой. Там захожу в комнату, которую оборудовал под кабинет, и достаю из потайного сейфа за картиной глушилку с десятком антенн. Почти такую же, как у Виталия в его тайной квартире.

Не хочу становиться таким же параноиком, как дядя, но здоровая осторожность не повредит. Пока что я точно не хочу, чтобы кому-нибудь стало известно о моей связи с отцом. Это может спровоцировать такие события, что борьба за Цитату и война со Старцевым покажутся детским лепетом.

Собственно, это и есть детский лепет по сравнению с тем, что мне предстоит.

Поэтому, даже несмотря на то, что я собираюсь позвонить отцу с одноразового номера и через анонимный мессенджер, а также то, что на телефоне установлена защита от Егора, я включаю глушилку. Теперь есть почти стопроцентная вероятность, с моей стороны никто не сможет прослушать разговор.

Набираю номер Сергея Черепова, который успел выучить наизусть, и слушаю гудки.

— Алло? — раздаётся в трубке.

— Это Александр. Можете говорить? — спрашиваю я.

— Да, говори, я один. И прошу тебя, обращайся на ты. Со мной не надо выкать, по крайней мере, когда мы наедине, — говорит Черепов и, не дав мне ничего сказать, спрашивает: — Как твои дела? Как чувствуешь себя на посту наследника?

Мне становится неуютно от этих вопросов. Такое ощущение, будто мы с ним и правда отец и сын, которые постоянно поддерживают контакт. Но ведь это далеко не так.

— Звание наследника заставляет меня заниматься одним важным делом, — говорю я. — Хочу попросить твоей помощи.

— Помогу чем смогу. В чём дело?

— Во вражде между родами из наших кланов.

Пересказываю Сергею ситуацию, а он внимательно выслушивает, а затем говорит:

— Я что-то слышал об этом краем уха. Но ты должен понять, я здесь пока никто. В отличие от тебя, меня ещё официально не вернули в род. Готовятся документы и так далее, причём в нашем клане есть те, кто против этого.

— Против того, чтобы тебя вернули в род? — удивляюсь я.

— Конечно. В клане Череповых всё далеко не так радужно, как у Грозиных. Идёт борьба за власть, потому что все понимают — когда князь умрёт, титул достанется либо мне, либо кому-то из женщин нашей семьи. А так как мой отец против того, чтобы передать титул женщине, то… Сам понимаешь.

— Кто-то из вашего клана надеется захватить титул князя?

— Вот именно, — подтверждает Сергей.

Немного помолчав, я спрашиваю:

— Почему ты мне это рассказываешь? Я ведь из рода Грозиных, ваших злейших врагов. Не боишься, что я расскажу деду о вашем тяжёлом положении, и мы поможем роду Череповых пасть?

— Нет, не боюсь. Ты не способен на такую подлость.

— Уверен?

— Конечно. Что бы там ни думал, ты мой сын. И мы с тобой похожи гораздо больше, чем ты думаешь, — отвечает Черепов.

Снова чувствую себя немного неловко, поэтому решаю вернуть разговор в нужное русло:

— Так что там насчёт Медведевых и Вронских? Ты можешь попробовать как-то урезонить своих? Конечно, не просто так, давайте найдём компромисс. Я, в свою очередь, могу договориться с Медведевыми.

— Хорошо, я попробую поговорить с князем и что-нибудь узнать. Перезвоню тебе.

— Не надо со мной связываться, я сам перезвоню. Когда? — спрашиваю я.

— Утром тридцатого.

— Хорошо, тогда до связи.

— Был рад тебя слышать, — говорит Сергей, а я кладу трубку.

Какой-то неприятный осадочек остался после этой беседы. Отец, похоже, искренне желает наладить со мной отношения, а я, неожиданно для самого себя, этому сопротивляюсь. Как будто во мне говорит какая-то детская обида.

Похоже, что я слился с прошлым Александром гораздо крепче, чем думал. И я — уже не совсем я, а какая-то новая личность, слитая из двух. Конечно, мой характер доминирует, но кое-что от «настоящего» Александра Грозина мне всё же досталось.

Любопытно.

Отключив глушилку, достаю из телефона одноразовую симкарту, ломаю её и сжигаю в пепельнице. Так как я не курю, большая сигарная пепельница нужна мне именно для этого. Сжигать то, что никому не следует видеть.

Остаток дня провожу, изучая документы по делу Вронских и Медведевых. Действительно, запутанный конфликт, чьи корни уходят гораздо глубже, чем в войну тридцатилетней давности. Эти роды борются между собой уже не первое поколение, хотя когда-то были связаны брачным союзом. То есть у них, по сути, общая кровь, что не мешает пытаться уничтожить друг друга.

Что-то мне это напоминает.

Вечером привозят из химчистки мой фрак, который я собираюсь надеть завтра в Бриллиант, ведь у нас будет новогодний бал. Собственно, получив этот фрак, я решаю, что на сегодня хватит. Стоит выспаться и уложить в голове всё, что я узнал сегодня.

Утром спускаюсь в парикмахерскую, расположенную на первом этаже жилого комплекса, обновляю причёску и делаю другие процедуры. После этого снова приступаю к работе — надо кое-что сделать по Оруженосцу, провести переговоры с потенциальными партнёрами Вольги, разобраться с некоторыми делами по гвардии…

Оставшееся время снова трачу на изучение МВ-конфликта, как я его назвал про себя. Звоню Егору и прошу его найти как можно больше информации по обоим родам. Пусть попробует отыскать что-нибудь, на что можно надавить. Причём и у тех и у других. Даже членам нашего клана может потребоваться сделать внушение. Как знать, согласятся ли Медведевы на компромисс, даже если мы его найдём.

Когда на улице уже темнеет, я надеваю фрак, накидываю сверху тёплое шерстяное пальто и отправляюсь в Бриллиант.

В школе сегодня особенная атмосфера. И дело даже не в наряженной во дворе ёлке, не в гирляндах и не в запахе мандаринов и горящих бенгальских огней. Дело в самих людях. Не каждый раз, приходя в Бриллиант, я видел столько улыбок.

Все юноши и девушки одеты в строгие вечерние наряды и выглядят просто превосходно. Особенно, конечно, девушки. Может, меня и привлекают женщины постарше, но не насладиться царством юной красоты вокруг я просто не могу.

Есть на что посмотреть. Особенно Анастасия сегодня привлекает взгляд. Её красное платье с вызывающем декольте и обнажённой спиной приковывает взгляды всех, включая учителей. Я их понимаю, как здесь удержаться, чтобы тайком не взглянуть.

Сегодня Настя не предпринимает попыток очаровать меня и сделать так, чтобы я поухаживал за ней. Сегодня её тактика — вызвать ревность. Я в этом ни капельки не сомневаюсь, потому что в праздничном зале Анастасия появляется под руку с Андреем Жаровым. Который смотрит на меня взглядом победителя — мол, смотри, какая со мной красавица, а с тобой кто?

— Привет, Саша, — раздаётся скромный голосок рядом.

Поворачиваюсь, и у меня на миг перехватывает дыхание.

— Надя, это ты? — удивляюсь я. — Ты с каждым разом всё красивее и красивее!

Серебрякова смущается и в качестве благодарности делает изящный реверанс. Она одета в красивое белое платье, в котором выглядит так мило и непорочно, что Настя в своём красном наряде выглядит просто шлюхой.

— Ты пришёл без пары? — спрашивает Надя, и надо быть дураком, чтобы не разглядеть намёка в этом вопросе.

Я прекрасно понимаю, что нравлюсь ей, и не хочу обнадёживать, но… Кто мешает подарить красивой девушке хотя бы один вечер? Мы никогда не будем вместе, и она, пожалуй, тоже это понимает. Поэтому я не хочу отказывать ей сейчас.

— Как это без пары? Я знал, что встречу здесь тебя, — с улыбкой говорю и подставляю локоть.

Лицо Нади освещает улыбка, она берёт меня под руку и больше ничего не говорит. Трепещет от волнения и так крепко держится за меня, будто боится, что это всё сон, и я вот-вот исчезну.

Наконец, начинается торжественная часть мероприятия. Сначала речь произносит директор Бриллианта, а затем на сцене появляется его дядя-граф. Не ожидал, что он сегодня приедет. И почему-то мне кажется, что это неспроста.

Когда в своей речи он упоминает, что особенно рад видеть на балу выпускной класс и всех его наиболее достойных членов, включая тех, с кем его связывают узы дружбы и сотрудничества, всё становится понятно. Это же про меня.

После торжественной части начинается фуршет. Официанты разносят закуски и напитки — само собой, безалкогольные. Только я прекрасно знаю, что Булатов и кое-кто ещё из старшеклассников тайком пронесли выпивку. Ну, пускай развлекаются, мне нет дела.

Совсем не удивляюсь, когда граф решительно направляется через зал ко мне и здоровается:

— Александр, добрый вечер!

— Добрый, Антон Егорович.

— Прелестно выглядите, сударыня, — граф с улыбкой делает Наде комплимент и затем опять обращается ко мне: — Послушайте, Александр, у меня есть к вам важный разговор. Можем отойти на минутку?

— Не хотелось бы, ваше сиятельство. У меня праздник, нет желания говорить о делах.

— Я отниму буквально минутку, честное слово!

— Вы так думаете? После разговора я продолжу думать о нём, и это испортит мне настроение. Можем встретиться завтра, Антон Егорович, — продолжаю отнекиваться я.

Графа такой ответ не устраивает, и он берёт быка за рога:

— Вот что, Александр. Мы с тобой уже говорили об этом, и я решил, что мой род готов. Я хотел бы, чтобы наши предприятия вошли в состав Династии.

Серебрякова мнётся рядом, явно чувствуя себя неловко. Я только вздыхаю и качаю головой.

— Вы правда думаете, что такой вопрос может решиться за минутку на новогоднем балу? — спрашиваю я.

— Нет, конечно. Я лишь хотел услышать, что вы, как мой партнёр и наследник рода, поможете с этим.

Вот оно. То, с чем я уже столкнулся. Как только я стал наследником, многим людям стало что-то нужно от меня. Надеются, что с моей помощью у них получится добыть для себя какую-то выгоду.

— Я не могу вам этого сказать. Подобные вопросы решает даже не князь, а совет Династии, на который у меня нет влияния.

— Послушайте, Александр, — с нажимом говорит Антон Егорович. — Мы с тобой работаем вместе уже несколько месяцев, твои охранники обеспечивают безопасность моих предприятий. Но пора сделать следующий шаг. В конце концов, нам никто не угрожает, и я не знаю, сможем ли мы продолжать сотрудничество в текущем формате.

Завуалированная угроза расторгнуть контракт? Правда? Это уже начинает раздражать меня.

— Жаль, если это случится, ваше сиятельство, — холодно отвечаю я. — Если мы прекратим сотрудничество сейчас, то вряд ли сможем продолжить его в дальнейшем. Зато мои люди освободятся для новых контрактов, так что я много не потеряю. Что касается вашего входа в Династию — смогу лишь упомянуть об этом при князе, не более того. А теперь, пожалуйста, не заставляйте мою спутницу скучать и ждать. Сегодня чудесный вечер, и не хотелось бы посвящать его работе.

Поджав губы, граф кивает и молча удаляется. Он явно остался недоволен, но мне плевать. Я же сразу сказал, что не хочу говорить о делах.

— Тяжело быть тобой, да? — ободряюще улыбаясь, спрашивает Надя.

— Да уж, непросто.

В кармане звякает телефон. Достаю его и вижу сообщение с неизвестного номера:

«К. Ч. хочет встречи. Завтра. Перезвони».

Расшифровать несложно. Князь Черепов хочет встретиться со мной. Ещё один мой дедушка-князь, с которым я пока не знаком. А завтра, между прочим, у меня семейный ужин в поместье Грозиных.

И как разорваться между двумя родами?

Да уж, быть мной и правда непросто…