Научись любить, если сможешь (СИ)

Глава 72

Лара

После прогулки родители Миши вдруг сообщают, что уедут в гости к семейству Бессоновых.

— Так, молодежь! Без нас тут не шалить! Дверь чужим не открывать! — посмеивается папа Миши.

— Саша, ох уж эти твои шуточки, — тянет Виктория Львовна. — Давай скорее собирайся, Бессоновы ждут. Сто лет их не видели, — подходит и заключает меня в объятия, целует. — Моя дорогая девочка, спасибо тебе, что вошла в нашу семью. Мы с Сашей искренне рады тебе, — переводит взгляд на Мишу. — Ларису береги, понял оболтус?

— Ма…

После того как родители Горы уехали в гости, Миша пошел укладывать Юлю спать, а меня выгнал отдыхать в спальню.

На губах бродит улыбка, но внутри ощущаю небольшую тоску. Я попала просто в потрясающую семью. Такую… которой у меня никогда не было. Закусываю губу, поворачиваюсь набок и сворачиваюсь клубочком, подтянув к груди ноги. В моей жизни произошло столько событий, но моя родная мать не знает ни об одном из них. За все время не было ни единого звонка от нее.

Тишину комнаты нарушает мой всхлип. Рука сама тянется к телефону и набирает контакт матери.

— Да, — короткий ответ, грубоватый тон.

— Привет мам, — говорю тихим голосом.

Молчит.

— Я хотела сообщить тебе, что выхожу замуж. За Мишу. Ты видела его.

— Мне тебя поздравить надо?

— Было бы неплохо, — тихо выдаю и закусываю уголок губы.

— Хорошо. Поздравляю.

Безумно обидно. Просто невыносимо. Наши отношения никогда не были теплыми, но сейчас… Мне на самом деле захотелось поговорить с ней нормально. Поделиться. Но увы.

— Мам, у нас с Мишей будет ребенок. Пол мы пока не знаем, — выдыхаю с усмешкой. — Но он думает, что родится мальчик, — выдерживаю паузу. — Такие дела.

— На свадьбу не зовите, все равно не пойду. Не люблю эти гулянки, — быстро говорит, будто хочет скорее отделаться от меня.

— Матвей.

— Что?

— Имя твоего внука. Конечно, если это будет мальчик. Матвей, — повторяю имя и сжимаю нос, который щиплет от нахлынувшего желания разрыдаться. — Ладно. Пока, мам…

Убираю телефон на полочку и слышу за спиной тяжелый вздох. Приподнимаю голову и оборачиваюсь.

— Давно там стоишь?

— Достаточно, — выдает Миша. Мнется на месте, затем потирает подбородок и облокачивается о дверной косяк. — Сделать тебе чай?

Не спрашивает ни о чем, как и обещал. Внутри так щемит, что хоть волком вой.

— Подойди, давай поговорим, — говорю на выдохе.

Сначала мне было до слез сложно, раскрывать свои детские травмы. Рассказывать о том, что Толик домогался до меня, когда я была еще ребенком. До совершеннолетия. Это было мерзко, отвратительно и ужасно больно вспоминать, но я выворачивала все свои воспоминания. Рассказала и о том, что мама никогда мне не верила, а считала, что я сама провоцирую на что-то. На что? Я была ребенком! Какой же бред. И конечно же, то, что было в досье на меня. Я действительно часто попадала в больницу с травмами, но Миша уже и так понял, кто мне их наносил. Мои родные совсем не идеальны.

Когда закончила свой бесконечно длинный рассказ, Гора, кажется, уже постарел лет на десять. Сидел с посеревшим лицом, меж его бровей пролегла глубокая морщина.

— Зачем ты вообще ей позвонила? — выдает первый вопрос после долгого молчания?

— Не знаю просто… она моя мать, — пожимаю плечами.

— Иди ко мне, — он придвигается ко мне ближе и сгребает в объятия. Покрывает поцелуями, гладит по волосам и немного покачивает из стороны в сторону.

— Осуждаешь меня?

— Нет. Тебя нет. Толика так просто не оставлю, говорю сразу. Ты же понимаешь, что он извращенец с ненормальными наклонностями и садист? Ты была ребенком. Да и потом он не останавливался. Это же уголовка.

— Да, — отзываюсь осипшим голосом.

— Насчет твоей матери. Мур, прибил бы, как и Толика, но вижу, что для тебя она все равно…

— Все равно мать… — зажимаю рукой переносицу и вновь проливаю слезы.

— Я подумаю, что делать. Для начала ей бы от алкогольной зависимости вылечиться, чтобы немного в себя пришла.

— Насильно ведь не заставишь, а уговоры она и слушать не станет.

— Смотря как уговаривать.

— Теперь ты все знаешь обо мне.

— И тебе совершенно нечего было стыдиться. Это не ты не такая, а твои мать и Толик поехавшие. Так бы и… — Гора сжимает руку в кулак, который я тут же накрываю своей.

— Не надо, Миш, не связывайся. Там полное болото.

Утром, когда я открыла глаза, Мишки рядом со мной не было. На его подушке лежала записка: “Уехал по делам, Юлька на тебе. Если будет сложно, позвони няне” — далее указан номер телефона Зои Николаевны.

От того количества слез, что я вчера вылила, голова немного побаливает, но вместе с тем, на душе стало легко. Сейчас понимаю, что во мне просто-напросто сидели установки моей матери: что это я какая-то не такая, что во всем и всегда виновата — я. Когда выговорилась лучшей подруге, мне стало значительно легче, но сейчас, после откровений с Мишей, я будто полностью освободилась от этого, скинула с себя этот тяжелый груз.

Я ни в чем не виновата.

Встаю с кровати, первым делом иду проверять Юлю. Осторожно заглядываю в ее комнату. Малышка сладко спит. Прикрываю дверь и несусь в душ. А после, топаю на кухню и готовлю завтрак для нас — девчонок. Улыбаюсь, думая о том, что наконец-то приобрела семью, поглаживаю свой живот, и в этот момент как раз появляется маленькая засоня.

— С добрым утром! — подхожу к Юле и заключаю ее в объятия, целуя в щечку.

— Привет! А где папа?

— Папа уехал по делам. Мы сегодня с тобой вдвоем будем. Думаю, можно и не переодеваться. Устроим пижамный день. Но почистить зубки и умыться — это не обсуждается. Так что, бегом в ванную!

Юля убегает, а я завершаю сервировку стола. Позже мы завтракаем, делаем уборку, занимаемся английским языком и выходим на прогулку.

— А ты чувствуешь, как семечко внутри тебя растет?

— Нет, пока не особо ощущаю. Оно еще слишком маленькое.

— Когда мой братик родится, он будет называть тебя мамой? — Юля вдруг задает вопрос, от которого в моей груди все сжимается.

Понимаю, к чему она ведет. Наверное, это моя с Мишей ошибка, что мы не поговорили на такую важную тему с ребенком. Кем я теперь стану для нее. Пытаюсь вспомнить свое детство и называла ли я Толика когда-либо отцом. Память старательно затирает эти воспоминания. Думаю, когда-то обращалась к нему так, но потом…

Подходим с Юлей к лавочке и усаживаемся на нее.

— Да, когда малыш подрастет, он будет звать меня мамой, — внимательно слежу за реакцией малышки. — Я была бы рада, если и ты называла бы меня также, — осторожно произношу эту фразу, не зная, какая реакция последует дальше. — Ведь теперь мы семья, а значит, ты моя маленькая доченька, — вновь делаю паузу. — А я твоя мама.

Взгляд Юли впивается в мои глаза и замирает. Наверное, я трясусь от страха и переживаю даже больше, чем сама малышка.

— А можно? — осторожно спрашивает она.

— Ну конечно, — не могу сдержать слез и улыбки, от нахлынувших эмоций. — И даже нужно!

Миша возвращается уже вечером. Я сразу замечаю, что костяшки на его руках все разбиты.

— Сегодня тренировки у молодняка были, — бросает он, заметив мой пристальный взгляд. — Как прошел ваш день?

— Отлично. Я справилась и без няни, — с гордостью заявляю.

— Ага, понял, но сильно не геройствуй. Юлька порой своей энергией может все силы выбить, если будешь уставать, то лучше звони Зое. А где, собственно, маленькая батарейка?

— Твои родители вернулись и забрали ее полчаса назад на прогулку. По поводу усталости я потом все распланирую. Например, в рабочие дни, буду просить няню посидеть с Юлей. А в те дни, когда у меня выходной, думаю, справлюсь сама.

Вновь смотрю на руки Горы, и за лопатками кошки скребут. Да нет. Целые крокодилы грызут меня. Совсем не верю в байку про тренировки.

— Ты был у моих сегодня?

Миша молча топает в ванную комнату. Хвостиком плетусь за ним. Моет руки, умывается. Затем и вовсе скидывает с себя одежду и забирается в душ.

— Ты не ответил на мой вопрос.

Вредный Горыныч делает напор воды посильнее, и я понимаю: ответа ждать бесполезно. Громко цокаю языком, разворачиваюсь и ухожу на кухню готовить ужин.

Тогда и о нашем разговоре с Юлей не расскажу из вредности. Пусть для него потом сюрпризом будет.

Спустя три дня, Миша неожиданно прилетает ко мне прямо на работу.

— Макс, привет, — бросает он с улыбкой, жмет ему руку и тут же направляется ко мне. — Мур, привет. У тебя еще есть уроки?

— Да, один, что-то случилось? — чувствую, как внутри зарождается беспокойство.

— Если я украду Лару, ты ее уволишь? — поворачивается он к моему руководителю.

— Нет, что ты… Вы, — Макс тут же поправляет сам себя.

— Давай на “ты” уже. Мы же с тобой все порешали. Мир. Дружба. Жвачка.

— Х-хорошо, Михаил, давай на “ты”, — Максим Валерьевич выдает легкую улыбку.

— Тогда я ее забираю? Правда, срочно. Очень надо.

Хмурюсь. Что он там удумал? Точно ведь ничего хорошего.

— Да, конечно. Лариса, ты можешь идти. Мы справимся без тебя.

Заливаюсь краской. Без меня они справятся… С такой посещаемостью школы, действительно, давно пора гнать в шею такого работничка, но Макс… Доброта и простота.

Собираюсь, и уже через пять минут мы садимся в автомобиль Горы.

— Ну и? — вздергиваю бровь.

— Мур, нам надо к юристам. Адвокату.

— Зачем?

— Толик осознал, какое он дерьмо, и пошел в полицию с чистосердечным признанием.

— Это потому у тебя все руки разбиты?

— Не понимаю, о чем ты, — с притворным безразличием бросает Миша и отводит взгляд в сторону.

Врать совсем не умеет. Актеришка.

— Не хочу, чтобы ты касалась больше этого дерьма, — устало произносит он. — Твои интересы в суде будет представлять адвокат. Будешь участвовать по минимуму. Насчет матери не переживай. Поговорил со Шмелевым, он через своих врачей нашуршал и нашел реально нормальную реабилитацию.

— Она не согласится.

— Уже согласилась.

Ловлю ступор. Полное неверие в слова Миши. Кажется, что он просто разыгрывает меня. Но нет. Выражение его лица абсолютно серьезное.

— Что их ждет? — тихо задаю вопрос.

— Толик, скорее всего, получит срок по уголовному делу. Он приставал к тебе и после совершеннолетия? — внимательно смотрит на меня. Киваю и опускаю взгляд. — Понял. Твоя мать будет лечиться. Надеюсь, успешно. С работы в пивнушке она уволилась сегодня утром. Что-нибудь найдем ей.

— Эта квартира… она Толика, — выдавливаю со стыдом.

— Знаю. Мур, не трои раньше времени. Мать пролечится, далее уже с работой решим, ну и за это время квартиру съемную найдем. Первое время платить буду я. Как встанет на ноги, будет сама крутиться. Надо для начала посмотреть, как вообще реабилитация пойдет.

— Спасибо, — выдаю шершавым голосом старушки, прижимаю к губам кулак и отворачиваюсь к окну.

Этот мужчина и правда гора. Крепкая, высокая, надежная. Бывает, конечно, порой с этой горы сходит лавина. Но скажите, а у кого не бывает эмоциональных всплесков? Разве, что у мертвых. Я и сама, порой как маленький вулкан. В общем, мы с Мишкой нашли друг друга.

Что уже ясно наша семейная жизнь, точно не будет унылой. Одно мое появление в его жизни чего стоило. А ведь я тогда могла и не забыть свою сумочку в Мишкиной квартире. Так что спасибо моей неуклюжести и поразительной способности встревать в тупые ситуации.

“Ты нам не подходишь. Уходи”— в памяти проносятся его слова при нашей первой встрече.

Шах и мат, Мишенька! Я оказалась идеальным пазлом, которого так нехватало на твоей картинке.