Научись любить, если сможешь (СИ)

ЭПИЛОГ

Лара

— Кто пустил сюда этого мужика?! — кричу во время потуги. Голова, кажется, вообще отключается, и я мало понимаю происходящее. Боль просто невозможная, а тут еще и Миша, который готов в обморок свалиться, наблюдая мои страдания.

А ведь я его отговаривала. Нет же, как упертый до последнего боролся за право быть рядом со мной во время родов.

Вся бригада, принимающая у меня, роды, разряжается громким смехом.

— Лариса Васильевна, нам стоит выгнать Михаила Александровича?

— Его изначально не надо было впускать сюда!

И снова раздаются смешки.

Что я там говорила о Мишке. Сильный, волевой, жесткий. Да ладно? Сейчас у стены забился в страхе побледневший котенок. Не иначе.

— Мур, — блеет он. — Ты как?

“Очень хорошо! Лучше не бывает! Миша, кого ты в меня поселил? Китенка?” — мысленно сокрушаюсь, но сил на разговоры нет. Я полностью сконцентрирована на том, чтобы Матвей поскорее родился.

Новая волна боли и я срываюсь на крик.

— Сейчас не тужься, продыши потугу! — командует акушер.

Начинаю дышать поверхностно, как меня учили, с короткими вдохами и выдохами. Да-да, как собачка. Полностью теряюсь во времени. Мыслей больше никаких.

— Тужься, моя девочка! — громкий голос приводит меня в чувства. И я тужусь, собирая все силы, что у меня еще остались. — Давай-давай, Лариса, ты можешь еще!

Сколько таких подходов еще было? А я бы помнила. Даже не заметила, как в какой-то момент рядом оказался Миша и я крепко вцепилась в его руку. Пришла в себя, только когда услышала долгожданную фразу:

— Ну что, счастливые родители, встречайте своего богатыря!

Следом раздается крик нашего Матвея. И от его голоса я моментально заливаюсь слезами. Вот и все. Теперь я мама.

Моего малыша кладут мне на грудь. Миша продолжает держать меня одной рукой, а вторую прикладывает к спинке Мота. Невозможно передать эти эмоции. Невозможно их описать. Я просто…

Счастлива!

Новый год

— Мам, а можно я покормлю Мотика? — Юля складывает ручки в мольбе.

— Он может срыгнуть. Все равно хочешь? — спрашиваю свою дочь с сомнением.

— Угу. Только не то вонючее пюре из мяса. Оно противное.

Улыбаюсь. Да уж, тут я полностью согласна. И почему все рыбные и мясные пюрешки так жутко пахнут? Это я забыла еще упомянуть о пюре из брокколи. Вот где, “райское благовоние”.

— Хорошо, персик-яблочко подойдет?

— Я тоже такое хочу! — Юля тут же делает кислую мордочку.

— Кто бы сомневался, — улыбаюсь и подаю две баночки. — Все, оставляю Матвея с тобой. Доверяю тебе, — говорю специально подбадривающим тоном и несусь на кухню.

Мишка, Александр Степанович, Виктория Львовна и моя мама носятся по кухне: кто с тарелками, кто с палкой колбасы, кто с банкой корнишонов.

— Кажется, вы и без меня неплохо справляетесь, — складываю на груди руки и улыбаюсь.

Наш второй Новый год. Да, моя мама с нами. Не буду говорить, что наши отношения стали вдруг идеальными. Нет. У нее сложный характер. Но она старается меняться. Я не отворачиваюсь нее. Простила. Удивительно, но она действительно очень любит Матвея и Юлю. Это видно. Прошла лечение и курс реабилитации от алкогольной зависимости. Стала посещать церковь и психолога, которого посоветовал Шмелев Николай Антонович. Нашла новую работу в магазине штор. Работа не пыльная, да и зарплата достойная. Ей нравится, даже загорелась идеей пойти на курсы шитья и кройки. Мишка держится на расстоянии, нейтрален к моей матери. А вот его родители относятся к ней по-доброму. Но они не в курсе нашей истории. Может, о чем-то и догадываются, но они мудрые люди, под шкуру не лезут.

Толик… К счастью, он полностью исчез из нашей жизни и находится там, где ему и место.

— Мур, — приобнимает меня со спины Гора. — Как там дети?

— Пойдем посмотрим. Только тихо, — понижаю голос. — Юля вызвалась сама покормить Матвея.

— О нет! Потом будем мыть все вокруг.

Подкрадываемся на носочках к гостиной. Выглядываем из-за дверного косяка. Наша дочь с очень важным видом кормит сына. На ее коленях лежит сказка про курочку Рябу, и Юля с умным видом рассказывает ее по памяти, хотя и делает вид, что читает. Матвей же, только и успевает открывать ротик для новой ложечки вкуснейшего фруктового пюре.

— Курочка, какая-то глупая! — вдруг выдает дочь. — Не понимает, что золотое яичко-то лучше! Мотик вот посмотри, видишь, это сережки. Они из золота. Смотри, как блестят. Красивые, да? А простое яичко не блестит совсем.

Утыкаюсь Мишке в грудь и тихонечко хихикаю. Юля, настоящая девочка. Любит все блестящее и красивое.

— Солнышко, как успехи? — спрашивает Гора.

— Ой, папа! Ты меня напугал! — восклицает наша малышка. — Хорошо! Мотик почти всю пюрешку съел.

— И когда ты успеваешь так быстро расти? — Миша улыбается и подходит к детям.

А я стою абсолютно счастливая. В этот Новый год вся семья в сборе.

Раздается звонок в дверь и мы с Мишкой переглядываемся.

— Мы еще кого-то ждем? — спрашиваю его.

— Я нет, а ты?

Мотаю головой. Муж пожимает плечами и двигает к входной двери.

— Предчувствие у меня одно… нехорошее, — задумчиво говорит он и тянется к замку.

— Какое? — спрашиваю в тот момент, когда Гора уже открывает дверь.

На пороге стоит Дед Мороз с посохом и мешком подарков.

— Хоу-хоу-хоу! Ну здравствуйте, ребятишки!

— Бля, Глушков, я так и знал! — Мишка бьет себя в лоб.

— Тихо ты! Не пали меня перед всеми, — шикает он.

Юлька выбегает на шум, родители выглядывают из кухни, а я расплываюсь в улыбке.

— Здравстуй, Дедушка Мороз! — говорю и тянусь для обнимашек.

А вот теперь точно, вся семья в сборе. Даже крестный Матвея приехал.

После боя курантов, прижимаюсь к Мише и спрашиваю шепотом:

— Я люблю тебя. Кстати, под елочкой тебя ждет подарочек, — хитро улыбаюсь я. — Удочка, о которой ты давно мечтал.

— Да ладно? Сама купила? — удивленно смотрит с вытянутой мордахой.

— Твой папа помог.

— А твой подарочек, в той синей коробочке, — подмигивает мне.

— И что там?

— А ты угадай, англичанка! — бросает с хитрецой.

Взгляд застывает на муже. Неужели…

— Англия? — прикрываю рот руками от нахлынувших эмоций.

— Она самая, — кивает он. — Летим через неделю.

Совершенно никого не стесняясь целую своего Мишутку и жмусь еще крепче. Надо же, он помнил все это время, тот разговор, в котором я призналась, что мечтаю побывать в Англии. Для меня ценен даже не сам подарок, а внимательное отношение мужа ко мне. Он помнил.

— Поделишься, что загадал? Или секретик? — шепчу прикрыв глаза.

— Не косячить в Новом году, — с ухмылкой выдает он.

— Твое желание уже потерпело крах.

— Почему это?

— Мне кажется, пахнет подгорелой уткой.

— Твою ж! Совсем забыл! — Миша бьет себя по ноге в досаде и уносится в сторону кухни.

— Куда это он как на пожар? — удивленно смотрит на меня Александр Степанович.

— Ну почти, — Передаю Матвея маме и иду к своему горе-повару на выручку.

Миша стоит посреди кухни с противнем, на котором теперь покоится угольно-черная утка.

— Мур, открой вытяжку и окно. Вонь стоит жуткая.

Быстро делаю то, о чем он просит, пока запах гари не разлетелся по всей квартире.

— Ну, без обид, но я тебя предупреждала, надо было по стариночке. Обычную курочку пожарить с картошечкой. Далась тебе эта утка. Но ты же упрямый. Сам захотел, сам ее и спалил, — смеюсь над насупившимся мужем.

— Это ты сглазила. Ведьма, — ставит противень на раковину, подходит ко мне и заключает в свои объятия. — Нет, ты же точно ведьма. Все жужжала, про свою курицу. Утка по-любому почувствовала себя нежеланным блюдом в этом доме.

— Ага, и решила воспламениться.

Гора бросает взгляд в сторону гостиной. Затем в его глазах мелькает огонек. Он крепче сжимает меня, после чего поднимает и быстрым шагом несется в сторону спальни, крича по пути:

— Илюха, дедушка и бабушки, дети под вашу ответственность! Я руку обжег, сейчас Лара перевяжет, и вернемся.

— Ты совсем уже? — прыскаю смехом и выпучиваю глаза от его наглости, а еще пошлости. — Все же поймут!

— И что? Они взрослые, сами такими были, — заваливает вместе со мной в спальню, ногой толкает дверь и она закрывается с легким хлопком.

Секунда и я оказываюсь на кровати. Еще несколько секунд и уже полностью голая. Следом в сторону летит одежда мужа.

— Я эту чертову утку специально спалил, — выдает он.

— Чего? — тяну, приподнимаясь на локтях.

— Весь день ждал удобного случая утащить тебя в спальню, но это же просто нереально. То один дергает, то другой. Еще и крестный отец Глушков нарисовался. Притащила его нелегкая, — ворчит, но по доброму.

— Миша, а попроще способ ты не мог придумать? Без пожара, — откидываюсь обратно и прикрываю глаза от прикосновений и ласк Горы.

— Подумал, что так этот Новый год запомнится нам. На самом деле я планирую больше не выпускать тебя из спальни. Ой, не смотри ты так. Если Матвей проснется, сам принесу тебе его на кормление. А родители скоро сами спать свалятся под новогодние концерты. Илюха тоже не в обиде будет.

Это точно.

Новый год под кодовым названием: “Паленая уточка” я запомню на всю свою жизнь.

Конец.