Не мир

Глава 22

Холодный сквозняк пробежал по вытянутым ногам.

…Наверное, Юрий или Миша спать пришли…

Снова непонятный холодок, но теперь не дуновением ветра, а словно отпечатком на коже чуть выше стопы правой ноги. И ещё раз выше, но более устойчиво и в тоже время так же призрачно. Чья-то дрожащая невероятно лёгкая ладонь легла на бедро. Беспокойно дрожа, чужая рука направилась вверх, вдоль ноги, и, казалось бы, должна шуршать о негладкую поверхность костюма, но этого звука не было. Вот, сейчас она зацепится за пояс…

…Не зацепилась… Где мой пояс?… Я его не снимал…

Ладонь с растопыренными пальцами уже лежит на рёбрах. Пальцы сомкнулись на голой коже. Комбинезон исчез. Рука стала поглаживать широкую грудь, спровоцировав несколько невольных подёргиваний мускулов. В какой-то миг, фаланги показались ледяными. Другая рука обхватила правое запястье.

…Опять сон…

Парень открыл глаза, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть. Тщетно. Тьма никак не поддавалась его острому зрению.

…Что это?…

В невообразимой дали над ним замерцала звезда. Через несколько секунд стала светиться стабильно и продолжала наращивать яркость. Стоило гиганту прищуриться, как в лицо ударил яркий солнечный свет. Постепенно он открыл веки. Над его телом парила чёрная тень. По очертаниям — женская. Воистину адски яркий свет льётся прямо из-за её волос, парящих невесомым ореолом вокруг головы.

Они оба медленно вращаются вокруг оси, проходящей, где-то между обнажёнными телами. Большой пылающий диск появился из-за головы и стал медленно выпутываться из локонов. Глаза необычно быстро привыкли к свету и взору поддались протуберанцы раскалённой материи, вырывающиеся с поверхности светила.

Вместе с тем из тени постепенно выходило лицо девушки, той самой, что была во сне с комнатой, заваленной костями.

Граница тьмы и света перемещается по телу, обнажая взору большую сочную грудь, кажущуюся особенно идеальной формы в невесомости холодного космоса.

На его щеку легла изящная ладошка, вырвав из плена созерцания женской прелести. Девушка улыбнулась, почти усмехнулась, мельком продемонстрировав идеальные зубы. Её полные губы зашевелились, но не издали ни звука, тем не менее, через всё сознание прокатилось и ушло в даль бесконечности сладкое эхо — «…Где ты?… Где ты?… Где ты?…».

Пространство за спиной девушки разделилось на непроглядно-чёрное и бело-серое поля.

…Это планета… Венера… И это я знаю…

На тело незнакомки вышла тень, отбрасываемая парнем. Она обхватила его руками выше талии и прижала к себе. Мягкая грудь расплылась, прижатая к стальным мышцам его торса. Кажется, девушка тоньше и изящнее его на две трети, если не больше.

Словно змея, не моргая, она уставилась ему в глаза и продолжила шевелить губами — «…Ты помнишь?… Вспомни… Вспомни меня… Вспомни нас…». Не видя определённой реакции или хотя бы эмоций в ответ, в её глазах заблестело отчаянье — «…Наша мечта… Только наша с тобой… Вспомни её…».

Эхо начало расплываться, и превращаться в достаточно реальные звуки. Она приоткрыла рот и немного свела брови, её зрачки панически забегали от глаза к глазу здоровяка — «…Где ты?! Скорее, ответь!..».

Вся картина постепенно слилась в единый мрак, а граница атмосферы Венеры обернулась голубой полосой не до конца закрытого входа в палатку. Вздох, перерастающий в лёгкий стальной стон, нарушил тишину. Под боком, чем-то недовольная, буркнула спящая Лена. Тяжёлый воздух, как наковальней, лежащей на груди, давит на лёгкие, хочется поскорее выйти отсюда…

В большом помещении второго этажа наоборот — всё легко и спокойно, спящие в безопасности. За многие месяцы, люди, наконец, отпустили прочь все беспокойства и повседневные опасения, наполняя помещение беззаботностью и наивной уверенностью, стремлением отдохнуть, вместо желания быть в ожидании и наготове. Это, почти материальное, искреннее чувство, буквально проникает в тело с каждым вдохом и разносится до самых кончиков пальцев с каждым ударом могучего сердца.

Свет от догорающего костра играет на потолке в предрассветной полутьме. Глазу так и хочется рассмотреть в этом мареве звёзды.

Послышались шаги. Наверное, смена караула.

…Нужно будет провести перевооружение…

Тёмная фигура прошла между всеми палатками и хибарами возведёнными прошлым вечером и направилась к огню. От прошедшего мимо охранника повеяло лёгким опасением, но оно быстро сменилось напряжённой усталостью. Парень приблизился к очагу и опёрся спиной на колону, откинув голову на бетонную твердь и устремив взгляд на трещащий кусок древесины. Уже обугленный, показывающий лишь редкие языки багряного пламени, он начал разгораться с новой силой. Безымянный зажмурился. А когда снова посмотрел на очаг — огня на головешке уже не было.

…Показалось…

Из санитарной палатки вышла Дарья. Сразу заметив здоровяка, девушка откровенно зевнула и направилась к нему.

— Место встречи изменить нельзя? — она улыбнулась и добавила чуть громче — Чего не спится?

Парень пожал плечами и сжал губы.

— Мне постоянно снится одна и та же женщина… — скрипучий шёпот оборвался, словно его хозяин передумал делиться сном, но затем всё же решился и так же внезапно продолжил, — Она всё время спрашивает где я. И, кажется, мы знакомы. — он поднял глаза на сонную собеседницу. — Но я каждый раз не могу её вспомнить и опасаюсь отвечать.

Даша улыбнулась.

— А ты попробуй. Может после этого другое что-то сниться начнёт. — слегка издевательски, хотя скорее равнодушно, прозвучал ответ.

Ненадолго повисла тишина.

В белой платке кто-то простонал. Парень посмотрел на медика в немом вопросе, и она обыденно пояснила:

— Думаю, скоро ещё один будет… — девушка развернулась и быстро направилась к своей обители, мгновенно отходя от сна.

Стоны становились всё громче и стало ясно, что обезболивающие не дают эффекта. Протяжные гортанные звуки за минуту переросли в хрип, беспокойный и хаотичный, перемежающийся с поверхностным кашлем.

В палатке что-то с лязгом упало на пол и безымянный решил не оставаться в стороне. Внутри его встретили удивлённые взгляды, никто из раненых и пострадавших не спал. Но внимание было лишь мгновенным, все молча смотрели на Дашу, пытающуюся удержать бьющегося в конвульсиях мужчину с ожогами на голове и лице.

В свете лампады, стоящей в центре импровизированной палаты, люди в окровавленных бинтах выглядят особенно не естественно и жутко. Впадины глаз превращены игрой теней в чёрные пятна, а скулы самых худых — кажутся ошибочно и неуместно вытесанными на мраморно-бледных лицах.

Из глотки умирающего донеслись хриплые звуки слов с частым мокрым хлюпаньем, словно рвущихся лёгких:

— Отпусти… Отпусти… Отпусти… — он внезапно повернул голову с забинтованными глазами на вошедшего парня. Чуть не захлебнувшись первой тирадой, облучённый собрал последние силы и изрыгнул вместе с чёрной кровью свою последнюю мольбу, — Отпусти меня… Не приближайся… Оставь меня… Не ты! Не с тобой!

Перевязанные ладони вцепились в руки врача и, в последний раз изогнувшись в нечеловеческой конвульсии, лишь местами перевязанное туловище мирно опустилось на раскладушку, исходя уже не живым вздохом. Костлявые пальцы отпустили запястья девушки. Повисшая тишина, на сей раз, была действительно гробовой. Раненный в правое плечо молодой добытчик, лежащий на соседней раскладушке, перекрестился левой рукой, не отводя глаз от почившего товарища.

— Помоги отнести… на кострище. — Даша пыталась говорить ровно, но её голос сорвался, выдавая желание заплакать.

Парень кивнул, и она с головой накрыла умершего простынёй, которая скомкалась на его ногах. Гигант бережно взял исхудавшее тело на руки.

Траурная процессия из двух человек проследовала к ступеням. В зале их встретили обеспокоенные взгляды нескольких проснувшихся новеньких, но сон большинства не нарушили даже крики. На первом этаже, от баррикады и до выхода наружу, их проводили тяжёлыми взглядами часовые.

— Господи… — прошептал один из них, когда из-под простыни выпала и осталась свободно болтаться худая рука, вся в розовых пятнах.

Безымянный нахмурился на охранника, будто бы боясь, что тихий возглас помешает вечному сну его ноши.

Уже начало светать и руины вокруг приобрели голубоватый оттенок. Контрастная пара — чёрный здоровяк и, в сравнении с ним, совсем маленькая девушка в белом халате, прошли за угол к остаткам костра, на котором недавно были сожжены тела облучённых солдат. Всего пару десятков метров осталось до конечной точки маршрута, как внезапно, висящая рука шевельнула пальцами и с размаху вцепилась в горло несущему труп. Медик от неожиданности взвизгнула и отпрыгнула с места чуть ли не на пару метров. Парень и сам вздрогнул, он быстро оторвал руку от шеи и, опустившись на колени, снял простыню с лица покойника. Ничего. Всё тот же, разинутый чёрным провалом, рот. Пытаясь нащупать пульс — положил на место сонной артерии два пальца, третий — отмерил бы ширину самой иссохшей шеи. Ничего.

Даша наблюдала за происходящим с безопасного, как ей казалось, расстояния, подняв, перед часто вздымающейся грудью, руки, согнутые в локтях. Парень посмотрел ей в лицо и покачал головой:

— Наверное, случайное сокращение мышц. — разнеслось глухим громом по округе.

Тело было помещено на пепелище и закрыто простыней так, чтобы ветер не сорвал её. Двое отправились обратно ко входу в убежище, не произнося больше ни слова.

…Сокращение мышц?… Откуда это пришло в голову?… Теперь я ещё и в анатомии разбираюсь… Что дальше?…

Иногда любопытство оборачивается фатальными ошибками, но что может грозить в погибшем мире за крепкими стенами убежища с верными людьми и оружием? С каждым днём здесь становится всё безопаснее и это чувствуется, чуть ли не кожей. Только вот не его это чувство. Молодой безымянный мужчина, прекрасно осознавал безграничный оптимизм людей, вверивших ему свои жизни. Но растущее осознание их заблудшей надежды было столь же прекрасно, в переносном, и, что всё больше и больше пугало гиганта, в прямом смысле.

Утро уже запустило свои лучи в единственное окно в зале второго этажа. Двое мужчин шли менять часовых около баррикады. Около очага начали появляться «жаворонки». Несколько новоприбывших, разбуженных криками ещё на рассвете, громко ломали какой-то пластик, чтобы подбросить во второй костёр, расположенный перед выстроенными вчера халабудами. Две женщины разогревали на основном костре вскрытые консервы, такое даже готовкой не назовёшь.

Предрассветные погребальщики молча сидели на стульях и смотрели в огонь. Парень боковым зрением увидел проходящих мимо часовых, это были служивый и Юрий.

— Вы двое, подойдите. — громыхнул его голос. — За углом, на месте костра лежит тело, его нужно сжечь.

Мужчины переглянулись, Юрий решил уточнить:

— А кто умер?

Здоровяк посмотрел на Дашу. Она ощутила на себе тяжёлый взгляд и, не поворачиваясь, равнодушно пробормотала:

— Охотник, от… мм… от радиации.

Девушка как-то неестественно запнулась. Часовых такой ответ удовлетворил, только молодой в огорчении сжал губы, после чего, они молча удалились. Безымянный повернул голову к медику, сверля её глазами. Он уловил какую-то неуверенность. Даша наконец ответила своим блестящим взглядом, но не выдержала больше секунды, лишь тихо добавила:

— По-моему, это была не радиация. — собралась с силами и снова посмотрела на парня, он подозрительно насупил брови. — Ну а откуда мне знать, я же говорила — я не специалист. — взволнованно добавила в оправдание. Лишь единственный кивок стал ей поддержкой, едва заметный и скупой, хоть и с понимающим взглядом.

…Лишь бы не та зараза…

Из палаток подтягивались ещё люди, в основном их интересовал тёплый запах разогретой еды. Только несколько человек поинтересовались у уставшей с самого утра Дарши, кто умер.

Каких-то полгода назад, большинство из этих выживших счастливчиков и не посмотрели бы на армейскую тушёнку, больше напоминающую редкий холодец, чем мясную консервацию. Но всё изменилось. Сейчас и мужчины, и женщины за обе щеки уплетали лакомства, то и дело, запуская свои вилки в жестянки соседей, чтобы попробовать колбасный фарш, или тушёнку, или рагу, в общем — у кого что было. Богатое меню, так сказать.

После завтрака Борисовна построила всех не занятых выживших способных работать. К ней перед строем присоединился и безымянный, сегодня не облачившийся в обычную одежду. Новички таращились на него, буквально съедая взглядами. Ещё бы! Стоило длинноволосому гиганту пошевелиться, и его костюм сразу реагировал, динамично передёргивая то одни, то другие напряжённые волокна.

— Сейчас все получаете по автомату и по три магазина патронов, выдаст Коля, вон он. — Борисовна указала пальцем в сторону стола с оружием, который отнесли подальше в угол, весь арсенал на нём уже не помещался и автоматы с несколькими охотничьими ружьями, просто опёрли на стену или разложили на листы картона на полу. Николай стоял за столом, как за кассой, довольный своим положением — помахал рукой и улыбнулся.

— Как он до сих пор жив блин… Эм… Так вот, оружие у него получите и выходите на первый этаж, на машине поедем. — женщина повернулась к безымянному, — Ну ты это… Давай… Всели в нас уверенность. — и мотнула головой на строй состоящий из двадцати человек, по большей части женщин.

— Алина, Андрей, — прогремело обращение к молодым людям, честно забившим на инструктаж, ребята сидели около огня и о чём-то ворковали, — Снимите тент с кузова. Алина поедешь сзади с пулемётом, если попадёте под обстрел — проследи, что бы все открыли ответный огонь, может и проскочите. Соберите всё, что сможете там найти. Если места мало останется — назад поведёшь людей пешком.

После этого все направились к раздатчику оружия, но уверенности в их взглядах и движениях не было ни на грош.

Андрей закашлялся и из его рта во все стороны полетела гречка. Ребята не шушукались, а просто говорили с набитыми ртами. Выложив лакомство обратно в жестянку, юноша вызывающе огрызнулся:

— А с нами не хочешь, не?

— Я займусь постом на перекрёстке. Добивать бандитов надо, заодно от звука двигателя отвлеку. — ответ хоть и отгремел привычным лязгом, но, тем не менее, был спокойным, если не назвать его равнодушным.

— А что если они в крепость вернулись и заперлись там? — с весомым аргументом встряла в разговор Алина.

— Подъезжая — обратите внимание на руины вокруг, хоть одного часового заметите, возвращайтесь. На ворота тоже посмотрите. Если будут закрыты, то проноситесь мимо и езжайте назад окольными путями, — ребята согласно кивнули, — А если открыты, всё равно, проедете и посмотрите внутрь. Только если ничего подозрительного не заметите, только тогда приступайте. Об охранении не забудьте. Если окажетесь заперты внутри — продержитесь пол часа, я всё сам сделаю.

Брат с сестрой переглянулись, убеждаясь, что ничего не могут возразить или противопоставить старшему.

— Ну ладно… — Андрей снова начал жевать. — Ты тогда первый выходи, а мы пока оденемся, пока зарядимся. — не имея ввиду себя, он очертил ложкой строй.

— Хорошо. Услышите стрельбу — через десять минут выезжайте, но предельно быстро и аккуратно. Скорее всего, и в крепости будут. Если я никого не встречу на перекрёстке — дам сплошную очередь на весь магазин. — лица вокруг смекалкой не блистали вовсе и ему пришлось закончить мысль, — Тоже значит, что выезжайте. — из строя послышались понятливые возгласы.

Решив идти в эту вылазку не обременяя себя обычной одеждой, безымянный надел только бронежилет и заполнил его подсумки магазинами. На первом этаже, с просьбой объяснить материальную часть пулемёта, к нему обратились караульные.

— Товарищ… — здоровяк замер и молча воззрился на Юрия со служивым. — Товарищ командир, понять не можем. — пулемёт с открытой ствольной коробкой стоял на столе за баррикадой. — Уже и почистили, и смазали-перемазали… Ленту укладываешь, вот… — служивый умостил ленту на приёмник, закрыл крышку и потянул за рукоятку затвора, но рама назад не пошла, как будто во что-то упираясь внутри.

В голове безымянного мгновенно всплыло решение:

— Не заполняйте ленту полностью, оставьте одну-две ячейки пустыми.

Караульные быстро произвели нехитрую манипуляцию и… Затворная рама послушно пошла назад.

— Вот так, дядь Юр! А ты всё — слёманый-слёманый… — служивый перекривлял напарника и отправил рукоятку затвора обратно до упора, помещая патрон на линию заряжания.

— Тело сожгли? — вопрос был задан невзначай, когда гигант уже отходил от позиции часовых и не сомневался в положительном ответе.

— На пепелище тела не было, простыня шагах в десяти лежала. — грянул ответ, показавшийся парню громче и раскатистее его собственного голоса.

Повисла неловкая тишина, но Юрий, абсолютно в себе уверенный, добавил:

— Собаки, наверняка. — и задрал брови, подразумевая само-собой разумеющийся вывод и даже ещё один пророкотавший вопрос не пошатнул уверенность мужчины.

— Рядом были части тел, органы, кровь?

Юрий пожал плечами:

— Там много обгрызенных костей валяется. Мы же тела солдат тогда жгли, вот живность всякая их и растащила. Всё что не в куче было — тряпкой пособирали обратно и подожгли ещё раз.

Здоровяк нахмурился и направился к выходу.

После полумрака лагеря, пелена серых облаков показалась ослепительно белой, парень ненадолго прищурился. Ветер, как обычно, спокойно свистел над руинами, заставляя то там, то тут шелестеть лёгкий мусор. Пройдя мимо здания супермаркета, в противоположную от перекрёстка бандитов сторону, выглянул вдоль улицы через квартал. Сейчас она напоминает скорее узкий обрывистый каньон, чем дорогу в две полосы — сплошное бетонное крошево разных размеров и конфигураций. Возвращаясь, оглянулся с расстояния на дымящееся пепелище. Не обнаружив ничего необычного, он свернул внутрь квартала, ранее названного Юрием — Солнечным.

Ремень автомата сполз с плеча, переводчик огня тихо клацнул. Чем больше становилось расстояние до убежища выживших, тем сильнее на голову давила ментальная тишина, как бы подчёркивая отсутствие людей, которые тут должны быть. Которые тут были, но исчезли. А теперь, ловкие ноги, облачённые в гибкую обувь, ступают по их могилам.

…Пустота… Пусто и заполнить нечем… Внутри… Ничем не освещённая тёмная бездна… Но точно знаю, что тут полно промасленных факелов, только искры не хватает…

За очередной руиной появился перекрёсток, а за ним дом, превращённый бандитами в форпост. Ни в бойницах в кирпичных кладках, ни на верхнем полуразрушенном этаже никого не видно. Приблизившись к самому краю устоявших стен, парень лёг и прополз ещё с десяток метров, прикрываясь плитой, рухнувшей откуда-то с верхнего этажа здания. Обломки, щебень, местами дерево и арматура впиваются в руки и ноги, а неизвестные органы осязания комбинезона передают все ощущения прямиком в нервную систему. Однако, гений конструктора этого одеяния лихо предусмотрел насущные проблемы потенциального бойца. Любой мелкий неприятный контакт, пускай даже царапина от битого стекла, абсорбировались костюмом в толще собственных волокон. Безымянный несколько раз улавливал глубокий посыл, от локтей и колен, а осматривая — выявлял впившиеся в ткань блестящие осколки или свежие царапины на полимерных поверхностях, но никакой боли это не вызывало.

Наконец, достигнув максимально близкой к стенам поста точки, где ещё было возможно находиться, не выявляя себя, парень прислушался в последний раз перед рывком. Не заметив ничего и никого ни ушами, ни всем телом, он взял низкий старт и рванул вперёд.

Над обломками, на почти ровном месте, поднимая облака пыли, возникла чёрная фигура. Несколько раз качнувшись из стороны в сторону, чтобы запутать вероятного противника, и держа автомат наготове, безымянный за несколько секунд пересёк открытое пространство перекрёстка и прижался к стене. Как можно ниже наклоняясь под окнами с бойницами, он направился обходить здание, собираясь навестить уже знакомые чертоги.

…Покинули, что ли?…

Выглянув в проход между пятиэтажками и оценив ситуацию во дворе, он не спешил выходить из-за угла. Помня, как сам устроил здесь засаду, всматривался в нагромождение руин, устилающих чрево квартала.

…Никого…

Расслабиться не давала и дверь на рампе, распахнутая настежь. Не могли же бандиты получить разок по щам и сразу же разбежаться. Да ещё и так, что ни звука, ни шороха слышно не было, ни следов не осталось.

Переложив приклад автомата в левое плечо, он резким движением заглянул в коридор. Никого. Ступая на носочках, подобно кошке, парень двинулся внутрь. Открыв глаза как можно шире, словно пытаясь увидеть что-то в темноте, на самом же деле, он инстинктивно пытался увеличить площадь поверхности, на которую сильнее всего может действовать внешний раздражитель — чужой страх. Ведь одежда, притупляет его сверхъестественное ощущение, комбинезон же ничего не блокирует, но голую кожу, чужие эмоции чуть ли не щекочут. Нежная поверхность глазных яблок — наиболее восприимчива к воздействию страха, пусть даже он будет слабым как мельчайший поток воздуха внутри закрытой палатки.

Но, увы, принятые меры не помогли выявить ни хозяев здания, ни кого бы то ни было другого, хотя бы в округе форпоста.

Шаг за шагом гигант подкрался к первому большому помещению. Картина, которую он увидел за дверью, ввела его в недоуменный ступор. Сквозь бойницы в заложенных окнах в помещение проникает дневной свет, пусть снаружи и пасмурно, но внутри эти несколько лучей кажутся яркими. Благодаря им, здесь более-менее светло. На полу, под мерно витающей в воздухе пылью, распластались три трупа, открытые участки кожи и их лица, сплошь избиты язвами, точно такими же, какие были на телах военных в храме. Оружие лежит рядом, а значит, с момента смерти здесь никого не было. Хотя находку могли просто побояться брать. Но в любом случае прошло менее суток с тех пор, как бандиты вполне резво и бодро огрызались из всех стволов.

Парень обратил внимание на пол помещения, но нигде не смог найти стреляных гильз.

…Либо с первого этажа не стреляли, либо успели подмести… Второй вариант существенно сократил бы отрезок времени требуемый для проявления первых симптомов… Не думаю, что кто-то станет наводить порядок, появись у него на коже такое…

Недолго думая здоровяк решил проверить остальные этажи. Всё ещё с опаской он двинулся к лестнице и, постоянно держа в прицеле верхний пролёт, медленно поднялся на второй этаж.

Ситуация повторилась — два изуродованных язвами покойника и ни одной гильзы на полу. Одно не полностью заложенное кирпичом окно даёт достаточно света в коридор, выдолбленный из нескольких квартир. Парень подошёл ближе и посмотрел наружу. Сначала прищурился от яркого света, но глаза быстро привыкли. Второй этаж укрепления примерно на том же уровне, что и руины с другой стороны перекрёстка. Выходит, что бой с первого этажа действительно не вели, оттуда просто не было видно людей, подошедших по обломкам придорожных хрущёвок. Он оглянулся на трупы — оба лежат на спинах, оружие рядом с ними. Рука одного прямо под шеей другого, товарищ помогал ему идти, да так оба и упали. Уже не напрягаясь и не опасаясь, безымянный проследовал к деревянной лестнице, ведущей на третий этаж. Ступени огласили жутким скрипом его подъём. В прошлый раз, оглушённый стрельбой, он не слышал этого противного звука. Наверху не было обнаружено ничего принципиально нового — ещё два тела в язвах и чистый пол.

…Проверим…

Были расстёгнуты подсумки разгрузочного жилета на одном из умерших. Все четыре магазина вставлены днищами вверх. После их извлечения и изучения отверстий на пластиковых рёбрах, все оказались полностью снаряжены патронами.

…Значит, после перестрелки перевели дух, но в основной лагерь отправиться не успели…

Через минуту парень уже был на рампе во дворе. Тишина. Самое время было подать сигнал выжившим. Он поднял автомат выше головы и зажал спусковой крючок. На шесть секунд, окружающий его мир наполнила быстрая оглушительная дробь, оставившая после себя протяжный свист и ещё большую тишину, скрывающуюся за ним.

Внезапный порыв ветра, решил ответить нарушителю спокойствия и покачнул обгоревшие ветви деревьев. Они зашуршали друг о друга и повсюду на землю, словно снег, посыпался чёрный пепел обуглившейся коры. Ветер затих, но с деревьев кое-где продолжали опадать лёгкие хлопья золы.

…Как цветущая вишня…