Не мир

Глава 7

Супермаркет, о котором сказала Борисовна, оказался, мягко говоря, совсем не далеко — через дорогу и метров сто выше по улице. От здания лагеря его не видно, потому что между ним и дорогой стоит сначала ряд мёртвых деревьев, потом ряд маленьких торговых модулей с побитыми и пожжёнными вывесками на любые вкус и потребность, а за ними ещё и большая площадка, с примыкающей к ней парковкой. От некогда жилых домов, территория супермаркета отгорожена решётчатым забором и ещё территорией какого-то небольшого магазина, над входом в который красуются зелёные буквы — «Рай». Судя по обломкам, надпись была больше, но до сегодняшнего дня попросту не дожила.

На асфальтированной области между магазином «Рай» и супермаркетом, круглой башенкой возвышается небольшая часовня. Креста на куполе нет, но рисунки святых и ангелов сохранились с одной стороны внешних стен.

Парень подходил всё ближе к зданию. Стало видно, что на парковку за супермаркетом можно попасть либо через проезд между модулями который как раз напротив входа, либо с тротуара. Тут, между крайним модулем и решёткой, лежал бетонный блок, почти на всю ширину пешеходного прохода, наверное, чтобы с этой стороны до войны не заезжали машины, теперь же — полностью утративший всякий смысл своего существования.

От самой решётки и почти до стен супермаркета развеян разноцветный мусор. Когда-то это была летняя площадка увеселительного заведения, расположенного вплотную к самому супермаркету. Сейчас тут была только заваленная на асфальт почерневшая ограда, намекающая на когда-то обособленную территорию. Что касается модулей — входы в них были с обратной стороны от дороги, но теперь не осталось ни дверей, ни стёкол, ни товара, только лишь голые большие коробки и то, не все целые. С двух сторон супермаркет обрамлён относительно кварталов узкими дорогами, с третьей, противоположной основной дороге — подпёрт обвалами жилых домов.

Парень медленно, внимательно осматривая окрестности, продвигался всё ближе ко входу. Здание действительно почти не пострадало, за исключением обгоревших стен и выбитого окна на втором этаже, кстати, единственного обнаруженного с первого взгляда.

На входе раньше были стеклянные раздвигающиеся двери, теперь — только пустые метало-пластиковые рамы с резиновыми прокладками и осколками стекла. Сразу за ними — широкие ступени и пологий подъём для инвалидов, далее — кромешная тьма.

Здоровяк несколько секунд стоял перед входом, затем снял с плеча винтовку и решительно направился внутрь. Ступенька за ступенькой лестница осталась позади, а его тень от уличного света, вытянулась по полу на много метров вперёд. Основному помещению магазина предшествовала ещё одна рамка от стеклянных дверей. Парень постоял перед ней, пока глаза привыкали к полумраку. Он совершенно не придал значения, тому как дневной свет за спиной почти мгновенно стал в разы ярче, тогда как на самом деле — это ненормально быстро расширились его зрачки. Несколько шагов внутрь показали совершенную приспособленность глаз к темноте помещения.

Торговый зал оказался действительно большим и с высоким потолком. Слева от входа — ряд с кассами, штук десять, наверное. За ними к потолку поднимается массивная лестница шагов пять в ширину. Справа от входа — карман с разбитыми витринами уходящий в совсем уж кромешную тьму, несколько вывесок выдали, что тут были магазины бижутерии, оргтехники и обоев.

Фигура похожая на тень мерно шагала по гладкому полу, устланному плиткой, совсем такому-же как там, где он пришёл в себя. За лестницей начались торговые ряды, их длину оказалось сложно оценить из-за сгущающейся вглубь темноты.

…Надо проверить второй этаж…

На верху оказался магазин одежды, как и супермаркет — почти полностью разграбленный. Его площадь, как и у первого этажа, но с несколькими хлипкими гипсокартонными стенами, разделяющими общее помещение. С одной стороны — окно через которое внутрь проникает прохладный ветер, заставляя подёргиваться мелкую мишуру на полу.

На много большее пространство чем в уже обжитом убежище, толстые стены и практически полная целостность — оказали зданию честь.

…Это место отлично подойдёт, чтобы разбить лагерь…

Назад парень пошёл более беспечно, топая ногами по ступеням. Словно ему в ответ, тишину в торговом зале нарушил шорох и череда чьих то глухих, но увесистых шагов.

…Человек…

— Выходите, я не причиню вам вреда! — тут же прогремел призыв к миру. В ответ лишь ещё несколько шагов и фырканье, довольно громкое, учитывая, что до нарушителя тишины — десятка два метров и к тому же стена, окружающая лестницу сзади и справа и отделяющая вход в супермаркет от основного зала. Это стало более чем весомым аргументом, чтобы привести оружие к бою. Щёлкнул переводчик огня на винтовке.

Теперь, уже совершенно не издавая шума и медленно, обогнув лестницу справа, парень углублялся в сгущающуюся тьму. За поворот, туда, где заканчивалась внутренняя стена, проникал тусклый свет от входных дверей, в нём и шмыгнула тень, сопровождаемая уже знакомым приглушённым семенящим звуком.

Безымянного осенило. Он не почувствовал исходящего страха, даже после того как заговорил своим машинным голосом. Он продолжил двигаться к углу. Тут были разбитые витринные холодильники, отделяющие узкую полосу свободного места от стены полок с контейнерами неясного назначения. Примерно в середине отдела холодильники раздвинуты и образовывают узкий проход. Здоровяк с винтовкой на перевес, скользнул за прилавок и замер, увидев движение. Ствол сразу был направлен на согнувшегося и копошащегося в углу полного человека.

— Эй, вы… — громовой глас был перебит коротким лязгом металла.

Человек выпрямился и в его руке блеснул огромный нож длинной в пол руки, не меньше. Пухлая фигура повернулась, лицо — с обвисшей жирной кожей, образовывающей множество складок, веки под глазами так же висят, подбородок блестит от текущих слюней, на голове не единого волоска, даже при плохом освещении заметны сильно пожелтевшие глаза, кожа скорее серая, чем розовая, одежда в грязи и коростах от запекшейся крови, порвана во многих местах. Рука с ножом дрожала, но парень совершенно не чувствовал даже намёка на страх от уродливого оппонента.

Сзади, почти в упор раздался чавкающий звук, послужив сигналом к выстрелу. Стоящий впереди поймал пулю в живот, но тот час рванул с занесённым ножом на безымянного, дребезжа каждой складкой своей плоти. Парень резко оттолкнулся ногами от пола и всем весом навалился на того, кто стоял сзади, и они оба завалились на пол. Ещё два выстрела, один из которых пришёлся в центр груди, утихомирили уродца с ножом, каждое попадание сопровождалось неестественно большим количеством разлетающейся почти чёрной крови. Из-за спины две массивные руки обхватили безымянного, кажущегося не таким уж и большим в этих объятиях, и, прижимая к его груди винтовку, стали душить, прямо-таки вдавливая метал в напрягающуюся вместе с мускулами ткань комбинезона. После безуспешной попытки достать до второго противника руками, здоровяк решил разбить один из пыльных стеклянных ящиков на витрине и воспользоваться осколком. Мощный удар кулаком, треск… Прозрачный ящик оказался пластиковым, а из выбитой стенки посыпались длинной с ладонь и толщиной с палец стержни. Крупная ладонь схватила один из них и ткнул наугад за голову. Громкий визг, похожий скорее на свинячий, чем на человеческий, сменил фырканье и стоны борьбы. Руки ослабели и находчивый боец, воспользовавшись моментом, подскочил с мягкого тела, стремительно разрывая дистанцию. Ещё один заплывший жиром человек барахтался на полу держась за лицо, у него из глаза торчал тот самый стержень. Пол вокруг медленно заливала чёрная жижа.

Выстрел размазал голову второго уродца по кафелю, громко возвестив наступление тишины.

…Что за бред происходит в этом мире?!…

И осёкся от собственных мыслей.

…В этом мире… В этом… Почему я так подумал?…

Ещё с пол часа он обходил все закутки супермаркета, чтобы убедиться в отсутствии угроз. Подозрительной была только дверь на первом этаже, ведущая куда-то во тьму недр служебных помещений и с трудом различимая во мраке.

Так и не удостоив ничего больше своим вниманием, парень направился к выходу, по пути ещё раз взглянув на трупы и придя к выводу, что слабые выжившие — не самый худший вариант. Задержавшись около камер хранения, положил винтовку на стоящий рядом высокий стол и снял маску, пропитанную сзади кровью одного из нападавших. Приложил её к лицу. Медленно глубоко вдохнул. Запах оказался противен и красивые черты почти юношеского лица скривились в недовольной гримасе. Само слово «запах» не подходило, к месту был скорее «смрад». Частички гнили оседали в носу и в горле, сразу заставляя лёгкие судорожно выдыхать. Крепкая рука рванула от лица, забросив маску на одну из открытых полок камеры хранения.

Раздался слабый хлопок. В левой руке гиганта появился раздушенный пакетик орешков, несколько — высыпались на пол. Парень положил пакетик на стол и стал есть арахис, вынимая его из пачки по одному. Как ни странно, но вид и вонь убитых выродков, пробудили в могучем организме голод. Его не смущала, ни до сих пор не свернувшаяся кровь с шапки вымазавшая губы, ни присутствие её на пальцах. Он просто ел… И похоже эта дрянная закусь из пакетика пришлась ему по вкусу больше, чем консервы с гречкой.

Когда пакетик опустел, парень небрежно смахнул его на пол и замер поглощённый мыслями. Стоял ровно, с опущенными вдоль туловища руками, и смотрел в одну точку где-то в темноте помещения.

…Что делать? Зачем я делаю то, что делаю? Что за тяга к командованию? Откуда это ощущение чувства страха, исходящего от других? Почему я брезгую этими людьми? Они ведь слабее только потому что совсем другие… Нужно всё выстроить логически… Юрий упоминал военную машину, которой не может быть в армии этой страны… Примитивная, я могу представить более совершенные образцы… Но почему я не могу просто их вспомнить… Одежда на мне как будто сложена из мышечных тканей, этого я даже не представляю, значит это высокая технология, а значит я вряд ли могу принадлежать к армии этой страны… Значит нужно найти представителей других стран… Бросать этих людей вот так, когда только начал им помогать — не стоит, об этом я уже думал и пока не передумал… Снова эта тяга к лидерству… Буду просто собирать информацию параллельно своим действиям… Что за бинты были на моём лице? Сам я не мог наложить их на столько тугой повязкой… Значит, мне оказывали помощь, а значит и рана была… Должны остаться следы от неё…

Он провёл ладонью по гладкому лицу, ещё больше замазав себя тёмной жижей, никак не желающей сворачиваться.

…Нет щетины. Сколько мне лет? Если я молод, то вряд ли мог прийти сюда с иностранной армией… Одно противоречит другому… Вот ещё! Могу представлять возрастные ограничения армии…

Парень взял винтовку и направился к выходу. Проходя место где раньше была дверь, он наступил на лежащее разбитое стекло, при этом почувствовал его так отчетливо, как если бы шёл босиком, но никакого дискомфорта не испытал.

…Костюм передаёт тактильные ощущения прямиком в мою нервную систему… Кажется я начинаю догадываться или вспоминать как он действует…

Спустя меньше минуты, измазанный кровью, он уже выходил с территории торгового комплекса мимо модулей по тротуару. Едва выглянувшее сквозь облака Солнце вскользь коснулось грязных щёк, оставив приятное чувство тепла, но, увы, быстро сдутое порывом холодного ветра. Ниже по улице, около ворот убежища выживших, стояла женщина с оружием и в каске. Всё как и было скомандовано.

Ветер, поднимающийся сначала мелкими порывами, перерос с первыми лучами в постоянный ноющий сквозняк. Облака рвались и прозрачными лоскутами неслись за горизонты руин. Несколько крупиц пыли, летящих куда-то по своим ветреным делам, наверняка радиоактивные, прилипли к измазанному кровью лицу. Но не обращая внимания ни на портящуюся погоду, ни на образовавшуюся на лице грязь, только прищурив блестящие глаза, здоровяк пересекал дорогу под острым углом, идя почти вдоль неё.

Женщина, примерно тридцати лет, в каске и в висящем бронежилете держалась одной рукой за ремень автомата, что был за спиной. Увидев приближающуюся мрачную фигуру — замешкалась, оглянулась на ворота, снова повернулась, парень остановился в двух метрах от неё и вопросительно рассматривал.

— Э-эм-м-м… В общем они принесли бронежилеты. Вот… Я дежурю… Завтрак уже… — попыталась отрапортовать хрупкая исхудавшая выжившая, но запнулась, поняв, что эта информация подошедшему бугаю то ли не интересна, то ли преподносить её следует в иной форме.

— Зайди внутрь и утяни ремни чехла бронежилета на плечах, липучки по бокам затяни сильнее. Удобнее будет, — грубо, но ясно приказал парень.

Стражница смогла только кивнуть в ответ на машинный тембр и, постоянно оглядываясь, направилась ко входу.

Прямо перед ней изнутри возникла Борисовна. Разница между женщинами была заметна с первого взгляда: автоматный ремень пущен сзади через шею, сам автомат — ниже груди, на нём запястьями свободно лежат руки, ремешок каски расстегнут, в зубах сигарета, из встроенной кобуры бронежилета торчит пистолет, из других подсумков — днищами вверх автоматные магазины.

…Точно с яйцами…

— Чего это ты моих девонек своей грязной мордой смущаешь?! — полушутливо предъявила тётка, но ответа не последовало, парень молча оценивал её снаряжение — Ты в каком болоте лягушек ртом ловил, я спрашиваю! — Борисовна не унималась, но теперь уже изо всех сил давая понять, что шутит.

— Это кровь, — прогремел ответ.

— Так значит поймал и сожрал? Да так чавкал что брызги летели? — тётка наиграно заржала, но резко оборвала сама себя, поняв что шутка, так сказать, не зашла — А если серьёзно?

Парень решил не отчитываться и молча вошёл внутрь, Борисовна лишь плечами пожала — «Ишь какой…».

В общем помещении его так же встретили недоумевающие взгляды. Люди как раз занимались трофеями — у кого-то на руках был бронежилет, кто-то разобрал и натирал автомат, но большинство дегустировали добытые консервы. Завидев командира, все замерли и умолкли. Не взирая на почётную тишину и внимание, гигант прошёл в палатку Юрия даже не взглянув никому в глаза.

В палатке были Лена с братом.

— Ни фига себе! Ты кого-то лицом убил?! — воскликнул Миша.

— Прекрати немедленно! — цыкнула ему сестра, в её руке появился лоскут ткани, и она потянулась к вымазанному лицу, заботливо вытирая тёмную кровь, блестящую в свете керосинки. Особенное внимание девушка уделила губам, нежно промокнув их, придерживая голову за щёку ладошкой второй руки. Она делала это то ли с явным удовольствием, то ли явно переигрывая, да ещё и закусив нижнюю губу.

Парень стоял ровно, лишь немного склонив голову. В какое-то мгновение их взгляды встретились, и Лена замерла с приоткрытым ртом, не отпуская его лица.

…А молодец Борисовна, проводит работу…

Вход резко распахнулся, в палатку входил Юрий. Завидев такую картину он просто остолбенел.

— Э-э-э… — и задёрнул вход на несколько секунд, словно не желая видеть происходящего с дочерью. Но через пару секунд снова вторгся, но теперь подобрав реплику для своего почти театрального появления.

— Вы хоть бы не при ребёнке! — указывая на сына, глава семейства нашёл в чём упрекнуть молодых людей, однако сделал это полушёпотом, чтобы остальные обитатели лагеря не услышали.

— Папа! Я ему кровь вытирала, — возмущение отца и льстило, и немного обидело Лену.

— К тому же Миша не ребёнок, вон под подстилкой палатки журналов с бабами насобирал! — отец посмотрел широкими глазами на недоумевающего о чём речь сына. Тот только головой помахал в попытке оправдаться от клеветы.

…Однако…

— Спасибо, — прогрохотала сухая благодарность. Парень молча взял с пола плащ и вышел. Юрий последовал за ним.

— Слушай, там глыбы огроменные, мы сами не справимся, поможешь?

— Да, конечно. Если еду ждать долго не придётся — подождём, наверняка твои проголодались.

На механический голос обернулась девушка-врач сидящая у костра.

— Не пойдёт! Ты их так спалишь! Там пылюка радиоактивная, в таких условиях есть нельзя!

Юрий насупил брови.

— Ну вообще да, давай лучше сюда мужиков приведём.

Безымянный молча отклонил предложение, покачав головой.

— Потом поедят, а сегодня нужно разобраться с аптекой.

Юрий прищурился ещё сильнее, да так, что теперь походил на замышлявшего что-то злодея.

— А ты чего себя от нас отделяешь то? Вмес… — но пронзительный взгляд оборвал его возмущение.

…Среди моих, такие как вы не водятся… Почти уверен…

До самой темноты все мужчины копались на руинах бывшей аптеки, время от времени складывая редкие уцелевшие и не просроченные пачки таблеток в свои вещмешки. Несмотря на объём работы и выставленных наблюдателей, оружие было постоянно рядом с ними.

Темой беседы во время работы были сначала уроды, встреченные парнем. Узнав о них, работяги сильно удивились, но видимо не поверили и не заинтересовались, почти сразу сменив тему — начали расспрашивать его как следует вести себя в бою. По началу диалог не ладился, но потом новоиспечённый воевода стал активно делиться опытом перестрелок и драк в которых принимал участие с момента прихода в себя. Описывал всё, что ему приходило на ум в экстремальных ситуациях и что это всё становилось правильным для конкретной ситуации.

Ничего больше он рассказать не смог, так как ничего и не знал, а все советы формировал лишь на основании логических заключений и объективной оценки состояния и способностей выживших. Сам всё анализировал второй раз. Во время перекура даже жестикулировал описывая бой за угловыми зданиями, указал на несколько своих ошибок, которые могли стоить жизни менее подготовленному бойцу и описал то, что стало бы фатальным для той перестрелки.

— Ну например… Ляг я перед деревом со стороны подходящих на помощь бандитов — было бы хорошо видно вспышки на конце ствола, а я спрятал выстрелы за деревом, выиграв время до обнаружения, — затем безымянный сделал вывод, что важно использовать каждое мгновение и приказал людям оставить беседу, медленно переходящую в фантазирование разных ситуаций и выхода из них.

…А то, что-то я разговорился с вами… Привыкнуть не хватало…

Ближе к ночи вещь-мешки были заполнены разными медикаментами — и антибиотиками, и нет. Юморист Коля откопал витрину с контрацептивами и сгрёб оттуда все пачки.

— Борисовну утихомиривать буду!

Шутка оказалась удачной и его попытались подколоть в ответ.

— По-моему у неё размер побольше! — раздался короткий смешок

— Не буду спрашивать откуда ты знаешь! — работяги залились откровенным хохотом.

Николай как-то резко посерьёзнел. На смену улетучившимся улыбкам пришли хмурые взгляды то друг на друга, то на командира. Недавний юморист, державший автомат на ремне за спиной, незаметно одной рукой перевёл переводчик огня в боевое положение.

При угрозе смерти замечаются все самые маленькие детали — и формы теней на асфальте от закатного, почти севшего Солнца, и выбоины в дороге, даже каждая попавшаяся под ноги обгоревшая веточка. До перекрёстка от которого к убежища оставалось несколько сотен метров, было минут пять ходьбы, дистанции более чем достаточно, для того чтобы расстрелять ростовые мишени на открытой местности. Даже если выжившие начнут отстреливаться — подмога не поспеет, или даже угодит в засаду по пути. Да и какая вообще подмога?

В насыщенно-алых лучах лицо лидера приобрело резкие, точеные черты, а то, что он заметил, придало ему ещё большей суровости. Было решено выдвигаться немедленно. Группа, едва заметно оглядываясь по сторонам, пошла вдоль дороги.

…Опять это чувство…

Лёгкий ветер, лизавший кожу лица здоровяка, принёс с собой чей-то страх, опасение.

…Кто-то осторожничает совсем неподалёку… Прячется… Наблюдает…

— Дойдём до следующего проезда между домами внутрь квартала — бегите туда. Как только окажетесь вне досягаемости для тех кто с другой стороны дороги — сбавьте шаг и будьте готовы к засаде, прежде чем входить в убежище прочешите местность вдоль дороги, — парень старался шептать, но это не очень-то получалось — Пошли! — скомандовал он в нужный момент и мужики рванули между домами.

Эти двадцать шагов, наверняка стали самыми длинными в жизни каждого из них. Парень в тот же момент обернулся, выставив винтовку вперёд и прильнул щекой к деревянному прикладу. Готовый стрелять, быстро пошёл обратно в сторону заваленной аптеки, чтобы увести с собой огонь от бегущих.