( Не) пара для вампирессы (СИ)

Глава 1

Если незнакомец настигнет её, она пропала!

Когда Николь буквально выпала из портала в чужой и непривычный мир полный ярких разноцветных огней, с величественными сооружениями, уходящими в небо, она на миг растерялась.

Холодный ветер впился в кожу, как дикий зверь, пробрался под тонкое шёлково-кружевное платье, но дрожала вампиресса не из-за него. Ужас сковал девушку при мысли, что она не помнит ничего, кроме своего имени — ни о мире, откуда пришла, ни о самой себе.

Как и том, что с ней произошло.

Далёкие отголоски эмоций затихали в груди, и бессмертная ухватилась за них, словно утопающая: скорбь, страх, отчаяние… И боль. Жуткая боль нахлынула на неё волной, обожгла и отступила, словно отлив, оставив в ещё более смешанных чувствах.

Будто знакомый мир рухнул в одночасье, и она лишилась всего, что любила и за что держалась.

Милостивая тьма, во что же она угодила?..

Покачиваясь, Николь поднялась на ноги. Голова кружилась от слабости после перехода между мирами, внутренности сводило от голода, холод становился сильнее, вливался в пальцы.

Выдохнув облачко пара, измученная вампиресса поняла, что нужно идти. Искать помощь, если она не хочет окоченеть и погибнуть на улицах неприветливого города.

К несчастью, девушка нашла лишь беду на свою голову.

Внутренний зверь ослаб, словно ей пришлось защищаться, а потому не сразу почуял преследователя. Высокий темноволосый мужчина с такими же тёмными глазами, вырос за спиной в нескольких метрах от неё, словно собравшись из теней.

Поздняя ночь, пустые улицы и незнакомец, неотступно следовавший по пятам. Николь попыталась унять бешеное сердцебиение. Она испугалась, осталась одна и потерялась. Может, это лишь совпадение, насмешка её воспалённого разума…

Дрожа всем телом, девушка обернулась.

В руке преследователя сверкнул нож. Истинная суть внутри неё вскинулась и ощетинилась, инстинкты обожгли, и вампиресса побежала вперёд, не разбирая дороги.

Проспекты, похожие друг на друга, как близнецы, переплетающиеся повороты и ни единой живой души, чтобы помочь, заступиться.

Незнакомец приближался.

Она не столько видела его, сколько чувствовала обострившимся чутьём, каждой клеточкой кожи, слышала шорох его шагов по каменному покрытию — спокойных, размеренных, словно капли воды сквозь пальцы. Так же ускользало её время.

Запутавшись в нескончаемых поворотах, бессмертная бросилась в спасительный полумрак, но в другом мире тот подвёл её, и она упёрлась в высокое заграждение.

Тупик!

Поигрывая кинжалом в тонких пальцах, затянутых в чёрную кожаную перчатку, мужчина приблизился и оскалился, показав клыки. Вампир. Николь знала и без устрашающей улыбки, поскольку ощущала силу, исходившую от него.

— Бежать некуда, маленькая вампиресса, — сказал тот с тенью насмешки.

— Помогите! — закричала Николь, отступая к стене.

Крик растаял в стылом воздухе, и их окутала зловещая тишина, густая, словно туман. Закончив с приветствиями, охотник за головами — а это, без сомнения, был он — бросился на испуганную вампирессу. Драгоценный клинок блеснул в полумраке.

Серебро!

Мысль обожгла и вывела Николь из оцепенения, заставила дёрнуться в сторону и избежать удара, несущего смерть. Незнакомец хмыкнул, словно не ожидал от жертвы и малейшего сопротивления. Он играл с ней, и исход игры был предрешён.

— Пожалуйста, помогите! — снова подала голос Николь, отвлекая внимание.

Вампир-охотник не мог взяться из ниоткуда, значит, тоже ослаблен перемещением между мирами. Собрав последние силы, девушка извернулась и ударила мужчину в запястье. Кинжал выпал и, звякнув о камень, отлетел под металлический контейнер.

— Вёрткая дрянь, — прошипел раздосадованный преследователь, потирая запястье.

Игры кончились.

Крепкий мужчина схватил её за горло и, приподняв над землёй, ударил головой о стену ближайшего здания. Боль ослепила, но не лишила способности мыслить. Узловатые пальцы сжимались на горле, и, пока в лёгких оставался воздух, Николь закричала из последних сил.

Если никто не услышит и не придёт на помощь, мгновения её жизни сочтены. Отравленная и израненная серебром, она умрёт мучительной смертью, даже не узнав, в чём её вина.

Отчаянный женский крик пронзил студёный воздух, словно шпажка канапе.

Я как раз проходил узкую полутёмную подворотню — из разряда таких, куда не стоит соваться ни под каким предлогом, особенно если ты один. И всё же я остановился, всматриваясь в зловещий расплывчатый полумрак.

Не то чтобы я считал себя рыцарем в сияющих доспехах. Совсем даже наоборот.

Я — реалист и прагматик, как и житель любого большого города.

А потому во мне боролись две движущие силы: голос разума, требовавший, чтобы я не искал приключений на свою пятую точку, и обострённое чувство справедливости, не позволявшее пройти мимо слабого, над которым измывается сильный.

Я уже сделал шаг в сторону, когда глухой звук удара и приглушённый девичий стон заставили меня стиснуть зубы, резко развернуться и броситься с головой в новообретённое абсурдное приключение.

«Вот дурак!» — выругался глас рассудка и сплюнул мне под ноги.

К счастью, плевок был эфемерным.

Когда глаза привыкли к темноте, я заметил две фигуры в углу между высотками. Та, что покрупнее, прижимала свою жертву за горло к грязной стене.

Рассеянный луч луны, вышедшей из-за облаков, упал на её лицо, и я сумел разглядеть полные слёз светлые глаза, блестевшие от ужаса. Больше всего происходящее походило на ограбление или изнасилование, если не на то и другое вместе.

Недолго думая, я подскочил к нападавшему, схватил за плечи и бросил в сторону. Ударившись спиной о контейнер для мусора — грохот был такой, что мог созвать на помощь всю округу — мужик сполз на землю, очумело глядя перед собой.

Хотя, признаться, на мужика он не очень-то тянул: высокий, долговязый, с вытянутым бледным лицом и лихорадочными чёрными глазами, парень скорее походил на наркомана, которому срочно потребовались деньги на новую дозу.

Чувствуя, как в венах вскипает негодование и гнев, я наклонился к незнакомцу и схватил за грудки, резким движением рванул на себя. Безумные тёмные глаза сверкнули в лунном свете.

— Что там у вас?! — раздался со стороны улицы громкий поставленный голос служителя порядка. В коем веке появился в нужном месте и в нужное время!

Светя перед собой фонарём, полицейский бежал к нам.

Упырь, которого я всё ещё держал за полы куртки, скрежетнул зубами и рванулся из рук. Отвлёкшись, я выпустил его, и тот, с лёгкостью атлета перемахнув через почти двухметровый забор, бросился наутёк.

Я провожал прыгуна ошалелым взглядом.

Застав эффектное бегство, коп ударился в преследование, проскакал по груде хлама, словно горный козёл, перелетел через ограду и скрылся. Мне показалось странным, что он не стал разбираться, кто из нас зачинщик драки и что вообще происходит.

Должно быть, сработал инстинкт натренированной ищейки: раз убегает, значит виноват. Мне оно на руку, так как я избавлялся сразу от двух проблем: непонятного хмыря и долгих разбирательств с выяснением обстоятельств, которые я сам толком не знал.

— Эй, ты как?.. — я вспомнил о перепуганной девушке, когда она закашлялась и сползла на грязный асфальт.

Присел на корточки и, протянув руку на уровне глаз, коснулся её плеча.

Несмотря на мою попытку сделать свои действия и намерения прозрачными, жертва нападения вздрогнула и забилась в угол. Я отдёрнул ладонь, сам не успев понять почему.

Спустя пару минут догнало осознанием, что кожа незнакомки была холодна, как лёд.

Я окинул дрожащую девицу взглядом, и мертвецкая холодность тут же перестала меня удивлять: в середине октября она сидела на голой земле в одном лишь платье на бретельках. Белая полупрозрачная ткань наряду с нездоровой бледностью кожи делали её похожей на привидение.

— Да ты совсем замёрзла, — констатировал очевидное, не дождавшись ответа.

Осмотрелся, предположив, что верхнюю одежду мог сорвать несостоявшийся насильник, однако ничего похожего так и не нашёл. Не придумав ничего лучше, снял пальто и накинул на плечи молчаливой собеседницы.

Холод впился в кожу и я возблагодарил утреннего себя, который догадался надеть не только майку, но и тёплую плотную толстовку.

— Холодно… — прошептала девушка, сложив ладони на ключицах, словно проповедница. Изо рта у неё вырывался пар, губы побелели.

Мне стало жаль незадачливую горожанку.

Я отметил, что она отличалась от хищных и решительных обитательниц Мано́полиса, всячески подчёркивавших свою дерзкую красоту. Незнакомка скорее казалась хрупкой ундиной, выброшенной на берег океаном жестокой реальности: невысокая, стройная, светловолосая, с огромными доверчивыми глазами, как у ребёнка.

— Так холодно… Я не чувствую ног.

— Давай я помогу тебе подняться.

Не дожидаясь согласия, взял её под руки и потянул вслед за собой. Покачнувшись, девушка упала мне в объятия, коснулась ладошкой груди и в нерешительности обратила взгляд к лицу.

«Как в плохой мелодраме», — ухмыльнулся своим мыслям, чувствуя, как в груди всколыхнулось нечто забытое, то, что я с завидным упорством пытался запереть. Если следовать предсказуемому сценарию, то я наверняка должен влюбиться в хорошенькую блондиночку вот прямо сейчас.

Но не тут-то было.

— Пойдём, я посажу тебя в э-мобиль. Смотрю, ты осталась безо всего… Ладно, угощаю! Где ты живёшь?

— Я не местная, — выдохнула она, робко опустив ресницы и отступая на шаг.

Оно и видно! Я не без удовольствия выпустил её из объятий, однако придерживал ладонью за плечо — на случай, если утратит твёрдость в ногах.

Обратил внимание, что, хотя девушка смутилась, бледные щёки не тронул румянец. Кожа в редких лучах луны оставалась молочной, как дорогой фарфор, и дрожь ни на минуту не оставляла несчастную несмотря на то, что первый страх прошёл.

— Мне некуда пойти. Пожалуйста, не бросай меня! — распахнув ресницы, пылко попросила она, схватив меня за локоть. Затем, смутившись собственного порыва, отпустила и отстранилась. — Хотя бы этой ночью… Прошу, помоги!

Прямота и искренность незнакомки поставили меня в тупик.

Как полный кретин, я смотрел в блестящие от собирающихся слёз глаза и не мог вымолвить ни слова. Внутренний циник требовал всучить ей денег на поездку и ещё немного на приличный хостел, и пусть катится на все четыре стороны!

В то же время человечная сторона моей натуры спрашивала: правда ли я смогу отправить потерянную и напуганную молодую женщину, подвергшуюся нападению, в темноту и неизвестность, когда при ней не было даже верхней одежды?

Сорву с тонких плеч своё пальто и затолкаю в э-мобиль?

Моё естество восставало против этой мысли.

С другой стороны, что мне оставалось в противном случае? Привести её домой?

Между рёбер зашевелился прагматик — та рассудительная и осторожная часть меня, благодаря которой я оставался в целости и сохранности. Он и друзей-то не слишком любил впускать в святая святых — моё жилище, а тут совершенно незнакомый человек!

Хотя опять же: всего лишь тоненькая девушка, не то что без оружия и сотового, но и почти без порток. Тут я едва сдержал неуместную усмешку: прагматик иногда перегибал.

И пока я веду внутреннюю борьбу, собеседница терпеливо ждёт, кутаясь в чужое пальто и переступая маленькими ножками в одних только…

В балетках?! В конце октября?..

— Ладно, в э-мобиле разберёмся, — я выдохнул тёплый воздух изо рта, пропуская спутницу, и неожиданно почувствовал то, чего раньше не замечал: я и сам замёрз до дрожи в руках, и согревавшая прежде толстовка, казалось, продувалась всеми ветрами.

А она стояла всё это время в открытых шёлковых туфельках!

Кретин однозначный!

Наше везение закончилось на своевременном появлении полицейского, который, как и нападавший, скрылся в неизвестном направлении и больше не заявлял о себе.

До того счастливого момента, когда нам, наконец, удалось отыскать вызванный э-мобиль (водитель заблудился, как полный идиот, и завис на ближайшей развязке, так что проще оказалось найти его самим), пришлось пройти не меньше квартала и замёрзнуть насмерть.

К концу затянувшейся прогулки блондиночка с трудом переставляла ноги, и мне приходилось придерживать её под локоть. Говорить она не могла, у бедняги зуб на зуб не попадал, так что шли молча, стиснув зубы и стараясь сохранить тепло.

А в салоне, немного отогревшись, девушка заснула — провалилась в беспамятство, будто сознание потеряла. Я решил не торопиться паниковать и, поигрывая кулоном на кожаном шнурке, как делал каждый раз, когда углублялся в раздумья, провёл в невесёлых мыслях всё то время, пока хорошенькая незнакомка спала на моём плече.

Уже вторая близость, а я так и не знал её имени!

Через час с небольшим мы оказались в Ло́ско-сити. Оплата списалась с карты, известив мобильным оповещением, и я выбрался из э-мобиля. Не шелохнувшись, блондинка завалилась на соседнее сиденье и продолжала безмятежно спать.

Выглядела, словно, однако я знал, что это не так: помнил глаза собеседницы ясными, мысли — связными, да и к тому же не ощущал характерного запаха алкоголя.

«Должно быть, стресс», — подумал я, вытаскивая девчонку из салона и поудобнее перекладывая на предплечьях.

Когда водитель отчалил, я поднял голову. Бесконечные небоскрёбы уходили в густую темноту небес, теряя по пути огоньки окон. Время было позднее, но мегаполис и не думал спать. То же относилось и к центру.

Лоско-сити — это, если можно так выразиться, столица столицы.

В начале он задумывался как бизнес-центр, который со временем оброс жилыми высотками с дорогими апартаментами, огромными торговыми центрами, клубами и закрытыми заведениями, а также прочей инфраструктурой.

Мы с бессознательной красоткой поднимались в мою студию на девятом ярусе.

В элитных высотках (а в Лоско выбирать не приходится, все как одна элитные) считается крутым занимать последние уровни, хотя лично у меня от высоты кружится голова и слабеют колени.

С трудом открыв дверь, с которой провозился минут пять вместо привычной одной, я ввалился домой, осторожно поставил на пол сумку (хотел бы швырнуть, но внутри техника, а техника — мой царь и бог) и с нескрываемым наслаждением сгрузил свою ношу на диван.

Стройную и лёгкую девушку не в чем было упрекнуть, просто к вечеру я устал и замёрз, а в беготне рабочего дня пропустил обед, и предательские силы покидали меня.

Вздохнув, я стащил с кресла плед и укрыл бледную гостью.

Сходил на кухню (пусть от кухни у меня больше название) и поставил чайник. Обернулся, намереваясь привести незнакомку в себя и выведать её имя, но она, к моему удивлению, уже сидела, глядя перед собой невидящим взором и кутаясь в плед.

Признаться, мне стало любопытно разглядеть спутницу при свете.

Волосы, на первый взгляд показавшиеся блондинистыми, на самом деле были светлее и холоднее — снежно-пепельными, почти как у альбиноски.

Брови и ресницы оказались чуть темнее и подчёркивали красоту правильного лица. Какого-то слишком совершенного, кукольного. Возможно, сказывалась безмятежность после сна и отсутствие на нём осознанного выражения.

Длинные волосы ночной гостьи ниспадали по плечам мягкими волнами.

Привлекательная, хоть в рабство продавай.

Наверное, у меня профессиональная деформация: не доверяю я очень красивым женщинам. Красивая женщина с ранних лет осознает свою власть над людьми и не стесняется ею пользоваться.

А красота — это эстетика, но никак не оружие.

Минуту поколебавшись, я отвернулся и разлил по кружкам чай — живительное тепло грело ладони сквозь стекло — после чего приблизился к сонной потерянной девушке и протянул ей одну.

Незнакомка вздрогнула и подняла густые ресницы, а сообразив, что происходит, приняла чашку и кивнула. Бледно-розовые губы тронула благодарная улыбка.

— Спасибо, — произнесла голосом уже более спокойным и твёрдым, нежели когда просила не бросать её на тёмной улице одну.

Она всё ещё дрожала, хотя страх, казалось, отступил с концами. Внимательные серо-голубые глаза сверкали, словно две льдинки.

— Как тебя зовут?

— Марк, — опустился в кресло напротив, чтобы видеть необычные глаза наяды.

Подумалось, что при рассеянном дневном свете с её лицом и холодными, но не отталкивающими глазами можно сделать отличные портретные снимки.

— А ты, должно быть?..

— Николь, — представилась она, уткнувшись носом в кружку и с удовольствием подставляя замёрзшее лицо тёплому пару.

Девушка выглядела расслабленной, однако зоркий взгляд не отрывался от меня ни на минуту — я привык замечать такие вещи. Когда за тобой следят.

— Ты, верно, очень добрый человек, Марк, — сирена наклонилась ко мне, поставив кружку с чаем на кофейный столик.

Приблизилась, едва не коснувшись кончиком чуть вздёрнутого носа моего лица.

Затаив дыхание, я ощутил, что не в силах отстраниться, хотя подобные женские уловки изучил вдоль и поперёк. Всё, чем они покупают нас, чем способны сломить любое сопротивление.

Пронзительные миндалевидные глаза собеседницы сверкнули, лишая тело и разум воли, заставляя насторожиться. Точно так же, как красивым женщинам, я не верю всяким внезапным наваждениям. Это же — и вовсе чуждое.

Я не влюбляюсь в девиц с первого взгляда.

Я не теряю голову при виде притягательных глаз, ног, волос, груди — нужное подчеркнуть. И уж, конечно, руки не отказывают при близком контакте с представительницами прекрасного пола.

У меня этих представительниц и контактов с ними по работе — десяток на дню.

Тогда что же происходит? Почему я не до конца владею собой?

— Мне жаль, что всё так сложилось, — сглотнув и не отнимая хорошенького лица, прошептала Николь.

Мысли путались, словно на экзамене, к которому я не был готов. Внутренний голос отругал меня за глупость и велел отпрянуть, подняться на ноги и удалиться под любым сколько-нибудь правдоподобным предлогом.

Рывок!..

Я так и остался прикован к креслу, к светлым глазам, проникавшим в самую суть меня, к холодным ладоням, коснувшимся щеки.

Сам не понял, как таинственная незнакомка соскользнула с дивана прямо ко мне в объятия, как собственные руки предательски сомкнулись на тонкой талии не шире шестидесяти сантиметров.

При развороте будет прекрасный ракурс.

Да о чём ты, Марк, чёрт тебя подери!

Губы гостьи коснулись уха, пронзив электрической дрожью, спустились к шее. Не в силах пошевелиться и нехило так напрягшись по этому поводу, я ощущал тепло чужого дыхания на своей коже, спускавшегося вниз, к ключицам.

Кончики пальцев дрогнули, холодея.

Воздух замер от напряжения, стал густым, как застывшее желе, и я не смог сделать полноценный вздох. В глазах темнело, и мир то исчезал, то появлялся снова.

Ласковые руки гладили окаменевшее тело, их прохлада на разгорячённой коже стала последним, что я запомнил, когда…

Резкая боль в шее вырвала из обманчивого сладостного забытья, заставила с шумом вздохнуть и распахнуть глаза, перед которыми плясали звёздочки, яркие, как маркерные фломастеры.

Ощутив, что подвижность вернулась, я попытался оттолкнуть виновницу моих проблем, однако Николь вцепилась в жертву бульдожьей хваткой.

Всё происходило так хаотично, что я до сих пор не знаю, как сообразил, в ком таится корень зла, а в голове, вновь ставшей ясной и холодной, билась одна-единственная мысль: на меня напали, и это сделала незнакомка, которую я пожалел!

Шея ныла и горела, и я чувствовал, как теряю силы.

Хрупкая на вид девушка обвила взрослого мужчину, словно щупальцами гигантского смертоносного спрута, не оставляя надежды высвободиться.

Стало смешно при мысли о столь бесславном конце: Марка Кросса убила маленькая беспомощная блондиночка, а он не попытался воспротивиться, не успел даже понять, что творится, и умер с выражением глупого удивления на лице.

А затем меня накрыло злостью.

Я, значит, сделал доброе дело, помог девушке в беде, как долбанный рыцарь, над которыми всегда насмехался, и что в ответ?!

Хрипя и вырываясь для виду, я лихорадочно соображал, что могу предпринять.

Освободившиеся от чужого наваждения ладони прошлись по телу, постучали по карманам, поднялись к сипевшему горлу и в районе ключиц вляпались во что-то вязкое и горячее.

Подняв потемневшие пальцы над головой, я не сразу осознал, что испачкал их в крови. В своей крови!

Самообладание на миг отказало, и я рванулся из рук вероломной ундины, однако та оказалась поразительно сильной девушкой. Левой рукой нащупал на ключицах шнурок.

Отлично! Сумею удавиться!

С опозданием вспомнил, что носил на чёрном шнурке…

Сорвав кулон в виде миниатюрного меча из серебра, всадил его в шею нападавшей.

События развивались быстро: крик девушки перешёл в отчаянное нечеловеческое шипение, после чего она бросила меня на пол и рванулась в сторону. Мне повезло не задеть головой угол кофейного столика и завалиться в мягкий ворс ковра.

Говорил я Дэйву, что он вписывается в интерьер, а он блажь-блажь!

Оказавшись на полу, зажал ладонью раненую шею.

Боль ослепляла, и всё же я сумел перевернуться и отползти за подлокотник дивана. Замерев, чувствовал, как кровь сочится сквозь дрожащие от шока пальцы, слушал бешеный ритм своего сердца то ли в ушах, то ли в висках.

Осознав, что я попал в хренов хоррор, сглотнул, а спину прошиб холодный пот. Помню, как я смеялся и комментировал похожие ситуации в кино, практикуясь в остроумии, только теперь мне было ни капельки не смешно.

Да и не так уж я умён, как тогда казалось.

Откинув голову назад, о чём тут же пожалел, так как шея отозвалась дикой болью, прислонился к кожаной обшивке дивана, перевёл дыхание и попытался успокоиться.

Главное не принимать опрометчивых решений. Хочешь жить — умей вертеться! Выкручусь, как-нибудь выкручусь. Надо лишь собраться с мыслями и…

И, чёрт побери, неужели я и вправду привёл в свой дом самого настоящего вампира?!