( Не) пара для вампирессы (СИ)

Глава 20

Николь летела на встречу с клиентом сломя голову.

Не то чтобы вампиресса жаждала встречи с очередным испорченным властолюбцем, однако она умирала от голода.

Последние два дня ей удавалось держать своё альтер эго в узде, что после срыва было достижением. Требовалось вернуться в привычную колею, пока она не сумеет совладать с чувствами и решить, что предпринять дальше.

Время щадило, и девушка планировала остаться наедине со своими мыслями в отведённом номере и настроиться на нужный лад, чтобы не увлечься и не причинить никому вреда.

Возможно, выпить — в «Сердце» всерьёз верили, что это приносит удачу. Вкуса она, конечно, не ощутит, но хотя бы полюбуется отражением и насладится процессом. Поможет сосредоточиться.

Увы, планам бессмертной не суждено было сбыться: на выходе из лифта её перехватила Дженна — возбуждённая, с блестящими глазами. Удивлённо взглянув на подругу, повисшую на локте, Николь улыбнулась.

Пожалуй, озорная коллега осталась единственной, кого вампирессе хотелось видеть. Единственной, кто поддержал её, когда она совершенно разбитая вернулась с ночной прогулки в Шэйд-парке. Девушка, сама того не подозревая, сумела достучаться до неё настоящей, воззвать к утраченной человечности.

За то, что осталась на плаву, как говорили смертные, Николь следовало благодарить лёгкую и отзывчивую Райнер. А потому, когда та попросила её об одолжении, вампиресса согласилась, не успев выслушать просьбу, которую Дженна по рассеянности забыла озвучить.

Посмеиваясь, девушка дожидалась, пока шатенку осенит. Вампиресса не помнила, чтобы когда-нибудь видела её такой взволнованной. Как оказалось, коллега ждала «особенного» клиента. Правда, в чём заключалась его «особенность», узнать ещё не удалось.

— Тебе не стоит так волноваться, милая, — поймав за руки мерившую коридор шагами подругу, мягко произнесла Николь.

Дженна вздрогнула и остановилась, поняв, что мечется из стороны в сторону без цели.

— Ты делала это десятки, если не сотни раз! Что изменилось?

— Ты не понимаешь! — раскрасневшаяся гетера сильнее сжала её ладони.

Вампиресса сглотнула, наблюдая, как кровь приливает к щекам собеседницы, бьётся под кожей. Голод сворачивал внутренности в узел, конечности леденели. Хорошо, что она не успела снять перчатки.

— Он единственный из клиентов, кто мне небезразличен! — воскликнула Дженна и, смутившись, продолжила тише:

— Мы не виделись, наверное, год. Я думала, что ничего не значу, а теперь он заявляется из ниоткуда и требует у Барнса только меня. Требует так настойчиво, что нам с Дэвидом пришлось перенести его предшественника на конец недели!

— Так он тебе нравится? — позабыв о голоде, расплылась в улыбке вампиресса.

Дженна заломила руки, и ей показалось, что подруга вот-вот упадёт в обморок.

— Успокойся! Я уверена, свидание пройдёт наилучшим образом. Если он так тебя хочет, то тебе придётся о-очень постараться, чтобы всё испортить.

Шатенка неопределённо хмыкнула, а затем расхохоталась, повиснув на её руке. Николь поддержала девушку и увела в нужном направлении.

— Ты хотела попросить об одолжении, — подсказала с ласковой усмешкой.

— Ах да! — всполошилась Дженна. — Ник, миленькая, можешь поменяться со мной комнатами на этот вечер или хотя бы на несколько часов?

Вампиресса раскрыла губы от удивления, но не успела ничего сказать:

— Из-за путаницы в графике я сегодня работаю в некурящем номере. А мне страсть как надо закурить! Да и он большой любитель сигар. Не могу же я одёргивать клиента! Ты знаешь, как Дэвид сердится за нарушение установленных правил. Может, ты сумеешь убедить своего воздержаться от вредных привычек?

— Не сомневайся, — подмигнула Николь, способная избавить от любых привычек, если восстановит силы.

Да и если бы она на владела силой внушения, всё равно не смогла бы отказать подруге, смотревшей на неё большими жалобными глазами, как у щенка. Не веря своему счастью, Райнер бросилась ей на шею и едва не повалила на ковёр.

Чувствуя, что слабеет, вампиресса была вынуждена распрощаться с Дженной скорее, чем ей того хотелось бы. Заверив роковую красотку в совершенной неотразимости, чмокнула в щёку на прощание и, забрав карту-ключ, отправилась по коридору. В конце обернулась и помахала коллеге рукой, но та уже не видела её.

Оказавшись в номере, Николь прикрыла дверь и сгрузила чехол с платьем на кровать, взглянула в зеркало. Глаза оставались прежними, и вампиресса облегчённо вздохнула.

Задёрнула шторы, расставила и зажгла свечи — мягкое колеблющееся пламя помогало расслабиться и согреться. Опустившись на стёганную банкетку у столика, пригубила шампанское, полюбовалась изящным бокалом и улыбнулась отражению.

Бессмертная была немного бледнее обычного из-за голода, но в остальном показалась себе очень хорошенькой. Распустила волосы, тяжёлой волной упавшие на плечи, и расчесала их, перемежая прихорашивания с глотками алкоголя, который, по крайней мере, помогал отвлечься.

Провела ягодой клубники по губам, концентрируясь на приятных ощущениях. Одни приятные ощущения повлекли воспоминания о других, куда более приятных, сердце кольнуло, и Николь поспешила отогнать их прочь.

Ей необходимо расслабиться и сохранять рассудок ясным, а прошлые обиды и подавленные эмоции тому не способствовали. Стоило таких трудов взять себя в руки и подчинить бессознательное, так что вампиресса намеревалась сделать всё, что в её силах, чтобы не сорваться снова.

Ведь следующий срыв мог стать роковым.

Значит, она должна избегать сильных стрессов и думать о предстоящей приятной встрече.

Приободрив себя правильными мыслями, Николь взглянула на время на дисплее смартфона и поняла, что засиделась.

Не мешкая, юркнула в узенькое светло-голубое платье, выгодно подчёркивавшее цвет её глаз, поправила выбившуюся лямку кружевного бюстгальтера и оглянулась в поисках туфель.

По закону подлости, туфли словно сквозь землю провалились. Прошерстив комнату, вампиресса была готова впасть в отчаяние, когда её осенило.

«Конечно, они же остались в номере, которым я поменялась с Дженной, со вчерашнего вечера! — вспомнила Николь и подхватила с туалетного столика ключ и сотовый. — Надеюсь, её свидание ещё не началось, и я успею тихонько забрать их…»

Выскользнув в коридор в тоненьких чулках, девушка короткими перебежками достигла нужной комнаты и постучала. Запоздало сообразила, что могла бы надеть сапоги, в которых пришла, но махнула рукой, раз уж оказалась у чужого порога.

Ответа не последовало, и вампиресса повторила попытку настойчивее. К её удивлению, незапертая дверь приоткрылась.

— Дженни, эй, Дженни! — позвала она, заглянув в образовавшую щёлку.

Прислушалась, но не различила ни мужского, ни женского голосов. Решив, что клиент Райнер в пути, протиснулась в комнату.

— Милая, я такая бесто… — Николь поперхнулась окончанием фразы, мигом забыв и о деликатности, и о туфлях.

Дженна, белая, как мрамор, лежала на полу, раскинув руки. В стороне валялся бокал, от которого растекалось по ковру тёмное пятно от шампанского. С уголка подкрашенных алым губ бежала такая же алая дорожка.

Замешательство бессмертной длилось не более минуты. Всхлипнув, она отняла руки от окаменевшего лица и бросилась на колени возле подруги.

— Дженни, миленькая…

Николь потрясла девушку за плечо, склонилась, вслушиваясь в звук её дыхания, и чуткий слух позволил различить затихающий выдох. Припав к полной груди, вампиресса отсчитывала мерные удары, становившиеся всё слабее и медленнее.

Горло сдавил нервный комок, в глазах потемнело, и она сама едва не рухнула рядом. Однако болезненная мысль, что время уходит, заставила справиться со слабостью и набрать короткий номер первой помощи.

Поднявшись на неверных ногах, бессмертная выбежала в коридор, зацепилась за край коврового покрытия, упала и разодрала чулок на коленке. Не обратив ни малейшего внимания, вскочила и бросилась в холл, где созвала всех, кого сумела найти. Николь пыталась закричать, но её душила слабость и зарождавшаяся в центре живота ярость.

«Нет-нет-нет, только не сейчас!» — в отчаянии подумала она, узнавая нежеланные ощущения.

Словно её захватывало огромной волной и несло по течению, и остановиться не было никаких сил. Реальность ускользала, размывая сознание.

Мимо, задев плечом, промчался Барнс — мрачный, как грозовая ночь. Николь, верно, упала бы, но её поддержала Кэтрин. Увы, неосторожного движения начальника хватило, чтобы внутренности обожгло новой вспышкой раздражения.

Напуганная помощница вцепилась в знакомую мёртвой хваткой.

Это было очень некстати, так как трепещущая жилка у неё на шее сводила вампирессу с ума. Раскрыв губы, Николь тяжело дышала, не спуская жадного взгляда с шеи Моран, прикрытой белым воротничком.

Схватив остолбеневшую девушку за подбородок, она обратила побледневшее личико на себя и процедила:

— Кэтрин, разве ты не должна быть возле Дэвида? — не отойдя от шока, секретарь закивала, но не сдвинулась с места. Страстное желание впиться ей в шею достигло критических масштабов. — Так чего ты стоишь?! Райнер умирает! Нужна твоя помощь!

Пихнув растерянную девицу вглубь коридора, Николь остановилась в нерешительности. С одной стороны, она всей душой хотела броситься за Кэтрин и остаться рядом с подругой, чтобы первой узнать, как Дженна и что произошло.

С другой — она теряла власть над собой.

Всё больше любопытных глаз стекалось к месту происшествия, и среди них мелькала Лемейн, при виде которой у Николь срывало тормоза. Что она-то забыла здесь, когда Дэвид перевёл её ярусом выше?!

Вампиресса всерьёз испугалась сорваться и кого-нибудь покалечить.

Убедив совесть в том, что всё от неё зависящее она уже сделала, а лишняя суета никому не поможет, девушка шагнула в тень и попыталась смешаться с толпой зевак, пока ненавистная брюнетка не увидела её и не спровоцировала новый конфликт, который всё усугубит.

Дженну увезли в реанимацию, и всю оставшуюся ночь о ней не было никаких вестей. Долгую, бесконечную ночь, в которую Николь думала, что свихнётся.

После случившегося в «Сердце» оставшиеся свидания не отменили лишь из-за нависшей угрозы скандалов и разборок с влиятельными клиентами, не привыкшими получать отказ.

Велев замять неприятный инцидент и удвоить охрану, Дэвид уехал вместе с Райнер в центральную клинику, но и он вскоре остался за закрытыми дверями, так ничего и не выяснив. Состояние подруги оказалось критичным, и никто не мог понять, что стало тому причиной.

Николь и сама не понимала.

В ходе телефонного разговора она рассказала Барнсу всё, что знала, но этого оказалось ничтожно мало, чтобы разобраться в произошедшем. Рассматривались разные версии.

Возможно, Дженну хватил удар, и девушка сама упала незадолго до встречи с важным клиентом, но ни вампиресса, ни агент в это не верили. Райнер умела держаться на ногах. К тому же, она видела подругу перед возможным припадком: она волновалась, но выглядела здоровой и сильной.

Значит, что-то случилось в короткий промежуток времени, что они не виделись. Бессмертной не давал покоя бокал, выпавший из руки ослабевшей шатенки. Правильно, что она его не касалась, но, возможно, следовало присмотреться к расплескавшемуся содержимому?

Могли ли Дженну отравить?

Это первый вопрос, который задал ей босс. Который она сама себе задавала каждую минуту. В их сфере могло произойти что угодно. Но зачем? Кому это могло понадобиться? Кому могла помешать отзывчивая и незлопамятная девушка?

Мысли путались.

При одном упоминании о Дженне эмоции брали верх, и Николь хотелось рычать от ярости. В апартаментах Райнер, где она нашла временный приют, абсолютно всё напоминало о подруге, и вампиресса металась по комнатам, силясь справиться с тем, что становилось неподконтрольным, ширилось и росло.

Тьма заволакивала взор. Хотелось растерзать всех и каждого, кто смел покуситься на Дженну! На её милую ласковую Дженну, которую она успела полюбить всем сердцем и привязаться почти так же сильно, как… Нет, только его не хватало!

К утру состояние подруги стабилизировалось.

Несмотря на улучшения, к ней никого не пускали весь следующий день.

За ночь Николь так извела себя, что окончательно перестала понимать, где реальность, а где фантазии воспалённого разума, где настоящая она, а где глубинная тёмная сущность, которая претворялась ею.

В связи с этим ранним утром она поставила Барнса в известность, что не явится на работу, поскольку ещё не отошла от шока. Деловой агент попытался возразить, но вампиресса оборвала звонок. В том состоянии, на грани которого она находилась, повседневные проблемы казались всё более незначительными.

За коротким разговором следовал длительный провал.

Когда бессмертная вновь включилась в реальность, тело уже находилось на полпути к центральному госпиталю, куда увезли Дженну. Если это не обманчивый сон, то ей, кажется, пришло сообщение от Дэвида: угроза миновала, и к Райнер разрешили посещения.

Похоже, важная новость вырвала её человеческую часть из сладостного забытья и вынудила вернуться к жизни. Задыхаясь от волнения, Николь бежала по проспекту, и стук каблуков перемежался с оглушительным биением сердца.

Дженна осталась её последним якорем в мире смертных, и вампиресса не могла потерять ещё и подругу. Лишиться человеческих привязанностей приравнивалось к тому, чтобы лишиться себя и обратиться к той, кого Николь боялась даже больше, чем Ханта.

Поскольку охотник, по крайней мере, умел себя контролировать. А она если и могла похвастаться тем же, то давно забыла, как это делается.

В общем, они с Райнер нуждались друг в друге.

Взбежав по ступенькам, Николь ворвалась в приёмную и дрожащим голосом назвала имя подруги. Сама не поверила своему счастью, когда ей назвали нужный ярус и номер палаты.

Вот сейчас, совсем скоро она увидит знакомое лицо, услышит радостный голос и звонкий смех, и затянувшийся кошмар закончится. Она сумеет справиться со зверем, рвущимся на волю, усмирит и запрёт его в глубине груди.

Снова станет собой.

Редкие посетители глазели на всклокоченную бледную девицу с явным неодобрением, и, опомнившись под осуждающими взглядами, вампиресса взяла себя в руки. Пока поднималась в лифте, оправила пальто, перевязала шейный платок, сбившийся набок, заправила волосы за уши.

В длинный светлый коридор вышла куда более степенным шагом, озаботившись покоем остальных пациентов.

Было тихо.

Так неестественно тихо, что каждый шаг вспарывал тишину, словно нож.

Бессмертная балансировала на грани, и все чувства обострились до предела. Стерильные запахи клиники щекотали ноздри, звенящее безмолвие давило на воспалённые мысли, метавшиеся в голове, как обезумевшие.

Николь казалось, что если она сию минуту не увидит Дженну, не убедится, что с девушкой правда всё в порядке, то лишится рассудка.

Один поворот отделял вампирессу от нужной палаты, когда чуткое ухо хищника уловило знакомые интонации. Ненавистный голос — тягучий, томный, капризный — заставил её застыть, как вкопанную, и прислушаться.

Камилла Лемейн.

Николь стиснула зубы, сжала кулаки и бесшумно приблизилась к двери. Это без сомнения была она, но что эгоистичной девице могло понадобиться от Дженны?

— Этого не должно было произойти, — прошептала Камилла. — Ты не должна была пострадать, Райнер, только не ты… Ведь ты единственная, с кем мне нечего делить. Единственная, кого я могу выносить. Как такое могло случиться?!

В голосе Лемейн звучала горечь и злость, но отнюдь не раскаяние.

От удивления Николь раскрыла губы, вслушиваясь в тишину, однако ответа не последовало. Затаив дыхание, заглянула в просвет двери. Подруга лежала с закрытыми глазами и казалась мирно спящей. В руку поверх одеяла бежала капельница.

— Я не хотела причинить тебе зла, — голос брюнетки дрогнул, но она совладала с собой и с бессильной яростью продолжала: — Я всего лишь пыталась избавиться от белобрысой выскочки! Это Николь должна была оказаться на твоём месте!

Соперница говорила что-то ещё, но вампиресса уже не слушала её эгоистичные речи. На глаза обрушилась пелена гнева и заволокла мир алым цветом.

В голове билась единственная судорожная мысль: «Это Камилла отравила Дженну! Пыталась убить меня, но вместо этого из-за неуёмной ненависти пострадал невинный человек!»

Дженна, которая так ждала своего свидания. Возможно, судьбоносного.

Дженна, жизнь которой едва не была разрушена по чужой прихоти!

Не осознавая, что творит, вампиресса вошла в палату и прикрыла дверь. Жаль, ключа в замке не оказалось, но ей и без того хватит времени, чтобы всё выяснить с конкуренткой, которая зашла слишком далеко.

С той, что мучила её и доводила все эти месяцы. С той, что не останавливалась ни перед чем, чтобы заполучить желаемое. То, чего хотели они обе. Камилла вздрогнула и обернулась. В ту же минуту её раскрасневшиеся щёки утратили краски.

— Что ты тут… — успела пискнуть гетера, прежде чем Николь подскочила к ней и схватила за предплечье.

Лемейн даже не попыталась закричать или воспротивиться. Должно быть, суеверный ужас, угадывавшийся по глазам, сдавил ей горло, лишил свободы воли. А может, тому способствовал и нечеловеческий алый оттенок, разлившийся по радужке вампирессы.

— Ты сделала это с ней! — прошипела она, прижав ослабевшую от страха девушку к стенке.

Камилла трепетала в её руках, на угольно-тёмных ресницах собирались слёзы, губы тряслись.

— Говори правду и не вздумай кричать, — приказала бессмертная, бесцеремонно врываясь в сознание уязвимой куртизанки.

Камилла замерла, чёрные глаза остекленели, и, ведомая внушением, она призналась в том, что совершила.

Николь затрясло.

Ненависть захлестнула её, проникла в каждую жилку и клеточку тела, воспламенила кровь. Похолодевшие пальцы со стальной жёсткостью стиснули плечо несостоявшейся убийцы, ломая мелкие косточки.

Лемейн распахнула ресницы, раскрыла губы, но не смогла произнести ни звука.

Красивое лицо гетеры исказило мукой, и зверь, вырываясь на волю, упивался чужими страданиями. Впервые за много месяцев их желания почти совпали: человеческая часть вампирессы жаждала справедливости, животная — расплаты.

Всё смешалось внутри неё, ненависть и отчаяние сплелись в единый тугой клубок, разобраться в котором не представлялось возможным. Райнер спала глубоким сном, сморённая действием восстанавливающих препаратов, и некому было образумить бессмертную.

Николь жаждала расправы.

Желала мести той, что отравляла жизнь ей и всем, кого она любила.

Уступив соблазну, она надавила ногтем в искалеченное место, заставив Камиллу прокусить губу от резкой боли. Рдяная дорожка побежала по подбородку. Вампиресса приблизилась к побелевшему лицу жертвы и слизнула кровь кончиком языка.

Терпкая жидкость пьянила и звала.

Демонически улыбнувшись, она вцепилась в нижнюю губу Лемейн, жестоким поцелуем разрывая чувствительную плоть. Кровь хлынула в рот, и бессмертная зажмурилась от удовольствия.

Осмелев от безысходности, добыча попыталась метнуться в сторону, но не рассчитала сил и растянулась на полу.

Николь отпустила её, решив позабавиться. Камиллу не ждало лёгкое избавление. Напротив, тёмная половина намеревалась припомнить зазнавшейся куртизанке все обиды.

Увидев стекавшую на руки и пол кровь, брюнетка приглушённо взвизгнула и поползла в сторону двери. В два шага поравнявшись с искалеченной красавицей, Николь схватила её за волосы и дёрнула на себя.

О, сладостный ужас в наполнившихся слезами глазах! Его вампиресса готова была пить без остатка. Схватившись за голову, Лемейн сжалась.

Сильный рывок заставил перепуганную смертную вскочить на ноги. Обняв её из-за спины с почти сестринской нежностью, Николь оттащила брюнетку подальше от дверей и чужих любопытных ушей, зажала в углу.

Чуть ослабила хватку, проверяя, предпримет ли несчастная ещё одну никудышную попытку к бегству, но ослеплённая болью и страхом Камилла лишь качнулась в цепких руках.

Оскалившись, вампиресса провела по спутавшимся смоляным волосам, убирая их в сторону, и с жадностью изголодавшегося зверя вцепилась в шею сломленной жертвы.