( Не) пара для вампирессы (СИ)

Глава 22

Вопреки здравому смыслу, домой после несостоявшегося диалога с Барнсом я не поехал. Велел Велкому прошерстить все контакты и чаты, но найти адрес Райнер. Однажды я завозил ей снимки по предварительной договорённости, значит, где-то он должен был остаться.

Я молил высшие силы только о том, чтобы хорошенькая гетера не переехала. Что-то внутри подсказывало: найду квартиру Дженны, найду и Николь. А к последней у меня имелся долгий разговор.

Друг прав, пришло время во всём разобраться!

Чудо свершилось, и уже через час я стоял на пороге апартаментов на двадцатом ярусе, о котором предпочитал не думать. На миг решимость покинула меня, и я замер, как дурак, с рукой у звонка.

Что если здесь живёт какое-нибудь почтенное семейство с маленькими детьми, а я ввалюсь к ним среди ночи? Насколько помню, Райнер предпочитала аренду, а значит, вполне могла сменить место жительства.

Набравшись наглости, я позвонил в дверь. Пару минут царила тишина, затем послышался какой-то шорох и неторопливые лёгкие шаги. Слух уловил знакомый мелодичный голос:

— Дженны нет, — должно быть, вампирша не удосужилась прибегнуть к системе внешнего наблюдения и решила отшить очередного поклонника подруги, не церемонясь.

Что ж, её ждал сюрприз.

— Я пришёл не к Райнер, — удивительно, насколько порой голос может не соответствовать мыслям и чувствам.

Такой ровный и спокойный, каким я сам хотел бы быть. Увы, всё это напускное, внутри бушевали страсти. Раздался глухой звук, будто девушка припала плечом к двери, а после обречённый вздох.

Ну она у меня получит…

— Открывай, Николь, не испытывай моё терпение!

Дверь распахнулась. Раньше, чем ожидал, отчего я в прямом смысле ввалился в чужие апартаменты. Я-то рассчитывал некоторое время препираться через стену, так что легкомысленно облокотился о притолоку.

Однако девушке, похоже, решительности было не занимать. Ничуть не смутившись моим эффектным появлением, бессмертная захлопнула дверь и закрыла её на два замка, отрезая пути к отступлению.

Николь молчала и смотрела на меня с холодной усмешкой, скрестив руки на груди. Видит небо, лучше бы она этого не делала.

Мало того, что роковая вампирша предстала передо мной в полупрозрачной алой комбинации, больше демонстрировавшей, чем скрывавшей, так ещё и выбранной позой приподнимала и подчёркивала грудь. Светлые волосы небрежными волнами струились по плечам.

На пару минут я забыл, о чём собирался говорить.

— А то что? — наконец, с вызовом поинтересовалась красавица. — Испепелишь взглядом?

Иронично приподнятая в деланном недоумении бровь вернула меня в реальность. О, женское вероломство! Проживи хоть сотню лет, останешься перед ним беззащитным. В глазах цвета спелой вишни плескалась издёвка.

Не дожидаясь милостивого приглашения, я прошёл к высокому шкафу в прихожей, отыскал в его недрах вешалку и скинул куртку. Меня не покидало тревожное ощущение, что взгляд хищника следит за каждым движением. В первый раз я испытал нечто подобное в вечер нашего необычного знакомства.

С той лишь разницей, что тогда меня пожирал страх, а телом правили инстинкты самосохранения. Теперь же, после всего пережитого, страх во мне атрофировался за ненадобностью.

Я не задумывался о том, сколько секунд понадобится бессмертной, чтобы отправить меня по той же скользкой дорожке, что и Камиллу. Напротив, я повернулся и с самым вальяжным видом заявил:

— Нам нужно поговорить, — на что вампирша рассмеялась.

— Наивный смертный, явившийся в логово хищника, — протянула не без удовольствия, обнажив клыки, — ты либо смельчак, либо глупец.

— Ваши вампирские штучки на меня не действуют, — пропустив колкость, сделал шаг в сторону подруги.

Вопреки ожиданиям, она не отступила, не дрогнула, и мы оказались лицом к лицу. Так близко, что можно было ощутить дыхание на губах, неуловимое тепло безукоризненного полуобнажённого тела.

«Трахни её! Потом разберётесь», — шепнул внутренний циник.

«Не смей!» — вклинился прагматик.

«Свалите оба», — огрызнулся на голоса в голове, понимая, что должен перестать отвлекаться на внешние факторы, если хочу докопаться до истины.

Хотя заманчивое предложение циничной стороны не покидало мысли с порога. При виде эффектного зрелища, которое открылось передо мной вместе с входной дверью, невозможно было думать о чём-либо другом.

— Тем лучше, — ухмыльнулась Николь, словно не узнавала меня.

Признаться, в тот миг я тоже не узнавал её. Не находил ничего от той девушки, с которой прожил не один месяц. Неужели она была ложью?

— Камилла так боялась меня, что даже не пыталась сопротивляться. Мне было скучно! — надула губки, словно капризный ребёнок, и опустила ладони на мои плечи.

Вместо того чтобы отстраниться, я испытал жгучее желание податься к ней и поцеловать. Встряхнул волосами, желая прогнать набиравшее силу наваждение, и разозлился на себя. Не имело значения, являлось ли влечение настоящим или навязанным, не стоило поддаваться ему.

Словно угадывая чужую слабость, Николь прогнулась в спине, улыбнулась и прошлась кончиком языка по губам. Медленно, дразня. Ни минуты не сомневаясь в том, что её магнетическая красота способна творить с мужчинами.

Сглотнув, я отступил на шаг.

— Зачем ты убила её? — спросил, борясь с дрожью возбуждения в голосе. Жуткое воспоминание о Лемейн с переломленной, словно прутик, шеей отрезвило и помогло взять себя в руки. — Чего ты добиваешься?

— Нет, с тобой определённо будет интереснее, Марк, — усмехнулась вампирша, со снисхождением наблюдая за моим смятением. — Мы с тобой развлечёмся, — заверила томным шёпотом, от которого всякий потерял бы голову.

Я сделал ещё один осторожный шаг назад.

— А после я завершу начатое. Помнишь, я обещала тебе?.. — Николь улыбнулась, очевидно, уловив перемену в лице собеседника.

Я помнил.

Помнил вкрадчивый опасный тон, которым меня грозились разорвать на части в ту самую ночь, когда подаренный Ларой кулон спас мне жизнь.

— Я убила Камиллу, потому что хотела, — жёстко проговорила упырица. — И жалею, что не сделала этого раньше. Что твоя смазливенькая мордашка всё это время сдерживала меня.

Прежде, чем я успел удивиться, бессмертная появилась у меня за спиной, играя, провела ноготком по щеке. Развернувшись, оттолкнул провокаторшу.

— Ты меня использовала, — заметил вполголоса, чтобы скрыть дрожь — уже гнева, а не вожделения.

Бессмертная изогнула бровь и подбоченилась. Вид у неё был самый издевательский, словно говорил: «Догадался, наконец?»

— А ведь я поверил тебе, — заметил с печальной улыбкой на губах. — В изящный спектакль с потерянными воспоминаниями. Смотрю, ты не спешишь вернуть их или разыскать дорогу домой. Зачем, если тебе и так весело?..

Глаза Николь сверкнули в полумраке.

Побледнев сильнее, чем возможно в её случае, вампирша сжала губы, схватила меня за плечо и швырнула в сторону. Пролетев короткий коридор, на ноги я вскочил в спальне Дженны, причём так резво, что не почувствовал боли.

В три стремительных шага блондинка преодолела разделявшее нас расстояние, и мне пришлось отступить, чтобы просчитать свои дальнейшие действия. Лицо девушки теряло остатки человеческого, обращаясь в лик то ли демона, то ли зверя.

Разбор полётов вышел коротким: я успел уйти от первых двух ударов (на редкость поставленных!) и сдавить бессмертной запястье. Видимо, новую Николь боль только подстегнула, потому что она с завидным проворством заломила мне руку, подсекла колени и повалила на кровать, уложив на обе лопатки.

После чего оседлала и впилась в шею, не размениваясь на чужие чувства. Беспощадная боль вырвала из груди короткий крик. На смену мучительной вспышке пришла не менее мучительная слабость.

Раскрыв губы, я схватил воздуха, чтобы не отключиться, поскольку мир стремился распасться на слепящие искры. Упырица тянула из меня силы без жалости и сострадания. Ощущения были такие, словно зверь рвёт жилы.

В первые минуты я ещё пытался сопротивляться, затем запястья бессильно опустились на прохладную ткань покрывала, кулаки разжались. К моему удивлению, Николь оторвалась от шеи и облизнулась.

— Не торопись, милый, — усмехнулась, стирая кровь с лица. Её фигура двоилась, я закрыл глаза и поморщился. — Ты пришёл за правдой, так вот тебе правда, смотри, — промурлыкала, довольная собой, склонившись к моему уху.

Я решил подыграть ей.

Потешить чужое самолюбие, пока не восстановлю хотя бы часть сил. Не смыкая губ, смотрел на неё заворожённым взором. Если абстрагироваться от вампиризма, в остальном это не составляло труда: на мне сидела красивая полуобнажённая женщина, которая заставляла кровь и стынуть, и кипеть.

Хищно улыбаясь, любовалась своей жертвой, обескровленной и опьянённой.

И не ожидала, что эта жертва одним рывком подомнёт её под себя. Оказавшись сверху, уже я вдавил чужие запястья в кровать. На миг в голове мелькнула шальная мысль, но остатки благоразумия задавили её на корню. Видимо, лицо выдавало истинные эмоции, потому что улыбка бессмертной стала шире.

— Хочешь меня?.. — прошептала она, извиваясь подо мной, заставляя в полной мере ощутить гибкое молодое тело.

Николь не сопротивлялась и глядела так, что лишала свободы воли безо всякого внушения. Прикрыв веки, я крепче сжал тонкие запястья и сделал глубокий вдох, стараясь справиться с порывами неверного тела.

— Не тебя, — произнёс севшим голосом, уклонившись от поцелуя чувственных губ, которых жаждал больше всего на свете. Бессмертная недоверчиво сощурилась, ёрзая бёдрами по окаменевшему паху, заставляя мысли путаться. — Тебя я не знаю. И не хочу знать.

— Лжёшь, — на выдохе прошептала искусительница, не отрывая томного взгляда от моего лица. — Возьми меня, Марк… Потому что, если ты меня отпустишь, я убью тебя.

— Я не стану развлекать тебя, — нахмурившись, покачал головой. — Так что можешь переходить ко второй части.

Если и броситься в бездну с головой, после короткого мига наслаждения меня ожидал тот же исход. Поэтому я не собирался потакать прихотям вампирши. Смертным не привыкать, что ты не можешь владеть тем, чего желаешь.

Я всё ещё удерживал подругу за руки, но для сытой бессмертной это ровным счётом ничего не значило. Если бы она хотела убить меня, я уже был бы мёртв.

Николь замерла, гипнотизируя взглядом глубоких карминовых глаз. Казалось, она боролась с собой, но что толку, когда обе её части ненавидели меня одинаково сильно.

А вот я вопреки всему её возненавидеть не мог. Как бы ни старался.

— Зачем ты здесь? — ласкающий слух голос дрогнул, как и её губы. На короткий миг она стала прежней, или мне лишь показалось. — Почему не боишься смерти? Ради чего ты пришёл?

— Я любил тебя, — лицо скривило горькой усмешкой.

Было больно даже думать о чувствах, не то что говорить.

Николь выдохнула и расслабилась в моих руках. Багряная тьма отступала, словно затихающая буря, обнажая серо-голубую радужку заблестевших глаз.

— Но больше это не имеет значения. Ладно, ты предала и подставила меня — не привыкать, впрочем, — но ты подставила и Дэвида. А у него семья, маленькие дочки. Зря я поверил тебе. Зря спас в ту ночь.

Я отпустил её и поднялся на ноги. Насущный вопрос, останусь ли жив, перестал волновать меня. Николь села на кровати, устремила на меня взор, в котором ненависть смешалась с отчаянием.

Вспомнились так некстати слова о том, что слёзы делают вампирессу жалкой. Уж какой-какой, а жалкой она не выглядела. Напротив — несгибаемой, полной чувства собственного достоинства. Только где оно было раньше? Когда свернула шею беззащитной смертной?

— Марк, я…

— Убирайся в свой Дракард, — обрубил, не став слушать. — Тебе нет места среди нас. Хоть Дженну пожалей.

Девушка вздрогнула и обняла себя за плечи, не сводя с меня беспокойного ищущего взгляда. Не стоило ей искать во мне то, что сама же и уничтожила. Его во мне не осталось.

Я ушёл, не оглядываясь.

Накинул куртку, впрыгнул в ботинки и вылетел на лестницу, желая как можно скорее забыть и чужие апартаменты, и провальный разговор, и уж тем более всю эту страницу своей жизни.

Оказавшись на свежем воздухе, вдохнул полной грудью. Холод выжег лёгкие, но не противоречивые чувства, клокотавшие в душе. Запрокинув голову, взглянул на далёкие небеса. Как и в роковой вечер, с которого всё началось, из-за облаков выглядывала яркая полная луна.

Оценив насмешку судьбы, я свернул на центральный пешеходный проспект.

Надо надраться.

Следующие несколько дней прошли если не в запое, то в состоянии, близком к нему. Я всегда знал, что алкоголь не решает проблем, но в случае, когда не помогают ни работа, ни спорт, ни исступлённая усталость, иного не оставалось.

Крепкие напитки же позволяли забыться. Хотя бы на время. Притупить воспоминания, заглушить эмоции. Не думать ни о чём и ни о ком.

Количество съёмок сократилось вдвое.

Иногда я отказывал в сессии и давним клиенткам, потому что видеть не мог тошнотворных элитных проституток и прогнившее общество, в котором они вращались.

Общество, частью которого я больше не хотел являться. Впервые за последние годы я ощутил, насколько пуста и никчёмна моя жизнь, несмотря на то что её наполняли блеск и роскошь.

Вновь всплыла тоска по Ларе.

Если бы в тот поворотный момент всё сложилось иначе, и я женился бы на женщине, которую любил, какой стала бы моя жизнь?

Я никогда не признавался себе в том, что в душе завидовал Дэйву и его дружной семье. Возможно, не случись тогда трагедии, и по моим апартаментам тоже носились бы две озорные дочки. А лучше сыновья.

Кажется, я ударился в рефлексию. Ни к чему хорошему это не приведёт.

Особенно учитывая, что тосковал я не только по погибшей невесте. Николь тоже умерла в моих глазах, но оставалась в памяти. Пусть мы и расстались, её присутствие по-прежнему ощущалось.

И как бы я ни пытался отравить и обмануть мозг, соблазнительная вампирша не покидала мои мысли. Я старался убедить себя, что ненавижу её, и не мог. За что нереализованная ненависть устремлялась на себя самого.

Как же я жалел, что не успел отдаться в рабство госпоже Фёргус и улететь в Яфрейн. Смена обстановки, окружения и направления деятельности — это то, в чём я отчаянно нуждался. Ребекка, к слову, прилетела в Касию на похороны сестры и заканчивала её дела, но я не смел показаться старшей сестре Лемейн на глаза.

Если она ни о чём не подозревала, то я знал правду.

Чувствовал вину, которую не мог загладить.

Смерть Камиллы осталась загадкой. Отчасти благодаря мне.

С Дэйвом мы не разговаривали, и повезёт, если снова начнём. Несмотря на внешнюю сдержанность, в последний раз между нами воцарилось такое непонимание, что могло разбросать по разным концам комнаты.

Да что там комнаты, всего нового мира.

Не думаю, что мне удалось обмануть пытливый ум яфрейца. А малейшего сомнения достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы. Которые Барнс, несомненно, сделает, и…

Чёрт, надо же было так вляпаться!

За пару месяцев разрушить свою жизнь до основания и ради чего?

От дальнейшего разрушительного самокопания меня спас громкий дверной звонок.

Я вздрогнул и столкнул со стола бокал из-под виски. Прокатившись по гладкой поверхности, тот юркнул в мягкие объятия ковра. Повезло, что пустой. Оглянувшись, поднялся из кресла.

Не припомню, чтобы я ждал гостей в такой поздний час, а когда кто-то заявляется в мой дом без приглашения, добром это не заканчивается. Я даже протрезвел на миг от противного навязчивого страха, но потом вспомнил, что мой давний друг Хант звонком не пользуется.

Как и самими дверьми.

Разогнав сомнения, я решил, что мне уже ничего не страшно, и распахнул дверь, не заморачиваясь на уточнения. Остолбенел, обнаружив на пороге Дженну. Уж кого-кого, а её я меньше всего рассчитывал увидеть.

Каюсь, со дня смерти Камиллы я был ублюдочным другом и так и не сумел заставить себя вернуться в злосчастную палату, чтобы навестить Райнер. Ограничился скупыми сообщениями и букетом цветов, так что не знал, что подругу выписали.

И, похоже, возмездие в конце концов настигло меня.