( Не) пара для вампирессы (СИ)

Глава 14

Не знаю, как у нормальных людей, а в моей жизни так: ждёшь-ждёшь какое-нибудь важное мероприятие, и вроде запланировал заранее, и вроде время от времени готовишься к нему, а роковой день из раза в раз подкрадывается без предупреждения.

Сумрачный бал наступил внезапно, учитывая, что в день торжества мы оба работали, и единственная роскошь, какую сумели себе позволить, — это сместить съёмки и встречи на первую его половину. Начинали ранним утром в двух соседних высотках, так что решили разделить э-мобиль и приятное общество друг друга.

— Спасибо, что вступился за меня в тот вечер, — губы вампирши тронул намёк на улыбку, делая кукольное личико живым и одухотворённым.

Прошло несколько дней, страсти поулеглись, и мы, наконец, решились заговорить о случившемся. После инцидента с Камиллой я в очередной раз отметил с лёгкой завистью, насколько безукоризненно Николь способна скрывать чувства, как владеет собой.

Как бы она ни была огорчена, обижена или сломлена, девушка умела не проронить ни звука, ничем не выдать ярости или страха и в любой ситуации повести себя, как истинная леди. Снова и снова в голове всплывал лукавый голосок Дженны, а я всё больше убеждался в её правоте. Ник не только не от мира сего, но и, похоже, других кровей.

— Как ты догадалась? — улыбнулся, любуясь открытым лучистым взглядом.

Догадалась ли?

Не удивлюсь, если вампир, как и любой опасный хищник, наделён отменным зрением и слухом. И, возможно, всем прочим тоже. Как бы то ни было, в прошлый раз я не сказал Камилле ничего такого, чего не стоило бы слышать Николь. Отправив её, я скорее пощадил гордость строптивой гетеры.

Как оказалось, зря.

Навязчивая «поклонница» меня волновала, и увы не так, как женщина должна волновать мужчину. Есть особый тип сволочных людей, с которыми лучше не портить отношения, даже когда терпеть их несносный характер не остаётся никаких сил, потому что в негативных эмоциях они черпают вдохновение.

Такие без жалости и сожаления положат собственную жизнь на то, чтобы испортить жизнь и тебе. Так что последний выпад в сторону вампирши мне не понравился от слова «совсем». Правды соперница знать не могла, но зародившихся подозрений уже достаточно, чтобы начать раскапывать детали.

А наша легенда и без того держится на… Непроработанная, в общем.

— Камилла аж побелела от злости, — повеселев, объяснила Николь.

Подозреваю, что её грело унижение, пережитое коллегой по ремеслу.

— Казалось, её хватит удар, — хмыкнула бессмертная. — Я была бы не против. Не знаю, сколько ещё сумею терпеть бессмысленные нападки. Она, конечно, ни к кому из девочек не питает симпатии, но мне и шагу ступить не даёт.

— Ты должна быть осторожна, Николь, — глядя на её отражение в окне э-мобиля, предупредил я.

По стеклу стекали крупные капли дождя, дорожками обманчивых слёз бежали по щекам подруги. Идеальная матовая кожа, которая не могла принадлежать обычному человеку, холодная на вид и почти такая же холодная наощупь.

И в то же время полное взаимопонимание со всеми отражающими поверхностями. Чудна́я всё-таки штука — разрыв шаблона. Как было бы просто смертным, имей вампиры такие очевидные признаки и слабости, как отсутствие тени и отражения!

Чёрт, похоже, начинаю мыслить точь-в-точь как они. С тонной самолюбия и лёгким налётом презрения.

— Знаю, — вздохнула ундина, глядя на меня через стекло, словно нам требовался невидимый посредник. — Поэтому я до сих пор не избавилась от неё.

— Николь!

— Я шучу, Марк, — девушка улыбнулась, но я видел по глазам, что каждая шутка вырастает из правды.

— Я могла бы очаровать её и сделать послушной собачкой у ног, но… — вампирша зевнула, прикрыв рот ладошкой, — жаль тратить на проходимку драгоценные силы. Особенно когда мне приходится бодрствовать и ночью, и днём. Если не контролировать жажду, я могу утратить над собой власть.

«Ты играешь с огнём, Кросс, — зазвучал в голове знакомый вкрадчивый голос, который я предпочел бы не вспоминать. — Сейчас она беспомощна, но скоро наберётся сил и осознает свою истинную суть. Готов положить жизнь к ногам незнакомки?..»

Я помотал головой, стараясь отогнать наваждение и отравляющие сомнения. Однако я не мог не признать, что так же, как меня покоробило поведение Камиллы, меня смутило и жёсткое обращение с ней Николь.

Да, девица не сахар, но применение силы — не выход. Я тоже сильнее большинства окружающих людей, но не позволяю себе причинять вред тем, кто слабее меня. Даже если кажется, что они того заслуживают.

Несмотря ни на что, Николь оставалась для меня загадкой. Недостижимой, волнующей и далёкой. Она с такой лёгкостью меняла одну роль на другую и в каждой смотрелась столь убедительно, что я из раза в раз задавался вопросом: какая же из её личин настоящая?

Кто такая Николь, и что скрывает её прошлое?

Что нужно было натворить, чтобы за тобой послали профессионального ищейку, да ещё и с единственной целью?

— Марк, — пальцы бессмертной накрыли ладонь, возвращая в реальность.

Я понял, что так увлёкся догадками, что пропустил первую остановку. Рассеянно улыбнувшись, махнул выбравшейся из э-мобиля подруге рукой.

Николь скрылась, мелькнув красным пальто, словно обманчивый морок.

Желанный и в то же время отталкивающий. Я уже не представлял своей жизни без неё: без открытой улыбки, совместного завтрака, когда совпадало расписание, обмена незлыми колкостями и звонкого непосредственного смеха.

Но вместе с тем я не мог представить и жизни с ней, ведь мы — незнакомцы из разных миров, сведённые судьбой на короткий срок. Возможно, прелесть и заключалась в том, что мы друг другу не принадлежали.

Попытавшись отогнать мысли, будто назойливых мошек — мелких, незаметных, но уж очень больно кусающих, я решил сконцентрироваться на работе. Её в последние дни навалилось столько, что приходилось жертвовать качеством в пользу количества, а я этого не люблю.

Я человек совестливый и привык в каждый кадр вкладывать частичку себя. А в последние месяцы выходило, что я сам себе не принадлежал. Очаровательные клиентки, разделявшие мой образ жизни «на бегу», перемен пока не осознавали, но я-то знал правду.

Себя не обманешь.

Злясь на мелкие несовершенства, я отработал так, что в коем веке остался доволен результатом. Правда, подсобили и длинноногие модели. Когда женщина красива и пропорциональна, снимок с ней трудно испортить. Если у тебя не совсем кривые руки.

Да и место попалось одно из самых любимых: старинная ванна на золочённых ножках на фоне огромных панорамных окон. Интерьер выше всяких похвал, вид на Манополис тоже, но свет… Свет решает всё. И если качественная техника — мой царь, то удачный свет — бог и твердыня! Всю эту роскошь предоставлял отель «Литс-Вейл».

В общем, на Сумрачный бал я попал в приподнятом настроении.

С самого начала мы с Николь договорились прибыть на мероприятие по отдельности, чтобы сохранить интригу и посмотреть, сумеем ли найти и узнать друг друга в толпе. Это могло показаться беспечным с нашей стороны, но Хант с самой высокой вероятностью сидел за решёткой, а мы оба были слишком свободолюбивы, чтобы всё время оглядываться и бояться.

Творческие личности и взбалмошные вампирши решают проблемы по мере их поступления. Нет преследователя — значит, нет проблемы.

Точку в принятии решения поставила работа: я успевал заехать домой и переодеться, а подруге пришлось везти наряд с собой в Фалкон, чтобы направиться на торжество с последнего свидания.

Шэйд-парк блистал и волновался, словно живая мозаика, воссозданная из множества цветных частичек. Пёстрыми стайками проплывали мимо разодетые барышни в изящных шёлковых платьях.

Так как эпоху задали довольно широко, разнообразие нарядов удивляло: встречались и глубокое V-образное декольте, обнажавшее плечи красавиц, скинувших богатые шали, и рукава буф, и необъятные юбки на кринолине, и заниженные до бёдер корсеты, и турнюры с объёмными бантами.

В общем, модницы Манополиса отрывались во всю.

Не то чтобы я разбирался в викторианской моде, но кое-что из Сети всё же подчерпнул. Организаторы Сумрачного бала славились беспощадной придирчивостью к эстетическим мелочам. В связи с тем, что я далёк от истории, продумыванию внешнего вида пришлось выделить как минимум пару ночей.

К счастью, мужской костюм оказался в разы проще извращённых — то есть я, конечно же, хотел сказать изощрённых — женских одеяний. А потому кавалеры выглядели не такими щегольскими, но зато свободными и счастливыми.

Не представляю, как девицы передвигаются в этих конструкциях древних пыток. Полагаю, Сумрачный бал и проводится в холодный сезон, чтобы излишне скрупулёзные барышни не валились штабелями в обмороки от жары и духоты.

Что до любителя толстовок, я красовался в иссиня-чёрных брюках и ботинках истинного джентльмена, белоснежной сорочке и тёмном парчовом жилете, тускло переливавшемся серебристой вязью, пиджаке в тон, который скрывало классическое двубортное пальто из плотной шерсти.

Если я до сих пор не околел, то по большей части благодаря ему. На разгорячённых леди в открытых платьях холодно было даже смотреть. Хотелось последовать их примеру и пригубить чего-нибудь согревающего — благо, на стилизованный банкет организаторы раскошелились. Не пожалели денег и на официантов-лакеев, скользивших между гостями.

Увы, обстоятельства не позволяли.

Образ денди дополняли тонкие кожаные перчатки, завязанный вычурным узлом шейный платок с золотой галстучной булавкой, как и всё остальное взятой напрокат, и, разумеется, маска. С маской не обошлось без приключений, потому что в последний момент я решил заморочиться.

Не захотелось к получившемуся костюму брать банальную, пусть и на совесть сделанную маску. Творческая составляющая (а это девяносто процентов меня) пожелала чего-то эдакого. «Эдакое» превзошло ожидания и произвело фурор в рядах новоявленной знати, судя по многочисленным любопытным взглядам.

Дело в том, что я решил пренебречь традиционной формой, которая скрывает глаза и нос, оставляя открытыми губы. Моя маска в форме широкого полумесяца скрывала половину лица, не затрагивая второй глаз, зато скрадывая мимику губ и приглушая голос.

Держу пари, в новом утончённом облике меня бы и родная мать не узнала. Для достижения абсолютного апогея пафоса не хватало цилиндра и трости, но от них я решил отказаться и не ударяться в крайности.

Откинув со лба тёмные пряди, которые ветер бросал в лицо, я пробирался сквозь толпу приглашённых. Подозреваю, волосы следовало уложить назад, но зализанная причёска ассоциировалась у меня с карикатурными вампирами в плащах с алой подкладкой и с массивным орденом тьмы на груди, и я ничего не мог поделать с собой.

С тех пор, как я повстречал настоящих бессмертных, фольклорные образы древних графов и им подобных казались смешными и фарсовыми. А потому, забив на предрассудки, я предоставил тёмные лохмы ветру и творческому беспорядку.

Я искал её.

Единственную интересовавшую меня леди в море атласа и парчи, ленточек и оборок, кокетливых шляпок и перьев. Надеялся не встретить очередное многослойное безобразие, которое того и гляди унесёт буйным порывом, но нигде не находил ни знакомых глаз, ни красиво очерченных губ, ни необыкновенных светлых волос.

И начинал волноваться.

Корил себя за то, что отпустил хрупкую девушку одну, пусть внутренний голос и твердил в ответ, что не такая уж вампирша и беспомощная, какой кажется на первый взгляд.

Я уже готов был подраться со своим альтер-эго, когда взгляд зацепился за белоснежные локоны, струящиеся по плечам. Показалось кощунственным даже думать о том, что эта изящная леди могла выбрать наряд, похожий на кремовый торт.

Выглядела Николь безукоризненно.

Так, что я замер, как дурак, раскрыв губы, полностью оцепенев.

Платье поздней викторианской эпохи не сковывало движений, и наяда не шла, а плыла по воздуху, как сладостное наваждение. Её не смущал ни объёмный бант, оставлявший расплывчатый намёк на турнюр, ни расходившиеся от него шлейфом складки. Чёрная атласная юбка, присборенная по подолу, мягко покачивалась при каждом шаге. Облегающее пальто повторяло силуэт.

Верх платья из тёмно-алого шёлка с кокетливыми белоснежными кружевами, обрамлявшими декольте, манжеты и край, заходивший на нижнюю юбку, подчёркивали тонкую талию, затянутую в корсет, и довольно смелый для того времени вырез. Обнажавший молодую полную грудь, при виде которой я, сам того не осознавая, прикусил губу, спрятанную под маской.

Игривому образу, заданному тончайшим гипюром, вторили ряд миниатюрных пуговичек, перчатки и широкая бархотка из бордового бархата и тёмного кружева. Центр велюровой ленты занимал алый кабошон в обрамлении чернёного золота, а с края украшения ниспадали три рдяные капли огранённой крови.

Я сглотнул.

Никогда в жизни не был вампиром, но в тот миг испытал непреодолимое желание впиться губами в утончённую шею, сорвать с чувственных губ откровенный стон. Не знаю, может, мне ветром продуло последние мозги, но я обрадовался, что Николь то ли не заметила, то ли не узнала меня.

Потому что собой я не владел.

Если талия, откровенный квадратный вырез и дразнящая воображение бархотка, подкосили моё самообладание, то причёска и маска уничтожили его до конца.

Вокруг мелькали сплошь замысловатые пучки, плетения кос и высокие вечерние причёски, украшенные в лучшем случае только лентами и жемчужными нитями, а в худшем — жуткими громоздкими шляпами с искусственными цветами, неуместными вуалями и яркими перьями.

В отличие от остальных, снежные волосы вампирессы — я не посмел назвать её вампиршей — были лишь чуть приподняты на макушке, откуда живыми густыми локонами спадали на плечи, блеском затмевая любые изыски окружающих дам.

В качестве украшений Николь предпочла не драгоценности, а трио миниатюрных алых роз, смотревшихся в её шевелюре, как кровь на снегу.

Маска играла роль акцента в сдержанном ансамбле наяды, на один вечер променявшей невинность на роковое искушение. Мордочка кошки, разделённая пополам на чёрное и белое и расписанная золотыми узорами, прятала верхнюю половину лица, начиная со вздёрнутого носика.

Я нашёл столкновение противоположностей очень символичным, как и то, что Николь, пожалуй, единственная девушка, кому была к лицу подобная маска. На любой другой она выглядела бы либо пошло, либо смешно, а грациозной блондинке придавала таинственности и очарования.

Я пропал.

Понял по сильным ударам в груди и восхищённой улыбке влюблённого идиота.

Пришёл в себя с дозой ревности, плеснувшей в кровь при виде того, какой популярностью пользуется очаровательная вампиресса у представителей противоположного пола.

Если пару минут назад к тонким пальчикам, затянутым в атласную перчатку, прикладывался губами один ухажёр, то теперь их стало трое. А значит, пришло время брать судьбу в свои руки.

— Господа, — без лишней скромности вклинился я.

Заинтересованный взгляд светлых глаз скользнул по наполовину скрытому лицу, и Николь расплылась в улыбке: выходит, узнала.

— Не могу обещать, что украду у вас леди всего на пару минут, поскольку это была бы ложь, — усмехнулся и подвинул плечом самого настойчивого кавалера, после чего подставил девушке локоть.

— Миледи, — подруга усмехнулась и прильнула ко мне, отчего по плечу пробежались колкие мурашки, словно лёгкий разряд тока.

Нет, это уже выходит за рамки нейтральных партнёрских отношений.

Да и дружбы, признаться, тоже.

— Лорд Полумесяц, — приветствовала наяда, маня ласковым взором из-под красиво изогнутых прорезей маски. — Я уж и не чаяла найти тебя. Все джентльмены такие одинаковые… Но ты сумел их превзойти.

— Я польщён, — хмыкнул, пожирая красавицу глазами. — О дамах такого не скажешь, но ни одна из них не сравнится с тобой. Ты великолепна.

Смутившись, Николь закусила и выпустила губу. Вслед за естественным, но мучительно соблазнительным движением я проследил абрис её губ — не смог удержаться от искушения, хотя знал, что выдам себя с головой.

— Как, должно быть, скучно жить, когда пьянеешь только от крови, — обронил я, чтобы разрушить тишину. Вампиресса скосила на меня лукавые глаза, в которых разгорался демонический огонёк, делая её притягательнее.

Мы прогуливались среди гостей и ловили завистливые взгляды, какие притягивает любая красивая пара. Правда, парой мы ещё не являлись. Я же, устав от цветастой толпы, любовался парком и вдохновенной работой оформителей.

На один вечер Шэйд преобразился.

Центр вместе с искусственным озером перекрыли и огородили, над пожухлой травой собрали просторную паркетную площадку для танцев, вокруг расставили круглые фуршетные столы, накрыв их узорчатыми скатертями под старину, организовали зоны отдыха с антикварными креслами и диванчиками из красного дерева и стёганого бархата.

Ливреи лакеев не просто соответствовали эпохе, но и были пошиты по фигуре каждого, начищенные серебряные подносы сияли. Сдавалось мне, что на деле они серебристые, но не серебряные — слишком спокойно на них реагировала Ник.

Фонари создатели мероприятия погасили, оставив редкие пятна холодного света по периметру парка, где, очевидно, не властвовали этим вечером. Место торжества освещалось мягкими тёплыми огнями электронных свечей, расставленных по столам и высоким напольным канделябрам, так как настоящие свечи не выдержали бы и первого порыва ветра.

Атмосферу роскоши и старины дополнял живой оркестр, игравший спокойную фоновую мелодию. Почтенного возраста музыканты в чёрных фраках предавались своему делу с искренней любовью и отдачей, читавшейся по лицам, движениям, звукам, извлечённым из качественных инструментов.

Вампиресса замерла и, задумавшись, сжала мою руку.

Я наблюдал за ней, гадая, не всплывут ли в памяти знакомые образы из прошлой жизни. Видимо, чуда не случилось, потому что наяда остановилась, отпустила мой локоть и повернулась.

— А ты хотел бы воспользоваться моей беспомощностью и соблазнить? — вкрадчиво поинтересовалась Николь, глядя на меня из-под ресниц.

Голос девушки дрогнул, выдавая волнение, грудь маняще качнулась, но в остальном она не теряла самообладания. Играла со мной, но не так, как Камилла, а мягко и ненавязчиво. Такой игре хотелось поддаться.

— А если и так?.. — спросил я, понизив голос и склонившись к ней.

Сияющие глаза котёнка завораживали через прорези маски. Я изогнул бровь, раз уж лишился мимики рта, Ник, напротив, провела кончиком языка по контуру губ, подчёркнутых матовой помадой ягодного цвета.

— Если так, то кровь — не единственный способ соблазнить вампирессу, — с придыханием прошептала она.

Прикрыв глаза, искусительница поднялась на носочки и коснулась моих губ. Вернее, губ маски, но по телу разошлась волна дразнящего жара. Ладони потянулись к тонкой талии, чтобы прижать девушку к себе, когда…

— Кросс, ты ли это?!

Весёлый звонкий голос заставил нас обоих подскочить, словно провинившихся школьников. Закатил глаза и мысленно выругался, не стесняясь в выражениях. Николь качнулась и отступила на шаг. Этот тон я узнаю всюду, и не то чтобы я не обрадовался его обладательнице, но, чёрт возьми, как же невовремя!

Что за проклятие такое?..

— Рэй! — обернулся, раскрывая подруге объятия.

Рэйчел Барнс — живая и грациозная, ловко сократила расстояние между нами, несмотря на широкие юбки бального платья, и бросилась мне на шею. Более сдержанный и чуткий Дэйв улыбнулся, глядя на эмоциональную супругу с ласковым укором.

— Ты прекрасна! Дай мне взглянуть на тебя, красавица.

Сияя белозубой улыбкой, кокетка покрасовалась передо мной в элегантном тёмно-синем платье с глубоким V-образным вырезом, открытыми плечами и длинными облегающими рукавами.

Как и Николь, Рэйчел знала меру в украшениях, однако, в силу возраста, она предпочла цветам и кружевам золото и сапфиры. Бесценное каплевидное колье приковывало взгляд к ложбинке приподнятой корсетом груди. Ансамбль дополняли изящные серьги-капельки, фероньерка и кольцо на безымянном пальце.

Надеюсь, всю эту красоту Дэйв взял в аренду — за стоимость драгоценного комплекта можно купить мощный спортивный э-мобиль или даже глайдер. Глубокие серо-зелёные глаза оттеняла маска цвета индиго, привнося голубоватые рефлексы и делая их ещё более завораживающими.

— Да и тебя не узнать, дорогуша! — хохотнула подруга. — Выдают только рост и синие-пресиние глазищи. Должна сказать, человеческая одежда тебе к лицу!

Темноволосый и статный яфреец выбрал для светского раута светло-серый костюм-тройку и разбитую на чёрные, красные и серые ромбы маску, навевшую образ арлекина или шута. Так что эффектные супруги соответствовали друг другу в полной мере.

— А кто твоя очаровательная спутница? — внимательные глаза с интересом прошлись по вампирессе. — Кажется, мы не представлены. Рэйчел Барнс, миледи.

— Это Николь, — вклинился Дэйв, протягивая руку, в которую наяда небрежным жестом вложила ладонь. Склонившись, агент запечатлел на ней вежливый поцелуй.

Ник улыбнулась уголками губ, а затем сделала Рэй шутливый книксен. У нас с другом лица вытянулись от удивления — столь изысканным и в то же время непринуждённым он выглядел.

— Та самая Николь, пошатнувшая сексуальные вершины Манополиса? Глазам не верю! — воскликнула подруга, заслужив заговорщицкое шиканье Дэйва. Отмахнувшись от замечания, она оглядела бессмертную со всех сторон. — Надо же, вдвойне приятная встреча! Что ж, я не удивлена.

— Очень необычная для Касии красота — холодная и загадочная. Поздравляю с удачным приобретением, дорогой, — усмехнулась она и чмокнула мужа в гладко выбритую щёку.

— Вы мне льстите, — потупилась Ник.

Готов поспорить, что часть её лица, не скрытая маской, порозовела. Леди Барнс ей понравилась. Этому уже не удивлён был я: Рэй не умела не нравиться.

Супруга Дэвида обладала особой харизмой и притягательностью, складывавшейся из множества мелочей: острого ума, проницательности, лёгкости и открытости нрава, заразительного смеха и подкупающей искренности.

Возможно, если бы на её пути не встретился Дэйв, а на моём — Лара, у нас могло бы что-то получиться. По крайней мере, я не уставал ей восхищаться.

— Ничуть, — обронила шатенка, не без удовольствия наблюдая, как я приложился к её кисти, пусть и безжизненными губами маски. — Ты как обычно хитёр, Кросс. Ограждаешь себя от соблазнов?

Пока я гадал, риторический вопрос или нет, Рэйчел успела переключиться на новую тему:

— Хотя Манополис катастрофически тесен, редкие встречи и знакомства можно назвать по-настоящему приятными. Зато сомнительных хоть отбавляй. Даже эта самовлюблённая стерва, и та здесь! Как там её, милый, Карилла?

— Камилла, — на автомате поправил я, и тут же прикусил язык, но стало поздно.

Три разных взгляда устремились на меня: обеспокоенный, удивлённый и насмешливый. Рэй ухмыльнулась сомкнутыми губами, но ничего не сказала, за что я был ей признателен. Хоть кому-то хватало ума держать рот на замке.

Язык мой — враг мой, а мозг его лучший друг!

Рэйчел ведь помнила о давнишнем интересе Камиллы к моей скромной персоне. Благо, хоть не знала, насколько появление Николь подстегнуло этот пресловутый интерес.

— Ох, неужели это Эвансы? — заполняя тягостную тишину, обрадовалась миссис Барнс и потянула мужа в сторону очередных знакомых.

— Увидимся во время танцев, Марк, Николь!

Как ни в чём не бывало, Рэй сделала нам ручкой, и вскоре блистательные супруги затерялись в толпе не менее блистательных представителей света. Дэйв только и успел, что с извиняющейся улыбкой кивнуть на прощание.