( Не) пара для вампирессы (СИ)

Глава 24

Каждый шаг отдавался в груди гулким ударом.

Ветер трепал волосы, бросал их в лицо. Глаза резало от пронзительных порывов, от незабытых обид, но ярость, заполонившая её естество, высушила слёзы на щеках.

Так было легче.

Отдаться зверю и позволить ему вытравить из себя все чувства, всё человеческое. Не думать и не бояться. Прислушаться к самой сути, той половине себя, которую скрывала и сдерживала в последнее время. И теперь она овладевала ей без остатка.

Выбор никогда не давался Николь легко.

Она держалась на грани, боролась с собой с того самого случая в «Розе ветров». Казалось, сделаешь шаг и рухнешь в бездну, из которой нет возврата. Она желала и в то же время боялась её.

Опасалась, что не сумеет вырваться из сладостного забытья. А потом покушение на Дженну, полное ненависти и эгоизма недораскаяние Лемейн. Её признание стало последней каплей, уничтожило, столкнуло в пропасть.

Ночь Николь бродила по задворкам мегаполиса, слепая от боли и гнева, а, заснув с рассветом в опустевшей квартире подруги, проснулась полная ледяного спокойствия. Тёмная часть её существа взяла верх над сломленной вампирессой.

Она желала убивать — жестоко, изощрённо, жаждала свернуть кому-нибудь шею и выпить чужую жизнь без остатка. К середине ночи опасное желание превратилось в одержимость, и бессмертная сбежала, понимая, что, если уступит соблазну, уже не сможет остановиться.

Как и то, что не простит себе смерти кого-либо из друзей.

Марк был прав в одном: в Манополисе она оказалась не на своём месте. Особенно сейчас, когда теряла контроль.

Ярость нарастала и бурлила, как кипящий поток, и Николь осознавала, что должна дать ей выход, иначе её разорвёт на части. Иначе она утратит последние остатки рассудка и начнёт нападать — сначала голодная и злая, а после пьяная от крови, больше для развлечения.

И она знала, кому хотела припомнить обиды.

Смертные не шли в расчёт, тем более что с Камиллой было покончено.

Что до Марка… После произошедшего она не хотела думать о нём, не хотела помнить его имя, томным полувздохом замиравшее на губах всякий раз, когда срывалось с них.

Как он на неё смотрел в ту ночь! Животное желание в глубине потемневших синих глаз сливалось с обжигающей ненавистью — от одного такого взгляда можно было захмелеть!

Оставался единственный достойный противник — Лео Хант.

Вампир, встречи с которым она и страшилась, и ждала. Единственный, у кого можно было выудить правду о её прошлом. Единственный, кто мог открыть путь в родной мир, даже если там её подстерегали разочарования и гибель.

Девушка больше ни минуты не хотела оставаться в Манополисе, куда её занесло по милости, а скорее насмешке, судьбы.

Попытки найти охотника оказались тщетными. Заметать следы Хант умел. Николь скоро смирилась с этим, поскольку понимала, что наёмник не заставит себя ждать и сам разыщет её в удобный момент. Значит, стоило такой момент создать.

Остановившись подальше от шумного центра города, вампиресса вытянула у администратора отеля информацию о самых безлюдных и зловещих местах, которые легковерные смертные обходили стороной.

Сама она в предрассудки не верила и намеревалась использовать одно из них в качестве красноречивого приглашения для Лео, незримое присутствие которого ощущалось кожей.

В качестве места встречи Николь выбрала Дьерский пешеходный мост, после заката пользовавшимся дурной славой, так как по ночам там пропадали люди. Она знала, как это случается, но наивные домыслы смертных пришлись на руку, чтобы выманить противника из норы и отделаться от случайных свидетелей.

Зябко кутаясь в алое пальто, с которым почему-то так и не сумела расстаться, она шла по стильному урбанистическому сооружению, у опор подсвеченному рассеянным холодным светом, и вглядывалась в сумрачные воды Мены.

По реке стелился зловещий туман, воздух полнился влагой. Дышалось легко, и каждый вдох пьянил, становясь тем слаще, чем чаще девушка вспоминала, что он может стать последним.

Бессмертная пыталась убедить себя, что это уже не имеет значения, но страх расползался по позвоночнику, холодом вливался в пальцы, заставляя руки дрожать. Ожидание становилось тягостным. Хотелось поскорее покончить со всем раз и навсегда.

— Маленькая смелая вампиресса, — ледяной насмешливый тон заставил Николь встрепенуться и крепче сжать рукоять клинка, спрятанного под полой пальто, — должно быть, ты в отчаянии, раз сама пришла ко мне.

Лео Хант стоял на другом конце моста, хотя она могла поклясться, что ещё минуту назад его там и в помине не было.

Ветер трепал длинные волосы мужчины, рвал края чёрного плаща. На фоне тёмной одежды бледное лицо преследователя казалось расплывчатым пятном с жутковатыми провалами бездонных антрацитовых глаз.

Фонари вокруг него замигали, сопровождая эффектное появление вампира унылым гудением. Николь улыбнулась уголками губ: тщеславный охотник любил нагнетать ужас и играть с жертвой. Увы, на неё его фокусы не производили должного впечатления.

— Соскучилась по своим, — не менее насмешливо откликнулась она, запечатав страх в недрах себя и не спуская глаз с противника.

Раскрыла губы, обнажив клыки, не скрывая сосредоточенного и хищного выражения лица.

— Зверем ты нравишься мне больше, — не унимался Хант с ехидной ухмылкой. — Так ты гораздо интереснее, чем когда изо всех сил стараешься демонстрировать человечность перед своим смертным дружком.

— Он в прошлом, — отрезала вампиресса, задетая чужой издёвкой. — Сегодня лишь ты и я. Я устала убегать, Хант. Пришло время решить это дело.

Брови наёмника взметнулись, уголки губ приподнялись, словно он был впечатлён выпадом девушки и не скрывал истинных чувств.

— Но прежде ты дашь мне ответы.

— Мёртвой вампирессе ответы ни к чему, — осклабился мужчина, приближаясь к ней, заставляя напружиниться, собраться.

В тонких пальцах, затянутых в перчатку, блеснул нож. В следующий миг противник бросился на Николь с молниеносной скоростью, но бессмертная, ловко развернувшись, отразила удар припрятанным клинком и отскочила в сторону.

Лео улыбнулся.

— Кровь идёт тебе на пользу, — признал преследователь. — Осознала, наконец, какой силой обладаешь, если не сдерживаешь себя?

Усыпляющий бдительность мягкий тон, продуманный прыжок и лезвие, мелькнувшее перед глазами. Николь насилу успела увернуться, принимая горькую правду: охотник развлекается с ней. Однако со временем ему наскучит играть, и опасность станет явственной.

— Как ты перемещаешься между мирами, Хант?

Достойный балерины пируэт и короткий выпад, кинжал полоснул по предплечью вампира, рассекая рукав, серебром обжигая плоть. Не повезло. Убийца поморщился, но оружия из ладони не выпустил. Повреждение медленно затягивалось.

— Так, значит?.. — протянул не без удовольствия, недобро сощурившись. — А ты не столь проста, вампиресска.

Рывок, и Хант исчез из поля зрения, чтобы появиться за спиной, закидывая руку с ножом, как удавку. Отклонившись, Николь успела вставить клинок между чужим клинком и своим горлом до того, как станет слишком поздно.

— Двигаться умеешь, — прошептал тот у самого уха, как на Сумрачном балу, — но тебе не хватает скорости.

Лео оттолкнул её с такой силой, что бессмертной пришлось совершить подобие перекидного прыжка, чтобы удержать равновесие и успеть развернуться.

— Есть в Дракарде нечто, позволяющее нам разрывать пространство между мирами, — поделился преследователь, не спеша сдвигаться с места и отслеживая каждое её движение и намерение.

— Но ты ведь этого не помнишь, — уколол снисходительным взглядом, заставив Николь нервно дёрнуть уголком губ. — И полагаю, у тебя данного предмета нет. Значит, кто-то создал проход за тебя.

— Ты решил открыться мне? — поддразнила девушка, присматриваясь к тому, как движется соперник, и выискивая слепое пятно. — Неужели в тебе проснулась совесть?

— Чем больше узнаешь, тем меньше тебе захочется умирать, — оскалился Хант. — И тем большее удовольствие я получу, когда ты будешь корчиться в муках у моих ног. Кажется, ты не боишься уйти, и это лишает наш поединок остроты. Я дам тебе смысл, прежде чем отниму жизнь. Вот это будет по-настоящему весело!

Стиснув зубы, Николь поднырнула под руку охотника, оставив разрезавший воздух кинжал над головой, и с разворота ударила его ногой в грудь. Лео выстоял, однако остановился в нескольких метрах от неё, отброшенный точным ударом.

Качнул головой, дивясь силе, сокрытой в хрупкой девичей фигурке.

— Не переоценивай себя, Хант, — бросила вампиресса, одарив его ледяным взглядом, на глубине которого плескалась алая тьма, — ибо я не собираюсь падать к твоим ногам. Разве что ты сумеешь заставить меня.

— Об этом не беспокойся, — улыбнулся противник и точной подсечкой сбил её с ног.

Николь упала на землю, больно ударившись головой о камень, но клинок из рук не выпустила. Среагировав на замах Ханта, перекатилась и вонзила лезвие в ботинок мужчины.

Выждала несколько секунд и с силой вырвала оружие. Лео взвыл не своим голосом и отшатнулся, поддерживая ногу под колено: серебро проникло в кровь. Воспользовавшись заминкой врага, девушка вскочила.

— Кто нанял тебя? Я знаю этого вампира? — повысив и ужесточив тон, спросила она.

Преследователь глухо выругался и перенёс вес на целую ногу.

— Дрянная девчонка, — дрожа то ли от злости, то ли от возбуждения, ощерился он, с каждой минутой всё больше напоминая зверя. — Я вырву твоё сердце и скормлю собакам! Согласно контракту, заказчика интересует только твоя голова.

— Кто заказчик? — сквозь зубы повторила Николь, теряя терпение.

— Заказчик чем-то похож на леди Лемейн, — зная, куда больнее ударить, улыбнулся Лео. Вампиресса испытала жгучее желание стереть улыбку с его лица.

— Ах, леди Лемейн, горячая кровь толкала её на необдуманные поступки. Пришлось повлиять на неё, чтобы не распускала свой остренький язычок. Стоило избавиться от девчонки, но, сама понимаешь, контракт. Благо, ты разобралась с ней за меня.

— Так это ты подослал Камиллу отравить меня в «Сердце дьявола»? И тогда, открыть правду в клинике?

Вернув самообладание и обычное хладнокровие, Хант дёрнул бровью.

— Разумеется, это был ты. Ловко.

— Благодарю, — хмыкнул преследователь. — Забавнее другое. Я и не надеялся, что Кросс способен так взвиться из-за жгучей стервы вроде Лемейн. Видно, он и впрямь дорожил ей. Дорожил настолько, что перечеркнул всё, что связывало вас двоих…

Сорвавшись, Николь бросилась в атаку, нанесла ряд быстрых колющих ударов, ни один из которых не достиг цели. Хант с лёгкостью уклонялся, танцуя с ней. Наконец, остановившись, захохотал:

— Такая Николь мне по душе! Ну же, девочка, покажи, на что ты способна на самом деле!

Силуэт убийцы мелькал то с одной стороны, то с другой. Выбитая из колеи, вампиресса утратила концентрацию и пропустила три молниеносных удара. Каждый вспорол кожу, ядом проник в кровь.

Закричав от жгучей боли, девушка потеряла равновесие. Самый глубокий разрез пришёлся на коленный сустав, уравняв их шансы. Являлось ли то, что нож не пробил бедренную артерию, счастливой случайностью или расчётом Лео, она не знала.

— Дай мне больше! — прошептал Хант, вновь возникнув из ниоткуда и с силой дёрнув её за волосы, вынуждая откинуть голову.

Николь замерла, ощущая холодную поверхность серебра на шее, у самого горла. Кончик скользил по коже, словно перо по пергаменту. Дыхание сбилось, сердце оглушительно стучало в висках.

— Развлеки меня, маленькая вампиресса! Я не верю, что это всё, что ты можешь!

Неспособная сбросить предсмертное оцепенение, девушка зажмурилась, ожидая конца. Каково же было её удивление, когда вампир, не удовлетворившись покорностью, зло швырнул добычу на землю.

Николь ободрала ладони и, кажется, разбила бровь, но боль отрезвила, заставила перевернуться на спину и отползти, не спуская глаз с противника, подняться на дрожащих ногах.

— Может, тебе нужна дополнительная мотивация?.. — настигая жертву и поигрывая серебряным клинком, спросил гонитель. И добавил со зловещей ухмылкой:

— Ты ведь понимаешь, что, если сдашься, мне хватит времени до рассвета, чтобы наведаться к твоему драгоценному Кроссу и передать ему последний привет? Он мне должен. Часть я возьму кровью, а оставшееся — жизнью. И постараюсь сделать так, чтобы он очень страдал.

— Ты обещал, — дрожащим голосом напомнила вампиресса, обходя противника по кругу, прихрамывая на раненую ногу, горевшую от дикой боли. — Обещал, что забудешь, если я откажусь от него и приду к тебе. И вот я здесь: бери, если сможешь.

— Так-то лучше, — обнажив клыки, протянул вампир и перешёл в нападение.

Загонять ослабленную жертву — то, что он любил в своей работе больше всего. То, что увлекало его и доставляло наслаждение, сравнимое с первым глотком горячей крови после длительного голода.

Николь от природы обладала ловкостью и грацией, но с перебитым коленом теряла единственное преимущество. С проникшими в кровь частицами серебра рана ещё нескоро затянется. Выручало вёрткую девицу лишь его собственное раздражающее увечье.

— Однако ты здесь уже не ради него, не правда ли?

— Нет, — ответила бессмертная, всадив ему нож в плечо.

Хант выругался сквозь зубы и извлёк клинок из парализованной на время руки, метнул его в соперницу. Пронзительный женский крик прокатился по воздуху, став для охотника сладостной музыкой. Лезвие вошло под ключицу, опасно близко к сердцу.

Николь завалилась на бок, раскрыв губы в сдавленном стоне.

Сильная.

Преследователь понимал, что вопреки животным желаниям пора заканчивать игру. Серебро накапливалось в теле, разрушая клетки, разорванная плоть восстанавливалась всё медленнее. Он слабел и не мог позволить себе опять упустить вампирессу.

Другой возможности может и не представиться.

Словно пьяный, приблизился к девушке, обхватившей рукоять и силившейся вырвать лезвие из протравленной плоти. Ужас, застывший в её глазах, разгонял кровь по венам.

Хант жёстко усмехнулся и присел на корточки, прокрутил кинжал в груди бессмертной, снова сорвав с полных губ сладостный крик. Извлёк оружие, чтобы жертва не умерла слишком быстро.

Хотелось насладиться страданиями той, что вынудила его побегать и побороться за неё. Впитать последние минуты её жизни, прежде чем он закончит начатое, поглотить хриплые стоны.

Он упивался отчаянием в ясных, блестящих от слёз глазах, черпая в нём новую силу. Редкая для вампиров способность досталась ему от прадеда и оказалась вовсе не такой бесполезной, как он считал в юности.

Энерговампиризм позволял выживать там, где другие наёмники обречены были подохнуть. Он делал его сильнее, универсальнее, изворотливее. Он в разы увеличивал способность к внушению.

И всё же его умений не хватило бы, чтобы стереть память чистокровной вампирессе вроде Николь. Кто бы ни сотворил с ней такое, он обладал мощью, которая Ханту, как и большинству вампиров, даже не снилась.

Сделал ли это его заказчик, охотник предпочитал не знать.

— И вот ты у моих ног, — философски заметил Лео, прокрутив в ладони кинжал. — Впрочем, это не составило труда.

Глаза красавицы тускнели, лишались осмысленного выражения по мере потери крови. От повреждённого места во все стороны расходилась тёмная сеть вен. Это погибали и разрушались её клетки.

Бессмертная двигала губами, но разобрать слов не представлялось возможным.

— Прощай, маркиза, — прошептал Лео Хант чуть слышно, занося над обессиленной девушкой клинок.