( Не) пара для вампирессы (СИ)

Глава 19

«Она чуть не убила человека!»

Обжигающая мысль билась в воспалённом мозгу вампирессы, гнала прочь от ненавистного бара, от высоток и людных мест, от Дженны и Марка, которого её тёмная сущность готова была растерзать.

Она ненавидела мужчину так же сильно, как саму Николь влекло к нему, ведь это из-за него её заточили в самые дальние уголки сознания, лишив всякой свободы.

Бессмертная чувствовала себя ещё более потерянной, чем в первый день в Манополисе. Она не принадлежала этому миру, но вынуждена была играть по его правилам, чтобы скрыться от врагов и преследователей. И, вливаясь в жизнь шумного мегаполиса, становилась человечнее.

Однако истинную суть не утаишь.

И чем дольше Николь сдерживала себя, тем хуже ей становилось.

Она по-прежнему не помнила ничего из своего прошлого. Не помнила, какой была, во что верила, и неопределённость разрывала на части.

Сознательная часть не желала причинять вред невинным людям. И пока имелся человек, который вёл за собой, вампиресса справлялась. Но её животная часть хотела убивать. Идти на поводу у инстинктов и загонять жертву, пока та, выбившись из сил, не перестанет представлять для неё интерес.

Вздохнув, Николь заставила себя разомкнуть челюсти и отпустить молодого парнишку, пока тот держался на ногах. Она столкнулась с ним на границе Шэйд-парка — полным жизни и сил, разгорячённым пробежкой.

Дальше всё было как в тумане до той минуты, когда ярость схлынула, и вампиресса сумела включиться в реальность. Покачиваясь, словно пьяный, тут же забыв их короткую встречу, незнакомец удалялся, а она провожала его тоскливым взглядом, осознавая, что это лишь временная передышка.

В первые мгновения стало легче.

Чужая кровь растекалась по венам, бодрила и согревала. Увы, момент блаженства был короток: как только животная суть угомонилась, на вампирессу обрушились угрызения совести. Застонав, она прижалась спиной к стволу ближайшего дерева и сползла на землю, закрыла лицо руками.

Марк, должно быть, презирал её!

По крайней мере, посмотрел так, словно вычеркнул из своей жизни.

Тогда девушка поняла, что взором можно убить. Уничтожить, раздавить… Именно так она себя и чувствовала: раздавленной, ничтожной. Она держалась из последних сил, чтобы не перегрызть горло выскочке Лемейн, когда всё её существо вопило об обратном.

Николь отпустила соперницу, потому что верила, что применение силы — это не выход. Потому что знала, что Кросс считает так же. И с недавних пор ей стало не всё равно, как он мыслит, что думает о ней.

Ей хотелось, чтобы мужчина видел в ней личность, а не монстра, каким она могла стать. Нечто большее, нежели делового партнёра. Она дорожила симпатией фотографа и, несмотря на принятое на Сумрачном балу решение, боялась утратить всякую связь с ним.

Что неизбежно происходило.

Они отдалялись друг от друга, и, возможно, это не было бы так больно, если бы судьба, словно в насмешку, не сталкивала их вновь и вновь. Если бы вокруг него не крутилась настырная Камилла, не устававшая портить ей жизнь всеми доступными средствами.

Если бы вместе с контролем над эмоциями она не теряла власть над своей тёмной половиной. Если бы та, в конце концов, не реагировала на Марка с той же страстью, но в противоположном направлении.

Смертные говорят, что ненависть — одна из ипостасей любви.

Пожалуй, Николь была склонна с этим согласиться. Иногда она сама не понимала, что испытывала при виде харизматичного фотографа. Стоило вспомнить о нём, как в памяти всплыли и ледяные омуты потемневших от гнева глаз.

Боль всколыхнулась с новой силой, и девушка сжалась, обхватив колени. Столько сумбурных мыслей и чувств вилось в голове, словно она опять оказалась под тяжёлым взглядом, полным ненависти и разочарования.

А чего, с другой стороны, она хотела?

Провоцировала и пробуждала в нём чувства, которых сама испугалась и которые сама отвергла! Глупая запутавшаяся вампиресса, полюбившая смертного!

Сколько дней, часов и минут она посвятила тому, чтобы убедить себя, что привязанность к Кроссу спровоцирована безвыходным положением и щедростью единственного человека, кто оказался к ней добр.

Но нет, чувства, проросшие сквозь сердце, оказались далеки от благодарности и уходили тем глубже, чем лучше они узнавали друг друга. В его обществе оно то замирало, то неслось вперёд с неистовой скоростью, словно желало вырваться из груди, взлететь и утянуть за собой в мир несбыточных мечтаний.

Не говоря уже о том, что творилось с лицом.

Жар плескал в щёки, и Николь благодарила судьбу, что почти неспособна краснеть, иначе всегда в его присутствии оставалась бы пунцовой, как алый закат. Губы дрожали и не слушались, улыбались, раскрывались, блестели от прикосновений кончика языка.

Она полюбила.

Девушка не помнила ни себя, ни предыдущих отношений, но точно знала, что покорилась любви — такой, какой та должна быть, если только она настоящая.

Поразительное чувство, пьянящее не меньше вкуса крови, дарующее ту же силу, лёгкость, счастье, тепло. Возносящее тебя до невиданных высот, возвращающее к жизни. И в то же время способное погубить, заставить разбиться.

Правильно ли она поступила?

Пренебрегла чужими чувствами и обесценила их. Пусть даже чтобы защитить его: не от преследователя, а от самой себя.

Она допустила ошибку, и прошлое не отпустит её, как ни старайся, сколько ни беги. Если хрупкий смертный останется с ней, их недолговечная связь обернётся трагедией. Не станет Ханта, за ним придут другие — сильнее, упорнее, беспринципнее.

Ясно одно: Лео в туманной игре лишь пешка. Раз признаёт наличие правил, значит, подчиняется кому-то более влиятельному. Такие, как он, не привыкли повиноваться, их покорность можно разве что купить.

Выходит, на кону стоит крупная сумма денег. Есть щедрое вознаграждение — найдутся и желающие. Второй, третий, четвёртый Хант. Будут выслеживать и загонять, пока не добьются своего.

О милостивая тьма! Что же она натворила?..

Вечер выдался поганый, ничего не скажешь! Ночь — ещё хуже.

Спасибо Барнсу с его неиссякаемой энергией, который меня в очередные приключения втравил, а сам поприсутствовать не удосужился.

Спасибо Николь, превратившейся в сплошную головную боль и упорно избегавшей встречи, которая могла прояснить хоть что-нибудь.

Спасибо Камилле, которая довела отношения с вампиршей до предела и, возможно, сама спровоцировала нападение.

Лёжа без сна, я пытался оправдать Николь и не мог. Пытался разобраться в произошедшем и не мог. Старался взглянуть на ситуацию с разных сторон, но либо утыкался в стену, либо приходил к одному и тому же заключению: вина лежит на бессмертной.

Голова ныла от тупой боли и бессонницы. Я уже ровным счётом ничего не понимал.

Не знаю, почему продолжал выгораживать вампиршу после увиденного в «Розе ветров». Пытался убедить совесть, что очень сильно не хочу сидеть в тюрьме как сообщник, да только себя не обманешь.

Не боялся я никакой тюрьмы, и без того несколько лет жил в неволе. Что мне клетка из четырёх стен в сравнении с клеткой разума? Я боялся за неё, а ещё больше — её саму. Ту, в кого она превращалась. Или, быть может, к кому возвращалась.

Рабочий день после бесконечной нервной ночи прошёл как в тумане, и под вечер я ввалился домой на автомате, не помня, что происходило вокруг и когда из студии успели исчезнуть следы присутствия Николь.

На следующее утро оправившаяся Камилла отправилась покорять «Сердце дьявола», а я — «Литс-Вейл», где снимал двух соблазнительных девиц, решивших выделиться и устроить коллаборацию.

В общем, жизнь вернулась к истокам, чего не скажешь о вампирессе, которая в мои апартаменты возвращаться не спешила. Казалось, надо смириться и выкинуть её из головы, что я старался сделать, но ничего из этого не выходило.

С одной стороны, я невероятно злился на подругу — за все тайны и недомолвки, за недоверие после всего, что я для неё сделал. За то, что она сотворила с Лемейн и едва не сотворила со мной.

С другой — каждую минуту я невольно возвращался к ней.

Гадал, где она и с кем она, что намерена предпринять. Что, в конце концов, творилось с ней? Какая из двух таких разных девушек была настоящей? Что, если та Николь, в которую я верил, была маской, искусной ложью, чтобы слиться со смертными?

Вопросы, вопросы, вопросы и ни намёка на ответ!

Сомнения грозили свести с ума, я и так чувствовал, что теряю ясность рассудка.

Покрутив в руках смартфон, я разблокировал его и пару минут тупо пялился в дисплей, думая обо всём и ни о чём. Пролистал список контактов, зацепившись взглядом за знакомое имя, и испытал жгучее желание позвонить. Палец замер, не коснувшись экрана, я усмехнулся.

Даже если услышу знакомый голос, то что я могу сказать?

Привет, Николь, спасибо, что не убила меня на днях? Это было так мило с твоей стороны!

Скривившись, я швырнул девайс в угол дивана и потёр виски.

И почему меня снова дёрнуло ввязаться в нездоровые отношения?

Начинает казаться, что меня привлекают исключительно проблемные девушки. Что дальше? Отправлюсь оббивать порог Лемейн? Дожили, сравниваю двух соперниц по уровню наносимого ущерба. Совсем двинулся головой!

К чёрту! Пора с этим завязывать.

Видит небо, она пыталась этого избежать!

Пыталась справиться с конкуренткой своими силами, не привлекая третьих лиц. Несмотря на то, что Камилла терпеть не могла маленькую белобрысую пигалицу, она ограничивалась предупреждениями. В своей манере, но всё же.

И хотя она приняла предложение Лео Ханта, девушка не спешила претворять их договорённость в жизнь. Она не до конца ему доверяла и не решалась впустить пугающего незнакомца в святая-святых — клуб Барнса.

Однако после того, что произошло в «Розе ветров», Лемейн ни минуты больше не сомневалась: от Николь необходимо избавиться. И как можно скорее.

Кто бы мог подумать, что в хлипком тельце этой лживой дряни заключена такая сила! Если она едва не удавила её у всех на глазах, то на что будет способна в укромных уголках «Сердца»?!

Липкий страх расползался в душе гетеры. Она не могла объяснить себе, почему боялась Николь так, как никого другого. Словно в той таилось нечто тёмное и зловещее, но провал в воспоминаниях не позволял раскрыть правду и разоблачить мерзавку!

Похоже, на какое-то время она потеряла сознание от удушья. События обрывались. Камилла совершенно не помнила, когда Марк успел появиться и вступиться за неё и куда делась несносная блондинка.

Ах, Марк…

Мысли о своенравном мужчине вызывали противоречивые чувства: с одной стороны, он защитил её от нападок обезумевшей стервы, утешал и провожал до дома. С другой — не захотел остаться на ночь, а ведь она без раздумий согласилась бы на всё, о чём он её попросил. Ушёл, бросив одну, зная, как она раздавлена и как нуждалась в нём!

Камилла ненавидела показывать свои истинные чувства и слабости.

По вине проклятой Авенье Кросс увидел её в самом жалком состоянии из возможных. Чувство стыда заставляло щёки гореть, и куртизанка не знала, как сумеет вернуть уверенность и посмотреть ему в глаза. Отныне при виде Марка она будет вспоминать свой позор. Не исключено, что он тоже.

За что Лемейн злилась на Николь ещё сильнее!

Дрожа от возбуждения, брюнетка металась по комнате, словно раненый зверь. Сомнения и страх за собственную шкуру боролись в ней с яростью и отчаянием. Вытоптав дорогой ковёр до состояния половика, девушка схватила со столика смартфон и неверным голосом велела Велкому вызвать контакт.

Слушая бесконечные гудки, думала, что свихнётся от нетерпения.

Пару раз ловила себя на малодушии и лишь усилием воли не позволяла сбросить звонок. Когда в динамике раздался ровный мужской баритон, чуть не выронила сотовый и быстро проговорила:

— Добрый день, господин Хант. Удобный момент настал. Жду вас сегодня в районе девяти вечера в небоскрёбе Фалкон.

Никогда родная обитель не казалась Камилле такой враждебной.

Каждый шаг отдавался гулом в ушах, и, казалось, все взгляды были направлены на неё. Маленькая подвеска-флакон, спрятанная в ложбинке груди, калёным железом жгла кожу.

Первый раз в жизни гетера ощущала неуверенность в том, что делала.

Она рисковала всем, что имела: карьерой, достатком, влиянием. Один неосторожный шаг, и она попадёт под камеры. Девушку трясло от напряжения: приходилось контролировать мимику и жесты, взгляд и походку и следить за всеми, кто мог встретиться на пути.

Призвав всю свою находчивость и очарование, Лемейн ненавязчиво подобралась к графику, который вели администраторы «Дэйвила», и выяснила, во сколько и в каком номере состоится самое позднее свидание Николь.

Казалось, судьба благоволила ей: Камилле как раз хватало короткого перерыва, чтобы проникнуть в чужую комнату и претворить в жизнь свою половину сделки.

После этого нужно так же незаметно выскользнуть из «Сердца» и вернуться уже с господином Хантом, как со своим новым клиентом. И всё.

Она проведёт подчинённого мистера Авенье в клуб Барнса и даст ему определённую свободу действий. Лео заберёт ненавистную блондинку, и с ней будет покончено. Тихо и без шума. Николь вернётся к отцу в Амонаду, а уж там он найдёт на неё управу.

Дальнейшее её не касается.

Весь день Камилла провела в диком мандраже, хотя пыталась казаться спокойной и невозмутимой. Работала, как во сне, даже между ярусами передвигалась, словно сомнамбула. По мере приближения рокового часа сердце колотилось быстрее, дыхание сбивалось, и девушка сама себя не узнавала.

Ей и прежде доводилось избавляться от соперниц — не единожды, самыми разнообразными методами. Однако на сей раз она как будто не контролировала ситуацию, не понимала чего-то существенного…

Встряхнув густой шевелюрой, Лемейн отогнала назойливые мысли.

Укорами совести она помучается после того, как соперница покинет пределы Касии. Впрочем, она будет очень занята: пойдёт длинным путём и начнёт добиваться дружбы и доверия Марка, а потом, со временем, и более глубокой привязанности.

Будет такой, какой он хочет её видеть, возможно, и сама поверит в созданный образ. Если понадобится, отправится за ним в Яфрейн, к сестре, по которой втайне скучала.

Утешая себя сладкими иллюзиями, роковая гетера нашла нужный номер.

С лёгкой ревностью оценила, что он почти так же хорош, как те, что отводились ей. Это значило только одно: по уровню достатка и влияния клиенты Николь мало уступали её собственным.

Сжав губы, красавица расстегнула подвеску на шее и осмотрелась в поисках знакомого будуара с большим зеркалом и цветами.

В отличие от других агентов, Дэвид заботился о своих девочках. Считал, что у них тоже должно быть особое настроение, чтобы с каждым новым клиентом случился успех.

Оттого в отведённых им зонах стояли букеты и духи, фрукты и традиционный бокал шампанского. Вследствие чего в «Сердце» появилась своя негласная традиция: пригубить игристый напиток наудачу.

Камилла вытащила пробку из резного флакончика, который дал ей Хант.

Изящная вещица для такого строгого человека. Лео пояснил, что в нём находился редкий токсин, вводивший человека в состояние глубокого сна и не оставлявший следов. Гетера поднесла хрустальный сосуд к носу: действительно, ни цвета, ни запаха.

Мстительно улыбнувшись, половину содержимого вылила в наполненный бокал возле зеркала, вторую хотела добавить в бутылку шампанского, стоявшую на прикроватном столике, но та оказалась запечатана.

Чертыхнувшись, Лемейн стукнула себя по лбу и пробежалась взглядом по комнате. Раскрутила флаконы с духами и добавила по несколько капель в каждый. Она не была уверена, как именно работает снотворное, но решила перестраховаться. Подумав, опрокинула последние капли в вазу с фруктами.

Заслышав далёкие голоса, девушка нервно запихала пузырёк в вырез платья вместе с цепочкой. Оправила платье и кинула быстрый взгляд на своё отражение: бледное лицо и горящие глаза выдавали её.

Камилла пощипала щёки, чтобы не выглядеть такой болезненной, и, сделав глубокий вдох, вышла из номера. Кажется, вовремя: в коридоре она не встретила ни души, но шаги становились отчётливее.

Нацепив на лицо привычную уверенную улыбку, брюнетка направилась в противоположную сторону, мурлыкая под нос новомодную песенку для пущего эффекта безмятежности.

Полдела сделано, самая рискованная часть позади. Осталось встретиться с господином Хантом и, позволив ему войти, указать на нужную комнату. Остальное предприимчивый безопасник обещал взять на себя.

В течение часа всё будет кончено.