( Не) пара для вампирессы (СИ)

Глава 21

Пора бы уже смириться с одной непререкаемой истиной: если ты оказался в самом центре безумного водоворота событий, тебе из него не выбраться, как ни рыпайся.

Стоило мне принять решение абстрагироваться и пустить происходящее на самотёк, как всё стало ещё хуже. Я не успел прожить и нескольких нормальных дней, когда с номера Барнса пришло короткое сообщение, вновь перевернувшее мир с ног на голову: Дженну увезли в реанимацию прямо из «Сердца»!

Как выяснилось позже, сообщение написала Кэтрин.

Дэйв сорвался в центральный госпиталь вместе с бригадой первой помощи (кто бы мог подумать!), оставив в своём заведении не только смартфон, но и насмерть перепуганную помощницу посреди грандиозного скандала.

В общем, ни единое злоключение, случающееся на территории Лоско-сити, очевидно, не обходит меня стороной.

Памятуя о заслугах друга, я срочным делом выдвинулся в Фалкон разгребать последствия вместе с Моран, несмотря на то, что я в отличие от неё никаких полномочий в клубе агента не имел. Зато обладал морально-волевыми качествами.

Ночка выдалась весёлая, и, хотя мы с Дэвидом радели за общее дело, мы умудрились разминуться и не сумели обмолвиться и парой слов. У секретарши тоже зуб на зуб попадал через раз, так что добиться от неё адекватного пересказа событий я так и не сумел и ограничился крайне смутным представлением о случившемся.

Нужно ли уточнять, что следующие сутки Дэйв провёл в такой беготне и запарке, что я мог ему лишь посочувствовать?

Подозреваю, что у бедняги не находилось времени даже вздохнуть, не то что позвонить, так что я решил проявить тактичность. Во-первых, я уже сделал всё, что мог. Во-вторых, меня произошедшее не касалось. Райнер была моей подругой, и я за неё переживал, но предпочитал не лезть в чужие дела.

И раз уж я ничего не мог изменить, оставалось ждать.

На второй день мне снова пришло сообщение — на этот раз с личного номера яфрейца и, судя по манере, набранное его быстрой рукой.

Друг сообщал, что Дженну можно увидеть и она сильно нуждается в поддержке. У Барнса оставались незавершённые дела, поэтому он надеялся подъехать ближе к закрытию посещений, а я собирался добраться до клиники раньше, раскидав последние съёмки по другим дням.

В итоге мы договорились пересечься и наконец поговорить.

Пожалуй, то, что я ехал навестить подругу, попавшую в больницу, было самым нормальным за последние дни, а то и недели.

Оставалось неясным, по какой причине она там оказалась, но, впрочем, в «Сердце» ни дня не обходилось без происшествий. Дэйв и сам не раз с горькой улыбкой замечал, что является владельцем редкого серпентария. Главное — всё обошлось, и я настраивался на обычный шутливый диалог между двумя друзьями.

Восемь ярусов спустя мне пришлось убедиться, что от обычного в моей жизни не осталось ровным счётом ничего. И сколько бы я ни противился судьбе, последствия одного неосторожного выбора настигали меня повсюду.

Открывая дверь в палату Дженны, я никак не мог ожидать, что вместе с заснувшей под капельницей подругой обнаружу вампиршу, впившуюся в горло…

Это что, Лемейн?!

В ту долгую минуту, что я замер в ступоре, меня накрыло острым ощущением дежавю. Пусть обстановка сменилась, действующие лица и конфликт остались те же. Разве что на этот раз моё вмешательство ничуть не смутило упырицу.

Не отнимая окровавленных губ от шеи безвольной Камиллы, Николь взглянула на меня алыми глазами, лишёнными всего человеческого, кроме, быть может, холодной насмешки. Издевательский взгляд привёл в чувство, и я метнулся на помощь гетере.

Увы, сытая бессмертная реагировала и двигалась намного быстрее меня.

С лёгкостью хищной кошки скользнула к окну, утаскивая за собой ослабевшую жертву, и, наконец, вырвала клыки из тонкой шейки девушки. Слизнула кровь с губ и улыбнулась, будто сам дьявол.

Я сглотнул и сделал к ним осторожный шаг, поднял руки в умоляющем жесте, предчувствуя недоброе при виде заострившихся черт. Знакомых и в то же время чужих.

— Николь… — произнёс как можно мягче, стараясь потянуть время.

Вампирша обнажила клыки и покачала головой, словно советовала не совершать опрометчивых поступков. Пронзительные глаза будто видели каждую мысль задолго до того, как она успеет сформироваться у меня в голове.

Изящная ладонь легла на скулу Лемейн, вторая накрыла затылок. С болезненной ясностью осознав, что произойдёт, я бросился вперёд. Жуткий хруст, в безмолвном противостоянии показавшийся оглушительным, свидетельствовал о том, что я не успел.

Одним коротким движением бессмертная свернула Камилле шею. Полуприкрытые глаза красавицы помутнели, и голова завалилась на бок. Всё так же зловеще улыбаясь, Николь стёрла кровь с лица и шеи убитой девушки, перехватила её за шкирку и вышвырнула в окно.

Осколки с тонким звоном брызнули в палату, и я был вынужден закрыть предплечьем лицо.

Долю минуты меня занимал вопрос, сколько же силы заключено в миниатюрном женском теле, раз она с лёгкостью сумела разбить другим женским телом укреплённое стекло, а затем мне пришлось ощутить зловещую силу на себе.

Молнией мелькнув перед глазами, вампирша схватила меня за горло и подняла над полом.

Меня — высокого, накаченного мужика!

— Не вставай у меня на пути, Кросс!

Опасно сузив глаза, выдохнула в губы девушка и ударила спиной об стену с такой силой, что из груди выбило воздух, а сознание на несколько минут изменило мне.

По крайней мере, картинку перед глазами поглотила плотная тьма, и последним, что запомнилось, было то, как ноги отказались подчиняться, и я самым позорным образом шмякнулся на землю.

Из палаты Дженны я выползал на полусогнутых.

Во-первых, приложили меня знатно: непроглядная завеса перед глазами через некоторое время рассеялась, а вот ноющая боль в затылке исчезать не спешила.

Во-вторых, увиденное, мягко говоря, подкашивало. Мне и рот-то удалось закрыть не сразу.

Я пребывал в ступоре, и единственная здравая мысль, сумевшая пробиться в оглушённое сознание, подсказывала, что, если я в срочном порядке не уберусь с места преступления, то на меня повесят убийство, которого я не совершал.

Шум борьбы и звон разбитого стекла не могли не привлечь весь ближайший персонал клиники, не говоря уже о трупе на её территории.

Соображал я, словно в страшном сне, где ты не можешь ни закричать, ни убежать от преследования. Ноги налились свинцом и двигались с трудом. Осмотревшись ошалевшим взглядом, я отметил, что безмятежная Райнер спит в больничной постели.

Чёрт, как же я ей завидовал в тот миг!

Отчего-то меня тоже нестерпимо клонило в сон.

Мысли путались, череп раскалывался от боли. Возможности задуматься о камерах слежения и просчитать каждый свой шаг, у меня не было, так что я принял единственное возможное в той ситуации решение: текать из палаты обходными путями.

Не знаю, чем заслужил подобное везение, но с медиками и охраной я разминулся. Стараясь сохранять спокойствие, спустился по боковой лестнице и прислушался.

Госпиталь гудел точь-в-точь как моя голова.

Решив не испытывать судьбу, я вышел в холл, на ходу накидывая верхнюю одежду. Должно быть, действие сместилось к телу пострадавшей, поскольку у дверей я не застал никого, кроме пары белых, как мел, посетителей, и беспрепятственно покинул стены злосчастного госпиталя.

Только в тёплом салоне э-мобиля понял, что меня колотит.

Руки ходили ходуном, и я удивился, как сумел вызвать транспортное средство и ничего не заметить. Откинувшись на спинку сидения, запустил ледяные пальцы в волосы и попытался отключиться от происходящего, пока у меня в мозгу не лопнул какой-нибудь жизненно важный сосуд.

Судя по усилившейся тупой боли, угроза была налицо.

Как в бреду я рассчитался с водителем и дотащил ослабевшее тело до студии, где, не раздеваясь, завалился в постель, благословив прошлого себя, решившего взять на вторую половину дня выходной.

Я был крайне далёк от того состояния, в котором смог бы что-то делать или решать. Закрыв глаза, понадеялся, что у меня нет сотрясения, и провалился в беспокойный сон, желая забыть случившееся, как жуткий ночной кошмар.

Ближе к полуночи меня разбудил звонок Барнса — поздний даже для него, не то что для меня. Сев на кровати, минуты три я пытался врубиться, где нахожусь и что происходит, столько же искал смартфон, пока не вспомнил, что пихнул его в карман куртки.

Друг проявлял характерную настойчивость: динамик разрывался от продолжительного вызова, а вместе с ним и моя голова.

— Да, — хрипло выдохнул в микрофон, с трудом разлепив губы.

Понять бы, какое время дня, что уж там. Судя по густой темноте, ночь. Но в Касии в начале декабря ни в чём нельзя быть уверенным, в холодный период почти весь день царит кромешная тьма.

— Я звонил тебе двадцать раз, дьявол тебя подери! — прорычал Дэйв, но я ещё не успел продрать глаза, чтобы впечатлиться.

«Чёрт! — запоздало мелькнула здравая мысль. — Я же должен был с ним встретиться в клинике!»

Однако после событий, которым я стал свидетелем, если не прямым участником, наша договорённость как-то вылетела из головы.

— Где тебя носит?!

— Я тоже рад тебя слышать, — зевнув во весь рот, я потёр кончиками пальцев переносицу.

Башка болела жутко. Надо сделать себе живительный коктейль из кофе, виски и анальгетиков.

— Не поверишь, но я спал мертвецким сном. И до утра не собирался выходить из этого состояния.

— Ты что, пьян? — после непродолжительного молчания уточнил друг.

Мне показалось, он на мгновение растерялся.

Пьян я не был, но чувствовал себя как в лютом похмелье: любые громкие звуки вызывают агонию, и часть воспоминаний отсутствует. О дикой тошноте и заторможенности я старался не думать. А тут лучший друг орёт в трубку какую-то несуразицу.

— Нет, я приложился головой. Сильно. Так что говори, что хотел сказать, или проваливай. Я не в настроении вести светские беседы, — вяло огрызнулся.

— Как бы там ни было, ты и твоя голова нужны мне в «Дэйвиле» через двадцать минут, — я намеревался отправить яфрейца в далёкий и увлекательный маршрут, когда, заговорщицки понизив тон, Барнс добавил:

— Дженна в больнице, Камилла мертва, а Николь и след простыл. И я знаю, что без тебя в этой загадочной чреде событий не обошлось. Так что если ты, как и я, не хочешь оказаться за решёткой, то будешь в моём агентстве в указанное время.

— Сорок минут и ни минутой меньше, — процедил я и отключился.

Добраться до Фалкона труда не составит, но мне ещё надо было превратить злое похмельное чудовище, сонно глядевшее из отражения, в подобие приличного человека. А это уже потребует определённых усилий.

Приняв душ и переодевшись, я всё же заглотил изобретённый коктейль под названием «Подбери вампирессу» и спустился к дожидавшемуся э-мобилю. В противном случае не имело смысла выезжать к яфрейцу, поскольку я попросту не понял бы ничего из того, что он жаждал мне сказать.

Дэйв позвонил мне, потому что продолжал вместе со службой безопасности вести собственное закрытое расследование, чтобы выяснить, как скандальное происшествие могло случиться в стенах его безукоризненного заведения.

В том, что Дженна свалилась сама по себе, скептик-Барнс сомневался. Как и в том, что Камилла могла совершить самоубийство. Сдавалось мне, что в обоих случаях он был прав.

К тому моменту, когда я поднялся в центральный холл «Дэйвила», в здании остались только агент и старший безопасник — хмурый молчаливый детина на голову выше меня. Барнс отдал ему последние указания и отпустил.

Окинув меня беглым взглядом, словно не узнавал, сухо поприветствовал, забыв протянуть ладонь для рукопожатия. Или он очень злой и уставший, или я в опале. На какой срок — неизвестно.

Впрочем, я мог его понять.

Если меня подставила Николь, то Дэвида, выходит, подставил ещё и я — тот, кто привёл её и попросил об одолжении. Его лучший друг, человек, перед которым делец готов был открыть любые двери, стоило заикнуться.

А теперь наша «дружная компания» организовала вокруг его теневого бизнеса такой скандал, что не отмыться. И в глубине души я чувствовал себя невероятно паршиво.

— Думаешь, в происшествии замешана и Николь? — поинтересовался бесцветным голосом, чтобы нарушить затянувшуюся тишину, и скрестил руки на груди.

Барнс неопределённо хмыкнул и закурил.

Казалось, между нами повисло такое напряжение, что можно зачерпнуть его ложкой. Дэйв молчал, время от времени выпуская изо рта сизый дым. Насколько я помнил, он держался почти пять лет.

Рэйчел меня убьёт.

— Это ты мне скажи, — наконец, выдохнул агент, сжимая сигарету побелевшими пальцами.

Никогда раньше не видел его таким. Видимо, происшествие с Камиллой стало последней каплей в чреде неблагоприятных для дельца событий.

— Я полагаю, что на Дженну совершено покушение, однако истинной целью была не она, а Николь. Они поменялись номерами у меня за спиной, и вот к чему это привело.

Вздохнув, я извлёк из кармана флягу и глотнул виски — на трезвую голову я не готов вести подобные беседы. Как чувствовал, что пригодится.

Уже по голосу Дэвида понял, что лёгкого дружеского разговора не предвидится. С невозмутимым выражением лица, протянул ему флягу. Поколебавшись, Барнс вытащил изо рта сигарету и последовал моему примеру.

Несмотря на требование друга, я молчал.

С одной стороны, у меня накопилось слишком много секретов, с другой — почему-то слова казались лишними, и я решил дать ему выговориться.

А кроме того, мой бедный травмированный мозг пытался осмыслить информацию, что одну из девочек Дэйва пытались убрать. Если не Дженну, то Николь. И по логике это должно было меня взволновать, но после увиденного я не испытал никаких эмоций.

— Всё сплелось в такой клубок, что проще застрелиться, — Дэйв снова затянулся. Руки дельца дрожали, но голос оставался ровным. — Что-то тут не сходится. Одну смерть я мог бы списать на жёсткую конкуренцию, а ведь Райнер чудом выкарабкалась. Но две смерти — это перебор.

— Объяснишь мне, что случилось с Камиллой? — спросил я, вспомнив, что ради поддержания легенды стоило бы удивиться.

Агент посмотрел мне в глаза пристальным взглядом, и уголок его рта дёрнулся то ли в горькой усмешке, то ли от раздражения.

— Кого ты пытаешься обмануть, Кросс? — холодно спросил друг.

Я вскинул бровь, не спеша выдавать себя реакцией на провокационные вопросы.

— То, что ты исчез с камер слежения — моя заслуга. Пришлось сделать несколько звонков, и, поверь, не все были приятными. Уж не думаешь ли ты убедить меня, что оказался в ненужном месте в ненужное время и ничего не застал?

— Я навестил Дженну, как и собирался. А с Лемейн, если она тоже приходила, мы разминулись. Поэтому спрошу ещё раз: что происходит?

Со дня смерти Лары я научился безукоризненно лгать. Прятать истинные чувства, управлять голосом, мимикой, выражением глаз. Закрываться даже от тех, кто знал меня настоящего. Я научился всему, кроме подавления укоров совести.

— Камилла выпала из окна восьмого яруса, вот что происходит, — жёстко констатировал Дэйв, опрокинув в себя большой глоток виски.

Надо было не размениваться на флягу, брать термос.

— По предварительной версии сама, но я думаю, что кто-то ей в этом помог, — продолжал он. — И ты почти наверняка знаешь, кто.

— Если бы ты подозревал меня, то не стал бы выгораживать перед законом, — пытливый взгляд яфрейца, похоже, стремился прожечь мне дыру в лице. — И ты прав: я не способен на подобное. Больше я ни за кого не отвечаю, так что не понимаю, что ты хочешь от меня услышать.

— Почему меня не покидает ощущение, что ты чего-то не договариваешь, Марк? — вкрадчиво уточнил Барнс, сощурив глаза.

Наверное, потому что так оно и было.

Я не ответил, покачал головой. Если бы мне предложили выбор, я бы предпочёл ничего не знать. Со мной без вариантов, но за Дэйва я мог решить. Для него неведение благо.

Предприимчивый делец, однако, придерживался другого мнения. Сорвавшись с места, схватил меня за грудки и прижал к стене.

Боги и демоны, кончится ли это когда-нибудь?!

Почему каждый в пределах Лоско-сити считает своим долгом оттаскать меня из стороны в сторону, словно тряпичную куклу?

Голова вновь дала о себе знать, и я поморщился. Увы, мой жалкий вид не умалил уверенности агента.

— Расскажи мне правду, чёрт бы тебя побрал! — процедил он, приблизившись и не отпуская толстовки, словно я мог сбежать.

Я поглядел на друга с укором, надеясь воззвать к его сознательной части, но эмоционального яфрейца уже понесло:

— Я знаю, ты что-то скрываешь! Во что ты вляпался на этот раз?!

Я не сопротивлялся и продолжал глядеть на него спокойным открытым взглядом. Судя по желвакам, тот не на шутку бесил дельца.

— Я в курсе, что Николь была в клинике в то же время, что и ты, — продолжал напирать Барнс. — Всё началось с появлением этой девушки — ты стал сам не свой! Поначалу я думал, что новое увлечение пойдёт тебе на пользу, но что-то с ней не так. Она оказывает какое-то гипнотическое влияние на людей!

— Дэйв, ты бредишь…

— Да? — взвился агент, теряя терпение. — Тогда объясни мне, почему вокруг неё всё время случается какая-то чертовщина?! Кто тот тощий мужик, преследовавший её и едва не свернувший тебе шею? Никакой он не поклонник, верно? Он пытается убить её?

— Я давно о нём ничего не слышал, — попытался ограничиться полуправдой, но в случае с Дэйвом вряд ли сработает. Некоторых людей не обманешь, то, как быстро он напал на верный след, тому подтверждение. — И всё, что знал, я рассказал тебе в первый день. Ничем иным Николь со мной не делилась.

— Тебе не приходило в голову, почему эта девушка такая скрытная? От чего она бежит? — воспользовавшись тем, что Барнс отвлёкся, я высвободился из его хватки.

Дружба дружбой, но он определённо злоупотреблял моим личным пространством.

— Тебя это не касается, Дэвид, — отрезал я.

Разговор на повышенных тонах начинал утомлять, и вместе с усталостью накатывало раздражение. Я боялся, что, если не поставлю в нём точку, то сорвусь на друге, который того не заслуживал. Барнс волновался и стремился вытрясти из меня правду — его можно понять. Однако методы оставляли желать лучшего.

— Думаю, тебе стоит искать в другом направлении.

— О чём и речь, — усмехнулся Барнс, сверкнув глазами. — Давно ли меня не касаются твои дела?

Ладно, подловил.

— Что с тобой происходит, Марк? Я тебя не узнаю. Эта девица вертит тобой, как хочет. И не одним тобой. Скажи, сколько ещё ты готов поставить на кон одной сомнительной привязанности? Скольким пожертвовать?

— Дэйв…

— Подставить лучшего друга — это только начало, — яфреец понизил тон, тёмными глазами вскрывая мне и череп, и грудную клетку. — Не думай, что умалчивание — это не ложь. Пострадала невинная девушка, Кросс. Если насчёт Камиллы я не уверен, то Дженну мы оба знаем. Кого ты выгораживаешь? Как далеко решил зайти? Разберись уже!

— Я понимаю, это дерьмовое происшествие, друг мой.

Подняв флягу за здоровье Барнса, глотнул вискаря. Горло обожгло, зато согрело похолодевшие конечности. Несмотря ни на что, я не сказал ему правды. Он и сам приблизился к пресловутой правде.

— И тебе проще справиться с ним, разделив ответственность с кем-то другим. Знай, что я не против. Это я привёл Николь, и ты оказал мне услугу. Если выяснится, что она как-то замешана в произошедшем, я готов принять любые последствия.

Барнс растянул на губах улыбку, но глаза, полные разочарования, говорили красноречивее обманчивой мимики. Он не поверил ни единому моему слову и был прав, потому что я так заврался, что уже не отличал обман от действительности.

Не знал, кому верить, что говорить, а о чём молчать. Вздохнув, накинул куртку и на пути к лифтам поставил оставшийся виски на стойку администратора между двумя экранами, зловеще мерцавшими в полумраке.

Другу крепкий напиток нужнее, чем мне.