Небеса Умоются Кровью 8. Воля Небес

Глава 23

Мин-Ши вновь пытается вырваться из растительно-ледовых уз, но мы не спешим его отпускать.

— Лучше покажи нам образы, как делал раньше, — отвечаю я. — Твоим словам больше веры нет. То, что ты мастак красочно болтать, мы уже поняли,— в моём голосе холодная ирония.

Могучий яогуай смотрит на нас без тени надежды.

— Поклянитесь, что не убьёте меня! — настаивает он, отчаянно торгуясь за свою жизнь.

Мы с Наоки переглядываемся, обдумывая его слова.

— Ты же понимаешь, он может снова обмануть, — хмуро замечает она, не сводя глаз с притихшего Мин-Ши.

Тот не шевелится, бросая нервные взгляды то на меня, то на спутницу. Даже потоки энергии к нему больше не тянутся со всех сторон.

Я киваю и говорю:

— И всё же не стоит упускать такой шанс. Он провёл немало времени с Сакурой и другими учениками Аранга. Мог действительно что-то узнать. А если вновь соврёт, это станет его последней ошибкой.

— Ты правда ему веришь? — в голосе Наоки сквозит сомнение.

— Насколько можно верить отчаявшемуся, — отвечаю спокойно. — Клятва свяжет нас, но не лишит других возможностей. В конце концов, это дерево, — киваю на высокую крону, торчащую над лесом, — всегда готово принять своего старого пленника.

Решение кажется оптимальным, хотя по лицу Наоки ясно читается желание покончить с Мин-Ши раз и навсегда. Мы возвращаемся к яогуаю с предложением — жизнь в обмен на информацию. Змей пытается торговаться, но я пресекаю манипуляции, выдвигая чёткие условия: он лично покажет нам искомое место и разделит с нами все опасности.

— Согласен, — поток Ки в теле Мин-Ши усиливается. — Прошу! Я ещё могу быть вам полезен.

— Только без фокусов, — Наоки смотрит на него с явным недоверием. — Одно резкое движение, и я прикончу тебя на месте.

Скрепив договор клятвой, мы ослабляем путы ровно настолько, чтобы яогуай мог идти, но не сбежать. Под его руководством мы отправляемся на поиски тайного прохода.

Даже с подсказками Мин-Ши на розыски уходит почти целый день. К закату мы уже начинаем подозревать очередную уловку яогуая, призванную потянуть время, пока он не восстановит силы и не попытается освободиться. Когда последние лучи заката угасают за горизонтом, мы наконец находим искомое в той части долины, где несут свои бурные воды многочисленные реки.

Наоки взмахом руки раздвигает стену низвергающейся воды, открывая вход в скрытую пещеру. Без её помощи даже мне не удалось бы пройти сквозь этот неистовый бурлящий поток.

Вглубь горы ведёт длинный коридор, на первый взгляд естественного происхождения, но в его стенах всё ещё ощущается отголосок могущественной Ки. Возможно, самого Аранга. Подземный проход уходит в толщу горной породы и упирается в высокие врата. По обе стороны застыли два стража.

Стоит нам приблизиться, как они атакуют. Мы с Наоки и Мин-Ши встаём спина к спине, готовясь к бою. Эти каменные воители чем-то напоминают марионеток с тренировочного полигона Феррона. Достаточно мощные, они искусно совмещают в битве сразу несколько стихий.

Я беру на себя стража с алебардой. Он обрушивает на меня размашистые удары, и лезвие его оружия пульсирует разными стихиями, посылая в меня волны всех пяти первоэлементов. Длани Асуры справляются с врагом на отлично. Янтарные всполохи отражают атаки одну за другой, позволяя мне подобраться ближе.

Тем временем Наоки и Мин-Ши пытаются совладать со вторым стражем. Мечница обрушивает на него потоки ледяной Ки, а яогуай использует свои воздушные техники, закручивая вокруг врага миниатюрные торнадо. Страж ловко сопротивляется, укрываясь за каменным щитом и контратакуя смерчами огня.

Я отчётливо ощущаю движение энергии внутри своего противника, дивясь достоверности воссозданных меридианов и узлов Ки. Особенно впечатляет искусно вылепленное ядро, вот только сейчас оно заполнено от силы на треть. Видимо, за долгие годы службы страж истощил свой резерв, и древняя техника уже не восстанавливает его в полной мере.

В ближнем бою оппонет проявляет недюжинную прыть и проворство. Подступиться к нему непросто. Алебарда извергает то пламя, то лютый холод. Я даже слегка увлекаюсь поединком, но, улучив момент, несколькими мощными ударами раскалываю живое каменное тело. Страж пытается регенерировать, но точный удар по открывшемуся ядру кладёт конец сражению. Поверженный противник возвращается на своё место.

Тем временем Наоки и Мин-Ши тоже одерживают победу. Совместная атака льда и ветра пробивает защиту второго стража, и мечница вонзает клинок прямо в его ядро. Медленно оседая грудой камней, страж застывает в своей нише.

— Хорошая работа, — бросаю я яогуаю, на что тот лишь фыркает в ответ.

— Нелёгкое выдалось испытание.

Наоки стирает пот со лба и с лёгкой усмешкой добавляет:

— Но не для тебя, я смотрю.

— Идём, — я подхожу к вратам и упираюсь в них руками, — посмотрим, что за ними скрывается.

Сейчас моя физическая сила на совершенно ином уровне по сравнению с обычным человеком. И всё же я явственно ощущаю отклик стихий. Врата — не просто преграда, а головоломка. Внутри створок проложены каналы, похожие на меридианы.

Наоки прикладывает ладонь рядом с моей. Мы исследуем загадку, пока меня не озаряет понимание:

— Нужно наполнить каналы всеми пятью стихиями.

Она улыбается и кивает. Мы начинаем с родных стихий, по очереди направляя внутрь потоки чистейшей Ки. Сперва Наоки посылает струи воды в узловые центры, повторяющие круговорот взаимопорождения элементов. Затем мой черёд. Две стихии заполняются довольно быстро, а вот с остальными приходится изрядно попотеть. Всё-таки мы пока не овладели ими в совершенстве. Остаётся лишь терпеливо вычленять нужные энергии из самой ауры долины и направлять их точно в створки врат.

Время тянется мучительно медленно. И всё же к середине ночи нам удаётся заполнить все пять замков. Врата с тихим скрежетом отходят в стороны, и мы попадаем в святилище. В тот же миг нас накрывает волной невообразимо чистой первозданной энергии. Она настолько концентрированная, что малейшее прикосновение к пронизывающим всё вокруг потокам Ки рождает в сознании вихрь видений из незапамятных времён. В большинстве этих древних отголосков нет и следа человека — лишь неистовство первобытных стихий.

Постепенно привыкнув к этому напору, мы принимаемся изучать внутреннее убранство. И чем глубже мы проникаем в святилище, тем отчётливее я замечаю сходство с тайным убежищем Феррона под столицей. Похоже, именно это место вдохновило моего учителя на создание своего потаённого уголка.

Здесь есть точно такие же залы, только куда более внушительных масштабов. Не исключено, что святилище построил вовсе не Аранг, а кто-то задолго до него. Следуя за течением девственно чистых потоков Ки, мы с Наоки вскоре оказываемся в месте, до боли напоминающем тот зал, где учитель показывал мне историю своего рода.

Однако здешние фрески повествуют о пути обучения пяти учеников Аранга. Они пришли сюда совсем юными адептами, а покинули его стены могучими мастерами, которым суждено было войти в анналы истории под именем Пяти Бессмертных.

Мы неспешно идём вдоль стен, вчитываясь в летопись событий, неведомую большинству. Как ни странно, в нашем мире лишь имя Аранга снискало широкую известность, а вот его учеников даже легенды вспоминают очень скупо.

Следуя за развитием персонажей, запечатлённых на стенах, мы видим обрывки сцен, картины минувших дней. Есть здесь и миг пленения Мин-Ши. Но незадолго до этого события фреска будто теряет чёткость, искажаясь какой-то неведомой помехой.

Я останавливаюсь и делаю несколько шагов назад.

— Всё хорошо, Рен? — Наоки с интересом разглядывает детальное изображение торжества справедливости над коварным яогуаем.

А меня, как художника, гложет какое-то внутреннее несоответствие. Что-то не даёт мне покоя. И вот оно, нашлось! Яркие, насыщенные сегменты фрески будто наплывают друг на друга. Увлечённые разворачивающейся историей, мы и не заметили, как плавное течение повествования оборвалось, спутав нити сюжета.

Я касаюсь ладонью стены в месте разрыва.

— Что там? — Наоки торопливо подходит ближе.

— Небольшое несоответствие, — киваю на свою находку.

— И как тебе удалось это заметить?

— Художественное чутьё, — провожу пальцами по шероховатой поверхности, ощущая лёгкий диссонанс. — Это место научило нас гармонии, но здесь я её не чувствую. Словно кто-то грубо исказил рисунок.

Воздух вокруг нас начинает дрожать и плыть. Потоки стихий вырываются из глубин фрески, заставляя пространство идти рябью. Бесконечная анфилада залов приходит в движение, и стены раздвигаются, являя нашим глазам сокрытую прежде часть истории.

Теперь мы видим, насколько обширнее и многограннее эта фреска. Из-за разрыва мы упустили целый пласт важнейших событий. Здесь запечатлено и знакомство Мин-Ши с легендарными адептами. Яогуай сопровождает Пятерых Бессмертных и их учителя куда-то вдаль…

Кошусь на облачного змея, но он спокойно смотрит мне в глаза, не проявляя агрессии. Вновь возвращаюсь к чудесному полотну.

Мы замираем, заворожённые зрелищем. Взгляд притягивает именно то место, где мне почудилось нарушение гармонии, резкий обрыв в извечном танце мироздания. На сегменте фрески пятеро учеников Аранга стоят посреди бескрайней равнины. Даже без оживающих видений кажется, что раскинувшееся перед нами пространство не имеет ни конца, ни края. Я касаюсь рукой восходящего солнца на изображении, и фреска начинает мерцать мягким светом.

Реальность плывёт и размывается. В глубине этой незамысловатой, но удивительно притягательной картины таится нечто до боли знакомое. В памяти оживает далёкое, но по-прежнему яркое воспоминание, будто случившееся лишь вчера — наша парная культивация с Наоки.

И ещё один миг, когда я, умирающий, брёл по бесконечным подземным лабиринтам библиотеки, и только злость вперемешку с жаждой мести не давала угаснуть последней искре жизни. Тогда я впервые прикоснулся к пространственной технике, и сейчас, кажется, я нащупал её исток.

— Рен, будь осторожен. Вдруг это ещё одна ловушка, — Наоки тянется за мной к сияющему солнечному диску.

Мин-Ши с видом оскорбленной невинности цедит:

— Я здесь не причём. Я вообще не владею пространственными техниками.

— Нет, на сей раз он не лгал, — проигнорировав слова сопровождающего, улыбаюсь я, полный предвкушения. — По крайней мере об этом месте.

Пылающий диск разгорается всё ярче и затягивает нас внутрь. Наши тела теряют вес и устремляются вперёд, сквозь слепящее марево. Миг — и вот мы уже стоим на небольшом пятиугольном островке посреди затопленной безмолвием долины. Пока что её воды недвижны, но сама почва под ногами будто пульсирует в такт дыханию вечности.

От каждой грани островка расходятся волны древней, первозданной стихии, чистейшего воплощения пяти элементов мироздания. Насколько хватает глаз, простираются безбрежные просторы воды и леса, пламени и камня, металла и ветра. Сейчас они дремлют, но в их коконе я ощущаю затаённую мощь, готовую пробудиться в любой миг.

Меня захлёстывает вереница воспоминаний обо всех испытаниях, что я прошёл, сталкиваясь со стихиями — в одиночку и плечом к плечу с соратниками. Но ни одно из тех испытаний не сравнится с тем, что разворачивается сейчас передо мной.

— Вот она, истинная Долина, — шепчу я, жадно вдыхая саму суть мироздания.

Все пять стихий сплетаются здесь в единую гармоничную мелодию.

«Лин, как жаль, что ты не видишь этого!» — лёгкая грусть колышет струны моей души, и память уносит меня назад, в безмятежные дни детства. Но вот Наоки крепко сжимает мою ладонь, возвращая к реальности. Я открываю глаза и вижу, как стремительно меняется облик Долины.

— Что происходит? — недоумеваю я.

— Кажется, это из-за тебя, — Наоки смотрит на меня с удивлением.

Я вижу, как все пять стихий сливаются воедино, порождая землю, а вокруг стремительно разрастается лес. Такой родной и знакомый.

Неужели я дома?