Небеса Умоются Кровью 8. Воля Небес

Глава 24

Стоит мне сойти с островка, как реальность вокруг начинает стремительно меняться. Пятигранный центр Долины скрывается под слоем грунта, но лишь на миг. Он словно считывает образы из моего сознания и воплощает их с пугающей точностью.

Деревья вырастают из-под земли, как по мановению волшебной кисти. Их кроны сплетаются над головой, бросая причудливые тени на тропинки. Каждая веточка, каждый листок — в точности как в моих воспоминаниях. Знакомые с детства тропы петляют меж вековых стволов, зовя за собой.

Наоки и Мин-Ши озираются по сторонам, не скрывая изумления. Могучий яогуай съёживается до размеров крупной птицы и парит рядом, поддерживая себя потоками воздуха. Его крылья сложены, но готовы в любой миг развернуться для стремительного броска.

Мы погружаемся в иллюзию, удивительно похожую на реальность. Ветер шелестит листвой, принося с собой аромат родных лесов. В вышине заливаются трелями невидимые птицы. Пушистый ковёр из опавшей листвы пружинит под ногами, а в воздухе разлит тонкий аромат прелой древесины и молодой зелени.

Моя рука находит ладонь Наоки, и наши пальцы переплетаются. Мы ступаем на едва заметную тропку, что ведёт к месту, где когда-то стоял мой отчий дом.

Однако не успеваем сделать и пары шагов, как пространство вздрагивает. Лес вокруг идёт рябью, дрожит, как марево над костром. От фигуры Наоки расходятся концентрические волны, подобные ряби на глади озера. Они несут искажение, постепенно меняя облик леса.

Что это — подвох? Атака? Я готов ринуться в бой, но тут приходит понимание. Просто Сердце Долины откликается не только на мои воспоминания. Образы, что всплывают в сознании Наоки, тоже находят здесь своё воплощение. Две картины прошлого сталкиваются, словно два бегущих навстречу потока.

Пространство трещит по швам, пытаясь совместить несовместимое.

— Рен, кажется, теперь это из-за меня, — шепчет девушка.

Часть моего родного леса стремительно трансформируется, превращаясь в места, ставшие для нас обоих почти родными. Густые джунгли сменяют смешанный лес. Земля трескается и раскалывается, вода заполняет расщелины и раздвигает берега, порождая полноводные реки.

— Это… — слова застревают у Наоки в горле.

— То, что вы представляете, — горделиво улыбается Мин-Ши, будто это он сам сотворил подобное чудо. — Истинная суть Долины. Тайна, которую сам Аранг оставил потомкам. Оставил лучшим из лучших, тем, кто сможет разгадать секреты всех пяти стихий.

— Значит?.. — я пробуждаю своё воображение, и родной лес, навевавший столь разные чувства, начинает стремительно меняться.

Деревья будто прокручивают время вспять — истончаются и уходят в землю крохотными ростками. Почва разравнивается и превращается в каменную площадку, покрытую ровными плитами.

Наоки восклицает с почти детским изумлением и сразу же уточняет:

— Что ты задумал, Рен?

— Если ты не против, давай позже предадимся ностальгии, — отвечаю я. — А сейчас я хочу проверить возможности этого места для наших с тобой целей.

Я закрываю глаза, и в моём сознании возникает образ идеальной арены для поединка лучших из лучших. Наоки, уловив мой настрой, мгновенно подбирается. В её взгляде вспыхивает решимость, губы сжимаются в тонкую линию.

Земля вздрагивает и начинает двигаться, подчиняясь моей воле. Она распрямляется и расширяется, покрываясь ровными каменными плитами. Огромное пространство, способное вместить целую армию, но мне достаточно лишь пары зрителей.

Я концентрируюсь, вспоминая всех сильнейших бойцов, с которыми мне довелось столкнуться. Черты их лиц, оттенки аур, излюбленные приёмы — всё это сплетается в единый образ, обретая плоть и духовное ядро.

В Сердце Долины сила стихий отзывается на малейшее усилие разума. Одним жестом я отодвигаю Наоки и Мин-Ши в сторону и встаю в центре арены, готовый встретить то, что сам же и создал.

Пространство накаляется. Из щелей меж плит вырываются потоки первозданной энергии, настолько мощные, что, кажется, плавят сам воздух. Они пульсируют, дрожат, словно в предвкушении битвы, а затем устремляются в одну точку.

Сгусток чистой Ки уплотняется, обретая всё более чёткие очертания. И вот передо мной уже стоит соперник, рождённый из глубин моего сознания. С виду обычный человек, но я чувствую, как в нём клокочет необузданная сила, почти равная моему этапу Рубинового Феникса.

Черты лица, горделивая осанка, колючий взгляд — в облике призрачного воина сквозит нечто неуловимо знакомое. Даже порождение моего разума, этот собирательный образ десятков воинов, невольно походит на него.

— Ты дерзнул бросить мне вызов, ничтожество? — надменно цедит двойник, и в его голосе звенит неподдельная ярость. — Мне, порождению первородной стихии⁈

Он вскидывает руку, и в его ладони вспухает сгусток пламени. Небольшой, с виду почти безобидный, но я кожей чувствую клокочущую внутри разрушительную мощь. Размер снаряда не впечатляет, но внутри него таится сжатая до предела бушующая мощь.

— Умри! — холодно бросает противник.

Реагируя на движение противника, резко ухожу в сторону, уклоняясь от атаки. Выжигающий воздух огненный шар пролетает мимо, вытягиваясь в полёте, и разбивается о каменную равнину позади меня. Усилием воли я замедляю время, останавливая поединок, и поворачиваюсь, чтобы оценить последствия.

На месте удара зияет глубокая борозда, напоминающая миниатюрный каньон. Из трещин в камне вырываются пламенные всполохи, поднимаясь на высоту скромной пагоды.

Пока всё вокруг застыло, Наоки подходит ближе.

— Знаешь, нам стоит ненадолго разделиться, — в её глазах пляшут лукавые искорки. — Это место просто невероятно, и я не хочу оставаться простым зрителем. Пора и мне испытать свои силы против противника, рождённого моим собственным разумом.

Мы обмениваемся быстрым поцелуем, а затем Наоки уходит прочь. Земля под её ногами послушно движется, унося девушку к далёким горизонтам, где уже начинает формироваться новый ландшафт — её личная арена.

Вернувшись мыслями к застывшему врагу, воздвигаю между нами и Наоки горную гряду, и исполинские каменные пики один за другим взмывают ввысь, словно сама земля извергает их из себя.

— Что ж, продолжим, — бросаю я вызов своему противнику, приказывая ему сражаться в полную силу, не сдерживаясь.

Тот расплывается в предвкушающей ухмылке, становясь почти точной копией Императора. Всполохи пламени окутывают его тело, а в руке возникает полыхающий меч. Жар от него такой сильный, что плавится даже каменное покрытие арены. Оппонент с рёвом бросается вперёд, занося клинок для удара.

Я бьюсь с фантомами, порождёнными моим разумом, пока не перестаю чувствовать собственное тело. Наоки устаёт чуть быстрее и останавливается первой, давая себе передышку, в то время как я вновь и вновь испытываю пределы своих сил. Лишь к вечеру мы встречаемся в небольшом доме, который сами же и создали. Оба покрыты ранами и ожогами, но на наших лицах сияют усталые улыбки.

— Это место просто великолепно! — восторгается Наоки, сейчас похожая на ребёнка. Её глаза горят неподдельным восхищением. — Здесь мы точно станем сильнее, и тогда ты сможешь победить Императора!

С улыбкой реагирую на её слова. Предстоящее мне дело порой кажется непосильным, и вера возлюбленной действительно вдохновляет.

— Видите, я не врал, — к нашей беседе присоединяется Мин-Ши, до этого находившийся в медитации.

— Одна правда не искупает прошлой лжи, — хмурюсь я, глядя, как яогуай перевоплощается в человека.

В этот раз он предстаёт уже в одеждах. Может, благодаря особенностям этого места, смог создать их сам. Хотя я думаю, что он и раньше был на это способен, просто преуменьшал уровень своей силы и контроля над Ки.

Мы делим вечернюю трапезу. Смены дня и ночи здесь нет, но, чтобы настроиться на отдых, мы создаём их сами, представляя в воображении. Сидим под открытым небом на веранде и любуемся далёкими звёздами, загорающимися в вышине.

— Расскажи нам больше об этом месте, Мин-Ши, — обращаюсь я к яогую.

— Я уже кое-что заметила сама, помимо возможности создавать практически что угодно, — Наоки показывает руку, на которой ещё недавно виднелась глубокая царапина. — Моя регенерация стала намного эффективнее.

Я настолько вымотан тренировкой, что даже не обратил на это внимания, но теперь, приглядевшись к себе, понимаю: она права. Все мои раны и ушибы исчезли, не оставив и следа.

— Секретов у этого места не так много, — облачный змей пожимает плечами, — но один из главных — течение времени здесь сильно отличается от привычного.

Мы с Наоки заинтересованно смотрим на него в ожидании подробностей.

— Расскажи больше, — прошу я, вдыхая аромат зелёного чая, который мечница создала одной мыслью, стоило беседе стать увлекательнее.

— Это место, которое Аранг называл Сердцем Долины, обладает колоссальной силой. Всё из-за стихий в его ядре, которые постоянно сменяют друг друга, рождаются и умирают в нескончаемом цикле. Притяжение этого средоточия так велико, что влияет даже на ход времени, — поясняет Мин-Ши.

— И насколько сильно оно меняет течение времени? — уточняю я. От этого зависят все наши планы. Император наверняка уже готовится отомстить за освобождённых узников и спасённых Звёздных детей. Сейчас, пока он ослаблен — идеальный момент, чтобы стать сильнее и нанести решающий удар первым.

— Один день снаружи равен целому месяцу внутри, — отвечает яогуй.

Мы с Наоки одновременно выдыхаем, переполненные воодушевлением.

— Но не спешите праздновать, — осаждает нас Мин-Ши. — Есть у этого места и опасная сторона.

— Какая же? — спрашиваю я. Если бы не Император, остался бы тут на годы.

— Начнём с того, что Сердце Долины даёт почти безграничные возможности. Аранг всегда предостерегал учеников: здесь легко потерять голову, будучи опьянённым своим могуществом. Ведь в этом измерении стихии первозданны, это вам не привычный мир. Душу затягивает, разум туманится. Очень просто увлечься вседозволенностью и утратить связь с реальностью, — вздыхает Мин-Ши. — Во-вторых, у этого места всегда есть предел. Свой для каждого. Ты не получишь больше, чем оно готово дать. А для кого-то вход сюда вообще закрыт. Так что то, что вы двое здесь — уже показатель незаурядности.

— То есть, ты тоже достоин, несмотря на всю свою ложь и то, как домогался до ученицы Аранга? — не удерживается от колкости Наоки.

Мин-Ши сдержанно смеётся.

— Люди, вы поражаете меня своей сложностью и в то же время наивностью, — задумчиво произносит Мин-Ши, его глаза мерцают в свете костра. — Для яогуаев, как и для всей природы, естественно стремление сильных мужских особей оставить как можно больше потомства. Мы живём намного дольше вас, но не вечно. Однако вы, люди, со своими чувствами и преданностью часто всё усложняете.

— Ну конечно, теперь мы виноваты, что ты нарушил своё слово! — возмущается Наоки, её голос звенит в ночной тишине. Меня забавляет этот спор между ней и почти бессмертным существом.

Я погружаюсь в размышления о безграничных возможностях, которые может подарить мне Сердце Долины — средоточие древних сил. Беседа затягивается до глубокой ночи. Мин-Ши оказывается интересным собеседником, делясь историями об учениках Аранга и своём долгом жизненном пути, который мы с Наоки сумели продлить.

Дни проходят в усердных тренировках, лишь изредка прерываемых короткими передышками. Это место поистине удивительно — даже воображаемый противник, равный по силе, способен бросить вызов. Мы с Наоки и Мин-Ши регулярно устраиваем спарринги, в которых древний яогуай, постепенно восстанавливая мощь, является достойным соперником. С каждым днём его движения становятся увереннее, а в глазах вспыхивает знакомый огонёк — отблеск былого могущества.

Однажды вечером, когда мы втроём сидим у костра после особенно изнурительного дня, яогуай вдруг поворачивается к нам. В свете пляшущего пламени его лицо кажется одновременно древним и юным, а в голосе звучат незнакомые прежде нотки.

— Рен, Наоки, — начинает он, и мы удивлённо переглядываемся: раньше облачный змей никогда не обращался к нам настолько серьёзно. — Я должен кое-что сказать вам. Нечто важное.

Мы молча киваем, ожидая продолжения. В воздухе повисает напряжение. Невольно фокусирую духовную энергию на кончиках пальцев, если он вновь решится атаковать нас.

— Когда вы спасли меня и привели сюда, я думал лишь о том, как восстановить силы и поскорее убраться подальше. Не скрою, первое время я вынужденно терпел ваше присутствие, — собеседник на миг опускает глаза, будто устыдившись. — Но чем дольше я наблюдал за вашими тренировками, чем больше видел вашу решимость, упорство и то, как вы поддерживаете друг друга… Что-то начало меняться.

Он замолкает, подбирая слова. Мы ждём, боясь нарушить тишину.

— Вы напомнили мне о вещах, которые я давно позабыл. О том, что значит по-настоящему стремиться к цели. Сражаться за что-то большее, чем собственные прихоти. Заботиться о ближнем, — голос Мин-Ши крепнет, а в глазах загорается решимость. — История о болезни моей дочери — не выдумка. Когда-то я действительно был на волосок от гибели, прочёсывая всю долину в отчаянных поисках редкого целебного растения.

Он делает паузу, погрузившись в воспоминания.

— Пусть мы, яогуаи, живём по своим законам, и порой людям сложно нас понять, но любовь к своим детям объединяет наши расы. Я осознал, что утратил честь, попытавшись причинить вред тем, кто освободил меня из вечного заточения. Тем, кто протянул мне руку помощи в час нужды. Я искренне раскаиваюсь в своём поступке и прошу вашего прощения. Я понял, что хочу помочь вам не по принуждению, а по доброй воле. Стать, если не другом, то хотя бы вашим союзником…

Он поднимается и склоняет голову в глубоком поклоне.

— Рен, Наоки, я знаю, что не заслужил вашего доверия. Знаю, что однажды уже предал его. Но если вы дадите мне ещё один шанс, я клянусь: отныне моя верность будет нерушима. Моя сила, мои знания — всё это я отдаю в ваше распоряжение без остатка. Прошу вас, примите мою клятву дружбы.

Мы ошарашенно молчим, не зная, что сказать. Мин-Ши замирает в поклоне, и от этой неподвижности веет почти физически ощутимым напряжением.

Я бросаю вопросительный взгляд на спутницу. В её глазах читается то же сомнение, что, должно быть, отражается и в моих. Можем ли мы поверить змею после всего, что было? Стоит ли рисковать?

Но потом я вспоминаю мастеров секты Водного Дракона, один из которых меня едва не убил во время беседы у водопада. И всё же они нашли в себе силы отринуть навязанные им порядки и остановить вековечное противостояние.

Я вспоминаю Пастуха из Братства Охотников, который мог меня бросить на растерзание демонам и культистам в секте Солнечного Ворона, но всё же вернулся и привёл с собой подмогу.

Иногда всем нам нужен второй шанс…

Что-то подсказывает мне: сейчас бывший пленник дерева говорит правду.

Я медленно киваю Наоки, и мы синхронно поднимаемся. Яогуай, услышав движение, напрягается ещё сильнее, но не смеет поднять глаз.

— Мин-Ши, — мой голос звучит непривычно глухо. — Ты прав: однажды ты уже обманул наше доверие. И забыть это не так просто.

Змей вздрагивает, будто от удара, но молчит.

— Однако, — продолжаю я, — все мы совершаем ошибки. Все мы заслуживаем право на искупление. И если ты говоришь, что хочешь искупить прошлое, встать на путь чести и дружбы… Мы верим тебе. А если я всё же никудышно разбираюсь в людях, и ты вновь предашь нас, пускай Небеса покарают тебя.

Мы с Наоки как по команде кладём руки на плечи Мин-Ши. Он вскидывает голову, и в его глазах пляшут отблески костра. Или это слёзы?

На следующий день я приступаю к освоению дара Сакуры. Постигнув глубины древесной стихии, я было решил, что техники мне больше не нужны. Оказывается, мне всё ещё есть чему поучиться. Свиток Сакуры таит очередную загадку, открывающуюся постепенно через видения во время медитаций над манускриптом.

Сначала приходят образы пути, пройденного ученицей Аранга, и великих техник, созданных ею за долгую жизнь. Её техника — квинтэссенция мастерства, которым она щедро делится. Лишь смирив гордыню, я начинаю прозревать суть послания. Неделя за неделей, погружаясь в историю Сакуры, я познаю её Путь.

Пять Бессмертных, овладев здесь пятью стихиями, остались верны лишь одной, стремясь показать её совершенство. Так было только вначале, пока они держались вместе. Признанные Арангом, каждый пошёл своей дорогой.

В видении я вижу Сакуру, медитирующую в цветущем саду над тем же свитком, что лежит передо мной. Алые лепестки танцуют вокруг неё в вечном круговороте. Проникая всё глубже в тайное послание, я постигаю последний секрет древесной стихии, ограниченной лишь фантазией.

Открыв глаза, я оказываюсь в том самом саду. Вдохнув аромат сливы, я насыщаю лепестки своей Ки и подчиняю их танец воле. Вихрь лепестков, закручиваясь, устремляется к каменному утёсу и начинает терзать его, обретя крепость стали.

«Вихрь лепестков» — так зовётся эта техника. Стоит произнести название, как свиток распадается, сливаясь с моей Ки. Мощное, но затратное по духовной энергии умение. Сами по себе техники мне больше не нужны, но подаренный Сакурой свиток открыл мне новую грань взаимодействия Ки и древесной стихии.

Раньше я тоже мог бы создать лепестки силой мысли, но теперь вижу более тонкие нюансы — как сделать их острее бритвы, как заставить двигаться с невиданной точностью, как превратить каждый в крошечный, но смертоносный клинок. Сакура преподнесла мне не просто технику, а новое понимание того, как можно направлять стихию Дерева.

Этим же вечером, во время ужина Мин-Ши вдруг делает ещё одно признание:

— Поклявшись вам в дружбе, я должен раскрыть истинный секрет этого места, поведанный мне самим Арангом. Это карманное измерение он создал для того, кто однажды станет его лучшим учеником. Здесь скрыт особый метод для совершения прорыва, но даже Пяти Бессмертным не удалось его освоить.