Небоскреб

Глава 16. Рождение команды

Мысль о том, что это какое-то происшествие с электричеством, задержалась у меня в голове не более чем на секунду — я не услышал обычного в таком случае громкого галдежа. Нет, наша компания пошумела, не без того, но по всем раскладам людей, вслух выражающих недоумение и испуг по поводу внезапно наступившей темноты, должно было быть куда как больше. То есть в зале мы остались одни, а это верный признак очередных учений, мать их куда не надо. Коротенькая перекличка показала, что так и есть — в наличии имелись мы с Маринкой, Антон с Анькой, Михайловы в трёх экземплярах и Фриц, более никто не отозвался. Ну что ж, все свои, значит.

Темнота, кстати, оказалась куда более глубокой, чем того можно было ожидать, исходя из реальности. Да, окна в зале были завешены, но не такими уж толстыми и глухими шторами, чтобы совсем исключить дневной свет. Что ж, такая неестественность лишний раз подтверждала правильность моей оценки ситуации. Теперь бы ещё правильно сообразить, что нам делать… Нет, главная задача оставалась неизменной и привычной — надо было отсюда выбраться. Вот только как это лучше сделать и какие пакости нам сегодня приготовили, я даже понятия не имел.

Пока я соображал, Маринка и спортсмены кратенько объяснили народу, что происходит. Неуверенные ростки демократии, проявившиеся в излишнем любопытстве младших Михайловых, я пресёк на корню, взяв командование на себя и отложив вопросы и ответы на потом. Не время, знаете ли. Ну что, прикинул я, попробуем сломать систему и двинуться к выходу? К нормальному выходу, который в коридор первого этажа, ведущий в фойе. Для доступа всех желающих полюбоваться картиной предусматривался прямой выход на улицу, но его открыть должны были только завтра, сегодняшнее мероприятие проходило исключительно для своих и получивших особое приглашение. Сориентировавшись с направлением эвакуации, я объяснил народу задачу, и мы осторожно двинулись.

Осторожность оказалась совершенно уместной — уже через полдесятка маленьких шажков мы наткнулись на заграждения из наваленной мебели. Опять, блин, сюрпризы! Тут же свободно было! Мы принялись на ощупь искать пути обхода, и вдруг Маринка тревожно выдала:

— Мне одной кажется, что пахнет дымом?

Сосредоточенное сопение показало, что все дружно принюхались. Кроме меня — чтобы я сейчас что-то унюхал, надо задымить половину зала.

— Точно! — согласился Антон.

— Да, что-то дымит, — подал голос младший Михайлов.

— Похоже на проводку, — профессионально определил старший. — Чёрт, может ведь и полыхнуть…

Блин, накаркал, что называется — по стене напротив поползли язычки пламени. Но нет худа без добра — они, пусть и слабовато, осветили помещение и позволили оценить обстановку. Только вот обстановка эта оказалась куда более хреновой, чем представлялось в темноте.

Пробраться к выходу, как мы увидели, было не так-то легко — мешало нагромождение ломаной мебели и каких-то пустых ящиков. Еще более угрожающе смотрелось приближение огня к этому завалу. Когда эти дрова загорятся, нам придётся совсем туго, тем более поиски огнетушителей к успеху не привели. Были они тут, конечно, но в нормальной реальности, а не сейчас. Что ж, будем как-то выбираться на улицу.

Ага, выбрались одни такие… Стена, до которой мы одним рывком домчались, «порадовала» полным отсутствием дверей, хотя я точно помнил, что они тут должны быть. Блин, всё время забываю, что в зоне межреальностной рассинхронизации всё не как у людей! Зыркнув на стену, где несколько минут назад висела картина и ничего там не видев, я немного успокоился — хоть этот шедевр живописи не пострадает. Случись что с «Рассветом в Зухове», мне и самому было бы грустно, и не знаю даже сколько ещё народу оказалось бы сильно разочарованными. Настолько сильно, что и мне бы от них неприятностей перепало, пусть и не было бы в утрате малюевского шедевра никакой моей вины.

Резонное решение разбить окно и эвакуироваться через него откровенно запоздало — проскользнув по полу, неожиданно сильно разгоревшееся пламя отрезало нас от всех трёх окон. Чёрт, как будто на пол вылили какую-то горючку!..

Огонь тем временем уже почти подполз к завалу у выхода в коридор. Делать нечего, придётся как-то пробираться тут…

— Мужики, помогите! — Андрей переставил с одного стола на соседний несколько бутылок с минералкой, а всё остальное смёл со стола, сдёрнув скатерть, и тут же принялся эту скатерть рвать. — Надо лица замотать, чтобы дымом не потравиться!

Мы кинулись на помощь, и вскоре выглядели весьма живописно, замотав головы обрывками тряпок, смоченными в спасённой Андреем как раз для того минералке. Ну а что, при пожаре в замкнутых объёмах дым представляет едва ли не большую угрозу, чем огонь, поэтому спасибо Андрею, что напомнил о защите.

Тонна, Анька, Андрей с сыном и Фриц кинулись разбирать завал. Я наказал Маринке присматривать за Милкой и предупредить, если огонь начнёт к нам приближаться, и присоединился к разбору. Работали мы как проклятые, и вскоре открыли себе путь к спасению.

Да, путь-то мы открыли, но до самого спасения, как выяснилось, было ещё далеко. Выход в коридор оказался запертым, да ещё и куча справа от прохода загорелась-таки. Чёрт, а это уже реально опасно!

— Двери надо высадить! — крикнул Антон.

— Хрен! — отозвался Андрей. — Они внутрь открываются!

— Щас! Я тут видел подходящую железяку! — решительности парню было не занимать.

Он действительно вытащил из-под не успевшего как следует разгореться завала какую-то железную полосу, уж не знаю, к чему она была предназначена в жизни. Дальше пошло веселее — Антон кое-как вставил её между дверными створками, а мы с Андреем, Фрицем и Анькой подхватили толстую дээспэшную плиту, когда-то бывшую крышкой стола, и принялись забивать железку, чтобы она вклинилась поглубже. Вчетвером мы больше мешали друг другу, поэтому стали работать посменно — сначала били мы с Фрицем, потом Андрей с сыном, потом поменялись снова, а потом ДСП не выдержала такого обращения и столешница переломилась почти пополам.

Мы быстро нашли ей замену и продолжили долбёжку. Анька, подобрав какую-то железную трубу, принялась раскидывать горящую кучу. Это она хорошо сообразила, а то начинало уже припекать… Маринка с Милкой героически кинулись ей на помощь, обеспечивая нам относительную безопасность на фланге.

Усилия наши даром не пропали — забить железку между створками нам всё-таки удалось. Навалившись впятером, мы попытались выломать дверь, но добились лишь некоторого расширения зазора, прежде чем наш импровизированный лом погнулся.

— Держите её! — рявкнул Антон. — Щас ещё одну запихнём!

Метнувшись к остаткам кучи, он быстро вернулся с трубой квадратного сечения. С помощью известной матери загнав её в щель, он с отцом и сыном Михайловыми навалился на новый лом. Дверь начала поддаваться и мерзкий хруст, с которым она уступала напору, зазвучал для нашего слуха победными фанфарами.

Отчаянный женский визг позади заставил нас налечь с удвоенной силой. Не всех, правда — я отвлёкся посмотреть, что там с девчонками. Ничего страшного, как выяснилось. Анька увлеклась, наступила куда не надо, и огонь лизнул её правую ногу. Отделалась она лёгким испугом да опалённым шнурком на правом кроссовке, а визжала вообще не она, а Милка, которой показалось, что Анька горит. Ложная тревога, короче.

Кучу, кстати, наши барышни успешно разбросали, так что я посчитал их миссию на том завершённой и погнал девчонок к выходу. Пусть поближе будут, когда дверь, наконец, взломают.

Хрясь! — усилия взломщиков завершились успехом. Дым из зала потянуло через раскрытую дверь, и я посчитал это хорошим признаком. Раз тяга идёт в коридор, значит, там огонь нас не встретит. Андрей наверняка понимал в этом больше, но спросить его я как-то не догадался.

Коридор, куда мы выбрались, казался каким-то не таким. Тихим он был и безлюдным, что как-то не вязалось с выставочной суетой. Но зато нормальным, а не обшарпанным, как это имело бы место при рассинхронизации. Что ж, кажется, нас можно поздравить…

Ну да, поздравить можно, и аж целых два раза — обратив внимание на противоположную дверь, на которой красовалась табличка с триста пятым номером, я понял, что по какой-то прихоти всех этих синхронизаторов мы сейчас на своём родном третьем этаже. Оглянувшись, я вместо взломанной двустворчатой двери увидел простенок между двумя типовыми для третьего этажа одностворчатыми дверями. Ладно, хрен бы с ним, выбрались и выбрались.

— Это что было?! — недоумённо поинтересовалась Милка.

— Да, я тоже хотел бы знать, что это? — поддержал её Фриц. Что ж, придётся мне поработать лектором…

Мы все кое-как разместились в нашем с Маринкой номере. Одно из кресел занял Диллингер, второе Маринка, оба стула приватизировали Антон и Анька, Михайловы все втроём уселись на кровать, мне пришлось вещать стоя. Но прежде я щедро предложил всем желающим воспользоваться имевшимися запасами пива и минералки. Фриц и Андрей ожидаемо взяли по бутылке «Барсика», Анька по-быстренькому метнулась к себе в номер и принесла ещё стаканы, после чего они с Антоном, младшие Михайловы и Маринка налили себе минералки. Я открыл пиво, отхлебнул и начал свой доклад.

Уложился я примерно в пятнадцать минут. Говорил не обо всём, про тех же телеглавцев вообще не упоминал, раз с ними никто тут, кроме нас с Маринкой, не встречался. Ну и так старался обойтись без эмоций, чисто по делу. С полминуты народ сосредоточенно молчал, переваривая услышанное, а потом навалился на меня с вопросами.

— Это что же, в «Новом поколении» такая же фигня твориться будет? — первым подал голос Валя Михайлов.

— Думаю, похуже, — не стал я скрывать свои предположения. — Если я правильно понимаю, пока что у нас были учебные занятия.

— Фига себе учебные, — невесело усмехнулся Антон. — Что тогда в столовке мордой приложился, что теперь чуть не погорели…

— Да ладно, — как мог, утешил его я. — Шнурок Ане подпалили и всё. И морду тебе в прошлый раз починили быстро. Учения на то и учения, чтобы было тяжело и страшно, но не особо опасно.

— А смысл тут в чём? — Андрей задал самый, пожалуй, толковый вопрос.

— Как я понимаю, в отборе подходящих людей для работы здесь, — в конце концов, никакого обещания хранить в тайне услышанное от Авдеева я не давал, и с народом этим знанием поделился без каких-либо сомнений.

— Эт чё, из Москвы сюда переезжать?! — взвилась видеоблогерша. — Да нафиг!

— Так тебе пока и не предлагали, — напомнил я.

— И не надо! — продолжала ершиться девочка. — Я лучше как вернусь, запилю это у себя на канале!

— Отца с братом пожалей, — осадил я её.

— А они тут при чём? — не поняла Мила.

— Отцу придётся тебя из психушки вытаскивать, — решил я вернуть соплюшку с небес на землю. — И не факт, что получится это у него быстро. Если вообще получится. А брату тоже несладко будет, если его приятели узнают, что сестра в дурке.

— А дурка тут с какого?! — блин, ну что за молодёжь пошла? Ну ничего не соображает, вообще ничегошеньки!

— Сама подумай, куда тебя засунут, когда ты начнёшь нести небылицы про всякую невозможную хрень, — предложил я ей.

Маринка что-то шёпотом объясняла Фрицу. Ну да, не знаю, где он так научился говорить по-русски, но слова «психушка», «дурка» и прочая «хрень» для него явно оставались пока незнакомыми. Похоже, объяснила моя боевая подруга качественно, потому как немец тут же и пришёл мне на помощь, показав полное понимание ситуации.

— Мой дед был военнопленный и работал на строительстве этого здания, — ну, Америку тут он не открыл, но всё равно было интересно. — Когда вернулся из плена, его допрашивали в нашей БНД[4] и ещё американцы. Он рассказал о странных событиях во время строительных работ, но ему никто не поверил. После этого моего деда принудительно поместили в психиатрическую клинику, где он три года провёл. До своей смерти он не рассказывал почти ничего больше. Остались записки, которые он смог спрятать. Я их читал и видел, что тут действительно происходило что-то необычное. А теперь вижу, что необычное здесь до сих пор происходит.

М-да, вот тебе, бабушка, то есть дедушка, и новый год… Немного резала слух чрезмерно механически построенная речь, да ещё и с акцентом, но что поделать — не на родном языке говорит. А вот про деда Фрица всё теперь ясно. Как всё ясно и с желанием Диллингера купить картину. И с угрожающими намёками Авдеева тоже. Григорий Петрович угрожал не напрасно, вариант с психушкой для особо разговорчивых выглядел как вполне реальный.

Мила притихла и призадумалась. Понимаю, умнеть не всегда приятно, даже когда полезно. Но вот насчёт дедушкиных записок Фрица надо будет при случае расспросить поподробнее… И желательно до того, как начнётся та самая игра. Как говорится, кто предупреждён, тот вооружён. Раз на стройке случилось что-то из ряда вон и раз последствия того случая действуют до сих пор, то наверняка что-то похожее будет происходить и в игре.

— В общем, дорогие коллеги, — вспомнил я любимое словечко своего шефа, — вы теперь знаете то же, что и я. Поэтому перед каждым из нас встаёт вопрос: играть, зная всё это, в «Новое поколение» или нет. Отказаться, думаю, можно, но с теми последствиями, о которых нам рассказал Фриц.

— И вернуть назад деньги, — уточнил Андрей.

— Нет, — поправил я его, — не вернуть, а не получить. Как я понимаю, призовые так и будут начислять зубами… ну, зуховскими универсальными бонусами, сокращённо — зубами, — пояснил я и, дождавшись, пока Маринка растолкует смысл этого юмора Фрицу, продолжил: — А кому нужны эти зубы за пределами Зухова? После игры их почти наверняка можно будет обратить в деньги, но именно что после. Вам же Наташ… Наталья Матвеевна говорила, что сейчас по обмену есть ограничения?

Все дружно закивали.

— То есть выбора-то на самом деле и нет, — подытожила Аня.

— Выбор есть всегда, — возразила ей Маринка. — Только он не всегда такой, что его можно принять.

Молчали на этот раз долго. Первым подал голос Фриц:

— Но я гражданин Германии, не думаю, что здесь меня могут репрессировать.

— Тебя просто вышлют из России за нарушение режима пребывания, — сказал я и тут же пояснил: — Иностранным гражданам посещение города Зухова запрещено. Визу после этого тебе уже никогда не дадут.

— В общем, дорогие коллеги, — я решил, что пора решить главный на сегодня вопрос, — лично я в «Новое поколение» играю. А вы?

— Я тоже, — Маринка отозвалась первой.

— И мы, — сказал Антон, переглянувшись с подругой.

— И я, — подтвердил Диллингер.

— Да, я тоже, — под пристальным взглядом отца сказал Валентин.

— Уговорили, тоже играю, — попыталась переложить ответственность на нас его сестра.

— Конечно, играю, — заключил Андрей, отсалютовав мне полувыпитой бутылкой пива.

— Ну что ж, — подвёл я итог, — значит, теперь мы команда!

Радостных воплей не последовало. Но вот честное слово, в глазах у всех было такое… Держись, Зухов! Держись, Кощей Бессмертный! Держись, небоскрёб! Мы уже здесь!

— Кстати, коллеги! — я снова привлёк внимание нашего собрания. — А не отметить ли нам это дело? В Зухове есть вполне приличные места, где это можно сделать!

Вот на такое предложение народ и отозвался радостными междометиями. Ну да, разум разумом, а пережитые эмоции разрядки требовали…