Небоскреб

Глава 21. Сверху вниз

Всё-таки секретарша у Кащея Бессмертного и сама в некотором роде волшебница. Не нарушив скромную торжественность прощания своего шефа с дорогими гостями, она прямо в ходе того самого прощания умудрилась вернуть нам ключ-карты и при этом их не перепутать — каждый получил именно свою. Авдеев тут же пояснил, что информацию на картах нам переписали и теперь у нас есть доступ на все этажи.

— А давайте пройдёмся по этажам небоскрёба! — радостно предложила Маринка. — Поднимемся на лифте на двадцать первый, спустимся на первый, а потом сразу на обед! Интересно же!

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Григорий Петрович. — Но, пожалуйста, все вопросы задавайте только мне, говорить ни с кем из работников не пытайтесь, — ага, и коллективу, в который так неожиданно для себя попал, попытался понравиться, и про любимую секретность не забыл, получается. В народе же идея Маринки нашла самый положительный отклик, мы немедленно всем скопом загрузились в большой лифт и поехали на двадцать первый этаж. Ну да, в этом «Новом поколении» мы будем проходить этажи снизу верх, а сейчас спустимся сверху вниз. Так, чисто для разнообразия.

Бывать в сталинских высотках мне по жизни приходилось, на самые верхние их этажи тоже пару раз забирался, а потому и здесь ожидал увидеть на двадцать первом этаже сплошь технические помещения, безлюдье, тишину и полумрак. А вот, что называется, фиг тебе как образ жизни! Да, и тут последний этаж оказался вроде как техническим, но встретил он нас необычным многолюдьем и кипучей деятельностью. Рабочие в опрятных синих комбинезонах тянули какие-то кабели, подключали их к вмонтированным в стены щитам или втаскивали концы в кабинеты, где, надо думать, подсоединяли к какому-то оборудованию, лаборанты и лаборантки в белых халатах что-то высматривали в тех самых щитах и таскали туда-сюда непонятного назначения приборы и пластиковые контейнеры, в общем, жизнь била ключом и не похоже, чтобы по голове.

— Что, Григорий Петрович, смотрю, тут у вас готовятся к старту «Нового поколения»? — спросил я, чего уж греха таить, с этакой подковырочкой.

— Сами же видите, — в тон мне ответил Авдеев, изобразив самую вежливую улыбку. Ну что, молодец, удачно отмахался, будем считать, что счёт у нас с ним один-один…

Двадцатый этаж выглядел абсолютно точно так же. Нет, интересно всё-таки, в чём смысл всего происходящего? Неужели они тут умеют управлять этими своими межреальностными синхронизациями без телеглавцев? А что, очень даже похоже — обходились же оба приключения в небоскрёбе без телеголовых помощничков. Или в небоскрёбе они научились справляться сами, а на удалении от Зухова уже нужны эти ходячие телевизоры? Ну, подумать об этом будет время и попозже, а пока что продолжим нашу экскурсию…

На девятнадцатом этаже происходило то же самое, с той лишь разницей, что мы стали свидетелями забавного происшествия. Один из тянувших кабель рабочих столкнулся с совсем юной девочкой в белом халате, ну и матюгнул её — типа, внимательнее надо быть. Девочка отступила на пару шагов, нехорошо так посмотрела на трудягу и своим мелодичным голосочком обложила его сложноматерными конструкциями. Оторопевший от такого поворота мужик уронил конец кабеля себе на ногу, так прямо даже матюгнуться забыл, стоял, бедолага, с разинутым от изумления ртом да ушами хлопал, пока красавица не скрылась за какой-то дверью. Лихая девчонка, ничего не скажешь! Андрей тут же достал телефон и стал что-то в нём набирать. Авдеев недовольно заглянул в экран и тут же его рот растянулся в плотоядной ухмылке. Когда мы вернулись в лифтовый холл, Андрей принялся показывать телефон всем желающим. Глядя, как фыркнула его дочка и заржал сын, я начал понимать, в чём дело, и когда очередь дошла до меня, понял, что не ошибся — товарищ записал по памяти краткую и эмоциональную речь девочки. А уж когда Фриц потребовал разъяснений и Маринка шёпотом стала ему втолковывать, а может, даже переводить, мы все от души улыбались, сдерживая смешки, любуясь сменой впечатлений на лице нашего немецкого товарища…

Восемнадцатый этаж встретил нас не особо ласково — в лифтовом холле стояли аж трое то ли росгвардейцев, то ли ещё каких силовиков, все в чёрном, в бронежилетах и касках, двое вообще с автоматами. Пускать нас они сравнительно вежливо, но вполне себе непреклонно отказались, а когда Авдеев показал старшему корочки, тот сверился со своим планшетом, который затем и продемонстрировал Григорию Петровичу, да ещё так, чтобы нам не было видно.

— Пойдёмте дальше, на этаж нас с вами всё равно не пропустят, — с некоторой озадаченностью сказал Авдеев. Надо же, и для него тут, оказывается, есть закрытые зоны. Или без нас его бы пропустили? Да кто ж теперь разберёт…

На семнадцатом этаже мы обнаружили то самое безлюдье, которое я ожидал увидеть на двадцать первом. Провода и тут густо змеились по полу и стенам, но никто ничего никуда не тащил, видимо, здесь это было уже пройденным этапом. То же самое мы застали и на шестнадцатом, с той лишь разницей, что по коридору перемещались люди в белых халатах, выходя из одних дверей и заходя в другие, то есть какая-то не очень понятная работа шла здесь полным ходом.

Ту же самую картину осмысленной целенаправленной деятельности, только без тянувшихся по полу проводов, мы увидели на пятнадцатом и четырнадцатом этажах. Ну разве что на пятнадцатом белые халаты переходили из одной комнаты в другую почаще, а на четырнадцатом, соответственно, пореже. Тут и Мила рискнула спросить Авдеева, что эти люди делают.

— Работают, — лаконично ответил он. Ну вот, а то мы прямо подумали, что они таким замысловатым образом развлекаются…

Тринадцатый этаж подтвердил незавидную репутацию своего несчастливого номера — на него, как и на восемнадцатый, нас не пустили такие же, как и там, строгие охранники, и опять без каких-либо объяснений. На этот раз вид у Авдеева был вполне понимающий, никакого удивления он не показал. И с чего бы это? — задался я вопросом. То ли Григорий Петрович на ходу привыкает к новой обстановке, то ли вот в данном конкретном случае знает, в чём дело, знает и молчит, зараза такая? Ладно, сделаю в памяти зарубочку, может быть, со временем и с этим разбираться придётся.

Зато двенадцатый этаж поразил нас не то что многолюдьем, а прямо-таки столпотворением. Совсем молоденькие парни и девчонки в белых халатах слонялись по коридору и громко галдели, кое-где собираясь кучками, нашлись и такие, что жались к стенам, поглощённые чтением книг или высматривающие что-то в планшетах, но таких было совсем немного. Больше всего происходящее напоминало перерыв между занятиями у студентов, что и подтвердил Авдеев, пояснив нам, что это практиканты из Зуховского колледжа специальной электроники. Ну да, специальному домовладению — специальную электронику, всё логично.

— И как с секретностью у этих сопляков и соплюшек? — подначил я Григория Петровича.

— Нормально, — ухмыльнулся он. — Молодые люди толком и не знают, над чем мы тут работаем. Вот закончат учиться, придут сюда на работу устраиваться, тогда и обложим их подписками.

Хм, в принципе, разумный подход, нечего сказать… И насчёт секретности разумный, и насчёт подготовки кадров для небоскрёба. Интересно, сколько среди этого молодняка потомков строителей домика? И сколько из них потом смогут принять участие в очередном «Новом поколении»?

Одиннадцатый, десятый и девятый этажи после молодёжного галдежа на двенадцатом порадовали тишиной и порядком. Судя по редкому расположению дверей в коридоре, помещения, в которые через эти двери можно было попасть, отличались немалыми размерами. А уж в сочетании с кодовыми замками на дверях всё это навевало мысли о столь любимой Авдеевым секретности, что Григорий Петрович и подтвердил, коротко сказав, что здесь расположены лаборатории. М-да, прямо гордость обуяла — аж целых три этажа будут изучать те самые артефакты, которые мы принесём! Впрочем, думаю, им и сейчас есть чем заниматься. Ну хотя бы изучением того, что осталось после того, что директор обозвал Событием… Да и не верится что-то, чтобы с того времени до нынешнего не появлялось ничего новенького для изучения здешними специалистами. Мало ли, что-то могли найти не сразу, что-то доставили потом. Глупо же считать, что раньше таких как мы никто не собирал!

— А это точно не наш этаж? — удивлённо спросила Аня на восьмом. Тут и правда всё выглядело прямо как у нас на третьем — такие же застеленные сереньким ковролином коридоры, такие же однообразные двери, расставленные с такой же частотой. Ничего удивительного — по словам Авдеева, это тоже была гостиница, где жили командированные специалисты из других городов.

— На седьмом этаже то же самое, — поведал Авдеев, но мы решили убедиться сами. Убедились, ага. Как говорится, найдите десять отличий. Мы нашли только одно — номера на дверях начинались не с троек, как у нас, и не с восьмёрок, как этажом выше. Да мы как-то особо и не старались те самые отличия искать…

— Здесь у нас живут сотрудники Управления, — сказал Григорий Петрович на шестом. — Сам я тоже тут живу, в служебной квартире.

А что, неплохо устроились… Квартиры явно побольше гостиничных номеров, что и понятно, да и ковролин в коридоре отличался лучшим качеством, чем у нас на третьем или в служебной гостинице на восьмом и седьмом этажах, и был он не серым, а тёмно-красным.

Ту же самую картину, только с чуть более частым расположением дверей (и, соответственно, с меньшими по размеру квартирами) мы встретили и на пятом этаже, где, как она уже говорила, жила Наташка. Видимо, тут обитала публика попроще, как раз Наташкиного уровня, а этажом выше те, у кого и служебное положение повыше.

Дальше начинались места знакомые — на четвёртом этаже мы совсем недавно побывали в директорском кабинете, третий вообще, можно сказать, родной, второй и первый все тоже не раз и не два видели, потому что на втором — музей, а на первом — столовая и буфет. Однако же на четвёртом Авдеев обратил наше внимание на маленький буфет, где у нас разбежались глаза от изобилия сладких закусок к чаю и кофе, причём таких, которыми буфет на первом похвастаться не мог. Ага, для большого начальства заведение, всё ясно. После лёгкого перекуса у директора зависать в начальственном буфете мы не стали, зато набрали сладостей с собой, чтобы как следует продегустировать их попозже. Тут же, по соседству с директорским кабинетом, располагалась и служебная квартира Хельмута Францевича. Получается, дорога на работу и с работы занимает у него минуты две.

Обедать пошли все вместе. В столовой мы сдвинули два стола на краю, чтобы сесть всей компанией и спокойно поговорить о своём. Договорились до того, что завтра опять соберёмся за обедом. Как раз к тому времени нам доставят обещанные директором шмотки и снарягу, заодно сможем и обсудить обновки. Ещё решили после каждого этапа, или после каждого этажа, это уж кому как больше нравится, подводить итоги, снова всем вместе. Раз уж вопрос с выбыванием не поставлен, так и будем держаться и действовать командой. Нет, конечно, Авдееву я до конца не доверял, но раз Кащей так ловко нам его подсунул, а мы с этим согласились, посмотрим, какую пользу можно от него поиметь, кроме физической силы. Хотя да, с нашим-то на сорок процентов женским составом и та самая грубая сила лишней не будет. Но оккупант силён, нечего сказать… Как я понял, всё это он затеял и столь блестяще провернул, чтобы удалить от себя секретчика на время проведения этой, с позволения сказать, игры. Другой вопрос, зачем это Вайссу? Тут вариантов, конечно, может быть вагон и малая тележка, но есть, должен быть у Хельмута Францевича какой-то свой личный интерес, подпускать к которому представителя от конторы директор не хочет. Ну да ладно, и тут придётся смотреть потом. Если нам это покажут.

Предлагать народу какие-то варианты совместного проведения послеобеденного времени я не стал. Нам уже скоро предстоит постоянно работать вместе, ещё, глядишь, и надоесть друг другу успеем, а пока пусть каждый отдыхает, как его левая нога пожелает. Или любая другая часть тела.

Мы же с Маринкой и Наташкой после обеда отправились в наш номер, а по пути мне девчонки поспорили. Наташка звала к себе, а то мол, всё она у нас да она у нас, надо, значит, разнообразить, а Маринка вообще предлагала отложить утехи и забавы до вечера, а сейчас куда-нибудь сходить, правда, никак не могла предложить, куда именно. В итоге своим волевым решением я этот спор прекратил и решил вопрос по принципу «ни нашим, ни вашим»: раз Маринка ничего конкретного предложить не смогла, её идею я отверг, но чтобы моей боевой подруге не было обидно из-за принятия Наташкиного предложения, на пятый этаж мы пойдём завтра, а вот прямо сейчас отправимся к нам.

Действительность, впрочем, оказалась настолько суровой, что исполнение этого моего решения пришлось отложить — едва мы вошли к себе, как мне на мобильный позвонил Авдеев и зазвал к себе. Одного, без дам. Что ж, пришлось оставить девчонок одних и отправиться в гости к главному секретчику. Ничего, они у меня не маленькие, найдут, чем заняться. Я даже догадывался, чем… Ладно, будет мне стимул вернуться поскорее.

…Квартира Григория Петровича шикарной мне не показалась. Небольшая прихожая, две комнаты, малюсенькая кухня, балкончик типа «вышел, плюнул и ушёл», ну разве что санузел раздельный. Признаки проживания в квартире женщины я обнаружил, а вот признаков наличия детей при всём старании заметить не смог. Мы устроились в большой комнате, Авдеев выставил коньяк с лимоном и шоколадом, и когда мы приняли по первой, начал вещать:

— Павел Сергеевич, я ваше лидерство оспаривать не буду. Раз уж вы смогли наладить отношения с Хельмутом Францевичем, а это, поверьте, совсем не так просто, работать с людьми вы умеете явно лучше меня.

Хорошее вступление, мне даже понравилось. Но опыт подсказывал, что после такого обычно следует большое и толстое «но», и я ждал, когда Авдеев то самое «но» произнесёт. Ждать пришлось недолго.

— Но вот о чём хочу вам сказать… Хельмут Францевич, конечно, держится молодцом. Что вы хотите, человек старой системы, сейчас таких не делают… Но осталось ему не так много. И грызня за его место начнётся ещё при вас. Вас, Павел Сергеевич, в эту грызню втянут независимо от вашего желания. И я предлагаю вам свою помощь. Она, уж поверьте, стоит немало — я в Управлении человек, слава Богу, не последний.

— И что за помощь, если не секрет? — спросил я, стараясь, чтобы мой вопрос звучал нейтрально.

— Вы же понимаете, в обстановке в нашем Управлении я ориентируюсь куда лучше, чем вы, — ну да, кто бы спорил, но не я. — Поэтому, если вы будете советоваться со мной и не предпринимать без моего совета резких телодвижений, вам же лучше и будет, — сказал Авдеев.

— И что вы потребуете в оплату ваших советов? — затребовал я разъяснений.

— Рано или поздно у вас в ходе этой грызни появится возможность повлиять на принятие решений, — кажется, моё недоверие Авдеев заметил, потому что тут же попытался его преодолеть: — Нет-нет, я знаю, о чём говорю. Так вот, — продолжил он, — когда такая возможность вам представится, скажите пару слов в мою пользу. Я хочу как минимум сохранить свою должность. Не ведущего специалиста, вы же понимаете, что это так, для маскировки. Реально я здесь куратор вы понимаете, от какой организации.

— Это минимум, а максимум? — поставил я вопрос ребром.

— Первый заместитель директора Управления, — просто сказал Григорий Петрович. — Или, по среднему варианту, заместитель директора по безопасности. Сразу скажу, сейчас эту должность занимает человек, с ней не справляющийся. Сами видите — фактически его работу выполняю я.