Небоскреб

Глава 26. Пятый этаж — потеряшки

Перед выходом Фёдор чуть ли не мамой клялся, что ничего такого, как в прошлый раз, сегодня даже близко не будет. Не то чтобы мы прямо так сразу и поверили, но что делать, раз уж подписались? Непонятно только, с чего бы товарища одолел такой приступ покладистости — то ли Авдеев какие-то свои возможности задействовал, то ли Фёдор сам пытался сгладить наше впечатление, причём не только от вчерашних проблем, но и от сегодняшнего задания.

Нет-нет, ничего ужасного, но… Впрочем, сами судите — на сей раз Управлению потребовалось, чтобы мы притащили пять ящиков. Да, как-то было, помнится и семь, но, что называется, не количеством единым. А что до качества, так четыре практически стандартных одиннадцатикилограммовых — это вполне допустимо, привыкли уже. Пятый, такой же, как во второй день, лёгкий, но здоровенный и непригодный к наклонам, сам по себе тоже не так страшен. А вот вместе… Вместе это означает, что переноской грузов будут заняты шестеро из десяти человек, то есть большинство команды. Само по себе это, конечно, тоже не ахти какая проблема, но вот случись что типа вчерашнего — и уже вся команда целиком превратится в караван носильщиков. А если, не дай Бог, конечно, травмы получат двое, это будет вообще катастрофа. В общем, не позавидуешь тут ни нам с этими условиями, ни Фёдору с необходимостью до нас их довести. Мы завидовать и не стали, а просто выругались, кто про себя, а кто и вслух, но тихонько, да и поступили в соответствии с народной мудростью о съедобных грибах и таре для их переноски…

— Ух ты! — изумилась Анька. — Солнышко!

А ведь и правда. Первый раз за всю недолгую историю наших вылазок неведомо куда в этом самом неведомо где ярко светило ясное солнце, к счастью, не особо припекая. В его лучах даже заброшенный город смотрелся как-то необычно живенько и местами даже красивенько, пусть красота эта и была несколько, хм, своеобразной. Разбитые окна поблёскивали остатками стёкол, лужи в лучах солнца смотрелись светлыми пятнами, стеклянные осколки на асфальте весело искрились, сам асфальт выглядел тепло и уютно, а трава, тут и там сквозь него пробивающаяся, жизнерадостно зеленела.

Не могу сказать, сколько времени мы просто обалдевали от всего этого великолепия, а Мила снимала его на телефон, на часы, сами понимаете, не глядел. Но красота красотой, а мы сюда, вообще-то, работать пришли. Настроение нам неожиданный погодный сюрприз поднял, вместе с настроением скакнул вверх и уровень трудолюбия, взяться за поиск и переноску затребованного груза мы были готовы вот прямо сейчас. Андрей включил планшет, дождался, пока он загрузится…

— О, а погодка-то способствует! — он радостно показал экран нам всем, чтобы и мы могли убедиться в чудодейственной силе летнего солнышка.

Да уж, ещё как способствует. Прибор показывал, что до первого контейнера триста двадцать шесть метров, и с учётом направления это означало, что поджидает он нас прямо за ближайшим перекрёстком. Уже через несколько минут полосатый металлический ящик занял место в рюкзаке у Фрица, и Андрей принялся выяснять, где следующий.

Со вторым вышло тоже более чем неплохо — дотопали по какого-то проулка, свернули и вот тебе пожалуйста! Минут десять в переводе на время, и рюкзак Фрица стал вдвое тяжелее.

То, что третий контейнер находился в километре по прямой, а значит, топать до него нужно было почти вдвое больше, нас на фоне такого бодрого начала не огорчило — ну, прогуляемся по солнышку, проблем-то! Увы, этот третий и оказался тем самым, ярко-оранжевым и четырёхместным. Беда не приходит одна, и после перезагрузки планшет выдал, что до очередного ящика почти три километра по прямой. Вот же блинство, это сколько ж на самом-то деле выйдет?!

Попытки посчитать показали, что выйдет много. Вот и решили на этот длинный переход носильщиками поставить мужчин. Фриц отдал рюкзак Вале Михайлову, и мы с немцем, Григорием и Антоном взяли оранжевый ящик. Так хотя бы скорость движения обеспечили нормальную, с девчонками-носильщицами вышло бы куда как медленнее, и времени мы затратили бы больше. А кто знает, сколько тут продержится такая приятная погодка?

— Так, а здесь мы уже были, — Андрей показал на руины стеклянной одноэтажки, поросшие кустарником.

Ну да, были. В третьем выходе, когда потом ещё нашли то ли мёртвого, то ли сломанного телеглавца. Сегодня в ярких солнечных лучах эти руины смотрелись, конечно, повеселее, но всё равно же руины…

— А сейчас в другую сторону пойдём, не в ту, что тогда, — отметил Андрей. Ну и фиг с ним, в другую, так в другую…

В этот раз груз надо было забирать с первого этажа сравнительно целой, если не считать привычных уже битых окон, двухэтажки. Чёрт её разберёт, что в ней было в лучшие времена — как-то не походила она ни на что привычное. Может, учреждение какое или ещё не знаю что. Но нам-то какое дело? Мы же не археологи…

— Не стрелять! — закричала снаружи Маринка. — Убрать оружие! — это уже Григорий. Чёрт, мать их куда не надо, что за бардак там творится?!

Бросив полосатый ящик и выхватив из поясных кобур обрезы, мы с Фрицем кинулись на крик. М-да, картинка была ещё та. Антон, Валя и Андрей с самым решительным видом направляли обрезы куда-то в сторону, Аня и Мила как-то неуверенно держали пистолеты, Наташка свой не выхватывала, с некоторым удивлением глядя на Маринку. Сама Маринка и Авдеев пытались унять воинственный настрой наших мужиков, явно не понимавших, что им сейчас делать. Отойдя чуть в сторону, чтобы угол дома не мешал посмотреть туда, куда грозили стволами наши герои, я не не знал, что будет сейчас правильным — облегчённо вздохнуть или грязно выругаться. Примерно в сотне шагов топталась на месте целая компания телеглавцев.

— Уберите стволы, — всё-таки я решил, что появление старых знакомых будет к лучшему. Не знаю, правда, чем они нам помогут, но уж препятствовать, скорее всего, не станут. Если, конечно, у них нет планов на заказанные нам контейнеры. — Эти не опасны, мы с Мариной с ними уже встречались.

Наши с видимым облегчением выдохнули и принялись прятать оружие, ввязываться в драку первым никто явно не хотел. А вот телеголовые вели себя странно — так и продолжали утаптывать асфальт на одном месте, как-то бестолково озирались вокруг и не обращали на нас никакого внимания.

— Паш, а чего это они? — недоумённо спросила Маринка. То ли телеглавцы её услышали, то ли просто так совпало, но сразу после этих Маринкиных слов от кучки отделился один телеголовый и уверенным шагом направился к нам.

— Младший техник дежурной ремонтной бригады Эм-тэ триста девяносто семь дэ, — представился он, остановившись шагов за пять от нас. — Мы с вами встречались в зоне десинхронизации.

Ну да, встречались. Честно говоря, номер первого нашего знакомого из этих я уже не помнил, но вот лицо на экране было тем же самым. И таким же уставшим.

— Рад новой встрече, — ответил я, хотя никакой радости не испытывал. Опыт приучил, что просто так эти товарищи не появляются. — Что случилось на этот раз?

— Проблема неизвестного свойства, — туманно сообщил техник. — Мы потеряли пространственную ориентацию и не имеем указаний к действию. Просим вашей помощи в эвакуации.

Оп-па! Дожили, блин! Телеглавец у меня просит помощи!

— Просьба не может быть принята к исполнению согласно Протоколу о невмешательстве, — вклинился Авдеев. Чёрт, вот как, как ему удаётся сказать «протокол» так, что прям чувствуешь, что с прописной буквы?!

— В данном случае действуют обстоятельства, предусмотренные статьёй семнадцатой протокола, — мне показалось, или в голосе киборга и впрямь одновременно звучали отчаяние и надежда?

— Отойдите пока к вашим товарищам, нам нужно посовещаться, — попросил я, и когда телеглавец это сделал, взялся за Авдеева.

— Что за протокол и что за статья? — насел я на него.

— Павел, ты же понимаешь, что я не имею права об этом говорить, — Григорий сразу ушёл в оборону.

— Блин, Григорий, достал уже со своей секретностью! — взъелся я. — Мне эти ребята не то чтобы офигеть как помогали, но помогали. Теперь они сами просят помощи. Ты же понимаешь, что чисто по-человечески я не могу им отказать? Да и не хочу тоже.

— Павел, их появление в нашей реальности недопустимо! — Авдеев стоял на своём.

— Почему? — я сделал вид, что не понял. Ага, значит есть какая-то договорённость, записанная в том самом протоколе, а раз так, то контакт небоскрёбовцев с этими телеглавцами, а скорее, с их создателями и хозяевами тоже имеется и так или иначе поддерживается. Не скажу, что для меня это стало каким-то эпохальным открытием, но пусть пока Григорий сам говорит. Не вечно же он будет уходить от ответа…

— Потому что это противоречит Протоколу о невмешательстве, — ну вот, блин, опять то же самое…

— Знаешь, Григорий, — сдерживая раздражение, выдал я, — я этот ваш протокол не подписывал…

— Ты подписывал документы по участию в «Новом поколении», — перебил он меня.

— …где было про неразглашение, — продолжил я его фразу на свой лад. — А про отношения с телеглавцами не было ничего.

— Ну да, не доработали… — признал Авдеев. — А «телеглавцы», это ты хорошо сказал.

— Как умею, — пресёк я его попытку соскочить с темы. — А раз не доработали и раз я тут командир, то моё решение — телеглавцам помочь. Кстати, не бесплатно.

— Не бесплатно? — удивился Григорий. — А что ты от них хочешь?

— Вот и увидишь, — ответил я. И с усмешкой добавил: — Немного погодя.

— Поступай, как знаешь, — Авдеев махнул рукой. — Но я буду должен доложить.

— Поступай как знаешь, — отзеркалил я его слова, и жестом позвал телеглавцев. Опять подошёл только один, тот самый Триста девяносто седьмой. Для себя я решил называть его так, а то это «эм-тэ» и прочее слишком длинно и тяжеловесно.

— Так что вам нужно? — спросил я. Телеглавец нерешительно переводил лицо-экран с Авдеева на меня и обратно. Григорий отступил на шаг назад и в сторону, одновременно показывая на меня — он, мол, тут главный. Интересно, и правда признал моё лидерство или хочет переложить на меня ответственность то ли за соблюдение, то ли за нарушение какого-то протокола? Да пофиг!

— Просим разрешения на совместное продвижение в точку возвращения в базовую реальность вашего мира, — сказал Триста девяносто седьмой. А вот это приятно… Приятно сознавать, что именно та реальность, где ты живёшь, и есть самая реальная, или, как сказал телеглавец, базовая. Я чуть-чуть подождал, чтобы придать весомости своему ответу.

— Не имею ничего против, — сказал я, выдержав паузу. — Но у нас есть своя задача — взять два контейнера — и в точку выхода мы проследуем только после её выполнения.

Триста девяносто седьмой почти по-человечески наклонил голову в знак согласия. «Почти» — потому что наклонил он не ту голову, которая телевизор, а ту, которую этот самый телевизор показывал.

— И второй вопрос, — продолжил я. — Вы поможете нам с переноской груза?

— Да, — ответил телеглавец после недолгой паузы. — Отсутствие ориентации в данном случае препятствием для нас не является.

Ну не является, так не является, я что, спорить буду? Забрали мы этот контейнер, а за последним отправились налегке — и здоровенный ящик, и оба рюкзака несли телеглавцы. Причём у меня сложилось впечатление, что никакого труда для них это не представляет. Ну и ладно, и они не устанут, и нам легче.

Вот в такой атмосфере всеобщего довольства мы и прибыли к месту, где нас поджидала последняя часть сегодняшней добычи. Нет, определённо сегодня день какого-то тотального везения — и погодка радует, и тащить ничего не надо! Это если для всех считать, а для меня ещё и утверждение своего авторитета в споре с Авдеевым. Честно говоря, что он рано или поздно взбрыкнёт, я ожидал. А вот что мне удастся так легко его утихомирить — нет. Да и ладно, я же не против… В следующий раз он уже будет привыкшим уступать. Ну, я так думаю и надеюсь.

Пока мы шли на выход, я присматривался к телеглавцам. Интересно же, никогда раньше больше одного не встречал, а тут сразу шестеро. Уж не знаю, что у них там случилось с ориентацией, но держались они довольно спокойно, я бы даже сказал, уверенно. Наш с Маринкой старый знакомец, навьючив себе на спину рюкзак, шёл у них первым, дальше четверо несли оранжевый ящик, замыкал их группу ещё один с рюкзаком. Если они как-то между собой и общались, то исключительно каким-то техническим, а то и телепатическим способом — никаких разговоров не вели, жестами не обменивались и даже свои головы-телевизоры друг к другу не поворачивали. Но, судя по слаженности движения и общему впечатлению, общались. Кстати, Триста девяносто седьмой, насколько я помнил, числился младшим техником, но вот в их группе здесь и сейчас он явно лидировал. И с нами договорился насчёт решения их проблемы, и шёл впереди своих коллег, и команды мои, типа «направо-налево» да «стой-иди» им, похоже, дублировал. Интересно, у них там для киборгов какой-то служебный рост предусмотрен или как? Хорошо бы, чтоб был предусмотрен, полезно было бы иметь знакомого среди тамошних командиров, пардон, старших техников…

Ох, и прибалдели же небоскрёбовцы, когда мы вывалились в базовую реальность такой толпой! Авдеев тут же взял управление на себя, Фёдор и его команда, от изумления растерялись и на осмысленные действия стали способными лишь после полученных от Григория словесных пинков. Нас после общения с медичкой сразу же выпихнули, сбивчиво поблагодарив, и что там происходило дальше, мы уже не видели и не слышали. На нас с Маринкой насели все прочие, кроме оставшегося в комнате Авдеева, с требованием подробнее рассказать о телеглавцах и с упрёками за то, что не рассказывали о них раньше. Пришлось уговорить их потерпеть до обеда, а то хоть мы и не умаялись, спасибо неожиданно нарисовавшимся помощникам, но после пыли заброшенного города водные процедуры стояли по важности повыше.

Рассказывать, правда, пришлось дважды — Наташка-то приводила себя в порядок у нас, и от её расспросов нам с Маринкой отвертеться не удалось.

— Это было бы хорошо, если и дальше нам эти киборги помогали, — Фриц в очередной раз механически перевёл на русский свою мысль, продемонстрировав заодно и пресловутую немецкую практичность, когда я закончил рассказ, а Маринка дополнила его своими уточнениями.

— Да кто бы спорил, — ответил я. — Только не знаю, получится или как… Кстати, Григорий, — обратился я к Авдееву, — а как там наши телеголовые друзья?

— Нормально, всё уже уладили, — отделался он общими словами. — Твоё решение признали соответствовавшим обстоятельствам.

Хотелось поинтересоваться, а что, если бы не признали, но не стал. Ну нафиг, не буду дразнить гусей.

— Пауль, — снова вклинился Фриц, — ты говорил, вам с Мариной стрелять пришлось в этих… блокхов. А почему у нас так не было?

— Тебе очень хочется? — насел я на него с контрвопросом.

— Хорошо, если такая необходимость для нас не встанет, — миролюбие у Фрица тоже получилось каким-то слишком немецким — тяжеловесным и угрожающим, — но лучше быть готовыми.

Это он правильно сказал, лучше быть готовыми. И обойтись лучше без этого, тут немец тоже прав. Только от его правоты, что называется, ни холодно, ни жарко. А почему у нас до сих пор такого не случилось, это вопрос. И он, зараза, так и будет висеть в воздухе, пока дело не дойдёт до тех самых пострелушек или пока не закончится эта так называемая игра.