Нелады со звездами

Глава 14

Грейс начинало казаться, что с тех пор, как она решила замечать в своей работе только светлые стороны, события составили заговор с целью ввергнуть «Хатто и Хатто» еще глубже в грязь.

Потерев глаза, она ошалело уставилась на Элли.

— Не могу в это поверить.

— Что ж, по крайней мере это объясняет, почему у него всегда дрожат руки, — сказала Элли. — А также забытые в автобусах рукописи. У него в кабинете настоящий склад виски. Одна бутылка даже была спрятана в корзине для мусора. Его любимая марка — «Дикий индюк», что вполне объяснимо, учитывая, сколько напыщенной чепухи он публикует.

Грейс обратила внимание на прозвучавшее в голосе подруги злорадство. Лично она не разделяла радость Элли, выяснившей, что стоицизм Адама Найта объяснялся не столько его неколебимой верой в собственный талант редактора, сколько бутылками виски, припрятанными у него в кабинете среди сваленных в полном беспорядке рукописей. Для Грейс это открытие явилось тяжелым ударом, усугубленным тем, что Элли, судя по всему, уже давно подозревавшая о чем-то подобном, ни словом не поделилась своими мыслями с подругой.

— Я просто думала, тебе своих огорчений хватает, — сказала Элли, когда Грейс набросилась на нее с обвинениями. — Я имею в виду Сиона и… мм… все остальное.

Грейс пристально посмотрела на подругу. Означает ли «все остальное» Генри Муна?

Ее подозрения тотчас же получили подтверждение.

— Должна тебе сказать, — выпалила Элли, — мне кажется очень странным, что Генри даже не позвонил тебе. Молчание длится уже несколько недель.

Грейс вспыхнула от негодования.

— Я не хочу, чтобы он мне звонил, — отрезала она. Поймав на себе недоверчивый взгляд Элли, она поспешно добавила: — Кстати, как у тебя дела с новым творением Иниго Тонгсбриджа? Пресс-релиз «Рожденного не от женщины» готов?

— О, все просто замечательно. — Элли подошла к своему столу, порылась на нем, нашла нужный листок и кашлянула, прочищая горло. — «Повесть об изворотливом чудовище, обладающем ненасытной прожорливостью, — начала читать она. — Удары судьбы обрушиваются на семью, и без того раздираемую внутренними противоречиями. Каждый из ее членов вынужден идти на жертвы, чтобы преодолеть кризис. Что все-таки произошло с Чарли? Кто стал жертвой преступника? Станет ли когда-нибудь известна истина? Кто доживет до счастливых дней?»

— По-моему, слишком много вопросов, — с сомнением произнесла Грейс.

— Да, но сюжет совершенно непонятен. По-видимому, в нем можно было разобраться только после стакана «Дикого индюка», — объяснила Элли. — Но теперь, когда Адам протрезвел, он не может вспомнить, о чем книга. Вот почему она называется «Рожденный не от женщины». Он с уверенностью может сказать только то, что написал ее мужчина.

Грейс с трудом сдержала улыбку.

— Если судить по твоей аннотации, книга захватывающая, — уступила она. — Особенно мне понравилось «изворотливое чудовище, обладающее ненасытной прожорливостью».

— Знаешь, сам Тонгсбридж страшный распутник, — брезгливо поморщилась Элли. — Хотя у меня есть все основания полагать, что он женат. Однажды я прямо спросила его об этом, а он ответил: «Только когда бываю в Хертфордшире».

Грейс не нашлась, что ответить на это грустное замечание. Подруги умолкли.

— Первые подозрения насчет Адама, — снова заговорила Элли, — появились у меня только тогда, когда я обнаружила у него на столе поздравительные открытки от всех окрестных питейных заведений. Но знаешь, — улыбнувшись, добавила она, — на самом деле это огромная удача.

Грейс непонимающе уставилась на нее.

— И как ты это определила?

— Элементарно, моя дорогая Армиджер. Адам знает, что мне известна его тайна. Я обещала никому ее не выдавать — исключая тебя, разумеется, — при условии, что он начинает посещать собрания общества борьбы за трезвость. — Элли ухмыльнулась. — Главное, чтобы он не ходил в пивную.

— Но как это скажется на успехах издательства? Лечение алкоголизма — процесс медленный.

«Как и все, имеющее отношение к Адаму Найту», — мысленно добавила Грейс, но решила не доставлять Элли удовольствие, высказывая это соображение вслух.

— Но ты еще не слышала о втором условии, — возбужденно продолжала Элли. — Я никому не буду говорить о его… скажем так, проблеме, при условии что он будет ходить на собрания общества борьбы за трезвость и позволит мне отбирать новые рукописи для публикаций. Даст мне возможность полноценно работать. Представь себе, Адам согласился. Так что теперь я заместитель заведующего отделом художественной литературы. Не мытьем, так катаньем, — торжествующе закончила она, — я добилась того, что меня сделали редактором.

— Ну а как же твоя работа в рекламном отделе? — испуганно спросила Грейс.

Элли обворожительно улыбнулась.

— На самом деле нельзя сказать, чтобы я была настолько загружена работой, что у меня не оставалось свободного времени. Честное слово, Грейс, так будет лучше. Я уверена, что смогу отбирать книги, которые будут хорошо продаваться и принесут успех нашему издательству. Адам уже дал согласие на запуск в производство «Заговоров и одинокой девушки» — помнишь, той книги с любовными заговорами, что я тебе показывала? Не сомневаюсь, она будет иметь оглушительный успех.

Элли сияла, ее глаза искрились. Грейс, наоборот, была подавлена как никогда.

Наконец Элли это заметила.

— Кстати, вспомнила, — добавила она. — Я уже давно собиралась сказать тебе. Я наконец прочитала первую часть «Цыган из Твинки-бей».

Грейс встрепенулась. Прошло уже несколько дней с тех пор, как она в последний раз справлялась о рукописи. Она даже начала избегать Марию, чтобы уклониться от ее проникнутых надеждой вопросов. Грейс без воодушевления посмотрела на подругу, зная наперед, что известия окажутся плохими. Если бы рукопись хоть сколько-нибудь заинтересовала Элли, она проглотила бы ее мгновенно.

— И?

— И, на мой взгляд, — сказала Элли, — это настоящая прелесть. Ты была права. Книга просто невероятная. Я хочу как можно скорее увидеть продолжение.

— В таком случае, — сказала Грейс, лихорадочно залезая в сумочку и доставая новый конверт, — держи.

Когда она вчера вечером вернулась домой и увидела его на кухонном столе вместе с запиской от Марии, извещающей о том, что запасы отбеливателя подошли к концу, у нее сердце оборвалось. Весь вечер Грейс пролежала на диване, настолько увлеченная миром летающих цыган, что даже не вспомнила об ужине.

— Продолжение еще лучше, чем первая часть.

— Фантастика! — воскликнула Элли, вырывая конверт у нее из рук. — Прочту сегодня же вечером!

У Грейс все внутри бурлило от восторженного предчувствия. Наконец-то в «Хатто» началось хоть какое-то движение. И, что еще поразительнее, появилась книга, действительно заслуживающая издания.

Закончив работу, Грейс почти бегом понеслась домой, торопясь сообщить Марии радостное известие.

Быстро добраться до метро мешали возвращающиеся с работы толпы, и Грейс выскочила с тротуара на проезжую часть, уворачиваясь от фырчащих автобусов и ругающихся велосипедистов. Мчась по эскалатору вниз, она едва не свалилась, но, выбежав на платформу, обнаружила, что поезд опаздывает — как и следовало ожидать. Подойдя к турникету, Грейс поняла, что не помнит, куда положила билет, — опять же, как и следовало ожидать, — и, лихорадочно роясь в сумочке, вывалила на перрон все ее содержимое. Наконец она выскочила из переполненного вагона, поднялась наверх и вбежала в свою квартиру, запыхавшаяся, мокрая от пота, с побагровевшим лицом.

Распахнув входную дверь, Грейс сразу же бросилась на кухню и застала Марию на полу на четвереньках, с перекинутым через плечо полотенцем, сметающую осколки. Домработница подняла виноватый взгляд, но, когда она увидела раскрасневшуюся, вспотевшую Грейс, у нее в глазах зажглось беспокойство.

— Мадам Грейс!

— Просто Грейс, — задыхаясь, выдавила Грейс. — Пожалуйста.

— Что случиться? — озабоченно спросила Мария, поднимаясь с пола. — Что-то ужасный?

— Не совсем, — улыбнулась Грейс, чувствуя, как сердце носится у нее в груди, словно гончая, почуявшая зайца. — Даже наоборот, что-то просто прекрасное.

Взяв со стола хрустальный бокал, Мария принялась натирать его полотенцем. Ее лицо расцвело от счастья.

— Мадам Грейс! Вы познакомиться с новый мужчина?

Грейс рассмеялась.

— Гораздо лучше, Мария!

— Что значит лучше? — строго заметила домработница. — Лучше мужчина не есть ничего. Вы такой красивый, мада… Грейс. Это есть очень плохо, что у вас нет мужчина.

— Мария, перестаньте болтать глупости. У меня для вас хорошая новость. От моего издательства. Похоже, мы издадим эту книгу. «Цыгане из Твинки-бей».

Раскрасневшиеся руки Марии перестали натирать хрусталь. Грейс с обреченностью пронаблюдала, как пальцы разжались, и стакан полетел на пол.

Мария, однако, этого не заметила.

— Вы издавать? — хрипло прошептала она.

Ее глаза, округлившись, наполнились слезами.

Грейс кивнула, чувствуя, как в ответ у нее к горлу подкатывает комок.

— Я хочу сказать, еще ничего точно не решено, но книга кажется хорошей. Так что, думаю, вы сможете обрадовать своего клиента. В конце концов, это ведь он ее написал.

Мария обворожительно улыбнулась. В ее глазах сверкнули хитрые искорки.

— Нет, вы сказать ему. Он очень хочет встретить с вами. Он мне это говорить. Он есть одинокий. Он ош-шень красивый…

— Нет, Мария, — остановила ее Грейс.

Она рассмеялась, помимо своей воли представив себе лысеющего старика в жилете. Может ли Мария хоть какую-то ситуацию не рассматривать как предлог для сводничества? В каком-то смысле в этом она еще хуже леди Армиджер.

— Скажите ему сами.

Лицо Марии снова стало серьезным.

— Вы думать, книгу правда издавать?

— Я в этом уверена, — заверила ее Грейс. — Настолько, — добавила она, отбрасывая благоразумие ко всем чертям в стремлении доставить радость, — что готова поспорить на свою работу.

На следующее утро Грейс пришла в редакцию, сгорая от нетерпения услышать от Элли грандиозную новость. Но она никак не ожидала, что все сотрудники оживленно обсуждают потрясающую новость совершенно иного характера.

— Оказывается, за нами следили уже целую вечность, — объявила Глэдис, секретарша, Грейс, оглушенной известием о том, что хозяин издательства Джервас Хатто в одночасье продал «Хатто и Хатто» американской корпорации «Омникорп».

— С чего ты это взяла? — спросила Грейс, все еще настолько пораженная тем, что «Хатто» смогло продать хоть что-то, тем более само себя, что у нее не оставалось времени недоумевать, у кого могло возникнуть желание его купить. И, раз уж об этом зашла речь, как отразится эта сделка на ней самой.

— Это же очевидно. — Лицо Глэдис горело драматизмом происходящего. Глаза за толстыми стеклами очков казались выпученными. — А чем еще можно объяснить тот факт, что американцы оказались так хорошо осведомлены обо всех наших действиях?

— Похоже, «Омникорп» является одной из крупнейших издательских корпораций Америки, — объявила Элли, врываясь в комнату. — Ведет деятельность по всему миру. Агрессивная, целеустремленная политика.

— Стоп! — простонала Грейс, затыкая уши.

Опять это! Неужели с нее не достаточно разговоров об американских издательских концернах? Леди Армиджер в последнее время ни разу не заканчивала разговор по телефону, не упомянув многозначительным тоном про «блудного сына» (в данном случае зятя).

— В чем дело? Разве ты не рада? У меня прямо дух захватывает.

— Но меня же выставят за дверь, — простонала Грейс.

Только теперь до нее стали доходить неизбежные последствия. Принимая во внимание ее провальную работу в течение последних нескольких недель, захочет ли агрессивная, целеустремленная американская компания иметь главой отдела рекламы такого профнепригодного сотрудника?

— Прекрати каркать. Ничего подобного не произойдет.

— Почему ты говоришь так уверенно? — с вызовом спросила Грейс.

— Мне сказал Адам. — Элли говорила убежденно, захлебываясь от восторга. — Американцы купили «Хатто и Хатто» для того, чтобы добавить себе престижа. Они хотят, чтобы все оставалось как есть — но только нам надо будет повысить эффективность и начать приносить прибыль. — Элли улыбнулась. — Вот и отлично, что Адам оказался алкоголиком. Не думаю, что деньги можно делать на Тенебрисе Люкс. Не говоря уже про Иниго Тонгсбриджа.

— Но… — беспомощно осеклась Грейс.

— А вот и ничего. Все просто замечательно. У нас будет нормальное финансирование, нам будут ставить нормативы прибыли, но все остальное останется как есть, кроме того, что Филипп, похоже, получит в свой отдел продаж еще одного сотрудника, а то и двух. И в конце концов станет настоящим главой. Ты можешь в это поверить? — с горящими глазами спросила Элли. — Американцы действительно хотят продавать книги!

— Но…

— Не беспокойся. На самом деле никаких серьезных перемен не будет. А если и будут, то только к лучшему. Медицинская страховка. Пенсионный фонд. Ну же, Грейс, признайся, что прежде в «Хатто и Хатто» о пенсиях напоминали только мизерные оклады.

Грейс беззвучно открыла и закрыла рот, пытаясь угнаться за скоростью, с которой Элли выдавала информацию.

— Ну а как же наши авторы?

— Ага, вот это уже разговор по существу, — заметила Элли, и ее улыбка стала еще шире. — Определенные изменения в перечне авторов, с которыми сотрудничает Адам — с которыми сотрудничаем мы с Адамом, — неизбежны.

— Что? — широко раскрыла глаза потрясенная Грейс. — И кого ты имеешь в виду?

Элли нахмурилась впервые за весь разговор.

— Тут мы подходим к самому странному, — сказала она. — Я понятия не имею, как американцы проведали про наших авторов. Но, судя по всему, высшее руководство корпорации настоятельно рекомендует нам отказаться от Тенебриса Люкса и Эвфемии Огден.

— Что?

Элли пожала плечами:

— Просто поразительно, ты не находишь? Но Тонгсбриджа пока разрешили оставить. Американцам очень понравилось название его последней книги «Рожденный не от женщины».

Американцы посоветовали отказаться от Тенебриса Люкса и Эвфемии Огден? Грейс попыталась разжечь в себе возмущение по поводу такого откровенного вмешательства в творческую независимость «Хатто», но не смогла. В конце концов, и в Эвфемии Огден, и в Тенебрисе Люксе было мало творческого и еще меньше независимого. На самом деле Грейс показалось, что с ее плеч сняли огромную тяжесть. Определенно, это было справедливо в отношении Эвфемии. Однако ее радость тотчас же уступила место мрачной мысли, что плодами перемен, скорее всего, насладится не она, а другой глава отдела рекламы.

— Ну а… гм… Цилиндрия?

— С ней все в порядке. Американцам понравилась книга о чопорных британских манерах.

Грейс почувствовала, что ее лоб стал влажным от пота. Можно не сомневаться, Генри Муна вышвырнут без сожаления. С другой стороны, свирепо одернула она себя, а какое ей до этого дело?

— А разве ты не хочешь узнать про своего Муна? — с издевкой поинтересовалась Элли, словно угадав ее мысли.

Грейс раздраженно взглянула на подругу. Ну, почему Элли никогда не упустит возможности упомянуть про Генри? И почему при каждом таком упоминании у нее внутри все переворачивается?

Грудь Грейс вздымалась, ладони вспотели.

— Ему предоставлена возможность исправиться, при условии, что он бросит путешествовать по диким местам и попробует что-нибудь другое. На американцев произвел впечатление его стиль. Но не объемы продаж.

Грейс кивнула, стараясь не обращать внимания на нахлынувшую волну облегчения. Как будто ей есть до всего этого какое-то дело!

— Мы — то есть Адам и я — сосредоточим усилия на создании принципиально нового авторского коллектива, — продолжала Элли. — Нам поручили искать интересные рукописи — закинуть как можно более широкий невод. «Заговоры…» — это как раз то, что нужно. А что касается «Цыган…». — Она хитро улыбнулась. — Вторая часть просто изумительная. Ты была права. Еще лучше начала.

Но вместо того, чтобы ощутить огонь возбуждения, Грейс лишь почувствовала жжение в уголках глаз. Самым страшным было то, что хотя именно она принесла рукопись в «Хатто», ей не суждено стать свидетелем триумфа «Цыган из Твинки-бей» по выходе из печати. Остается только надеяться, уныло подумала Грейс, что Мария во время своих посещений будет держать ее в курсе событий.

— Единственная проблема заключается в том, — вздохнула Элли, — что мы, похоже, никуда не переедем из старой конуры. Сохранение всего этого старомодного дерьма в Блумсбери является частью замысла американцев. Так что вместо сорокадевятиэтажного дворца из стекла и бетона с кондиционерами мы в лучшем случае получим новое зеркало в туалет и вентиляторы. И название также остается прежним. «Хатто и Хатто». — Элли улыбнулась. — Американцы это особо подчеркнули.

— Дворец из стекла и бетона? — медленно повторила Грейс. Где-то в беспокойных глубинах ее сознания зазвонил колокольчик, громко и настойчиво.

— Что с тобой? Ты вся побледнела.

— Кто возглавляет корпорацию, купившую «Хатто и Хатто»? — едва слышно прошептала Грейс.

— Ой, а разве я не сказала? — весело прощебетала Элли. — Некий Билл Дьюк.

Она схватила трубку зазвонившего телефона.

Билл Дьюк. У Грейс в голове раздался глухой стук, подобный хлопнувшей двери или выпущенной пуле. Она гадала, как американский медиамагнат поступит с информацией, которую она ему выложила на тарелочке. Теперь она знала ответ. Но как же должен презирать ее Дьюк за предательство! Несомненно, сейчас ему уже Известно, как скверно она справляется со своей работой. Можно не сомневаться, он не потерпит такую бестолочь у себя в корпорации, кем бы ни были ее родители. Женщину, не знающую меры в выпивке и не умеющую держать язык за зубами.

Проклятие. Проклятие!

— Звонили из отдела кадров «Омникорп», — радостно объявила Элли, кладя трубку. — Сейчас мне вышлют по факсу контракт.

Грейс тупо смотрела на нее.

— Что ты переживаешь? Сейчас позвонят и тебе.

— Не позвонят, — уверенно сказала Грейс.

И действительно, ей никто не позвонил.

— Не волнуйся напрасно, наверное, у них полно работы с новыми сотрудниками, — предположила Элли в конце дня, примеряя новый кремовый плащ — купленный в ознаменование праздничного события.

Грейс уныло брела домой. Сердце ее упало в ботинки — нет, под подошвы. Войдя на кухню, она увидела на столе еще один видавший виды конверт от Марии. Продолжение «Цыган…» — должно быть, домработница оставила его днем. Подержав мятый коричневый конверт в руках, Грейс бессильно уронила его на стол. Какой смысл читать то, что внутри? Она должна как можно скорее отключиться от своей работы, а не завязать в ней еще глубже. Надо будет завтра утром передать конверт Элли. А ей больше нет никакого дела ни до него, ни до «Хатто».

В коридоре пронзительно затрезвонил телефон. Грейс нехотя зашаркала ногами, чтобы ответить на звонок.

— Это Грейс?

— Да.

Грейс судорожно вздохнула. Желудок провалился в пропасть. Она узнала этот голос.

— Это Билл — я хочу сказать, мистер Дьюк, — проворчал голос в трубке. — Приходите завтра ко мне в офис. Нам нужно поговорить.