Нелады со звездами

Глава 15

Бесшумно взлетая вверх в похожем на ракету лифте, Грейс как могла боролась с одолевавшими ее чувствами осужденного, которого ведут на казнь. Шахта лифта была из стекла; Грейс видела раскинувшийся перед ней лондонский пейзаж. Для нее это Мост Вздохов. Точнее, Лифт Вздохов. Внизу остались мост Тауэр, собор Святого Павла, Вестминстерский дворец и прямо у основания небоскреба блестящая оловянная лента реки.

Здание корпорации «Омникорп» — дворец из стекла и бетона, с какой-то обреченностью отметила Грейс, — стояло в окружении целого города таких же дворцов из стекла и бетона. Британское отделение владений Билла Дьюка находилось в новом административном квартале Доклендс, и в его зеркальных окнах отражались пляшущие волны Темзы, облака и вечно кружащие в небе самолеты. Грейс с тоской проводила взглядом пролетающий мимо лайнер, страстно мечтая оказаться сейчас на пути к какому-нибудь очаровательному месту. Только чтобы это не была Венеция. На некоторое время она пресытилась этим городом.

— Замечательный отсюда вид, правда? — робко заметила Грейс, обращаясь к помощнице Дьюка, небольшой аккуратной женщине в темно-синем костюме с пиджаком без воротника, встретившей ее внизу.

— Да.

Ее любезный тон, вместо того чтобы успокоить Грейс, наоборот, пробудил в ней тревожные предчувствия. Хорошо ей быть такой уверенной в себе. Всю предыдущую ночь Грейс лихорадочно ломала голову, пытаясь понять, зачем ее вызвал к себе Дьюк. Ответ напрашивался сам собой. Для того, чтобы ее уволить. Но поскольку Дьюк — близкий друг ее отца, он по крайней мере решил оказать ей любезность, лично уведомив о ее судьбе.

— Вот мы и приехали, — объявила помощница.

Двери лифта открылись, и Грейс оказалась в коридоре со стеклянными стенами; свет лился сюда со всех сторон. В том числе и сверху — подняв взгляд, Грейс увидела неподвижные лопасти застывшего на крыше вертолета.

Красивая светловолосая секретарша, сидевшая за столом у входа, улыбнулась и сняла трубку.

— Мистер Дьюк, к вам мисс Армиджер. — Она положила трубку. — Он сказал, чтобы вы прошли прямо к нему в кабинет. По коридору до конца и налево.

Грейс прошла в указанном направлении и осторожно постучала в высокую дверь из светлых пород дерева.

— Войдите, — донесся раскатистый голос Дьюка.

Шагнув вперед, Грейс растерянно застыла, ожидая увидеть Дьюка, смотрящего на нее из крутящегося кожаного кресла с высокой спинкой. Но кресла с высокой спинкой она не увидела. Как не увидела и массивного письменного стола. Вообще не увидела ничего из обязательной обстановки кабинета большого руководителя. Ни бронзовых настольных ламп с абажурами из зеленого стекла, ни компьютера в позолоченном корпусе с серебряной мышью от «Тиффани». Даже на стенах не было ни намека на полотна старых мастеров.

Сами стены хотя и были обшиты деревом, но не обязательным дубом, а сосной, причем грубо обработанными досками, какими обивают охотничьи домики в лесу. Пол устилали шкуры всевозможных животных, на которых в ожидании посетителей радушно застыли прочные деревянные стулья.

У одной стены стояла кушетка, небрежно застеленная смятым одеялом; напротив, на диване, покрытом оленьими шкурами, сидел Билл Дьюк, говоривший по маленькому серебристому сотовому телефону. Он был в потертых джинсах и красной рубашке в зеленую клетку, а ноги в высоких ковбойских сапогах с острыми носами были закинуты на чучело кабана. Грейс решила, что Дьюк похож скорее на героя вестерна, чем на миллиардера, возглавляющего международную корпорацию. Впрочем, быть может, это и есть его настоящий стиль? В таком случае, должно быть, Дьюк пошел на большие уступки, придя на ужин к леди Армиджер в костюме. Неудивительно, что он выглядел в нем так неуклюже.

Знаком предложив Грейс присесть, Дьюк одобрительно прошелся по ней своим взглядом, напоминающим пылающий факел. Грейс, чьим единственным утешением была наглаженная белая блузка и брюки с отутюженными до лезвийной остроты складками, мысленно вознесла к небу благодарность Марии.

— Я разговариваю с управляющим своим поместьем в Монтане, — прикрыв трубку ладонью, шепотом сообщил ей Дьюк.

Грейс ощутила в его голосе напряжение. Несомненно, Дьюк был чем-то раздражен. Не она ли тому виной?

— Джо, ты не знаешь, что тебе делать? — прогремел в трубку он. — Что ж, тогда я тебе расскажу. Значит, местный фермерский синдикат против того, чтобы я купил это ранчо, так? Так вот, слушай меня. Ты приходишь на следующее его заседание, говоришь, что выступаешь от моего имени, и передаешь им мои соболезнования.

Последовала пауза, во время которой, как предположила Грейс, далекий собеседник Дьюка выражал свое удивление.

— О да, я им действительно очень сочувствую, — снова загремел Дьюк, снимая ноги с чучела. — Честное слово. Так им и передай. И также скажи, что, если они хотят меня остановить, пусть работают как проклятые, собирают шестьдесят миллионов долларов и выкупают ранчо сами. Хе-хе-хе.

Он отключил телефон.

— Прошу прощения. Я собираюсь прикупить себе еще одно ранчо, а местные жители ставят мне палки в колеса.

— Ничего страшного.

Завороженная случайным знакомством с его личными проблемами, Грейс тем не менее гадала, чем все это закончится. Если нож должен в нее вонзиться, пусть уж он вонзится как можно быстрее.

— Ладно, Грейс…

— Да?

— Как поживают родители?

— О, замечательно. Я только сегодня утром говорила с матерью по телефону. Она… гм… такая же, как всегда.

Дьюк пристально посмотрел на нее. Если бы обстоятельства не были такими серьезными, Грейс решила бы, что его взгляд горит весельем.

— Тот ужин у леди Армиджер был просто бесподобен. Такой успех!

Грейс кивнула. Кое для кого определенно успех. Например, для Дьюка, купившего за бесценок последнее независимое английское издательство и добавившего престижа своей медиа-империи. Огромный успех.

— Вы удивились, узнав, что я купил ваше издательство, да? — внезапно выпалил Дьюк, словно прочтя ее мысли.

— В общем, удивилась.

Протянув длинную руку, Дьюк наполнил из кофеварки чашку.

— Не желаете кофе?

— С удовольствием.

Грейс взяла дрожащей рукой чашку, и она зазвенела о блюдечко. Грейс сердито посмотрела на свои пальцы. Чего она боится? В конце концов, ее не убьют, а только выгонят с работы.

— Воображаю себе, вам это показалось весьма странным.

— Вы правы, — согласилась Грейс.

Дьюк похлопал ладонями по спинке дивана.

— Знаете, чем я занимался в Венеции, когда мы с вами познакомились?

— Вы приехали на кинофестиваль, — пробормотала Грейс, смутно припоминая то, что говорила ей мать.

Дьюк кивнул.

— Вам известно, что «Омникорп» интересуется и кинобизнесом, не так ли?

Не только издательский дом, но и телевидение, кино и реклама…

Грейс кивнула. Это ей известно. Но она до сих пор никак не могла понять, куда ведет этот разговор. Какое отношение к ней имеют Венецианский кинофестиваль и интересы «Омникорпа» в области кинобизнеса?

— Так вот, — протянул Дьюк, — в работе фестиваля принимал участие один актер, связанный с нами контрактом. Он представлял один из наших фильмов. Так что у меня была замечательная возможность обсудить с ним одно дельце, о котором мы уже давно поговаривали. И вот теперь все готово и подписано.

— Понятно, — вежливо сказала Грейс.

— Вот почему я и пригласил вас к себе. Мне бы хотелось, чтобы этим проектом занялись вы.

Грейс беспомощно раскрыла рот. Ей — заняться каким-то проектом, все равно каким? Он что, шутит? Издевается над ней?

— А я думала, вы вызвали меня к себе, чтобы уволить, — выпалила она и лишь потом запоздало спохватилась.

Дьюк поперхнулся. Его лицо на мгновение скрылось в кружащемся облаке сигарного дыма.

— Что? — выдавил он в промежутке между приступами удушливого кашля. — Уволить?

Заливаясь краской, Грейс кивнула.

Дьюк вытер мокрые от слез глаза.

— Черт побери, ни за что на свете. Кроме всего прочего, я бы не рискнул выводить из себя вашу мать. Она единственный человек на свете, вселяющий в меня такой страх, что я надеваю костюм.

Грейс, которой слишком хорошо было знакомо это чувство, улыбнулась. Она сто раз спрашивала себя, зачем все-таки поехала в Венецию. Вот и ответ.

— Я хочу, чтобы вы работали у меня, — продолжал Дьюк. — Из того, что вы рассказали о себе во время ужина, я заключил, что вы можете иметь дело с кем угодно. Ибо раз вы как-то ладите с вашими сумасшедшими авторами…

Закатив глаза, он присвистнул.

Грейс сглотнула комок в горле.

— Да, но…

Дьюку известна лишь одна сторона дела. Должно быть, он до сих пор в неведении, что в последнее время ее профессиональная деятельность представляет собой непрерывную череду пиар-катастроф. И, принимая в расчет, что рано или поздно он все равно об этом узнает, нет смысла скрывать, что в рекламном деле она безнадежный неудачник.

— Если честно, — промямлила Грейс, — вряд ли можно считать, что я работала с ними успешно. Более того, я не могу похвастаться какими-нибудь достижениями, — добавила она.

— Это вы насчет Генри Муна? — пожал плечами Дьюк.

Грейс вздрогнула, услышав это имя, произнесенное совершенно неожиданно, небрежным тоном. Она почувствовала, как ее щеки заливает пунцовая краска.

Дьюк улыбнулся.

— Как раз наоборот. Большинство рекламных агентов опустили бы руки еще сто лет назад. Тот факт, что вы продолжаете бороться, говорит за вас. Вас не остановило даже то, что вам ответили отказом все газеты Великобритании, не говоря про все радио- и телестанции. Значит, вам совсем не безразлична судьба этого Генри Муна. — Он покачал головой. — Поразительное упорство!

— Это только показывает, насколько я глупа, — пожала плечами Грейс, багровая от смущения.

— Нет, это показывает вас с лучшей стороны. Вы идете дальше, чем требует ваш профессиональный долг.

Грейс заломила руки. Как это справедливо!

— Вот что меня привлекло. Настойчивость. К тому же я услышал о вас много крайне лестных отзывов от Вашей коллеги, Элли.

— От Элли? — выпучила глаза от удивления Грейс.

Элли ни словом не упомянула об этом разговоре.

— Замечательная девушка. — Дьюк кашлянул. — Ладно, к делу. Итак, раз вы смогли справиться с таким мусором, вы без труда справитесь со звездой Голливуда.

Грейс заморгала.

— Со звездой Голливуда?

Если она не смогла ничего добиться с никому не известными писателями, звезда первой величины — или хотя бы второй — уж точно выходит за пределы ее возможностей.

— Не уверена, что у меня для этого достаточно…

— Опыта? Более чем достаточно, — небрежно заметил Дьюк. — Если вы могли иметь дело с этой дамочкой — как там ее? Эвфемией Освальдтвистл? — вы справитесь с Редом Кемпионом. Запросто.

Грейс изумленно вытаращилась на него.

— С Редом Кемпионом? — охрипшим голосом переспросила она.

Сбросив ноги на пол, Дьюк встал.

— Эй, а в чем проблема? Вы ведь сами говорили, что любите трудности.

Грейс осторожно опустила чашку на шкуру. Чтобы унять дрожь в руках, ей пришлось крепко стиснуть их вместе. Она услышала свои собственные слова за ужином: «Задача это непростая. Но я не боюсь трудностей». Ее охватила паника.

— Но… но… как же «Омникорп»? У вас же есть отделение, занимающееся кинобизнесом. Разве новый проект Реда Кемпиона должны вести не рекламные агенты киностудии?

Ее вопрос озадачил Дьюка.

— Во имя всего святого, а они-то тут каким боком замешаны?

— Я же ничего не понимаю в том, как рекламировать кино…

— Да кино тут ни при чем, черт побери! Ред Кемпион подписал контракт на написание своего первого романа. И я решил, что эта книга выйдет в «Хатто и Хатто».

— Роман?

Дьюк кивнул.

— Кемпион давно собирался написать книгу. Больше того, он хочет, чтобы книгу оценили за ее собственные достоинства, чтобы орущие от восторга зрительницы, «Оскары» и «болезнь «Легионера»» не имели к этому никакого отношения. И вот, поскольку «Хатто» имеет репутацию бескомпромиссного борца за качество…

Он вопросительно посмотрел на Грейс.

— Ах да, — помявшись, сказала та. — Вы правы.

— Ну, вот все и улажено, — быстро добавил Дьюк. Взглянув на часы, он встал, едва не достав головой до потолка. — А сейчас я должен идти. Ред вам позвонит.

— Позвонит мне?

Неужели такие знаменитости, как Ред Кемпион, просто снимают трубку и набирают номер? К тому же ее номер?

— Естественно, вам же надо будет с ним переговорить. И встретиться.

— Что, я должна буду лететь в Лос-Анджелес? — сдавленно произнесла Грейс.

Она еще ни разу не была в Голливуде.

— Так далеко необязательно. Сейчас Ред в Париже, решает кое-какие проблемы. Перезаписывает свои реплики в новом фильме.

— Э… замечательно, — простонала Грейс, почти не вникая в смысл его слов.

Восторженное возбуждение словно бульдозером снесло остатки сомнений. Ей позвонит Ред Кемпион. Она не чаяла, когда сможет все рассказать Элли. Ноги так и зудели от стремления бежать в издательство.

— И еще одно, — протянул Дьюк. — Все это должно оставаться в тайне. Никому ни о чем не говорите, хорошо? Даже Элли. Она замечательный организатор, но у меня есть сомнения в том, что она умеет держать язык за зубами.

Грейс слабо улыбнулась, вспоминая наиболее откровенные повествования подруги о своих любовных похождениях. Дьюк прав. У Элли множество талантов, но умение хранить тайну в их число не входит.

После такого многообещающего начала Грейс ждало огромное разочарование. На следующий день Ред Кемпион так и не позвонил. Как и через день. После того как целая неделя прошла без звонка от какой-либо знаменитости, Грейс начала гадать, не приснилась ли ей встреча с Дьюком у него в офисе.

Кроме того, ее терзали сомнения, не догадывается ли о чем-нибудь Элли. Принимая в расчет умение подруги вести допрос с пристрастием, Грейс боялась выдать себя неосторожным словом. К счастью, все последние дни Элли была поглощена корректурой «Заговоров и одинокой девушки» и ни на что другое не обращала внимания.

— Итак, «если поставить к зеркалу две красные свечи и положить под них красную карточку, написав на ней имя того, кого ты хочешь в себя влюбить…», — доносилось до Грейс бормотание подруги.

Поэтому она очень испугалась, придя утром в издательство и застав Элли радостно прыгающей в кресле.

— Ты слышала? — воскликнула подруга.

— Что? — задрожала от страха Грейс, чувствуя, что ее лицо стало белым как полотно.

Как Элли удалось об этом пронюхать? И не обвинит ли Дьюк ее в утечке информации?

— Насчет Сэсси Дженкс и Дженни Бристольз?

— О, — с шумом облегченно выдохнула Грейс.

Она попыталась сосредоточиться на рассказе Элли о том, как незадачливый пиарщик издательства «Куропатка», решив убить одним выстрелом двух рекламных зайцев, уговорил Дженкс принять участие в интервью «Мой друг-писатель» вместе со своей соседкой по конюшне Дженни Бристольз.

— Гениальная идея состояла в том, — хихикала Элли, — чтобы Сэсси и Дженни поливали друг друга медом и рассказывали о том, какую неоценимую помощь оказывает в творческом процессе подруга. В журнале заподозрили какой-то рекламный подвох, когда Сэсси и Дженни не согласились во время интервью находиться в одной комнате и наотрез отказались сфотографироваться вместе. В итоге разразился грандиозный скандал.

Грейс рассеянно кивнула, поймав себя на том, что расстроена ненаблюдательностью Элли, до сих пор не догадавшейся о ее тайне. Ибо в этом случае разговор с Дьюком превратился бы из сна в реальность. Стал бы фактом.

Но все же, хотя Грейс и не звонили суперзвезды, жаловаться ей было особенно не на что. По крайней мере, с работы ее не выгнали. И в «Хатто и Хатто» повеяло новым духом, не имеющим отношения к откупоренной бутылке. Элли грызла удила, поглощая очередные порции «Цыган…» с той скоростью, с какой их приносила Мария; еще одним свидетельством ее кипучей деятельности стал сигнальный экземпляр «Заговоров и одинокой девушки» в ярко-розовом переплете, который Грейс обнаружила однажды утром у себя на столе.

— Она уже почти закончена! — воскликнула Грейс, беря сигнал в руки.

Элли с гордостью кивнула.

— Да. Решила показать тебе. Если честно, — помолчав, ухмыльнулась она, — я специально для тебя отметила парочку заговоров.

Грейс открыла книгу на первой закладке. «Заговор, чтобы заставить Его признаться в любви». Грейс возмущенно вспыхнула. Можно ли считать это намеком на Генри Муна? «А можно ли считать Папу Римского настоящим католиком?» — язвительно подумала она.

Для того чтобы заставить мужчину признаться в любви, зажми между ладонями монету в один фунт и попроси, чтобы любовь поднялась огромной волной и затопила твою жизнь. Представь, что на монете изображено лицо твоего возлюбленного. Положи монету в круг из красных цветов и оставь на ночь в полнолуние, затем найди какой-нибудь способ передать ее своему возлюбленному. Как только он прикоснется к монете, можно будет ожидать от него выражения глубокого чувства.

Грейс закатила глаза.

— Честное слово, Элли, это уже слишком!

Взгляд Элли лучился невинностью.

— Я думала, это может оказаться тебе полезным.

Грейс вскипела.

— Полезным? Это же полнейший бред! Не имеющий никакого отношения к реальной жизни!

Она презрительно перелистала несколько страниц и вдруг замерла, остановившись на заговоре «Как заставить Его позвонить тебе».

Разумеется, это все ерунда. Но, если учесть, что она ожидает один очень важный звонок, — правда, надежды на это непрерывно тают, — следует присмотреться к этому заговору повнимательнее.

— Нашла что-нибудь интересненькое? — милым тоном полюбопытствовала Элли.

Не обращая на нее внимания, Грейс углубилась в чтение.

Для того чтобы заставить возлюбленного позвонить тебе, надо сесть в теплую ванну, бросив в воду желуди и дубовые листья и выложив крут из свежих розовых лепестков…

Что ж, подумала Грейс, какой-то смысл в этом определенно есть. Почему-то все ухитряются звонить именно тогда, когда ты в ванной.

— Продолжай, — обратилась к ней Элли. — Расскажи, что ты нашла.

Грейс едва услышала замечание подруги. Внезапно слова, напечатанные на раскрытой странице, приобрели особое значение.

Возьми в руку его фотографию и погрузись в воду, глядя на его лицо в течение десяти минут и думая о нем и ни о ком другом. Когда десять минут истекут, выпей сидра за здоровье своего возлюбленного и произнеси нараспев: «Сними трубку и позвони мне, тебе больше ничего не мешает».

О, но это же просто глупость какая-то. Смех, да и только.

— Ничего, — пробормотала Грейс, убирая ярко-розовую книгу в сумочку.