Нелады со звездами

Глава первая

Грейс облегченно вздохнула. Ее надежды оказались оправданными. Книга Реда все-таки про богатых и знаменитых.

Очень хорошо, подумала Грейс. Интимность закулисного взгляда. Вероятно, эти подробности Ред почерпнул во время своих визитов в гости к первой семье страны. Все политики, в том числе и президенты, любят общаться с королями Голливуда.

Сглотнув комок в горле, Грейс еще раз внимательно перечитала абзац. Нет, она не ошиблась. «Ква!» Чувствуя неприятный холодок в груди, она стала читать дальше.

Ладони Грейс стали липкими от пота. По спине вверх и вниз пробежала дрожь. Книга оказалась не совсем тем, чего она ждала.

Вдруг Грейс осенила безумная догадка: возможно, она делает чересчур поспешные выводы. Вероятно, первая глава является своеобразным рассказом в рассказе, не имеющим отношения к дальнейшему сюжету. Или еще чем-нибудь в этом роде. Она наугад раскрыла книгу на середине.

О господи, подумала Грейс, действительно, как?

Когда несколько часов спустя Ред, встретив Грейс у входа в номер-люкс в пентхаусе, нежно поцеловал ее в губы, у нее внутри все провалилось в пропасть, после чего стремительно взмыло вверх. Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла обуздать свой безудержно понесшиеся вскачь фантазии по поводу того, каким он окажется в постели. Однако они тотчас же уступили место смертельному страху: что отвечать, когда Ред спросит, как ей понравилась его книга.

Он снова провел Грейс на веранду, где уже был накрыт обед. При свете дня открывавшийся вид был еще более великолепен, чем ночью. Прямо внизу расстилался правильный белый с зеленым ковер Тюильри; за ними в невероятной голубизны небо устремились позолоченные купола и каменные шпили. Однако к восторгу, охватившему Грейс, примешивалось беспокойство. Рано или поздно роковой вопрос будет задан.

Она решила его предвосхитить.

— Как прошло озвучивание? — спросила Грейс.

На прекрасном лице Реда отобразилось непонимание. Его кожа, отметила Грейс, вспомнив лосьоны в ванной, сияла дорогим блеском. Светлые волосы посылали отражаемый солнечный свет обратно в голубое небо. Ред выглядел настолько по-голливудски, настолько по-звездному, что у нее перехватило дыхание. Эх, если бы то же самое можно было сказать про его книгу!

— Ты должен был записывать свой голос для нового фильма, — подсказала Грейс.

Ну вот, все встало на свои места. Ред быстро улыбнулся, на загорелом лице сверкнули белоснежные зубы.

— Ах да, диалоги. Спасибо, все прошло успешно. Можно сказать, замечательно.

— Рада это слышать, — сказала Грейс, удивленная тем, с каким облегчением он произнес эти слова. Судя по всему, Ред одержим стремлением к совершенству и заботится о мельчайших деталях. По крайней мере, это верно относительно кино.

— Книга понравилась?

Ред посмотрел ей в лицо. От его испепеляющего взгляда у нее внутри все расплавилось. Небрежность, с которой был задан вопрос, прозвучала совершенно неубедительно, особенно если учесть, какой он хороший актер. Грейс надеялась, что у нее получится лучше.

Она набрала побольше воздуха.

— Книга, как бы это сказать, просто невероятная. Очень захватывающая. — Грейс остановилась: достаточно ли этого? Нет. Ред выжидательно смотрел на нее; по-видимому, нужно побольше превосходных степеней. — Мм, очень волнующая. Особенно то место, где президент превращается в лягушку.

— Не в лягушку. В особый вид земноводных.

Глаза Реда сверкнули.

Грейс с трудом загнала глубоко внутрь смех, висевший на кончике ее языка. Разумеется, Ред не может говорить серьезно. Но все же какое-то шестое чувство подсказало ей не ставить это под сомнение.

— О, ну да. В общем, я считаю, книга просто превосходная, правда.

Глядя в его глаза, искрящиеся оранжевыми блестками, Грейс почувствовала, как тают все ее страхи. Сейчас она говорила искренне. Ей так хотелось сделать Реду приятное, что внезапно она поймала себя на том, что ради этого скажет и сделает все.

— Значит, у тебя есть мысли по поводу того, как вести рекламную кампанию?

Собравшись с силами, Грейс вывалила все плоды своих размышлений: имена нескольких литературных критиков, к которым она собиралась обратиться, и дружелюбно настроенных к ней обозревателей, которых она надеялась привлечь к сотрудничеству. При этом она старательно избегала конкретности. Ее ждало множество подводных камней — за что можно зацепиться, расхваливая книгу про особый вид земноводных, не имеющую ни заглавия, ни фамилии автора? Вот разве что…

Грейс украдкой бросила на Реда оценивающий взгляд. Он казался полностью расслабленным; зажатый в руке бокал с шампанским был почти пуст, за плечом в белоснежной футболке сияла на солнце Эйфелева башня. Представится ли другой такой удобный случай попытаться убедить Реда?

— Книгам начинающих писателей, даже таким замечательным, — мужественно выдавила из себя Грейс, — требуется… в общем, не то чтобы требуется, но в определенном смысле… в любом случае было бы неплохо дать начальный толчок. То, что Гюстав Флобер называл «раскатом грома». Например, очень помогло бы то…

— Что я знаменитый киноактер? — закончил за нее Ред, улыбнувшись так, что у нее внутри все завязалось в узел.

Грейс признательно просияла:

— Что-нибудь в таком духе.

Глаза Реда затянуло голубым льдом.

— Ни за что. Эта книга очень важна, — сказал он, нахмурившись. — Я не хочу, чтобы читатели подходили к ней предвзято, заранее зная, что ее написала кинозвезда.

— Но…

— Я хочу использовать до конца свое право остаться анонимным, чтобы меня судили беспристрастно.

Грейс начала нервничать.

— Знаешь, — улыбнулась она, — ты не поверишь, но я почему-то вбила себе в голову, что твоя книга будет голливудской любовной историей.

Ред презрительно посмотрел на нее.

— Да, конечно, я мог бы написать и такое. Голливуд. — Он скривил губы. — Весь этот мусор. Люди получают миллионы долларов за то, что стоят перед объективами кинокамер и произносят несколько слов.

Грейс промолчала. Она ничего не имела против подобного мусора, однако у нее хватило ума оставить свои мысли при себе.

— Это никак нельзя назвать искусством, — продолжал Ред. — И я не хочу, — с вызовом добавил он, — чтобы меня запомнили только за это.

Грейс кивнула.

— Но читателей очень интересуют закулисные тайны Голливуда, — набравшись смелости, сказала она.

Ред пожал плечами.

— Им вешают лапшу на уши. Все это мусор. Но, — признал он, — тайн в Голливуде хоть отбавляй. Есть и такие, от которых твои прекрасные волосы дыбом встанут.

И вдруг в его улыбке снова засияло солнце. Грейс залилась краской.

— Например, все, что связано с актрисами.

— То есть?

— В наши дни актрис отбирают не за мастерство, а за размер талии. Талант не имеет к этому никакого отношения.

— Правда? — широко раскрыла глаза Грейс.

— Поверь мне. Приведу один пример. Недавно я был на съемках с участием одной всемирно известной актрисы. У меня на глазах режиссер обрушился на нее с криками: «Мы платим тебе двадцать миллионов долларов за фильм не ради того, чтобы ты выглядела как сейчас! Только посмотри на себя. Ты стала дряблой, бесформенной. Что прикажешь мне делать? Снимать тебя на широкоформатную пленку?»

— Это просто ужасно, — прилежно ахнула Грейс.

«Да, это ужасно, — мысленно добавила она, — но почему Ред не написал именно про это?»

— Ты не слышала такое выражение «чупа-чупс»? — спросил Ред.

Грейс пожала плечами:

— Нет, а что это значит?

— «Чупа-чупсами», — презрительно протянул Ред, — называют актрис, у которых большая голова водружена на тощее тело. Они ничего не едят, принимают слабительное и занимаются гимнастикой по четыре часа в день, чтобы втиснуться в платье нулевого размера. Выглядят просто отвратительно, — добавил он. — Ни груди, ни зада. — Он украдкой бросил взгляд на формы Грейс. — Они совершенно не похожи на настоящих женщин. Таких, как ты, — неожиданно добавил он тихим, глухим голосом.

Сердце Грейс металось в груди, словно бизон по прерии.

— Слушай, крошка, — прошептал Ред, склоняясь к ней.

Ноздри Грейс уловили аромат лимона. И… чудится ли ей, или действительно звезда экрана, предмет вожделения женщин всего мира, лезет ей под юбку?

— Я тебя хочу, — выдохнул Ред, прикасаясь губами к ее шее.

Первой реакцией Грейс была паника. Тотчас же сменившаяся отвращением к самой себе: в постели она никчемная, нижнее белье на ней отвратительное, она не побрилась, с Редом они познакомились только вчера… но какое это имеет значение на самом деле? Грейс почувствовала, как ее внутренности тают быстрее мороженого в жаркий летний день. Ею завладело что-то первобытное и неудержимое. Она услышала презрительный голос Элли, представила, каким ужасом наполнится ее лицо, когда она скажет подруге, что отвергла Реда Кемпиона. «Боже милосердный, Грейси, но почему? Ради чего? Я всегда подозревала, что ты сумасшедшая, но теперь я знаю это наверняка».

«Смелее, вперед, — подбадривал ее уверенный голос Элли. — Лови момент, это же страна грез, то, что происходит с тобой, — это сон, не имеющий ничего общего с действительностью. А если и имеет, тем лучше. Отдайся кинозвезде. Ляг в постель с богом экрана. Почему бы и нет? Все равно никто не предлагает тебе ничего лучше. И это предложение повторять не будут. Смелее, ради бога. Прекрати пытаться все контролировать. У тебя это все равно не получается».

Ред нежно накрыл ее губы своим ртом, и Грейс почувствовала, как все нервные окончания ее тела дрожат от ощущения его близости, от предвкушения того, что будет дальше.

Словно во сне она прошла следом за ним с веранды в номер. В прохладном полумраке спальни Ред повернулся к ней и медленно привлек ее к себе.

От него не пахло немытым телом. Чесноком или табаком. Только приятный аромат лимона со слабым привкусом ванили. У него в ушах не было серы и волос. Ничего неприятного не торчало из носа. В густом лесу волос на груди не было лысых прогалин. Даже родинки Реда, расположенные через равные промежутки на гладкой как атлас коже, казались прекрасными.

Грейс всегда находила постельные сцены в кино неубедительными. Все было слишком идеальным, слишком пылким; взаимные оргазмы, без впившихся в тело острых ногтей, без прядей волос, случайно придавленных коленом, без чавкающих хлюпаний мокрых от пота тел. Но сейчас все действительно было идеально. С того момента, как Ред взял губами ее затвердевший сосок, до того, как он медленно и восхитительно проник в ее влажное, жаждущее лоно. Ничего похожего на резкую, обжигающую боль; только сладостное наслаждение. Ни сутолоки, ни пыхтений, ни крошек в постели. С самого начала Грейс почувствовала, что отправилась в путь к восхитительному финалу. И, с неизбежностью водопада, она проскользнула к краю обрыва и сорвалась вниз, наслаждаясь разлившейся по всему телу дрожью удовольствия. Вскрикнув, она бросила на Реда взгляд, полный вожделения. Тотчас же сменившегося изумлением. Она достигла верха наслаждения, какое ей только когда-либо дарил мужчина, а Ред в прямом смысле даже не вспотел. Ни один волосок не растрепался, кроме тех, которым это и было положено. Грейс захотелось захлопать в ладоши.

И тут снова зазвонил телефон.