Неожиданная Россия. XX век

Глава 43. Победа рубля – деньги СССР в 1941-45 годах

«Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги» – историки и ныне спорят об истинном авторе этой знаменитой фразы: то ли Наполеон, а может забытый маршал Тривульцио или иной армейский деятель бурного военного прошлого Европы. Бесспорен лишь смысл этой могучей военно-финансовой сентенции.

Не спорили с ним и победители 1945 года. Ведь не случайно вскоре по окончании войны министром Вооруженных сил СССР стал не кто-то из маршалов, а главный финансист Советского Союза. Тогда на посту руководителя военного ведомства самого генералиссимуса Сталина сменил генерал-полковник Николай Булганин, до мая 1945 года возглавлявший Государственный банк СССР.

В условиях Великой Отечественной войны глава советского Центробанка (Булганин возглавлял его с конца 1938 года) стал заместителем наркома обороны и входил в состав Ставки верховного главнокомандования. Одним словом, даже лидеры сталинского СССР, стремившиеся в теории построить общество и экономику без денег, прекрасно понимали, что рубль на войне – это такое же оружие, как танки и бомбы.

Рубль в отступлении

Война – это всегда удар по финансовой системе государства. С 22 июня 1941 года, в результате стремительного наступления агрессора, это был и удар в прямом физическом смысле слова – за первые полгода войны захвачена или уничтожена четвёртая часть всех банковских отделений и филиалов страны.

Рубль тоже нёс боевые потери. Только за лето 1941 года 8 советских фронтов из 16, по неполным данным, оставили при отступлении на захваченной нацистами территории 44 миллиона рублей, и еще 45 миллионов было сожжено, зарыто в землю, захвачено противником или утрачено. И это только потери наличных рублей, числившихся за войсковыми частями. Общие потери рублевой наличности, оставшейся на оккупированной территории, были куда больше.

В 1941 году финансовый отдел Народного комиссариата обороны каждые две недели составлял сводную ведомость о потерях наличных денег в частях действующей армии. Архивы сохранили эти документы, передающие ужас тех дней. Сводка от 1 сентября 1941 года в частности сообщает о потере 146 тысяч рублей в 605-ом артиллерийском полку 162-й стрелковой дивизии – начфин полка оставил ящик с деньгами во время отступления, при переправе через реку. Документ сообщает, что военный трибунал приговорил за это виновного к 10 годам заключения. Тот же документ сообщает о потере 600 тысяч наличных рублей в 127-й стрелковой дивизии – машина с деньгами была расстреляна немецкими танками, сопровождающие военные финансисты погибли.

С 7 октября 1941 года специальным приказом потеря наличных денег в войсковых частях была приравнена к потере боевого оружия. Так рубль официально стал вровень с винтовками и пушками.

Спасение от наступающего противника рублевой наличности и банковской документации стало делом не менее важным, чем эвакуация в тыл промышленных производств. Трагический июнь 1941 года вспоминает Григорий Боркин, тогда 10-летний сын главного бухгалтера Бобруйского городского отделения Госбанка, которого начало войны застало в пионерском лагере далеко от города:

«По тогдашним правилам главный бухгалтер, главный кассир и управляющий Госбанком должны были жить на территории банка. Когда я пришел домой, отец расплакался от радости. Он не мог оторваться от работы, чтобы съездить за мной, – банк готовился к эвакуации… Военные патрули останавливали в городе первые попавшиеся грузовые машины и отправляли эти машины в Госбанк. К 26 июня кроме банковской “эмки” в нашем распоряжении оказалось еще 5 грузовых автомобилей. В эти машины все служащие и технические работники Госбанка во главе с управляющим и главным бухгалтером грузили банковские активы. Мы с братом тоже помогали чем могли. Бумажные деньги нам не доверяли, мы таскали бумажные мешочки с мелочью, кстати, довольно тяжелые.

Мешков не хватало, поэтому деньги, облигации и прочие ценные бумаги стали складывать в противоипритные костюмы (специальные шелковые, проклеенные олифой костюмы на случай химического нападения), которых почему-то оказалось много. Туда заталкивали деньги, ценные бумаги, и эти мешки, напоминающие по очертаниям человеческие тела, грузили в машины…

В дороге произошел трагический случай. Один из милиционеров, охранявших банк, умолял управляющего отпустить его домой, чтобы забрать внучку, посадить ее в машину, на которой мы будем уезжать. Управляющий был человек весьма жесткий, и он категорически запретил ему покидать территорию банка. А у этого милиционера никого, кроме внучки, не было, а у нее – никого, кроме него, и когда 28 июня мы попали под Смоленском под бомбежку, он застрелился. Мы сидели в кузове грузовика рядышком, и, когда он начал заваливаться, я инстинктивно попытался его удержать, схватив за рубашку. После этого я сутки ехал рядом с трупом. Я почему-то запомнил сумму, которую мы эвакуировали, – 36 миллионов рублей. Это были не только деньги и облигации, но и валюта. Полных пять грузовиков…»

Почти месяц этот караван с деньгами уходил из окружений, отступая по военным дорогам под бомбежками. Спасенные из Бобруйска деньги сдали в отделение госбанка только в Калуге. Как вспоминал спустя полвека Боркин: «Надо сказать, что эпопея сдачи денег в Калуге так просто не закончилась. Из центра много раз посылали письма с требованиями немедленно отчитаться, почему итоговая сумма не совпадает на 24 рубля 17 копеек… Из-за этого управляющего Бобруйским отделением и моего отца вызвали в Москву для отчета».

Рубль в окопах

Только за первую неделю войны на фронт было мобилизовано 5 миллионов граждан СССР, и численность армии превысила 10 миллионов человек. Эту огромную массу в условиях непрерывных боёв было необходимо снабжать не только патронами и снарядами, но и деньгами. За первый месяц войны специалисты из Генштаба и Госбанка разработали систему финансовых расчетов в действующей армии.

К августу на фронте появилась сеть «полевых отделений» и «полевых касс» Госбанка СССР. К концу 1941 года таких военных банков было уже 598. Например, все финансовые расчеты по обороне столицы проводило специальное «Отделение Госбанка Московской зоны обороны».

«Полевые отделения», работавшие при воюющих армиях, перемещались вместе с линией фронта. По архивной статистике, только один из таких военных банков с 1941-го по 1943 год 39 раз менял место расположения, пройдя по военным дорогам 3,5 тысячи километров.

Зачастую вместе с войсками в окружении оказывались и полевые банки. Так, «полевая касса Госбанка № 187» в декабре 1942 года попала в окружение вместе с частью войск Калининского фронта. В штыковую атаку на прорыв из окружения начальник полевой кассы и её главный бухгалтер – старший лейтенант Иванов и лейтенант Литасов – шли с мешками денег за спиной. Наличность и финансовую документацию удалось вынести из окружения в сохранности, за что «банкиры» в лейтенантских погонах были награждены медалями «За боевые заслуги».

Напомним, что в годы войны за успехи в боях солдаты получали не только ордена и медали, но и денежные премии, выдача которых была подробно регламентирована целой системой приказов. В документах военных лет такие выплаты именовались «премиями по результатам боевой работы».

С 1941 года за каждый вылет на бомбардировку Берлина всем членам экипажа бомбардировщика платили премию по 2000 рублей. Летчик-истребитель за сбитый вражеский самолёт получал 1000 рублей премии. Все годы войны за потопленный вражеский эсминец или подлодку летчику полагалась премия в 10 тысяч рублей. Но самыми высокооплачиваемыми были летчики-испытатели – в случаях особо опасных испытаний новой или трофейной авиатехники им выплачивались премии в размере 100 тысяч рублей.

Боец воздушно-десантных частей за каждый прыжок с парашютом в боевых условиях получал премию в размере месячного оклада по званию. Тем же, кого в 1944 году для помощи местным партизанам сбрасывали на парашютах в Югославию, перед таким десантированием на почти неизбежную смерть давали месяц отпуска и авансом 25 тысяч рублей премии. Такая же сумма полагалась командиру подводной лодки за потопление вражеского линкора, а рядовым матросам подлодки после такого успеха полагалось по 500 рублей.

Накануне Курской битвы вышел отдельный приказа Наркомата обороны № 0387 «О поощрении бойцов и коман¬диров за боевую работу по уничтожению танков противника» – с подробными расценками разнообразных премий, от 200 до 1500 рублей, полагавшихся бойцам разных родов войск за подбитую вражескую технику. С 1941 по 1945 год подобные премии выплачивались бойцам «полевыми кассами Госбанка».

Еще меньше известно, что в годы войны деньги выплачивались ополченцам и даже партизанам. В 1941 году за добровольцами, вступившими в народное ополчение, сохранялся их прежний средний заработок, который выплачивался по месту работы семьям ополченцев. Помимо этого, бойцам ополчения ежемесячно полагались «полевые деньги»: рядовым – 20 рублей, командному составу – от 30 до 75 рублей.

В августе 1942 года Народный комиссариат финансов, Народный комиссариат обороны и Центральный штаб партизанского движения разработали подробную инструкцию о выплатах бойцам за линией фронта. Командирам и комиссарам партизанских отрядов полагалось ежемесячное пособие в сумме не менее 750 рублей, командирам партизанских рот – 500 рублей. Рядовому партизану полагалось 300 рублей, а вступившим в партизаны подросткам, которые до войны не работали, а только учились – 100 рублей.

Партизанские «зарплаты» были даже больше, чем в действующей регулярной армии, где рядовой боец получал 30 рублей в месяц, сержант – 100, офицерский состав – от 300 рублей и выше.

Интересно, что на оккупированной территории немцы сохранили советский рубль в качестве законного платёжного средства, лишь жестко приравняв 10 рублей к 1 марке, тем самым занизив существовавший до войны курс в 5 раз. На захваченной территории СССР гитлеровские власти организовали 30 банков, так называемых «кредитных касс», занимавшихся финансовым обеспечением оккупации.

Рубль в тылу

Германское вторжение в 1941 году породило массовую эвакуацию. За первый год войны это полтора миллиона железнодорожных вагонов, которыми вывезено 1523 промышленных предприятия, и почти 17 миллионов человек, перемещенных с запада на восток. Среди эвакуированных было и почти 800 отделений и контор Госбанка СССР.

Советским банкирам в условиях эвакуации пришлось не только спасать денежные ценности, но и восстанавливать всю систему финансовых расчётов эвакуированных предприятий. В условиях потери связи, перемещения на тысячи километров и утраты финансовых документов, это было нетривиальной задачей. К февралю 1942 года Госбанк СССР, разослав по всей стране «специальных уполномоченных Госбанка» с особыми правами, сумел восстановить систему безналичных расчётов, успешно работавшую до конца войны.

В осаждённом Ленинграде государственный банк работал всю блокаду. 10 ноября 1941 года немецкая авиация произвела целенаправленный налёт на его главное здание. Под бомбами погибла часть сотрудников и архивов. В январе 1942 года Ленинградский госбанк функционировал всего в нескольких кабинетах, отапливавшихся буржуйками, на которых отогревали замерзавшие чернила. Но банковское обслуживание предприятий и организаций города прерывалось только во время обстрелов и налетов. Согласно инструкции, каждый работник банка имел при себе специальный мешок, в который складывались деньги и документы, с которыми сотрудник работал до воздушной тревоги, чтобы только вместе с ними уйти в бомбоубежище. В первую блокадную зиму автомашин в Ленинградском госбанке не было и инкассацию денег проводили по всему городу вручную, перевозя их на санках.

В Сталинграде областное управление Госбанка попало в зону боевых действий в 1942 году. Как вспоминала работавшая там в годы войны бухгалтером Мария Двинских: «Когда весь аппарат счетных работников уходил на строительство баррикад, мне вменялось в обязанность еще с одним бухгалтером и кассиром обслуживать всех клиентов. Работали до 12 часов ночи без перерывов. Однажды, уже поздно вечером, при объявлении очередной воздушной тревоги к нам в отдел поднялся управляющий и предложил спуститься в бомбоубежище. Уйти без учетного материала мы не имели права, а вдвоем снести в подвал 30 ящиков картотек с лицевыми счетами было невозможно. Мы отказались от бомбоубежища и попросили разрешения остаться на рабочем месте…»

К осени 1942 года в действующую армию ушел почти весь мужской персонал сталинградского Госбанка, а сформированная в городе «полевая касса» работала даже тогда, когда центр Сталинграда стал линией фронта. Под бомбёжкой, эвакуируя за Волгу сотни миллионов рублей, погиб управляющий областным госбанком Александр Горбунов.

Сталинградская битва завершилось победой в феврале 1943 года, и уже в марте в одном из сохранившихся подвалов полностью разрушенного города возобновила работу «контора Государственного банка СССР». Ещё 26 декабря 1941 года, после первых успехов контрнаступления под Москвой, вышло распоряжение советского правительства: «Обязать Правление Госбанка СССР в районах, освобожденных от оккупантов, возобновить кредитование торгующих организаций…»

Инкассатор Госбанка Анатолий Мешков уже после войны вспоминал как в начале 1943 года из-за разрушения всех коммуникаций и отсутствия пассажирского движения по железнодорожной дороге ему потребовалось почти месяц чтобы доставить три мешка с наличными деньгами из Москвы в освобождённый Урюпинск: «Ночью погрузились в попутный товарняк и только через день доехали до Елани. Дальнейший путь до Урюпинска через Балашов длился больше недели. Пришлось делать самодельные сани, добираться до станции и снова ехать в холодном товарном вагоне…»

Когда началось освобождение оккупированных территорий на западе страны, работники отделений Госбанка из тыловых районов СССР массово направлялись в разоренные города Украины и Белоруссии – возрождение мирной жизни было невозможно без восстановления системы денежных расчетов. К 1 января 1945 года число местных учреждений Госбанка даже превысило довоенный уровень.

Война навсегда изменила и пол основного банковского сотрудника. До 1941 года свыше половины всех бухгалтеров, банковских и финансовых работников СССР составляли мужчины. После всех мобилизаций и потерь войны, к 1945 году работники мужского пола составляли лишь пятую часть бухгалтеров и банкиров. С тех пор и по настоящее время бухгалтерия и касса стали едва ли не полностью женским царством.

Война с инфляцией

К 1945 году через военную службу прошло почти 35 миллионов человек. И со всеми, уходящими на фронт, полагалось рассчитаться по заработной плате на прежнем месте работы, им причиталась пусть и небольшие, но постоянные денежные оклады, как военнослужащим, а их семьям – немалые (по довоенным ценам) ежемесячные денежные пособия.

Одно лишь это могло вызвать всплеск инфляции и кризис всей финансовой системы государства. Советские «банкиры» победили эту опасность при помощи целой системы продуманных мер. Например, с 23 июня 1941 года по 1 января 1944 года в СССР выдача наличных денег с частных банковских вкладов ограничивалась 200 рублями в месяц. При этом на вклады, открытые уже после начала войны, такое ограничение не распространялось.

С началом войны были отменены отпуска рабочих и служащих. Но причитавшиеся по закону деньги за неиспользованный отпуск, в годы войны полагалось перечислять на безналичные банковские вклады, которые можно было использовать только после окончания войны. Целая система подобных мер, на первый взгляд незначительных и мелких, позволила предотвратить единовременный вброс в оборот массы наличных денег и тем самым сократить инфляцию.

Помимо этого, в годы войны было крайне важно обеспечить баланс денег в городе и деревне. С 1941 по 1943 годы наличные деньги утекали из городов в деревню из-за резкого роста цен на продовольствие (к 1943 году цены на негосударственных рынках выросли в среднем в 13 раз по сравнению с довоенными). Важной задачей было не дать этой огромной массе наличности осесть в сельских «кубышках» и вернуть её в обращение. Для этой задачи власть в частности использовала введённый в декабре 1941 года специальный «военный налог» – его платили и все жители городов, но для крестьян он был заметно выше, каждый совершеннолетний житель деревни платил в год от 150 до 600 рублей «военного налога».

Начиная с 1944 года, по мере освобождения страны от оккупации и восстановления сельского хозяйства, «базарные цены» стали заметно снижаться. К концу войны цены свободного рынка на продовольствие снизились в два раза по сравнению с 1943 годом. И осенью 1945 года «военный налог» был отменён.

Инфляция во время войны стала главным врагом советского рубля. Если в 1940 году СССР тратил на нужды обороны около 15 % национального дохода, то в 1942 году уже 55 %. На второй год войны 68 % всей промышленности работало исключительно для фронта. Рост военных расходов породил дефицит государственного бюджета, который в 1942 году составил почти 18 миллиардов советских рублей. В ценах 2015 года – это почти семь с половиной триллионов рублей, то есть примерно половина всей доходной части госбюджета Российской Федерации в прошлом году.

В ходе мировых войн XX столетия все воюющие страны покрывали дефицит госбюджета в том числе выпуском необеспеченных наличных денег. Не избежал этой участи и СССР – за годы Великой Отечественной войны количество наличных рублей в обращении возросло в 4 раза. Но благодаря всем мерам, предпринятым советскими финансистами и банкирами, рубль оказался более устойчивым, чем валюта противника. В Германии за это же время сумма наличных денег в обороте выросла в 6 раз, в Италии – в 10 раз, а в Японии – в 11.

Для сравнения, за три года Первой мировой войны количество наличных денег в царской России увеличилось почти в 14 раз. Таким образом, советская финансовая система оказалась куда более устойчивой, позволив избежать хаоса в экономике и обеспечить чёткую работу промышленности.

Рубль в наступлении

Свой вклад в войну с инфляцией внесла и сражающаяся армия. Чтобы ограничить инфляцию, увеличить оборачиваемость наличности и сократить потери денежных купюр в боях, еще в конце 1941 года установили жесткие нормы хранения бумажных рублей в «денежных ящиках» воинских частей. Отныне полк мог иметь наличности не более 2000 рублей, батальон – не более 1000, а рота – не более 500. Превышающие денежные суммы сдавались в «полевые банки» и превращались в безналичные деньги на счетах.

К 1944 году советским банкирам в погонах удалось перевести на безналичный расчет 75 % всех денежных средств, выплачиваемых на фронте. К маю 1945 года в действующей армии было почти 4 миллиона вкладчиков, то есть каждый второй солдат на фронте имел «сберегательную книжку» – безналичный денежный вклад в «полевом учреждении Госбанка СССР».

К тому времени советские войска вели бои уже за пределами советских границ, в государствах Центральной Европы. И советским «полевым банкам» пришлось работать не только с рублями, но и с целой дюжиной валют – польские злотые, чешские и словацкие кроны, румынские леи, болгарские левы, сербские динары, финские марки, венгерские пенгё, различные «оккупационные марки» и шиллинги для Германии и Австрии.

Герой Советского Союза Дмитрий Федорович Лоза, командовал группой танков из 9-го гвардейского корпуса, которая в апреле 1945 года первой вошла в столицу Австрии. Уже после войны в мемуарах он вспоминал, что перед этим танковым рейдом его отряд на всякий случай снабдили из «полевой кассы» пачками американских долларов и британских фунтов в банковской упаковке.

Танкист вспоминает как в центре Вены под грохот канонады расплачивался с хозяином австрийского ресторана за обед для сотни бойцов: «Начальник финансовой службы батальона положил на стол три пачки ассигнаций: доллары, фунты стерлингов, австрийские шиллинги… Хозяин немного помедлил с ответом, а затем, указав на «зеленые», назвал сумму. Я тут же взял пачку долларов в банковской опечатке и, сказав: «Битте!», подал ее австрийцу. Тот, с легким поклоном головы, принял плату и вмиг запрятал ее во внутренний карман пиджака. Через несколько секунд вынул деньги оттуда и поспешно сунул их в карман брюк. Как-то тревожно бегал его взгляд по нашим лицам, да и зрачки глаз венца, как показалось не только мне, стали почти квадратными…»

В ходе больших наступлений 1944-45 годов Госбанк, чтобы обеспечить бесперебойную работу финансовой системы государства и армии, был вынужден создавать даже специальные оперативные группы, которые шли на Запад вместе со стремительно подвигавшимися войсками. Зачастую запасы рублей и валюты доставлялись к быстро смещавшейся линии фронта на самолётах. Для этих целей даже были созданы стратегические склады наличных рублей и валюты, расположенные у военных аэродромов в Бресте и Львове.

Цена войны

По подсчетам военных финансистов один день Великой Отечественной войны обходился советскому государству в 362 миллиона довоенных рублей. При примерном пересчёте в цены начала 2015 года, это будет два с половиной миллиарда современных долларов. И это только прямые расходы.

Война всегда была чудовищно дорогим предприятием, а оружие – одним из самых дорогостоящих предметов. К 1945 году один танк Т-34 стоил государственному бюджету 135 тысяч рублей, самолёт-бомбардировщик ИЛ-4 – 380 тысяч рублей, самая распространённая в войсках 122-миллимтеровая гаубица – 35 тысяч, а один пистолет-пулемет ППШ обходился в 148 рублей. К победному маю 1945 года одна «мосинская» винтовка стоила государству 100 советских рублей (что будет примерно 40 тысяч современных российских рублей по ценам начала 2015 года). Всего за годы Великой Отечественной войны таких винтовок выпустили 12,5 миллионов – если пересчитать в современные российские рубли, то только они обошлись стране в 563 миллиарда. А 35 тысяч произведенных за годы войны танков Т-34 в современных ценах 2015 года обошлись стране в три триллиона рублей.

Отдельные примеры показывают фантастическую цену войны в рублях. Так, например, только стоимость собранных и возвращенных промышленности стреляных орудийных гильз за один только 1943 год составила по ценам того времени 738 миллионов рублей (или свыше 300 миллиардов в ценах 2015 года). И это только та часть орудийных гильз, которую смогли собрать и вернуть на переработку.

Сразу после 1945 года советские экономисты и статистики подсчитали прямой ущерб, нанесенный разрушениями в ходе боёв и действиями оккупантов – 679 миллиардов советских рублей или 128 миллиардов американских долларов в довоенных ценах. Если даже примерно и очень упрощенно пересчитать эту сумму в доллары на начало 2015 года, то получится цифра в четыре с половиной триллиона.

Но это только прямой ущерб от военных разрушений. Вместе с военными расходами (включая расходы на армию, производство оружия и снаряжения, эвакуацию промышленности и т. п.) эта цифра вырастет в три раза – до почти двух триллионов советских довоенных рублей или до 357 миллиардов довоенных долларов. В современных долларах это уже будет порядка 13 триллионов.

Всё это лишь прямые расходы на войну и прямой ущерб ею нанесённый. Попытки же подсчитать все расходы и потери, включая отложенные и косвенные, дадут столь огромные цифры, что они уже будут относится даже не к экономической теории, а скорее к теоретической математике. Поэтому будем помнить: Великую Отечественную войну выиграл и наш рубль, но цена той великой победы и ныне неизмерима никакими деньгами.