Неоспоримый

Глава 18

Ческа

Дверь спальни открылась, и я прищурилась, пока Нико нажимал кнопки, опуская электрические жалюзи.

— Доброе утро, — объявил он чересчур жизнерадостно.

— Уходи, — пробормотала я, переворачиваясь на другой бок и снова закрывая глаза.

Его шаги удалялись от меня, и я вздохнула с облегчением. Я не знала, который был час, но мне показалось, что еще слишком рано несмотря на то, что солнце давало о себе знать.

Внезапно тяжелая ледяная ткань накинулась мне на лицо, и я быстро отодвинулась, пока мои глаза не успели еще от ярости. Я смотрела, как Нико смял фланель и выдавил воду мне на лицо и шею.

Я приподнялась на коленях на кровати, теперь уже полностью проснувшись, и сердито посмотрела на Нико, который с ухмылкой отступил назад.

— Ты думаешь, это смешно? — я вскипела.

Я покраснела, услышав его смешок.

— Нет… Смешно.

Я бросилась к нему, но он легко поймал меня и прижался лицом к моей спине. Нико подтащил меня вперед и наклонил над кроватью. Он последовал за мной и склонился надо мной. Я вздрогнула, и не из-за холодной воды.

— Мысль о страстном сексе с тобой делает меня болезненно возбужденным. Ты заставляешь меня пульсировать и отчаянно желать проникнуть в эту жаждущую пизду, — пробормотал Нико мне на ухо.

Он прикусил мочку моего уха и отстранился.

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы стряхнуть с себя оцепенение, и я села на кровать. Он наблюдал за каждым моим движением. Автоматически мои губы приоткрылись, чтобы заговорить, но я поняла, что игнорировала его вскоре после того, как мы поднялись на борт яхты вчера вечером. Я не была готова отказаться от своего обета молчания, по крайней мере, добровольно. То, что меня разбудили, и то, как я отреагировала, не имело значения.

Однако Нико сказал единственное, что гарантированно заставило меня встать с постели и заговорить.

— Вставай и одевайся, мы идем в спортзал. И я расскажу тебе о своей семье.

— У меня нет спортивной одежды.

— Проверь ванную. Через десять минут, — бросил он через плечо и вышел.

Пятнадцать минут спустя — просто чтобы подчеркнуть — я забрела в спортзал. Когда он впервые провел для меня экскурсию, я была ошеломлена оборудованием на борту. Полностью оборудованный тренажерный зал с кардиотренажерами, гантелями и большим пространством.

Я поняла науку, лежащую в основе того, почему лодки плавали, но все равно мне было интересно увидеть это лично.

Неудивительно, что в тренировочном снаряжении было видно больше кожи, чем я бы выбрала. Бесшовные сиреневые шорты с высокой талией облегали мое тело вместе со спортивным бюстгальтером в тон. Новые кроссовки — моего размера, конечно — стояли рядом с ними в ванной. Надо отдать должное Нико, он был готов. Все мне идеально подошло.

— Мне следовало выбрать розовый, — Нико прикусил костяшки пальцев, его глаза заблестели от восторга. — Тогда ты была бы моей личной куклой Барби.

Я поправила свой конский хвост. Правда?

— Ты сегодня проснулся и выбрал насилие? Может быть, нам стоит найти якорь и привязать тебя к нему, а затем… бросить его в море, — я одарила его своей лучшей фальшивой улыбкой с плотно сжатыми губами.

Он усмехнулся.

— Ты этого не сделаешь, ты не такой человек.

— И ты так хорошо меня знаешь? — спросила я, оскорбленная тем, что он снова так легко разоблачил мой блеф. Потому что нет, я не была таким человеком, я бы, вероятно, сделала это в гневе, а потом бросилась бы спасать его.

Он задал свой собственный вопрос.

— Ты больше не игнорируешь меня?

— Похоже на то.

Я уперла руки в бедра.

Он резко кивнул и начал кружить вокруг меня. Я повернулась в такт его движениям. На его лице появилась ухмылка, и мои глаза обвели его тело и минимум одежды, которую он носил. Свободные черные шорты низко сидели на его бедрах, открывая пояс боксеров. Рука Нико поднялась к его шее и скользнула вниз по мышцам, привлекая внимание к каждому их изгибу. Этот человек знал, как хорошо он выглядел, и в полной мере пользовался этим.

— Ты хотя бы знаешь, почему злишься? — спросил он. Пока я отвлекалась, он придвинулся ближе.

— Да, — ответила я, чувствуя, что теряла равновесие, поскольку не выпускала Нико из виду.

Он махнул рукой в мою сторону.

— Тебе слово.… изложи свои претензии.

Я прищурила на него глаза, но решила, что ничего не потеряю, подчинившись.

— Я здесь против своей воли.

Нико поднял бровь, но не перебил.

— Ты разбудил меня, укутав холодной фланелью. Ты надел на меня наручники. Когда я заблокировала твой номер, разве это не дало тебе намек?

— Все, что ты сказала, произошло потому, что ты не позволила мне объяснить, что изначально привело это в движение. Причина и следствие.

Он пожал плечами.

— Не обращай это на меня.

Я парировала шаг, который он сделал вперед, и мы продолжили кружить. К сожалению, я признала его логику.

— Требуй большего, даже если от меня. Я принимаю, что у тебя будут вопросы. Я ожидаю этого. В конечном счете, мне предстоит еще многое сделать, чтобы завоевать твое доверие.

Я усмехнулась.

— Ты, должно быть, не слышал ту часть, где я сказала, что нахожусь здесь не по своей воле.

— Ты чертовски хорошо знаешь, что я не стал бы принуждать тебя, если бы в глубине души не знал, что это то, чего ты хочешь.

Он надвинулся на меня.

— Скажи мне, что я ошибаюсь.

Когда Нико подошел ближе, я ударила его кулаком в живот. Его мышцы напряглись, но он не пошевелился и не отпрянул от удара. Я отступила назад и не увидела на его лице ничего, кроме веселья. У меня ничего не было против этого человека, и подсознательно я знала, что он не причинит мне вреда. Мы оба знали, что он победит в одно мгновение.

— Чувствуешь себя лучше?

— Вроде того, — призналась я, наблюдая за его движениями.

Нико набросился на меня и заключил мое тело в свои объятия. Я стояла спиной к нему, а его рука была у меня под шеей, на всем протяжении. Я вздернула подбородок и укусила его за предплечье. Он слегка дернулся, позволяя мне пошевелить руками, которые были зажаты между нашими телами.

Я схватила два пальца из его руки и резко вывернула их под углом, рука вокруг моей шеи ослабла, и я упала. Мне удалось отодвинуться от него и сделать несколько шагов трусцой, чтобы увеличить расстояние, между нами.

— Ты дерешься грязно.

Он усмехнулся, разминая пальцы и рассматривая маленький след от укуса. В его глазах блеснула гордость.

Я пожала плечами.

— Я вообще не дерусь, это инстинкт самосохранения и некоторые советы, которым меня научили. Каждая женщина должна знать какую-то элементарную форму защиты.

— Согласен. Забавно, но ты тогда думала, что я не причиню тебе вреда.

Он злорадствовал. Я проглотила комок в горле, он продолжил.

— Что говорит мне о том, что какая-то часть тебя доверяет мне. Продолжай, задай вопрос, который вертится на кончике твоего языка. Получишь один сейчас и еще один, когда присоединишься ко мне за ланчем.

Я нахмурилась.

— Что происходит между тобой и Сарой?

Он одарил меня озадаченной улыбкой.

— Ничего.

— Тогда почему вы были запечатлены вместе на фотографиях, выставленных на всеобщее обозрение? — я указала.

Он запнулся.

— Она убьет меня, если узнает, что я делюсь этим, — он тяжело вздохнул. — Эта информация не выйдет за пределы этой комнаты, понятно?

Я кивнула.

— Я оказывал ей услугу, ее партнер не смог присутствовать вместе с ней. Это предотвратит сплетни о ее отношениях, если ее увидят с другими.

— Почему она хотела скрыть свои отношения?

— Потому что она защищает свою девушку.

Мои глаза выпучились. Все считали, что ей нравились мужчины.

— Да… Не только это, но ее девушка — дочь высокопоставленного политика с гомофобной позицией. Это поставило бы под угрозу его карьеру наряду с другими более серьезными проблемами, которые могут иметь катастрофические последствия.

— Значит, она моя подруга? — я нахмурила брови.

— Сейчас — да. Много лет назад мы были близки, пока не решили, что нам лучше работать как друзьям, которые не трахаются, — признался он.

— Все твои бывшие чрезвычайно привлекательны? — спросила я.

Мои мысли обратились к Саре и Елене, и я постаралась не сравнивать себя с ними.

Нико усмехнулся. Дело было не в том, что Сара была другом, а в том, что он никогда не говорил мне. Я должна была услышать это от него до того, как это произошло, а не из какого-то неизвестного источника или случайно наткнувшись на фотографии, которые оставили меня в полном неведении.

— Ты, должно быть, был уверен, что я не увижу. В противном случае ты, конечно, доверился бы мне? — я продолжила с жесткой ноткой в голосе. — Я думаю, тебе удобно держать некоторые вещи в секрете, это тебя устраивает. Сколько секретов ты планируешь сохранить от меня, Нико?

Я ударилась спиной о стену, и Нико навалился на меня. Я не поняла, как ему удалось загнать меня в угол. Я прижала руки к поверхности позади себя. Он сжал в руке мой конский хвост, намотал пряди на кулак и потянул назад. Мое лицо поднялось ему навстречу. Мое тело гудело, гипертрофированно осознавая его присутствие.

Поддерживая зрительный контакт, Нико провел пальцем по ложбинке между моих бедер.

— У меня не будет от тебя секретов. Но, скорее всего, в будущем я буду делать то, что тебе не понравится, по причинам, которые я не могу тебе назвать. Уверяю тебя, о некоторых вещах лучше умолчать.

Моя спина непроизвольно выгнулась. Его большой палец присоединился к пальцу, который опустился ниже, и нежно обвел мои соски над лифчиком.

— Почему? Кто ты такой?

Его взгляд стал жестче.

— Небезопасный. И я для многих разных людей таков, но для тебя я твой мужчина.

После нескольких часов, проведенных в одиночестве, чтобы обдумать свои мысли в перспективе, я присоединилась к Нико за ланчем, где он спокойно наблюдал за мной. Я хотела задать другой вопрос, который, как он обещал, я смогу задать, но погрузилась в уютное молчание, пока мы ели. Еда была не единственной причиной, по которой я присоединилась к нему.

Эта глубокая связь, которую я разделяла с Нико, казалось, притягивала меня к нему. Тихий голосок в моей голове понял, что он каким-то образом оставит на мне след.

— Кейли сказала кое-что интересное. Она называет тебя и твоих друзей луковками, со всеми этими скрытыми слоями.

Я нарушила молчание, пересаживаясь на диван напротив него.

— Это не такая уж ужасная аналогия, — признал он.

— Теоретически, тогда я ничего о тебе не знаю.

Я натянула одеяло на скрещенные ноги, кондиционер в помещении был холоднее, чем на улице.

Нико наклонился вперед; его локти уперлись в колени.

— Ты можешь узнать кого-то на элементарном уровне, не зная бесполезных фактов об их жизни. Но почему1то ты зациклилась на этом. У тебя есть свой вопрос, что ты хочешь знать?

Я прикусила губу.

— Твой отец действительно такой плохой, как я слышала от других?

Челюсть Нико сжалась, взгляд стал отстраненным.

— Намного хуже. Гектор — паразит, который питается страданиями других, чтобы продвигать свои планы.

Я потерла рукой лоб.

— Но он твой отец. Разве он не хотел бы, чтобы ты была счастлив, и не желал бы для тебя самого лучшего?

— Не у всех нас идеальные семьи, которые боготворят землю, по которой мы ходим, только за то, что мы живы.

Он усмехнулся.

— Мной управлял родитель-диктатор, который не считался с моими желаниями или чувствами. Не разговаривай, не доверяй, не чувствуй — шесть слов вдалбливали в меня ежедневно, пытаясь держать в повиновении, пока я не съехал. Это не сработало.

Мое тело напряглось, и я почувствовала, как запылали мои щеки. Гнев захлестнул меня, когда я представила маленького мальчика, который пытался угодить своему отцу, беззвучно взывая о признании, прежде чем понял, что это ничего не меняет. Боль и замешательство, которые, должно быть, вызвали.

— Это не сработало, — повторила я. — Ты не он.

Нико подпер подбородок кулаком.

— Нет. У меня были друзья, бабушка и дедушка, которые неустанно работали, чтобы я знал, что у меня есть выбор. Я восстал против его контроля и выбрал свой собственный путь. Я убедился, что нужно говорить, доверять и чувствовать. Но пока Гектор все еще дышит, его неправильные решения и поступки продолжают влиять на большее количество людей, чем только на меня.… до такой степени, что это выходит из-под контроля.

Его взгляд стал отсутствующим.

— Всех, кого он вышибает из бизнеса, я нанимаю на работу, если они соглашаются. Мои сотрудники берут на себя работу по обеспечению безопасности, чтобы охранять или переселять людей, которым угрожали. Или семьи тех, кто умер по одному слову — потому что Гектор никогда не выполняет работу сам, о нет, за эти годы он приобрел верных последователей в тени. Это делает его большей угрозой, чем когда-либо, особенно с теми, с кем он себя связывает. Я изо всех сил стараюсь обратить вспять все, что он делает, но я не могу вернуть людей к жизни или восстановить их бизнес. Несмотря на то, что я делаю все возможное, чтобы показать отчужденность между нами и то, что я противостою ему, меня все равно сравнивают с ним, и все потому, что я его сын.

Не давая себе времени обдумать свои действия, я откинула одеяло и подошла к нему. Нико откинулся назад, и я оседлала его ноги. Его руки автоматически сжали мои бедра. Я поняла, что это был первый раз, когда я инициировала контакт с тех пор, как между нами все пошло наперекосяк. Это была моя оливковая ветвь. Острая потребность понять его, его боль и быть рядом с ним охватила меня.

То, что он разгласил, сказало мне о его сердце больше, чем что-либо другое. Я сделала глубокий вдох, чувствуя, как углубляется область моей груди, где она прогибалась, чтобы вместить его больше — части Нико вонзились в меня.

Моя рука легла ему на плечо, другой я провела по его волосам. Глаза Нико на мгновение закрылись от этого прикосновения, как будто мое прикосновение успокоило его. Его голова наклонилась вперед, мягко касаясь моего колотящегося сердца. Я знала, что он мог почувствовать ритм этого, он запечатлел поцелуй на том месте и отстранился. Наступила тишина, и я потратила время, чтобы изучить его, как и он меня.

— Прямо сейчас, в этот момент, ты кажешься довольным.

Я выдержала его взгляд.

— Нет, я чувствую покой, и это новая концепция для меня, — признался он, поглаживая меня по бокам.

Он никогда не чувствовал себя умиротворенным, ни на одном этапе своей жизни? Я сглотнула.

— Как же так?

— Тому, кто вырос в контролируемом хаосе, покой кажется скукой, — он покачал головой. — Но когда я сосредоточен на тебе, когда ты приносишь это чувство спокойствия.… все остальное вокруг меня исчезает. С тобой я могу быть определенным человеком, которого нет с другими.

Одна из его рук скользнула к моему затылку и повернула меня к себе. Он легко коснулся моих губ раз, другой, сохраняя зрительный контакт. Я наслаждалась этим интимным жестом. Отстранившись, я прикусила его губу, заслужив ухмылку.

Рука Нико сжала мой затылок.

— В моем мире, когда ты находишь что-то чистое, за что можно ухватиться, ты хватаешься за это обеими руками и не отпускаешь.

— Я не чиста, — запротестовала я.

Он приподнял бровь в ответ, но не стал утруждать себя объяснениями.

— Ты хороший человек, Нико.

Я выдохнула, сбитая с толку его предыдущими словами.

— Это не так, моя королева. Я просто твой человек.

— Скажи мне, почему ты не хороший? — взмолился я.

Подвергай сомнению все, слова, данные мне другим человеком, обведены кружком, заставляя меня хотеть получить ответы, даже если они мне могут не понравиться.

Благодаря тому, что я узнала о Нико, я пришла к собственным выводам. Были ли они правдой, предстояло выяснить, но я поймала себя на том, что надеялась, что он откроется. Его честность, казалось, зависела от того, будем ли мы двигаться вперед.

Его рука на моей шее напряглась, прежде чем переместиться обратно на мои бедра и крепко обнять. Как будто он почувствовал, что я спрыгну с него, как только он заговорит.

— Хочешь знать, что я натворил из худшего?

Я коротко кивнула. Нико помедлил, прежде чем заговорить, взвешивая свои слова. Его рот мрачно скривился.

— Хочешь послушать о моих внеклассных занятиях? — он пригвоздил меня тяжелым взглядом. — Ты ищешь предлог, чтобы убежать как можно дальше? Фотография с Сарой отбросила нас на десять шагов назад. Ты сможешь справиться с тем, что я тебе говорю? Потому что я не думаю, что ты сможешь. Как я уже говорил, о некоторых вещах лучше не говорить.

Разочарованная его предположением, я сказала:

— Это было совершенно другое дело. Ты будешь удивлен тем, с чем я могу справиться. Эти фотографии и то, что ты сделал, на тебе. У тебя были все возможности рассказать мне, но ты решил, что то, о чем я никогда не знала, не причинит мне боли, а с этим я отказываюсь мириться.

Мой тон стал стальным, поворотный момент между нами отдалялся все дальше.

— Ты уже говорил мне, что способен извиниться, когда был неправ, так почему я ждал сейчас? Я говорю тебе сейчас, если бы ты изменил мне, то у нас не было бы этого разговора. Для меня это жесткий предел, и я предполагала, что для тебя то же самое.

Внезапно он изменил наши позиции и переместился, так что я легла плашмя, пока он парил надо мной. Нико перенес вес своего тела с меня, обхватив одной рукой мою голову, а другой свободно обхватив мое горло. Жест был скорее собственническим, чем угрожающим.

— Для меня это то же самое, но я ожидаю, что ты доверишься мне и не сделаешь поспешных выводов, особенно если ты не видела или не слышала этого непосредственно от меня. Люди всегда вмешиваются, куда не следует. Для человека, который пытается видеть лучшее во всех, ты быстро сбрасываешь меня с пьедестала, на который сама же возвела, стоит только подуть легкому ветерку, — его большой палец обвел точку на моем пульсе. — Мне жаль, что мои действия причинили тебе боль, но тебе нужно перестать что-то скрывать от меня. Нет смысла мне быть полностью вовлеченным, когда ты переступаешь границы того, где ты хочешь быть.

Часть меня сдерживалась, и когда я увидела те фотографии Нико и Сары, я почувствовала, что поступаю оправданно.

Я облизала губы.

— Я просто наверстываю упущенное.

Нико склонил голову набок.

— Чего ты так боишься?

Боясь отдать свое сердце, я боялась прикоснуться, к счастью, только для того чтобы его у меня отняли. Я боялась, что все, о ком я с этого момента глубоко заботилась и кто мне нравился, подведут меня, что они разобьют меня по кусочкам, которые я не смогу восстановить. Я боялась быть единственной, кто пал, а другой человек не был уверен, как держать мое сердце в своих руках.

— Я боюсь, что риск не окупится. Что, если это не сработает? — пробормотала я, чувствуя себя так, словно он смотрит сквозь меня на мой первоначальный облик.

— Что, если это произойдет? Ни в чем в жизни нет гарантий, тебе нужно оставить свое эго за дверью и выкинуть из головы. Воспользуйся моментом и рискни. Если я могу это сделать, сможешь и ты, — его большой палец коснулся моей щеки. — Так или иначе, я польщен. Ты держишь меня на расстоянии вытянутой руки, потому что чувствуешь, какой потенциал у нас есть.

— Расскажи мне, — потребовала я, меняя тему разговора и не желая позволить ему сорвать то, что я хотела знать.

Золотисто-карие глаза, которые до этого были мягкими, значительно остыли.

— Хочешь узнать одну из худших вещей обо мне? Что ж, красавица… — его хватка сомкнулась вокруг моего горла, а вес его тела пригвоздил меня к месту, не позволяя сбежать. — Я убил много людей, и я продолжу это делать. Чтобы обеспечить безопасность не только моей жизни, но и жизней людей, которых я люблю. Но один из моих величайших грехов заключается в том, что я предпочитаю лишать человека жизни голыми руками, а не оружием, чувствовать, как жизнь покидает его тело.

Мои глаза расширились. Я сглотнула. Но я не была полностью шокирована, хотя большинство людей были бы шокированы. Часть меня начала осмысливать то, что я узнала о Нико, и кусочки начали складываться воедино. Мой пульс участился; я понятия не имела, как правильно воспринять его признание, которое я вынудила его признать.

— Эмоции, играющие на твоем лице, противоречат друг другу, это завораживает. Одно из главных сходств между нами заключается в том, что мы защищаем наших людей и готовы на все ради них. Не так ли, Ческа? — он приподнял бровь. — Потому что я здесь не единственный, кто покончил с жизнью.