Невероятные приключения циников в Скайриме

Глава 20. Либо-либо

Измученные долгой дорогой барды тряслись в повозке уже несколько дней. Повезло, что хоть один извозчик согласился отвезти из Вайтрана в Рифтен: дороги-то стали куда опаснее. То разбойники, то Братья Бури, то имперцы, то драконы, то… курица?

Дорогу перегородила рябая несушка и хорошо поставленным басом велела остановиться «для проверки документов». Барды высунулись из телеги и, оглядев пернатое препятствие, спешно потянулись за дневниками: каких только чудес в Скайриме нет, а говорящая курица все же редкость. Надо описать сие чудо в подробностях, составить песнь… Извозчик говорящую птицу не оценил. Почесал в затылке и собрался ехать дальше, но птица разразилась чужеземными ругательствами, и из-за близлежащих камней вышли крепкие ребята в черной броне.

— Тормози, мужик, если не хочешь лишиться последних порток, — от банды отделился рыжий здоровяк и играючи огладил рукоять меча.

Возница выругался. Они успешно проскочили узкий перевал, где всегда стояла разбойничья застава, но наткнулись на ублюдков под самыми стенами Рифтена — не доехали до стражи и теплого очага всего ничего…

Мужик остановил кобылу и исподлобья зыркнул на рыжего:

— Все деньги забрали твои приятели с перевала Хроггарда.

Рыжий ничего не ответил, только обошел телегу. Курица, работая с ним в паре, запрыгнула на борт телеги и, оглядев музыкантов с их жалкими пожитками, разочарованно прогудела басом:

— Их здесь нет. Только двое гражданских.

— Э-э-мн-э… — подтвердили барды, не сводя глаз со скайримского чуда.

— Ошибка?

Рыжий разбойник махнул остальным, чтобы те расслабились, а сам без особого интереса попинал мешки бардов.

— Исключено. В записке от Анны Абрамовны стояло точное указание места и времени встречи, — несушка распушила короткий хвост и озадаченно прошлась вдоль борта. — Похоже задерживаются…

Курица перелетела на круп лошади, повернулась к вознице одним глазом:

— Извините за беспокойство. Ложная тревога. Держитесь центральной дороги, не сворачивайте в лес и через пару часов будете в Рифтене. Всего доброго.

Возница едва выдавил из себя недоверчивый кивок, как чей-то крик заставил втянуть голову в плечи. Отовсюду послышался лязг металла: разбойники вытаскивали оружие из ножен, не сводя глаз с неба. Возница проследил за их взглядами, икнул и впервые обрадовался, что оказался рядом с бандой вооруженных головорезов. К ним приближался дракон…

— Клянусь сиськами Кин! — рыжий сдернул со спины лук, — держаться вместе! Если хоть одна падаль сбежит — отыщу в любой дыре Скайрима!

Разбойники короткими перебежками перемещались с места на место, курица слетела на ближайший валун и отдавала приказы, а барды, похватав пожитки, спрыгнули с телеги и бросились прочь.

— Куда, сукины дети?! А платить кто будет?! — заорал им вслед возница, разворачивая кобылу. Но не успела та сойти с места, как поднялся сильный ветер, взвивающий в воздух сосновые иглы и сухостой. Мужик едва успел прикрыть глаза и попрощаться с жизнью, как всё та же курица скомандовала «Не стрелять!». Лошадь испуганно заржала и встала на дыбы, когда рядом с ней, едва удерживая в воздухе гигантскую тушу, захлопал кожистыми крыльями черный дракон.

— Спасибо, что воспользовались Скайримскими авиалиниями! — женский голос едва пробивался сквозь свист в ушах. — Температура за бортом гораздо теплее, чем в Винтерхолде. Не забывайте свой багаж и счастливого пути! Аплодисментов не надо. Кречет?! Все-таки получил сообщение! О, и Бриньольф тут?! Рыба моя, сымай меня скорее!

Больше возница не желал ничего слышать. Слепо щурясь от летящего сора и рассудив, что жизнь дороже одной упрямой кобылы, мужик соскочил с козел и бросился бежать вслед за бардами.

Солнце уже скрылось за верхушками деревьев, подсвечивая листву оранжевым светом, когда дракон изможденно рухнул на дорогу. Могучие крылья укрыли кожистым покрывалом каменные плиты, а рогатая голова легла на землю. Со спины дракона махнула Анна, торопливо отвязывая от костяных наростов походные мешки.

Первым опомнился Кречет. Взлетев на плечо к ближайшему вору, гаркнул в ухо:

— К дракону бегом! А то наряд на чистку сточной канавы вне очереди! Пошел-пошел-пошел!

Мужик сорвался с места и в числе первых подбежал к чудовищу, смирно лежащему на земле. Пит скинула один мешок, затем второй, третий — Кречет с каждым разом удивлялся все больше:

— Анна Абрамовна, откуда у вас столько вещей?

— А это, Максим Борисович, не столько у меня, сколько у этих двоих, — женщина откинула полотно и показала туго связанную, с кляпами во рту незнакомую парочку. Бородатый мужик и блондинка страшными взглядами прожигали всех вокруг, пока Анна не велела стаскивать их с особой осторожностью. Воры из гильдии сняли пассажиров, как самый ценный груз, и тут же сложили бревнышками к остальной поклаже.

С другой стороны дракона, держась за ребра, выпал матерящийся рейнджер. Кречет с удивлением отметил, что руки неписи мелко дрожали, а сам бравый следопыт сменил привычный крестьянский загар на бледную, с легкой зеленцой аристократичность. Рейнджер упал на землю, сделав над собой усилие, откатился в сторону и распластался звездой.

— Никогда больше… Никогда…

— Бишоп, твой багаж, — Анна бесцеремонно сбросила его мешок и перекинула ногу через драконьи шипы.

Кречет только сейчас заметил, что конечность женщины была крепко замотана между двух деревяшек.

— Бриньольф, поможешь?

— Ради тебя, детка, что угодно!

— Помню-помню, «эльсвейрский двойной» и все-такое, — развеселилась ученая, а Кречет, бодро перебирая лапками, поспешил к своей подчиненной.

— Анна Абрамовна, доложите о ходе операции!

— Что тут докладывать. Открытый перелом, — поморщилась та, неловко слезая с чешуйчатой спины, — шина жутко мешает. Вскрыли мягкие ткани, убрали крупные осколки, зафиксировали металлической скобой — хорошо, что я ничего не чувствую. Потом…

— Анна Абрамовна, — Кречет прервал поток откровений, радуясь, что на куриной морде не видно гримасы отвращения, — я про ваше путешествие.

Женщина уцепившись за шею рыжего здоровяка слезла на землю и потрепала Бриньольфа по щеке:

— Спасибо, солнышко.

Норд покраснел до цвета вареной моркови от подобной фамильярности, а остальные воры тихо хохотнули себе в бороды — так их нового гильдмастера еще никто не называл. Анна Абрамовна тем временем поймала равновесие и устало выдохнула:

— Докладываю о результатах путешествия: один разрушенный город. Три погибших дракона. Два древних свитка. Два пойманных и спеленутых, как средневековые младенцы, довакина — они же двое подключенных, которых мы разыскиваем. Что же еще… Ах, да. Один открытый перелом, один пневмоторакс, и я научилась летать на драконах. Правда при ветреной погоде немного ведет влево, и безопасность при турбулентности оставляет желать лучшего, но в целом я довольна.

— Эм… — Кречет начал переваривать информацию, — что ж… Продуктивно. Постойте, я не уловил сути: вы нашли подключенных?

Анна Абрамовна кивнула на связанную парочку:

— Они самые. Только у них амнезия, как и предполагалось…

Их беседу прервал всхрап измученного дракона, и воры дружно отшатнулись от твари. Ящер, освобожденный от груза и заклинания Связывания воли, устало повернул гигантскую голову в сторону женщины.

— Лети, мой холубь чешуйчатокрылый, — царственно взмахнула Аня, — отпускаю.

В груди дракона начал зарождаться глухой рык, а в горле, между чешуей, заалел темный жар.

— Но-но! Опять в упряжь захотел? — нахмурилась ученая, — лети, а то и твою душу высосу.

— Она это умеет… — пробормотал подошедший рейнджер и устало опустился на камни рядом со скарбом.

Дракон, словно разобрав человеческие слова, отвернулся и, всхрапнув так, что с ближайших кустов сорвало листву, тяжело поднялся на задние лапы. Кречет невольно позавидовал мощи и стати твари. И почему его, боевого офицера не вселило в ЭТО тело? Дракон тем временем подобрал крылья, неловко сделал несколько шагов и, наконец, пара могучих взмахов подняли истощенное тело в воздух. Обиженный рев прокатился над окрестностями Рифтена, но через пару минут исчез, как и его обладатель в низких облаках.

— Фух. Не считая разрушенного Винтерхолда, путешествие выдалось удачным, — подытожила Анна Абрамовна, выводя всех из оцепенения, — ну, что? В гильдию? Хочу есть, спать, делить награбленное. Ну, и спасти Скайрим, если время останется.

***

До гильдии мы добрались быстро, благо люди Бриньольфа изловили испуганную лошадь, оставшуюся без извозчика. Как только закинули все добро в телегу, я устроилась на лавке между мешками и немного прикорнула. Только помню сквозь сон, как кто-то теребил меня за рукав, тряс за плечо, дул в ухо и, кажется, ощупал левую сиську. Мне же очень хотелось спать. Очнулась уже в гильдии на чьей-то кровати от боли в сломанной ноге — чувствительность вернулась, чтоб ее…

Вокруг было темно и тихо, словно вся Крысиная нора вымерла. Сколько я проспала? Ноющая тупая боль при каждом движении действовала лучше любого будильника и, кое-как свесившись с кровати, я привычно потянулась за походным мешком. Где-то должны быть зелья здоровья… Мешка рядом не оказалось, и мне пришлось сползать и идти в темноте до Буйной фляги: наверняка в таверне найдется у кого-нибудь пузырь крепкого обезболивающего. Ну или просто пузырь крепкого.

Опираясь на стены и ковыляя, как побитая собака, я добралась в полной темноте до двери, из-под которой лился тусклый свет, и слышались знакомые голоса:

— Не борзей, Бишоп. Ты здесь и до сих пор живой только благодаря Пит, но в гильдию ты не войдешь.

— Попробуй останови…

— Сталь под ребро захотел?

— Если она там сдохнет…

Кажется, я вовремя. Распахнув дверь, обнаружила Бриньольфа и Бишопа шипящих друг на друга, как два рассерженных кота. Заметив меня, рейнджер проворчал «жива» и благополучно откатился в сторону, а Бриньольф с плохо скрываемым облегчением вложил кинжал в ножны.

— Как спалось, детка? Двое суток — это сильно. Ребята уже заждались делить добытое тобой добро.

— Сначала промочу горло, — я заковыляла к стойке.

По счастливой случайности у Векела оказалось пара пузырьков лечебного зелья, которое я сразу и приговорила. Прислушавшись к сломанной ноге, почувствовала, как боль начала стихать. Надо бы записать состояние: проходящее отсутствие чувствительности, подвижность сохраняется. Стоило сосредоточиться на мыслях, как перед глазами всплыл виртуальный журнал, закрыв собой остальной обзор. Что ж, отлично. Теперь хотя бы не надо тратиться на чернила. Я уставилась в пустоту тщательно фиксируя свое состояние и события, предшествующие ему.

В Винтерхолде вспомнила отца — еще одно горькое воспоминание. Цепочка «стресс — эмоциональное вовлечение» работает для возвращения памяти, но это будет слишком долго и трудозатратно для работы с найденными подключенными. Для начала попробуем простой гипноз. Кстати, где эти скайримские герои? Надеюсь, Кречет не забыл про них? Им бы перетянуть узлы на руках и ногах, а то застой крови и все такое…

— Когда-нибудь я воспользуюсь твоей беспомощностью… — над ухом раздался вкрадчивый шепот.

Я отодвинулась от надоеды, сбившего с мысли — у некоторых никакого понятия о личных границах. Вся сосредоточенность окончательно растворилась, выключив виртуальный журнал. Я уставилась на подошедшего рейнджера и устало вздохнула:

— Ты за деньгами?

— Деньгами? — на лице Бишопа промелькнуло удивление, — ах да, триста септимов за то, что таскался с тобой в ту ледяную клоаку. И накинь сверху еще триста за то, что держал себя в штанах.

Я безразлично потянулась за кошельком, но вовремя вспомнила, что вся добыча сейчас лежала где-то в общей куче. Наверняка Тонилла уже оценивает кому и что можно продать. Пусть. Лишь бы Древние свитки не тронули.

— А, хорошо… Заплачу в течение… — прикинула время на дележ, — часа…

Бишоп молча сверлил меня желтым взглядом, наконец так же молча поднялся и отошел. Так, на чем я остановилась? Вернуть довакинам память гипнозом. Разделяй и властвуй, Аня. Разделяй и властвуй. Поручим эту задачу Кречету: он упоминал, что перед погружением ему дали инструкции, что и как. А если у него не получится, придется самой, но сейчас в первую очередь стоит заглянуть в Древние свитки. В игре, на полотне не было привычного письм…

— Даже не торговалась… Плохо дело. Так, красотка, что с тобой?

…письменности, но тем не менее…

Перед глазами замаячила ладонь Бишопа:

— Эй! Ты там?

— Ну, что? Биш, я пытаюсь думать. И молчать. Ты же любишь когда женщины молчат, так? Наслаждайся.

— Да, но…

Я устало потерла переносицу: за назойливыми разговорами жутко разболелась голова. Захотелось убраться куда-нибудь в темный холодный угол, засунуть башку в снег и тихо сдохнуть.

— Слушай, детка… — рейнджер уселся на соседний табурет и перехватил мой взгляд, — не знаю, что вертится в твоей милой головке…

Я вскинула бровь. «Милой головке»? Святые нейроны, он выпил что ли?..

— … но много думать — вредно.

— Тебе виднее.

— Остришь? Уже лучше. В последнее время много всего случилось, красотка: нас здорово потрепали в Винтерхолде, но мы добыли эти трижды проклятые свитки и собрали неплохой улов. Немного отвлечься не помешает…

— Ах, да, я же обещала тебе попойку и баб, — я начала припоминать один из наших разговоров. — А может просто отдам деньгами? Сходи в кабак, в бордель, развейся, только пользуйся презервативами, или что тут используют вместо них…

— Даэдра тебя забери, женщина! — рейнджер вдруг схватил меня за плечи и здорово встряхнул, — Смотреть на тебя такую… всё равно, что в знакомой песне услышать грубую фальшь. Как ножом по нервам. Соберись! Ты и я! Сегодня! Вызов! Ставлю все, что ты мне должна, что я тебя перепью.

Ну, это уже не в какие рамки! Делать мне больше нечего. Надо расшифровать свитки, вернуть память довакинам, найти остальных подключенных, а этот Крутой Уокер пристает со своими глупостями. И ежу понятно, что ему меня не перепить: только дайте жирную закуску. Жир связывает… Ай, да что объяснять…

— Бишоп, будешь спорить на такую ерунду и останешься без порток, — я повела плечами, но рейнджер лишь крепче сжал тиски. — Ладно, готовь стол. И забудь про свои септимы…

***

Коля бежал по привычному маршруту в свою рубку, но в этот раз его остановила на входе охрана. Проверили металлоискателем, считали отпечатки пальцев и сетчатку глаз (можно было подумать, что и без этих вояк программист не проходил каждый день привычную процедуру). Затем велели коснуться пальцами кончика носа («своего» — уточнили охранники, когда Коля потянулся к ближайшему мужику). Проверили линзы в очках и дали заполнить обычный тест на бумаге, в вопросах которого, среди прочего, нужно было поставить галочку в графе «Я не робот». Нанотехнологии… К концу проверки у Коли задергался глаз, и подозрительные охранники тут же сделали пометку в рапорте.

С тех пор, как Натан Семенович доложил об открытии не столько новых горизонтов в сознании человека, сколько буквально новых горизонтов — параллельных миров — охрана ужесточилась, и теперь каждый шаг ученых контролировался с удвоенным вниманием. Сотрудников даже не отпускали домой, а разместили здесь же, на базе. Отрезали все контакты с внешним миром, а вчера Коля видел, как к базе подъехали несколько бронированных грузовиков, откуда люди в камуфляже аккуратно выгружали черные ящики. Что-то подсказывало программисту, что это не пиццу привезли…

Когда открылись двери отсека в обзорный зал, Коля едва сдержал рвущийся наружу матюк и тут же попытался притвориться ветошью, но ничего не вышло — новое военное начальство, несколько приближенных офицеров и быстро бледнеющий Натан Семенович заметили главного программиста в дверях и «вежливо попросили», чтобы тот к ним присоединился.

— Немедленно доложить, что значит «внеземной демон может прорваться в наш мир»? Ваш рапорт, доктор Склифосовский, выглядит до нелепого абсурдно.

— И все же вы здесь…

— У вас есть протокол, у меня есть протокол. Даже у… Ты у нас кто?

— Николай. Ведущий программист.

— …ведущего программиста есть протокол. На каких основаниях вы затребовали присвоить эксперименту высшую категорию опасности?

— Эм-м, понимаете, согласно нашим расчетам и прохождению эксперимента, а также некоторым выводам, к которым мы пришли в результате наблюдения за подключенными…

— Склифосовский! Фамилия у вас какая… говорящая. Я читал рапорт. Вы упоминали, что возможное вторжение уже проявляется в нашем мире. Вот на этом сделайте акцент.

Натан Семенович оттянул двумя пальцами воротник рубашки:

— Необъяснимые скачки напряжения. Спонтанное разрушение конструкций и их моментальное восстановление, необъяснимые звуки, проблемы с унитазом…

Генерал армии, приехавший по первому требованию, едва сдерживал раздражение, потирая пальцами виски:

— Я вам что, сантехник?!

— Нет-нет! Позвольте я объясню! Эм-м… — задумался на минуту ученый, — вот вы видите трещину на потолке?

— Нет.

— А она есть.

— Угу… — генерал армии повернулся к одному из сопровождавших его офицеров. — Пусть возьмут пробы воздуха и воды. Судя по бреду, у них тут возможна утечка угарного газа…

— Вы не поняли, — встрепенулся Натан Семенович и, ища поддержки, толкнул Колю локтем, — выручай!

Программист поправил очки:

— Как бы это объяснить… У демона есть свой код, который мы использовали в программе симуляции. Часть кода неизменная, часть меняется. Когда происходили «вспышки» в меняющейся части, у нас сначала просто перегорали лампочки, но потом в стенах начали появляться трещины. Когда вспышки прекращались — напряжение выравнивалось, и все вокруг снова становилось целым.

Генерал сузил глаза до щелочек и принялся насквозь прожигать двух аферистов, коими он считал ученых. Прожигание насквозь не помогло — оба не чувствовали за собой никакой вины.

— Сейчас покажу…

Николай вытащил планшет из лабораторного халата, в который программиста заставили нарядиться перед приходом проверки. Включил запись с камер видеонаблюдения. На экране шла обычная жизнь секретного подразделения, как вдруг взорвались несколько потолочных ламп, запись прервалась на несколько секунд — только черно-белая рябь, ругань и требования разобраться с электрикой. Затем все вернулось на свои места.

— Вот! Видели?! — парень ткнул пальцем в монитор.

— Видел помехи.

— Да нет же… Сейчас. Покадровое воспроизведение… Вот!

На экране раз за разом сменялись картинки, и на доли секунды мелькнула стена, у которой сейчас собралась вся делегация. На стене отчетливо была видна большая трещина… Генерал повернулся и внимательно осмотрел показанное место. Трещины, естественно, не было. И откуда бы ей взяться в десятисантиметровой стали за метром бетона на глубине в пару сотен метров?

— Помехи.

Программист выключил планшет и засунул обратно:

— Тогда подождите немного. Эти «вспышки» теперь стали случаться чаще. Наши инженеры уже практически живут на стремянках, чтобы лампочки менять.

— Товарищ генерал армии, разрешите доложить? — встрял в диалог один из офицеров и, дождавшись скупого кивка, продолжил: — наши солдаты также докладывали о перебоях с электричеством и необъяснимых вещах. Я исследовал рапорты: особенно часто об этом упоминает охрана непосредственно в обзорном зале.

— Чем ближе к подключенным, тем сильнее проявления, да, — подтвердил Натан Семенович.

Генерал армии сложил руки за спиной и принялся мерить шагами обзорную площадку. Группа офицеров гуськом, как утята, последовали за ним, пока генерал не остановился и не тряхнул головой:

— … дичь какая-то… Поверить не могу, что мы всерьез обсуждаем вторжение игрового демона…

— Не игрового, — вспыхнул от негодования Коля. — Он такой же реальный, как вы или я, просто живет в параллельном мире.

— Он из симуляции. Компьютерной игрушки! Как вы объясните, что тот мир похож на игру?

— Слышали теорию о мультивселенной? — включился Натан Семенович, — она еще используется в теории струн.

— Да, конечно! Буквально вчера обсуждал это с своей уборщицей… Короче, Склифосовский.

— Ладно. Согласно теории мультивселенной существует бесконечное число вселенных со своими законами, правилами и структурами. Какой бы мир вы не придумали, согласно этой теории он уже есть где-то там! Хотите мир, населенный мармеладовыми мишками — есть такой. Как есть тот Скайрим с Хермеусом Морой. Мы не придумываем ничего нового — мы открываем существующее, и мы открыли портал в Скайрим. А теперь оттуда лезет древний демон, по прозвищу «Садовник людей». Может это просто громкое имя, а может и нет, чем черт не шутит…

Генерал снова принялся мерить помещение шагами, но ничего толкового на ум не приходило, а решение надо было принимать сейчас.

— Полная боевая готовность… — наконец тихо бросил генерал через плечо, и безымянный офицер тут же растворился в среди остальных. — Имейте в виду, доктор Склифосовский, в наших общих интересах, чтобы вы ошибались. Но если вы правы, и за этими «вспышками» что-то есть, то первоочередной задачей становится не пустить эту тварь в наш мир. Так или иначе. Либо вы это сделаете, либо я, и тогда это место будет уничтожено.

— Да, я понимаю, но сперва надо спасти изыскания, подключенных…

— Вы не понимаете, — генерал вплотную придвинулся к щуплому ученому, — когда я говорю «уничтожено», значит уничтожено со всем, что есть в данный момент здесь: вы, я, демон, аппаратура, подопытные. Все, что здесь останется — это воронка глубиной в сотню метров и повышенный радиационный фон. Это вам дополнительная мотивация.

Натан Семенович почувствовал, как у него вспотело всё, даже стекла в очках:

— Но вы не можете взорвать базу! Взрыв такой силы заметят не только в России, это рассекретит наш эксперимент! Что вы скажете всему миру?!

Офицер усмехнулся:

— Скажем «испытания нового оружия» или «халатность» — пара пьяных солдат случайно уронила боевой снаряд. В нашу безалаберность всегда верят.

— О, святые нейроны…

Генерал взмахом руки прервал причитания программиста и обратился к белому в тон халата Склифосовскому:

— Ваши действия, доктор?

Ученый дрожащими пальцами вытащил из кармана носовой платок и промокнул испарину на лбу. От «дополнительной мотивации» внутри все свело, хотелось убежать в туалет и как следует проблеваться. Из ступора вывело насупленное лицо генерала, которого, казалось, совсем не заботило возможное самоубийство.

— Даю пятнадцать минут собраться с мыслями, — определил он и отошел поговорить с остальным персоналом.

Натан Семенович и Коля молча уставились друг на друга. Вот почему уже несколько дней их перестали отпускать с базы и ограничили всякую связь с внешним миром. Есть ученые? Бах! Какие ученые? Не было никаких ученых. А несчастный случай на военной базе возник из-за солдатской халатности. Доктор Склифосовский нервно затеребил край носового платка, а Николай без сил плюхнулся на ближайший стул и потянулся за забытой пачкой сигарет.

— Надо что-то делать… — пробормотал Натан Семенович.

— Выпить… — в тон ему ответил программист.

— Разве что не чокаясь.

Доктор Склифосовский превратил край платка в бахрому, но вовремя опомнился и убрал остатки в карман.

— Надо думать, Коля. Надо… Надо связаться с Аней и ввести ее в курс дела. Она не знает всю серьезность ситуации. Давай подумаем, что мы можем предпринять. Я поддерживаю тела в вегетативном состоянии, чтобы можно было впустить подключенных обратно.

— Я разобрался в коде даэдра, точнее в тех его частях, которые остаются неизменными, но… Здесь мы ничего не сможем с ними сделать, разве что через симуляцию наслать зуд в паху. На большее наша программа не способна.

— Почему?

Коля вытащил сигарету из пачки, но не сразу поймал ее губами — тряслись руки:

— А как? Языки-то программирования разные. Симуляция написана на С++, у нас таким «языком программирования» можно считать ДНК, в Скайриме — черт его разберет. Единственная элементарная объединяющая — двоичный код, до которого теоретически можно все упростить. Я подчеркиваю: теоретически. На земле со «скайримской» частью разобраться не получится — не хватает ключа для перевода…

— На земле… Коля, ты гений! — подскочил Натан Семенович.

— Это само собой. Вы о чем-то конкретном?

— У нас нельзя, а что если в самом Скайриме можно?

— А точнее?

— Магия. — Нашелся Склифосовский. — Заклинания. Что если это всего лишь вербальное редактирование кода той вселенной? Вот как они призывают молнии или поднимают трупы! Скажи у нас пару слов, и ничего не произойдет, а у них можно трясти горами, как вениками. Если свяжемся с Анной, она сможет остановить даэдра изнутри, в Скайриме, с помощью заклинания.

— А ведь может сработать… — задумался программист. — Но для этого ей надо переслать расшифрованный двоичный код Хермеуса, чтобы запереть этого троглодита по ту сторону.

— И данные о том, как и когда подключенные смогут вернуться домой.

— Да. Время, когда мы сможем принять их из симуляции, и координаты их тел — подключенным нужно точно прыгнуть в себя. Я разобью все данные на двоичный код, но представить и вписать их в заклинание придется Анне Абрамовне.

— Она должна справиться…

— Справится. Я перешлю ей кое-какие свои инструкции, а еще надо предупредить насчет неписи — этого Бишопа. У него сделка с даэдра, и они что-то планируют.

— Согласен, но как нам связаться с Анной? В прошлый раз мы смогли достучаться до нее только через Стену слов…

— Есть одна идея…

Доктор Склифосовский и Николай забыли про военных, ультиматум и заложенные под базой снаряды. Генерал армии смотрел, как ученые воодушевленно бросились к столу, перебивая и дополняя друг друга; начали набрасывать на листе бумаги какие-то схемы, в которых генерал решительно ничего не понимал. Но боевой настрой и увлеченность, с которой сотрудники приступили к выполнению операции, воодушевили офицера. «Авось, еще поживем… — подумалось ему, — а то мать обещала пельмени самолепные сделать к возвращению, да и внучку обещал покатать на закорках…»

Генерал тяжело вздохнул и посмотрел в мониторы: осторожнее надо быть с наукой — думали, что показывают игру, а те показывали параллельный мир.

— Господа, я жду рапорта о намеченных действиях…

Склифосовский с Николаем дружно кивнули и уже хотели вернуться к обсуждению, но…

— … покажите-ка мне подключенных и эту вашу Анну Абрамовну, от которой многое зависит.

Ученые между собой переглянулись, на лицах обоих скользнули сомнения.

— Эм… Хорошо. Видите ли, товарищ генерал армии, — заюлил Склифосовский, — Анна Абрамовна лежит внизу, вместе с остальными телами. Нам придется спуститься…

— Я имел ввиду ее жизнь в Скайриме. Чем она сейчас занимается?

Коля закашлялся, а Натан Семенович вспотел второй раз за день:

— Рекогносцировка, изыскания, научные исследования, проведение плановых операций — знаете, всего помаленьку. Но не волнуйтесь, она крайне надежный сотрудник и отличный ученый. Специалист аж в нескольких областях, к тому же обладает незаурядным…

— Короче, Склифосовский. Выводи ее симуляцию на экран.

— Святые нейроны… Как скажете…

Пара щелчков мышью, и на мониторе появилось нужное изображение. Генерал армии вдруг подумал, что не видать ему самолепных пельменей как своих ушей.

— А как вы ЭТО называете? «Научные исследования»?!

— Это мы называем «укрепление дружеских связей», простихосспади…