Невероятные приключения циников в Скайриме

Глава 4. Спи спокойно, пупсик

Вопреки моим ожиданиям путь в гробницу был свободен. Ни выстрела, ни просвистевшей стрелы, ничего… Связано ли это с тем, что я не запнулась за пустой шлем и не выдала нас грохотом оставшимся разбойникам? Любопытно… Выходит, будущее здесь не линейно.

Пока я размышляла на глубокие философские темы, Бишоп тихо растворился в темноте, и я шмыгнула следом, не желая оставаться одной. О многовариантности подумаю позже.

Огромный зал нордской гробницы, высеченный прямо в скале, встретил нас писком злокрысов и голосами разбойников, отражающихся от каменных стен гулким эхом. Из дыры в потолке, пробитой ветрами и временем, лился бледный холодный свет. Его едва хватало, чтобы разглядеть покрытые темным мхом руины, в которые превратились некогда величественные статуи и своды гробницы. Время, эрозия и расхитители гробниц не пощадили ничего. Интересно, что будет дальше? Если вспомнить игру, то на нижних уровнях гробницы мало, кто бывал. В основном из-за драугров… Ненавижу этих тварей — еще в игре дико раздражали.

Я пошарила глазами по сторонам, привыкая к полумраку. Одной рукой инстинктивно сжала древко лука, второй потянулась за стрелой. В этой кромешной темноте даже в задницу мамонта не попаду, окажись она прямо передо мной, но оружие придавало хоть какой-то уверенности. Бишопа нигде не было. Я осторожно двинулась вдоль стены, стараясь идти как можно тише. Мягкие подметки сапог ступали по мху практически бесшумно, и я снова порадовалась, что вовремя сменила тяжелые металлические доспехи на легкую кожу.

Дальше мох закончился, и путь преградила груда камней. Осторожно высунувшись из-за нее, я разглядела нескольких злокрысов — тварей, полностью оправдывающих свое название. Крыса размером с собаку, которая в один прыжок может долететь до игрока и заразить какой-нибудь дрянью. Спасибо, не надо… Я наложила стрелу и хорошенько прицелилась, как учил Ралоф.

— Какой хоркер учил тебя держать лук?

Руки дрогнули, и стрела сорвалась в неизвестном направлении.

— Бишоп, эпический стыд, прекрати подкрадываться, когда я пытаюсь сосредоточиться… — зашипела в ответ. — Ну, спасибо! Теперь нас заметили!

Злокрыс повернул голову в нашу сторону и, издав устрашающий писк, бросился в атаку. Тварь приближалась короткими скачками. Отпрянув, я выставила перед собой лук и приготовилась отбиваться им как простой палкой. Но предосторожность оказалась лишней: мощный удар сапога настиг зверя еще в полете, и злокрыса швырнуло в стену. От удара тварь жалобно пискнула и затихла. Бишоп с усмешкой наблюдал за моим испугом:

— Хр-рабрая детка. Ты почти застрелила такого плохого-плохого зверька.

Я коротко выругалась, опуская лук. Ничего-ничего, рейнджер, придет время, и я сотру с твоей физиономии эту самодовольную лыбу…

— Погоди, — меня вдруг осенило, — разбойники…

Я только сейчас осознала, что в гробнице не слышно других голосов, кроме наших.

— Я с ними уже разобрался. За мной, — Бишоп развернулся и, не выпуская из рук оружия, двинулся к единственному проходу, ведущему вниз.

Пройдя мимо тел, я с сомнением посмотрела на валявшиеся неподалеку мешки разбойников — обыскать бы…

— Все ценное, я уже собрал, — сообщил рейнджер, перешагнув через чье-то тело.

Он двигался уверенно, и не было похоже, что недавнее убийство двух головорезов и — как оказалось, целой стаи злокрысов — хотя бы сбило его дыхание. Очень подозрительный тип… Да еще появился так вовремя в Ривервудской таверне, словно только меня и ждал. Словно Бишоп точно знал, где и когда появится вероятный кандидат в довакины. «Земли — драконам, лунный сахар — каджитам. Привнесем в Скайрим хаос. Наш кандидат в довакины — Питикака». Я остановилась около мертвого злокрыса, в раздумьях сама не заметила, как начала разглядывать бурую свалявшуюся шерсть.

— И все-таки что-то не сходится…

За спиной послышался тяжелый вздох, и рядом снова нарисовался Бишоп.

— Это просто тушка злокрыса. Тут нечему сходиться, это же не твои ноги, когда доходит до секса.

— Ха-ха, очень смешно, — кисло выдавила я, повернувшись к рейнджеру. — Меня терзают смутные сомнения: у Шпака магнитофон, у посла медальон… Ладно, шутки в сторону. Посмотрим правде в глаза, Бишоп, сейчас я — бесполезный балласт, а ты с легкостью можешь уничтожить банду разбойников… Ну ладно не с легкостью, но тебе это по силам, — я махнула в сторону выхода, где снаружи остались тела. — Не сомневаюсь, что и освободить своего друга сможешь в одиночку, так зачем тебе я, милейший?

Бишоп невозмутимо почесал в ухе:

— Я уже говорил тебе зачем. Ничего не изменилось, но, если хочешь, объясню простые вещи. — Он вздохнул с показной усталостью, — видишь ли, «красотка»… Ребята, которые схватили моего друга — это не дуболомы Ветреного пика, забывшие выставить караулы. Это закаленные в боях и крови подонки, владеющие магией и мечтающие насадить на пику мою голову, а я, знаешь ли, к ней очень привязан. И поверь, если меня и будут ждать, то не с партнером-довакином. Как тебе такое объяснение?

— Ну-у… «Закаленные в боях и крови» немного пафосно, но в целом устраивает. На первое время, — я медленно кивнула, — но учти. Чтобы между нами не было недомолвок, партнер… Я тебе не доверяю. Совсем.

Рейнджер усмехнулся одним уголком губ:

— И правильно делаешь. Возможно, я самый опасный подонок во всем Скайриме.

А это уже звучало чересчур самонадеянно. У меня вырвался смешок:

— Ладно, мистер Крутой Уокер, с этим разобрались. Надо бы обсудить еще один вопрос…

— Еще не все? Клянусь правой ягодицей Шора, ты самая болтливая женщина из всех! — Бишоп развернулся на пятках и указал на проход, ведущий вглубь пещеры, — может, уже пойдем? Найдем стену Слов, ты выучишь пару этих драконьих Криков, и мы отправимся за Карнвиром? Поговорить можно по дороге или никогда. «Никогда» тебя устроит?

— Дай свой нож, — игнорируя нетерпеливое ёрзанье рейнджера, я присела около убитого злокрыса — пока мы тут, надо запастись ингредиентами.

— Нет.

Я бросила удивленный взгляд на Бишопа, но тот демонстративно скрестил руки на груди. Вот ведь поц. Вздохнув, я полезла за своим кинжалом. Так. Если правильно помню, то хвосты злокрысов можно использовать при составлении зелий, и уж коли не быть мне магом — это, кстати, тоже еще надо перепроверить — то варить мне никто не запретит. Будем качать алхимию.

Я аккуратно рассекла кожу, разрезала мышцы, а тонкие кости хвоста просто переломила. Варварство, конечно, здесь нужна нужна ножовка с малыми зубцами, но хоть так… Я вдруг поняла, что кромсание мертвого животного меня ничуть не смущает, словно это обычное дело… Хм, какие еще секреты таит моя амнезийная личность?

Закончив со сбором ингредиентов, я поднялась и поправила рюкзак. Бишопа, как всегда, рядом не оказалось. Взяв в руки лук и наложив на него стрелу, вздохнула поглубже и направилась в единственный коридор, ведущий в глубь гробницы. Он петлял и спускался все ниже, но, что самое удивительное, вокруг было достаточно светло. В стенах кто-то зажег светильники системы «свечка в коробке». Очень предусмотрительно и глупо — много расходников.

Когда бесконечные повороты, наконец, закончились, впереди послышались голоса. Не успела я сделать и шага дальше, как чьи-то руки сгребли меня в сторону и зажали рот.

— Не ори, это я, — прошипел на ухо рейнджер.

Я закивала, стараясь освободиться от цепких объятий. Бишоп отволок меня в темный закуток и заставил присесть, чтобы не привлекать лишнего внимания.

— Впереди трое патрулируют коридоры, — тихо начал он, — еще один чуть дальше, но с ним сложнее. Маг, судя по робе. Его надо убить первым, но я не смогу сделать это незаметно — остальные быстро сориентируются и порежут нас на бифштекс. Ты говорила, что знаешь эту гробницу, есть обходные пути?

Я задумалась. Из любых захоронений всегда вел запасной ход на поверхность, но до него еще топать и топать. Осторожно высунувшись из-за края стены, я окинула взглядом окрестности. Внимание привлек слой радужной пленки на полу, дорожкой уходивший за поворот.

— Обходных путей нет, но можно уничтожить всю толпу одним выстрелом.

Бишоп недоверчиво прищурился:

— Ты про масло на полу?

— Именно, нужно лишь немного его поджечь. Твой лук… Ах да, он же без зачарования огнем. Обычный кусок дерева, — уныло протянула я. — Магия?

— А ты ей владеешь? — последовал резонный вопрос. — Потому что я — нет. И, кстати, чтобы ты знала, это сопливым неудачникам нужны зачарования оружия, настоящий стрелок может обойтись и без всей этой паршивой магии.

— Обиделся что ли?

— Отвали.

— Поняла, — кивнула я, — значит, обиделся.

Бишоп раздраженно пыхтел, испепеляя меня взглядом, а я задумчиво смотрела на торчащий из-за его плеча походный мешок. Смерив расстояние от нас до начала масляной лужи, разочарованно пробубнила «кремний тоже отпадает — заметят». Что еще… Взгляд упал на еле трепещущие огни за спиной рейнджера.

— Вот я тормоз! — шлепнула себя ладонью по лбу и, пятясь, исчезла в коридоре. — Сейчас вернусь.

Тихо прошмыгнув за светильником и обратно, я с гордостью продемонстрировала свою находку.

— Не загорится, — недовольно буркнул рейнджер, — свеча потухнет, не долетев.

— Загорится, — упрямо мотнула головой. — Смотрите, мистер Уокер.

Вытащив из рюкзака свиснутую еще в Ривервуде бутылку крепкой бормотухи, оторвала кусок ткани от рубахи. Под любопытными взглядами Бишопа, быстро соорудила коктейль Молотова и подожгла тряпицу.

— Если соберешься устраивать перевороты, то я тебя этому не учила, — пробормотала с сомнением в голосе. — Ну, за ВДВ.

Хорошенько размахнувшись, закинула горящую бутылку как можно дальше. Послышался звук битого стекла, и меня опалило жаром. Масло вспыхнуло в доли секунды, поток огня побежал далеко за поворот, и через мгновение послышались крики боли. Бишоп сорвался с места, уже натягивая тетиву. Щелчок, и среди полыхающего ада послышался еще один вскрик.

Я осторожно высунулась из укрытия. Масло все еще горело, но уже не диким пожаром, а словно из приглушенной конфорки. Рейнджер ловко перепрыгивал с камня на камень, стараясь не задеть пламя, скрылся за поворотом. Поправив мешок и перехватив удобнее лук, я подошла к краю горящей лужи. Так. А мне-то что делать? Я так лихо скакать не смогу. Честно говоря, я вообще была не ахти в какой спортивной форме…

— Бишоп… — тихо позвала я.

Молчание.

— Бишоп! — уже громче.

Тишина, только негромкий треск горящего на полу хлама.

— Бишоп! — рявкнула я со всей дури. И плевать, если кто-то услышит!

— Чего орешь? — высунулся из-за поворота рейнджер.

— Я тут не пройду.

— О-о, — разочарованно протянул он, — хочешь, пронесу на руках?

— А ты можешь? — с надеждой в голосе обрадовалась я.

— Размечталась, — отрезал хам. — Либо сама выбирайся, либо жди пока прогорит. Я на разведку. — И он снова скрылся за поворотом.

Я его ненавижу. Однажды я его просто свяжу и проведу лоботомию. Всего два точных удара в глазницы, и этот гад, будет самым милым овощем во всем Скайриме. Святые нейроны, и откуда я знаю, как делать лоботомию? Кто же я, если такое на ум приходит?

Походив немного около горящей кромки, от нечего делать принялась разглядывать серые стены пещеры. Ничего интересного. Кругом камень, круглые своды, какая-то мебель тоже из камня, иначе бы сгорела к хренам собачьим. О, кажется, вон в том шкафу были какие-то книги, но… Теперь это только обугленные головешки. Жаль… Книги жаль больше всего…

Вдруг мое внимание привлек какой-то шум. Послышался мат рейнджера, и до меня донесся сильный, удушающе-кислый запах, перебивший даже вездесущую гарь. Словно где-то прокисла тонна молочной сыворотки… Ой вэй…

— Да сдохни уже, паскуда…

— Да-да-да… — донесло эхо.

Я напряглась, молясь про себя, чтобы эта самая «паскуда» не приползла сюда. Через несколько минут голос Бишопа стих. Надеюсь, он там живой? Черт, и не проверить, надо выбираться отсюда. Масляная лужа и не собиралась прогорать, и мне ничего не оставалось, как попытаться повторить маршрут рейнджера. Так, соберись, Пити… Давай, это не сложно. Шаг, еще шаг, и я забралась на стол. Отлично! Теперь прыжок на тот булыжник. Успех! Теперь самое сложное… Надо без разбега сигануть через лужу. Эх! Орленок-орленок, взлети выше… сол-нца!.. Оттолкнувшись, я приземлилась на другом краю коридора, едва не подвернув ногу. Хоть задницей в огонь не села — и то плюс.

А дальше пробежав по свободному пути, я оказалась в зале, сплошь затянутом паутиной. В центре лежал, раскинув мохнатые лапы, гигантский морозный паук, который в живую оказался размером с микроавтобус да еще и вонял кислятиной. Чуть поодаль лежал труп с перерезанным горлом. Святые нейроны, надеюсь это не Бишоп?! Фух… Нет. Рейнджер сидел неподалеку и, морщась, счищал паутину с клинка.

Я снова перевела взгляд на паука.

— Это ты его так? — я подошла к гигантскому арахниду и принялась разглядывать того безо всякой боязни. — Любопытный экземпляр.

— Эта тварь порвала мне тетиву, — злобно выплюнул Бишоп, — я уничтожу его. Снова.

Рейнджер вдруг вскочил и в мгновение ока оказался у паука. Зацепившись за вывернутую лапу, мужик взобрался на спину, покрытую жесткими волосками и вонзил кинжал в мертвого арахнида. Не выпуская рукояти, спрыгнул на пол, распарывая бок паука почти до самого брюха. Рейнджер вытащил клинок, провернул его в руке, стряхивая слизь и зеленые капли, затем снова вонзил в мохнатое тело. Бишоп бесновался, снова и снова кромсая мертвого паука.

— Вы, мужчина, крайне несдержаны и импульсивны, — констатировала я, отходя от греха подальше.

Пока Бишоп психовал, я направилась к трупу с перерезанным горлом, что лежал неподалёку. Присела на корточки, рассматривая незнакомца. Синяя кожа, заостренные уши — данмер. Темный эльф. Погоди-ка, это ведь тот самый тип, который украл Золотой драконий ключ у торговца в Ривервуде. В игре довакин должен был сперва поговорить с ним и только потом решить, убивать его или нет, но здесь разбойника прикончил Бишоп. Моя галлюцинация совершенно точно отличается от оригинального мира. Это плохо. Это очень плохо, ведь если события развиваются по какому-то иному сценарию, то мой опыт игры может быть бесполезен…

Невеселые размышления прервал треск за спиной. Развернувшись, с удивлением обнаружила, что от морозного паука осталась только бесформенная куча нарезанного салата. Бишоп стоял рядом и тяжело дышал. Весь измазанный какой-то слизью и с мрачным удовлетворением на лице он направился в мою сторону.

— Тетива была лучшей в Скайриме. Жилы дреморы. Стоила мне тысячу золота, — с лихорадочным блеском в глазах, бросил рейнджер.

Внимательно вглядевшись в его лицо, я покачала головой. Испарина на лбу, губы синие, веки покраснели и припухли, по скуле кровь. Пока рейнджер продолжал разоряться, подошла и приложила ладонь к его лбу, но Бишоп отшатнулся, словно от прокаженной:

— Какого обливиона ты делаешь?!

— У тебя порез на виске и жар. Видимо, через рану попала какая-то инфекция или яд. Надо обработать, — я инстинктивно потянулась к нему, собираясь как следует разглядеть поле деятельности.

Бишоп скривился и грубо оттолкнул мои руки.

— Оставь свою заботу при себе, поняла? — прошипел он, — будешь изображать добрую нянюшку перед кем-нибудь другим.

Я вскинула бровь, но ничего не сказала. Похоже, сама того не подозревая, наступила на какую-то больную мозоль. Рейнджер отошел, что-то глухо ворча себе под нос, сел на выступ стены и перебросил свой рюкзак на колени. Через мгновение в его пальцах оказался небольшой стеклянный пузырек. Бишоп зубами вынул пробку, опрокинул стекляшку — кадык мощно заходил под кожей, а когда с зельем было покончено, рейнджер бережно убрал пузырек обратно. Тяжело вздохнув, прислонился спиной к стене. Я поджала губы и отвернулась. Бишоп прав — я не нянюшка, чтобы разбираться с тараканами в его голове. Лучше обследую этого мертвого данмера. В конце концов мертвый человек не так интересен, как мертвый эльф. Мертвый синий эльф. Прямо смурф-переросток.

Я склонилась над трупом, осторожно повернула его голову и удивленно присвистнула. Ну-ка, ну-ка… Так и есть! Под губами оказались острые клыки, а глаза огненно-желтого оттенка. Да он вампир! А где вампир, там и ингредиент для зелья невидимости… Где тут мой любимый разделочный нож?

За спиной послышался тяжелый вздох, и боковым зрением заметила сапог Бишопа.

— Оставь его в покое, ключ уже у меня. Давай выбираться из этого дерьма.

Пыхтя над трупом, я дернула плечом, отмахнувшись от назойливой «мухи».

— Питикака, — с усталым раздражением позвал рейнджер, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. — Объясни мне, что ты делаешь?

— А ты сам не видишь? Посмотри на его глаза, — я взяла голову трупа за подбородок и развернула к рейнджеру.

— Ну?

— Баранки гну, это вампир!

— Это я вижу, но зачем ты пытаешься отрезать ему палец?

Теперь уже из моей груди вырвался усталый вздох. Как же надоело объяснять очевидные вещи…

— Слушай, Биш. — Я отложила нож и повернулась к мужчине, — возможно, ты крутой следопыт… Нет, ты действительно крутой следопыт! Но я знаю эту игру вдоль и поперек, и если я делаю что-то странное, вроде отрезания пальца у вампира, значит так оно и надо. Может для тебя это будет сюрпризом, но в Скайриме есть вещи, которые решают дела помимо лука и стрел. Например, алхимия, которая только что спасла тебе жизнь… И поверь, уж если я потрошу вампира, значит, на то есть основания!..

Бишоп молча слушал мою отповедь с непроницаемым лицом, только его щека начала странно подергиваться.

— … И если ты не будешь мне мешать, то может быть я и сварю какое-нибудь лекарство от твоего нервного тика. Договорились? — Я снова вернулась к своему занятию.

— Пит…

— Господи боже, что еще?!

— Если ты хочешь взять прах вампира для зелий, то для этого обычно используют их волосы, а не пальцы.

Упс!

— …хотя, что простой следопыт может знать об алхимии? — Бишоп оторвался от стены и, убрав бесполезный лук на спину, вытащил кинжал. — Как закончишь кромсать этого данмера — догонишь, а я пошел. Мне здесь порядком надоело…

Он развернулся и скрылся в проходе, что-то бурча себе под нос. Я разобрала только «…спокойно, Бишоп… Это просто сделка, и она когда-нибудь закончится…». Хм… Ладно, согласна, погорячилась. Извинюсь при случае. Я отрезала прядь волос, подумала и, с усилием переломив кость в вампирском пальце, спрятала всю добычу в мешочек для ингредиентов. Поднялась и, отряхнув колени, поспешила за рейнджером в глубины гробницы.

К нашей удаче разбойники закончились на синем вампире, и мы без проблем преодолели весь оставшийся путь. Обошли ловушки, даже нашли несколько старых монеток и дешевых аметистов, пока не уткнулись в каменную дверь. Тяжелый массивный круг с прорезью для драконьего ключа в центре, от которого расходились три окружности, как в дартсе. Я подошла вплотную, уперла руки в боки и начала рассматривать дверь снизу вверх. Неизвестно, сколько ей лет, но этот камень, похоже, не брало даже время: не было ни трещин, ни сколов, а вырезанные фигурки медведя, мотылька и совы на окружностях отличались поразительной проработкой.

— Здесь нужен драконий коготь, — я протянула ладонь и поманила пальцем, — давай ключ.

— Вот еще, — усмехнулся Бишоп, — скажи, как открыть, а о ключе я позабочусь.

— Слушай, я чертовски устала. Хочу есть, мыться и спать, и мне не до твоих меркантильных замашек.

— Ты сама тянешь время… — невозмутимо повел плечами рейнджер.

Я закрыла глаза, чувствуя, как в голове нарастает пульсирующая боль. Отлично, не хватало еще мигрени: то ли от бессонной ночи; то ли недостатка кислорода — в этой дыре вместо воздуха висела только каменная крошка и тлен; то ли от несносного придурка, доставшегося в напарники.

Я сжала пальцами переносицу, несильно помассировала:

— На ключе символы. Поверни каждый круг на двери в том же порядке, что и звери на ключе, затем вставь ключ в замочную скважину.

— Вот видишь, — весело заметил Бишоп, уже разглядывая золотую фигурку драконьей лапы, — это было совсем не сложно.

Оценив как следует барельеф, рейнджер подошел к двери. Навалившись всем весом на крайний круг, мужик начал вращать его с громким скрежетом, а я от усталости опустилась на пол и прислонилась спиной к стене.

Бишоп упирался со всей силы, отчего на руках тугими канатами выступили вены. На высоком лбу, пересеченном парой шрамов, заблестели бисеринки пота, а от напряжения лицо рейнджера исказил хищный оскал — верхняя губа приподнялась, обнажив ряд белых ровных зубов. Черт, они у него даже лучше, чем у меня с толпой дантистов! Везучий гад. Везучий сексуальный гад… Еще бы помалкивал — цены бы не было. Я прикрыла глаза, возвращая мысли в прежнее русло: сейчас стоит думать не о рейнджере, а о зале за этой дверью, где точно решится — довакин я или нет.

Довакин… Сколько пафоса, сколько преимуществ в одном только слове. Герой нордских легенд, способный убить дракона и поглотить его душу. Завладеть драконьей магией и обрести могущество. Герой, который может трясти горами, как вениками, силой своего Голоса. Ух! Дух захватывает! Конечно, обладание такой мощью накладывает определенные обязательства вроде долга убить Алдуина — черного птеродактиля, который едва не спалил меня в самом начале. Или, например, вернуть мир в Скайрим и закончить гражданскую войну, усадив враждующие стороны за стол переговоров, но… Нехай сами разбираются. В гробу я видала их проблемы — своих тьма.

И для их решения мне нужны силы довакина. Я смогу огнем дыхнуть, например… Хотя после попойки у меня тоже такое случается. Или перевоплотиться в самого монстра… Правда, если меня разбудить не вовремя, то и перевоплощение не требуется. Или вот…

Размышления прервал грохот, и с потолка посыпалась каменная крошка. Тяжело дыша, Бишоп отошел от двери и мгновенно выхватил кинжал. Я нехотя поднялась. Глядя, как круглая дверь медленно въезжает в паз, протянула свой лук рейнджеру:

— Выйдет больше проку, если он будет у тебя.

Бишоп коротко кивнул и взял оружие.

— Ты когда-нибудь имел дело с драуграми? — я нервно переминалась с ноги на ногу перед входом в последний зал.

— Приходилось, — рейнджер бросил на меня короткий взгляд, — идем тихо, чтобы эти твари нас не заметили.

— Боя все равно не избежать, — я достала кинжал. В моих руках он практически бесполезен, но хоть что-то. — К Стене мы подойдем без проблем, но стоит ее коснуться, как драугры проснутся вместе со своей шишкой из главного саркофага.

— Шишкой? — переспросил Бишоп.

— Драугр-военачальник, — пояснила я. — Кстати, будь осторожен. Это говнюк знает пару фраз на драконьем: один раз гаркнет — и нас сдует на другой конец Скайрима… Ой, да не строй такое лицо! Сам скоро поймешь о чем я.

Еле сдерживая рвущееся наружу ворчание, Бишоп медленно втянул воздух и, не говоря ни слова, шагнул в открывшийся зал. Я двинулась следом.

Огромная пещера, служившая последней усыпальницей в Ветреном пике, встретила нас звуком капающей воды и писком летучих мышей, копошащихся в темноте сводов. Падающие лучи из дыры в потолке высветили в глубине пещеры огромную каменную стену, расположенную полукругом у саркофага. Тихой поступью мы направились к ней. Бишоп двигался на полусогнутых, неслышно скользя над землей. Каждое движение выверено, отточено, как взмах скальпеля в руках умелого хирурга. Никакой суеты. Невольно я начала копировать его манеру ходьбы.

— Осторожно, «красотка», — прошипел рейнджер, не оборачиваясь, — эхо наших шагов отдается от стен. Хватит топать, как кабан.

Скопировала манеру ходьбы, мать ее… Я прикусила язык и перестала заниматься ерундой — дальше шла как обычно, пока путь не преградил ручей. Видимо, из-за снегов на вершине горы талая вода просочилась внутрь, кольцом охватив возвышенность с единственным саркофагом и Стеной.

— Туда, — еле слышно сказал Бишоп и свернул вбок.

Я двинулась следом. Странно, но кроме одного закрытого гроба в усыпальнице больше не было захоронений. И куда все драугры подевались? Бишоп вдруг прыгнул без разбега, перелетев через поток воды. Я задержалась, но испепеляющий взгляд, которым наградил рейнджер, словно пинком, сорвал меня с места. Неловко приземлившись рядом, я поскользнулась и начала крениться назад, когда твердая рука схватила меня за нагрудник — Бишоп легко дернул, возвращая мне равновесие. Его лицо вплотную приблизилось к моему, а в глубине желтых глаз плескались волны презрения.

— Смотри под ноги, растяпа.

Рейнджер разжал пальцы и отвернулся, доставая стрелу из колчана. Я мысленно пожелала ему сгореть на месте, но вслух только тихо вздохнула и бросила взгляд на Стену слов. Так вот ты какая… И опять из камня. Ох и любят норды все каменное и монументальное. Надо подойти поближе, чтобы узнать первое слово силы.

Осторожно ступая по скользким от влаги камням, я подошла ближе, но Бишоп вдруг поднял руку, давая знак остановиться. Вскинул голову и по-звериному втянул воздух.

— Чуешь запах? — шепотом спросил рейнджер.

— Ну, знаешь. Сам посиди на одних яблоках и жестком мясе — твой кишечник тебе тоже спасибо не скажет.

— Что?.. Да я про мертвечину, — он покосился в ответ, — женщина, ты меня удивляешь…

Я пожала плечами, собираясь ответить, но Бишоп напрягся, коротко огляделся по сторонам:

— Не нравится мне это место. Давай покончим с делом и не будем здесь задерживаться.

Кивнув, я повернулась к стене:

— Когда довакин подойдет, чтобы познать первое слово силы, теоретически из стены должны вырваться магические лучи, и драконорожденный услышит голоса героев древности. Теоретически… Практически такого никто никогда не делал. — Я переглянулась с Бишопом, — что ж… Рискнем. Но не забудь, что как только я коснусь стены, может произойти что угодно. И под «что угодно» я имею ввиду драугра.

Рейнджер молча наложил стрелу на лук и натянул тетиву, а я глубоко вдохнула. Эх, погнали наши городских…

Шаг за шагом я направлялась к Стене слов. Она возвышалась надо мной гигантской тенью в несколько человеческих ростов. До середины на ней была изображена древняя клинопись на драконьем языке, а вершину венчала высеченная из камня рогатая морда. Нервно выдохнув, я почувствовала, как дрожат пальцы. Это от волнения… Должно быть от волнения, из-за чего же еще? Сейчас все решится: тварь ли я дрожащая, или довакин — правда тоже дрожащий, но не суть… Итак.

Я подошла вплотную к холодному серому камню, подняла руку. Вроде бы уже должна слышать древние песни нордов, но… Тихо же. От страха рука дернулась, и я прислонилась всей пятерней к вырезанным письменам. Ну же… Где лучи? Дайте мне лучи и силу дракона! Но вокруг стояли тишина и полумрак. Ничего… Этого не может быть, не может быть! Неужели все зря? Через столько пройти, чтобы просто встать тут, как идиотка, и пощупать стену?! От усталости и опустошенности я прислонилась лбом к прохладному камню, как вдруг послышался какой-то треск и шорох. Я выпрямилась, округлив глаза. Треск сменился скрипом и режущим слух писком. Святые нейроны, здесь должен быть хор нордов, а не старый модем!

— … окт. ева… Доктор Витал… шите?

Я испуганно отпрянула, и сигнал начал пропадать. Спохватившись, снова уперлась лбом в стену.

— Доктор Витальева, слава нейронам… доктор… Что вы делаете? Немедленно…

Незнакомца прервала какая-то возня, и через мгновение голос изменился:

— Доктор Витальева, говорит руководитель проекта генерал-лейтенант Кречет. Вы должны немедленно приступить к выполнению задачи и найти остальных подключенных. Ваши жизненные показатели не… под…

— Да святые нейроны, что происходит?! — закричала я, — кто говорит? Откуда? Вы с Земли?! Из реальности?! Заберите меня обратно!

— …док… Оберни… Ох. еть…

Оглушающий грохот заставил пригнуться, и в полуметре от меня что-то бахнуло, взметнув облако пыли. Твою кавалерию, это что была могильная плита? Это каменная могильная плита? Развернувшись на пятках, я с ужасом наблюдала, как из открытого саркофага медленно вылезал драугр. Рядом, не переставая, щелкала тетива, а в мертвом теле нежити уже торчали несколько стрел.

— Эта тварь никак не сдохнет! — прокричал Бишоп.

Он закинул лук на спину, мгновенно выхватив кинжал, но даже мне было ясно, что его оружие против двуручника драугра, что зубочистка против танка.

Драугр спустил ноги с саркофага как-то неловко, рвано, словно заржавевший механизм. Поднялся, перехватил меч двумя руками. Как в замедленной съемке, я смотрела на оживший труп с кусками гниющей плоти и почерневшими ритуальными бинтами — драугр походил на жуткую тошнотворную смесь зомби и египетской мумии. Его лысую голову с клоками редких волос венчал шлем с острыми зубцами из черного металла, а пустые глазницы горели холодным безжизненным огнем.

— Болог Аз, Мал Лир [1], — глухо проскрипел из-под шлема драугр.

Бишоп, вцепившись в рукоять кинжала до побелевших костяшек, сбросил с плеч походный мешок.

— Давай потанцуем, тварь!

Прежде, чем я осознала, что сейчас произойдет, ноги сами швырнули меня с места.

— …Фус…

…врезалась в рейнджера…

— …Ро…

…кубарем покатились по земле…

— …ДА!

Громоподобный рёв содрогнул стены. Земля затряслась, и над нами пронесся вихрь, сбивающий все на своем пути. Краем глаза заметила, как тяжелый рюкзак Бишопа взлетел, словно клубок пуха, и с силой врезался в Стену, а поднятая волна пыли окатила нас, оставляя песок скрипеть на зубах. Рейнджер слабо повел головой, пытаясь прийти в себя. Я мигом вскочила, потянула его за руку:

— Вставай! Вставай, мать твою! — помогая ему подняться, кое-как потащила в щель за Стеной. Как раз вовремя: сзади послышались тяжелые шаги — драугр, потеряв нас из виду, подошел к месту, где минуту назад стоял рейнджер.

Бишоп слабо застонал, сполз по стене — из ушей толстыми тягучими каплями выступила кровь.

— Что это было? — пробормотал он.

— Это и был ту’ум — крик на драконьем, — несмотря на слабые сопротивления рейнджера, усадила его, легко надавала по щекам, — давай, мужик, давай! Приходи в себя. Мне одной не сдюжить…

Бишоп снова завалился набок, а я выругалась сквозь зубы.

— ФУС-РО-ДА! — крик драугра снова сотряс стену.

— ВЫ-КУ-СИ! — проорала в ответ.

Он меня достал.

Рядом Бишоп начал приходить в себя:

— Это… тоже… на драконьем?

— Нет, это по-русски. Дай, я возьму лук, — я помогла Бишопу приподняться, забрала оружие и стрелы. Подумала и скинула рюкзак. — Черт, если я сейчас сдохну, считай, что я всегда была за Эйнштейнову относительность.

Выскользнув из-за стены, наложила стрелу, и драугр медленно поднял меч. Пальцы сами собой оттянули тетиву… Щелчок. Стрела вошла в гниющий живот. Драугр чуть покачнулся, двинулся на меня, с каждым шагом набирая скорость. Запах гнили ударил в нос, подстегивая и без того плещущийся в крови адреналин. Щелчок. Следующая стрела прошла мимо, стегнув по руке нежити. Драугр заворчал, занес меч, и лезвие в каких-то дюймах пронеслось от моего плеча, едва не срубив к чертям руку. Я бросилась бежать, благо дохлые твари не отличались ловкостью. Отбежав на безопасное расстояние, вновь щелкнула тетивой — стрела попала в плечо. Драугр взмахнул руками, обламывая древко, перехватил меч и снова кинулся на меня. Я потянулась за следующей стрелой, но пальцы схватили лишь воздух — колчан был пуст. Отбросив лук, выхватила из ножен кинжал.

Страха не было. Совсем. Была только цель, которая с неумолимой жаждой убийства надвигалась на меня. Убегать бессмысленно: я выдохнусь рано или поздно, а эта тварь нет. Я напряглась. Сердце в бешеной гонке гнало по жилам кровь, стучало в ушах и висках, а пальцы начало покалывать от пульсации.

— Зря ты сегодня проснулся! Пора обратно, тварь.

Серая сталь нордского двуручника взметнулась вверх, и пустые глазницы с полыхающим голубым огнем уставились на меня. Лезвие меча описало широкую дугу…

И вдруг снова это чувство замедленных кадров. Режим фаталити. Мое тело, подчиняясь инстинктам, развернулось, пропуская занесенное оружие мимо; пальцы перехватили рукоять кинжала, и я прыгнула вперед. Серую плоть на шее драугра лезвие разрезало, как гнилое яблоко, и клинок впился в кость — удар оказался такой силы, что отдачей мне выбило плечо. Я вскрикнула, но голос заглушил звон металла, и из мертвых рук выскользнул меч. Обезглавленное тело драугра медленно опустилось на колени и, задержавшись на доли секунды, завалилось набок, а голова, подпрыгивая на кочках, с тихим стуком скатилась в ручей.

Тяжело дыша и держась за плечо, я подняла глаза. Едва пошатываясь, над телом драугра стоял Бишоп, еще не успев опустить свой кинжал.

— Ударил с другой стороны? — простонала я. Адреналин начал спадать, и боль обрушилась всей силой. — Одна я бы не перерубила хребет.

— С таким оружием — нет. — Он указал на валявшийся на земле кинжал, — подберем тебе что-нибудь получше…

Я выдавила из себя усталую улыбку, невольно охнула, когда попыталась пошевелить рукой. Рейнджер, сам еще заметно ослабевший, подошел и взял мою ладонь в свои руки.

— Ай-ай-ай, больно-больно… Подожди, что ты…

Резкий рывок, и я заорала благим матом. Яростно покрыв Бишопа всеми сексуальными эвфемизмами, которые только пришли на ум, начала подвывать на одной ноте, баюкая покалеченное плечо.

— Хватит ныть, — сморщился рейнджер, мотнув головой. Он и сам неважно выглядел: около ушей и на щеках застыла бурой коркой кровь. — Я просто вправил тебе плечо. Давай выбираться отсюда…

— Да пошел ты, — огрызнулась я. Подобрав свой кинжал, угрюмо направилась за рюкзаком, — когда выберемся из этого дерьма: девочки налево, мальчики направо. Ищи себе другого довакина, а я — пас.

Подхватив одной рукой мешок, попыталась закинуть его на спину, но тщетно. Вдруг рядом появилась тень: Бишоп молча придержал для меня вторую лямку, пока я засовывала в нее неподвижную руку.

— Слушай, — глухо начал он, — я не мастер толкать речи, красотка, но ты неплохо справилась…

— Неплохо справилась? — проворчала я, наградив его ледяным взглядом, — да я сделала всю работу, пока ты притворялся контуженным…

— Меня оглушило!

— А мне выбило плечо!

— Да с тобой же просто невозможно говорить! — взорвался рейнджер, — я пытаюсь быть милым, а ты все портишь! Больше от меня любезностей не дождешься!

— О, пойду порыдаю в подушку. Такая потеря…

Бишоп зарычал от злости, развернулся на пятках и ушел собирать вещи, я последовала его примеру. Оторвав, сняв и отковыряв все, что можно было унести из этой гробницы, забрала клинок драугра — потом продам. Подошла к сундуку, который стоял у самого саркофага. Зарывшись в него по самую макушку, вытащила неприметную глиняную табличку со странными письменами. Возьму с собой, пригодится по ходу пьесы. Что там еще есть? Немного золота, зелий, пара свитков с заклинаниями и… О, неплохой меч. По лезвию пробегали голубые всполохи, а от самого клинка тянуло холодом. Я взвесила его в руке, чуть поморщившись — великоват и тяжеловат. Ничего, продадим. Удовлетворенно осмотрев пустой сундук, я захлопнула крышку и, поправив изрядно потяжелевший рюкзак, огляделась по сторонам. А теперь самое важное…

Стена. Кто-то говорил со мной через нее. Я уставилась на драконьи письмена, но они молчали — кто бы там ни был, он уже не хотел или не мог выйти со мной на связь. Хотя надо бы еще раз проверить. Я подошла к Стене, приложилась всеми частями тела, даже грудью потерлась, но тщетно… Так. Надо записать. Надо всё записать, что услышала, а когда выберемся в безопасное место, все проанализировать. Здоровой рукой достала дневник, перо с чернильницей и, заливая бумагу черными кляксами, принялась корябать на жесткой бумаге. «Доктор Витальева»… Одно и то же выражение про нейроны… Какой-то проект, Кречет и что-то там про мои жизненные показатели. Вроде ничего не забыла.

Сосредоточенность прервало недовольное пыхтение, эхом отражавшееся от стен. Я закончила писать и сложила все в сумку, пока Бишоп не заработал себе гипервентиляцию легких. Он стоял у дальней стены пещеры и ждал, демонстративно отвернувшись и сложив на груди руки. Когда подошла к нему, рейнджер нажал на какую-то панель, и огромный камень отъехал в сторону, открывая ход, из которого тянуло свежим воздухом и холодом. Не теряя времени, мы направились на поверхность, все дальше уходя от этой треклятой гробницы, и наконец выбрались на небольшой утес. Выпали на него, как у коровы из-под хвоста, слепо щурясь и вдыхая свежий воздух полной грудью — только сейчас поняла, как же давили эти стены и камень.

Я опустилась на колени, взяла пригоршню снега и с сожалением осмотрела доспех. Надо как-то приложить холод к плечу

— Думаю, здесь наши дороги разойдутся… — пробормотала, зубами пытаясь расстегнуть ремень, удерживающий броню.

Бишоп сел рядом, достал из мешка какой-то пузырек и протянул мне.

— Держи, снимет боль и восполнит здоровье…

Я с сомнением взглянула на предложенную помощь, но все-таки приняла зелье.

— … и ты еще не выполнила свою часть сделки, чтобы так легко избавиться от меня.

— Это почему же? Тебе был нужен довакин, а я — не он. Так что…

— Что-то мне подсказывает, что ты именно он, — невозмутимо прервал меня Бишоп, — когда драугр крикнул ту’умом, из нас двоих только тебя не оглушило — видно на деле ты оказалась крепче, чем сама о себе думаешь.

— Возможно, но со стеной вышла промашка: не было магических лучей и прочего…

— Стена — это единственный способ овладеть Криком?

— Это половина инициации. Чтобы овладеть ту’умом, нужно узнать само слово, которое будешь кричать, а потом вложить в него душу дракона. Только так можно дыхнуть огнем, например.

— Что ж… — Бишоп поднялся, подошел к краю утеса, — тогда нам остается только один выход — заполучить душу дракона…

____

[1] «Болог Аз, Мал Лир» — «Моли о пощаде, ничтожный червь».