Невеста с изъяном

Глава 36. Начало весны

Новый порядок сложился как-то незаметно, сам собой. Каждый день Эвелиса и Арлен обедали в кабинете, используя серебряные столовые приборы и держась друг с другом очень церемонно. Девушка старалась подражать хозяину дома во всем, от использования приборов до манеры речи. Короткие замечания о погоде, нарочито вежливое обращение, даже ложку Эвелиса держала так, чтобы невзначай не стукнуть по тарелке. Оказалось это не так уж и сложно.

Ужины же были полной противоположностью обедам. На кухне, из простых глиняных чашек, под потрескивание огня в камине. Арлен не спорил даже когда девушка положила ему обычную деревянную ложку. Напротив, он нашел это забавным, ел с удовольствием, хоть частенько и задевал непривычно высокие стенки чашки.

Все чаще после ужина мужчина задерживался в кухне, и Эвелиса неожиданно обнаружила, что его общество вовсе не тяготит ее. Они могли просто молчать, или разговаривать о всякой ерунде, избегая лишь говорить о своем прошлом.

До конца зимы в городе успел побывать Ирвис. При нем Арлен держался более сухо, поэтому управляющий особых изменений не заметил. Он отдал девушке жалование и уехал следующим днем, жалуясь на тяжелые зимние дороги.

Время от времени в доме появлялся доктор Медси, но о чем он разговаривал с Арленом, для Эвелисы оставалось загадкой. Расспрашивать она не решалась, а хозяин дома откровенничать не спешил.

Постепенно осваивалось и чтение, теперь складывать буквы в слова стало так же естественно – как дышать. И это было удивительно. За ровными строчками открывались вещи и события, о которых Эвелисе прежде слышать не доводилось.

Король, заточивший родного сына в темницу на пятнадцать лет и впоследствии сошедший с ума. Трехдневная битва, где в противников стреляли ядовитыми змеями. Побег из королевского зверинца дикой кошки, которая потом еще пару месяцев держала в страхе столицу и окрестности.

Разве можно поверить, что такое происходило на самом деле?

Иной раз Эвелиса проводила над книгой целую ночь, после чего весь следующий день ходила как в тумане. И становилось до горечи тоскливо, что никогда ей не увидеть своими глазами те деревья, которые и три человека не обхватят, или большую воду, где другого берега и разглядеть невозможно.

Одно дело встречать подобные вещи в сказках да небылях, и совсем другое узнать, что такое существует и в самом деле.

Впрочем, эти мысли девушка держала при себе. Теперь ей было даже странно, что всего год назад она жила в деревне, смиренно ждала, когда ей подыщут подходящего жениха, а все что видела – огород и околица. Словно та нескладная некрасивая девица была и не она вовсе. Нет, краше она конечно не стала, но о своих изъянах легко забыть, когда рядом всего один человек, да тот – незрячий.

***

Зима закончилась неожиданно. Еще вчера метель закручивала снежные вихри, а сегодня вдруг выглянуло солнце. Открыв окно, чтобы впустить в комнату немного свежего воздуха, Эвелиса отчетливо ощутила дыхание весны. Его ни с чем нельзя было перепутать – щебетание птиц, запах сырой земли и робкое тепло, которого хотелось коснуться пальцами.

В отчем доме наверняка начинают перебирать инструмент для полевых работ да готовить семена на посев. А ей уже может и не случиться идти босыми ногами по свежей пашне. Правда особого сожаления по этому поводу, девушка почему-то не испытывала. Как-то незаметно она успела прижиться на новом месте.

Пусть дом был гораздо больше деревенской избы, но хозяйственные дела занимали не слишком много времени. Это прежде каждый угол нуждался в тщательной уборке, а теперь достаточно было лишь поддерживать чистоту. Ну и еду готовить, так это дело несложное.

Эвелиса медленно провела по волосам деревянным гребнем. Ей давно хватало монет, чтобы обзавестись новым, но почему-то она не хотела этого делать. Пусть потертый и шероховатый, но простой гребень оставался последней нитью, связывающей ее с родным домом.

По коридору пронесся приглушенный звон, и девушка поспешила к двери, на ходу переплетая тяжелую косу. Она догадывалась кого увидит на пороге и ее ожидания вполне оправдались.

– Доброе утро, Эвелиса! – доктор Медси приподнял шляпу, и прислонив трость к стене принялся расстегивать пальто.

– Здравствуйте, – девушка чуть поклонилась, привычно не поднимая глаз на гостя, – Его милость ждал вас.

Упоминать о том, как Арлен трижды за утро спускался к входной двери – Эвелиса не стала.

– Ожидание полезно для нетерпеливых натур, – усмехнулся пожилой мужчина, – Вы заметили, какой сегодня чудесный день? С наступлением весны многие пациенты начинают идти на поправку. И то сказать, не дело болеть, когда солнце так ясно светит.

Сердце девушки забилось чаще.

– Вы хотите сказать о других пациентах, или…

На втором этаже хлопнула дверь.

– Если я задержусь здесь, рассказывая вам о своих пациентах, то один нетерпеливый господин побежит сюда по ступенькам, рискуя свернуть себе шею.

Эвелиса невольно обернулась. На верхней ступени лестницы стоял Арлен, держась за перила, но при этом не торопясь спускаться.

– Ваши намеки просто оскорбительны. Я лишь хотел проявить вежливость, встретив вас лично.

– Да, да. Не спорю. Но вам придется простить старика, – прихрамывая, доктор направился к лестнице, – А можете не прощать. Уверяю, я это прекрасно переживу.

Девушке почудилось, что по губам Арлена скользнула улыбка. Впрочем, мужчина быстро отвернулся, так что Эвелиса не была уверена, что ей не показалось.

***

На этот раз доктор Медси пробыл в кабинете Арлена долго. Эвелиса дважды успела протереть всю мебель на первом этаже и поправить чехлы на креслах. Несколько раз девушка отправлялась на кухню, но довольно быстро возвращалась.

Намек о выздоравливающих пациентах взволновал ее. Жаль, что не удалось расспросить доктора подробнее. Вдруг он имел в виду и хозяина этого дома? И как они будут жить, если к Арлену вернется зрение?

О себе Эвелиса не беспокоилась, она просто продолжит службу. К тому же, запас монет под матрасом позволял без прежней боязни смотреть в будущее. Но что же будет делать Арлен? Чем вообще занимаются господа вроде него?

Увы, на этот вопрос ответа пока не было.

Да, из книжек она узнала, что существует много самых разных людей. Но мужчина не походил ни на пирата, ни на предводителя солдат, и уж тем более он не был торговцем или мастером. Однако он явно богат, раз может позволить себе большой дом, слуг и управляющего.

Размышлять об этом можно было сколько угодно, но одними мыслями до правды не добиться. Поэтому оставив бесполезные попытки, Эвелиса заставила себя вновь уйти в кухню. Жаль, что обед уже готов, а так было бы занятие.

Чтобы отвлечься, она вынула из корзины чуть примятый лист, достала уголек и короткими штрихами принялась рисовать. Это занятие доставляло не меньше удовольствия, чем чтение. Пусть рисунки из-под ее руки выходили неровными, но отличить избу от дерева не составляло труда.

Когда по ступенькам застучала трость, на желтоватом листе уже выросла изба, плетеная изгородь и яблоневые деревья вместо неба. Торопливо обтерев пальцы, Эвелиса поспешила в холл первого этажа.

Доктор спускался по лестнице, что-то насвистывая себе под нос. Настроение у него было приподнятое. Приятно чувствовать, что в очередной раз оказался прав. Да, характер у пациента неровный, но скоро Арлена можно будет «записать» в очередной случай из практики, и его примером подбадривать других бедолаг.

Главное чтобы он дотерпел, и не снял повязку раньше времени. Протянуть бы еще хоть до середины весны. А там постепенно… Сперва только по дому. Потом можно открывать шторы. Но пока не закончится лето – не улицу только в повязке. Правда в тонкой, сквозь нее даже видеть можно будет. Зато солнце не нанесет вреда.

Пожилой мужчина даже прищурился от удовольствия. Ему всегда казалось, что вместе с пациентами исцеляется он сам. И до чего же день выдался удачный. У мальчика с соседней улицы прошло грудное воспаление. Еще раньше, ночью, женщина с окраины благополучно разродилась двойней. После обеда надо бы зайти к сапожнику, снять лубки со сросшейся кости. Отлично. Просто отлично.

Заметив Эвелису, мужчина не удержался от улыбки. Девушка вызывала у него искреннюю симпатию. Был бы он лет на двадцать помоложе… Но увы, тут его пациенту конечно повезло больше.

– Вы никак тоже меня поджидали? – лукаво улыбнулся он, снимая с вешалки пальто, – Все еще собираетесь расспросить про вашего господина?

Эвелиса смутилась. С другой стороны, стоит ли отрицать очевидное?

– Да, – выдохнула она, – Не хочу показаться навязчивой, но вы так часто навещаете его милость… Это связано с его недугом?

– Связано, – застегивая пуговицы, мужчина незаметно наблюдал за собеседницей, – Однако вы можете не беспокоиться, слуги нужны даже зрячим людям.

– Хотите сказать, его милость снова может видеть? – голос девушки дрогнул, и в то же время в нем прозвучало столько надежды, что доктор невольно позавидовал Арлену.

– Эка хватили. Нет, видеть он пока ничего не может. Но если будет строго соблюдать мои рекомендации, то думаю к середине весны… – договорить он не успел, потому что на краткий миг оказался заключен в сердечные объятия.

Впрочем, девушка тут же устыдилась собственного порыва, и торопливо отступила. Прежде, кроме сестры младшей она никого не обнимала своей волей.

– Простите. – она низко склонила голову, чувствуя как по щекам расползается жар, – Я… я не…

Опешив от неожиданности, доктор несколько секунд даже не мог подобрать подходящих слов. С чужими эмоциями он сталкивался не в первый раз. Работа такая. Сколько раз его обнимали, рыдали на груди, грозились поколотить, валялись в ногах умоляя сделать невозможное. И все же, искренняя благодарность каждый раз трогает сердце. Даже когда исходит не от пациента.

– Ну что вы, – нарочито грубовато произнес мужчина, чтобы скрыть смущение, – Это всего лишь моя работа, подталкивать людей к выздоровлению. А вы, как я погляжу, близко к сердцу принимаете дела своего господина?

– Его милость неплохой человек. И мне бы очень хотелось, чтобы он исцелился.

– Только поэтому? – лукаво поинтересовался доктор.

Забывшись, Эвелиса бросила на мужчину недоуменный взгляд, но спохватившись опустила глаза.

– Впрочем, я предпочитаю не лезть в чужие дела, особенно когда и без меня могут прекрасно разобраться. – доктор чуть приподнял шляпу, – Всего вам самого доброго.