Невеста с изъяном

Глава 6. Гостья

Все прояснилось, когда Эвелиса увидела свое отражение в маленьком зеркале, висевшим над рукомойником. Лицо и шея девушки были покрыты красными пятнами. Она провела рукой по щеке, вспоминая чес, осыпавшийся на нее с мешковины. Стоило ли удивляться? Ее кожа всегда была слишком нежной, словно внешних недостатков было мало.

Альяна, тем временем развела бурную деятельность.

– В баньке тебя напарим, щечки сметаной намажем. А худющая какая! Словно былиночка, можно ли девке такой тощщой быть? – приговаривала она, накрывая на стол.

Речер предусмотрительно даже не показывался на пороге, давая жене возможность вдоволь похлопотать над гостьей. Не привыкшая к подобному вниманию, Эвелиса чувствовала себя крайне неловко, но любые попытки предложить помощь, сталкивались с решительным протестом со стороны хозяйки.

– Может я могу хотя бы двор вымести, или воды принести?

– Ишь выдумала! С порога, с дороги за дела не берутся. Вот мы пока чаечек попьем, а там и банька готова будет. Ты больше чай с малиной, али с черникой уважаешь?

– С малиной…

– Оно и правильно. Мои внучата тоже малину жалуют. Особенно зимой. Набьются в избу, носы красные, валенки в снегу… А летом редко захаживают, отцам в полях помогают, за конями ходют. Ээх. – женщина отрезала здоровенный кусок пирога, и придвинула к девушке, – С тобой хоть душеньку отведу, а то смотреть не на что, кожа да кости. А у меня все должны быть щекастыми да румяными, закон такой в избе!

Она многозначительно подняла палец, и в этот момент зашел Речер.

– Все, цветок ты наш осенний, уговорился я с Ардеем. Он через седьмицу как раз в Аксор путь держать будет, довезет тебя до тетки в лучшем виде!

– Через седьмицу? И до какой такой тетки? – всполошилась Альяна, резко поворачивая кран самовара, – Ты посмотри на нее, да она прежде ноги протянет, еще и путь неблизкий. Пусть хоть в себя немного придет.

– Спасибо, я… – начала Эвелиса, но ее перебил громкий голос Речера.

– Да нежели я спорю, пусть хоть до следующего лета гостит, так ведь ее тетка дожидается.

– А нехай было этой тетке так далеко от корней своих забираться. А сейчас опомнилась, что ажно через половину королевства помощницу себе выписала!

На голову несуществующей тетки обрушилась вся сила негодования пожилой женщины. Та упомянула даже какую-то Барабаиху, которая судя по всему приходилась дальней родственницей.

Эвелиса сидела не решаясь поднять голову. Ей казалось, что Речер сейчас стукнет кулаком по столу и цыцкнет, заставляя жену умолкнуть, как сделал бы ее отец. Однако мужчина держался спокойно. Он неспеша прихлебывал чай, иногда утвердительно кивал, и казалось не видел ничего плохого в том, чтобы Альяна высказалась. Впрочем, женщина возмущалась не слишком долго и исчерпав тему, неожиданно перешла к разговору о телятах, которые намедни опять забрели в огород, где потоптали всю капусту.

Остаток дня пролетел быстро. Верная своему слову, хозяйка дома всерьез взялась за гостью и не успела Эвелиса вернуться из бани, как ее снова усадили за стол, предварительно намазав щеки жирной сметаной.

– Утресь проснешься совсем красавицей! – заверила ее Альяна, и тут же тяжко вздохнула, – Костлява только. Нехай у людев сердца нету, тощщую такую, да голодом морить.

– Я сразу такая уродилась…

– Глупости! У меня сын второй тоже уродился тощщой, как головастик. Так я его выходила, даже в молоко маслица подмешивала, и сейчас любо дорого смотреть, статный, крепкий, весь в отца. За ним все девки окружные бегали, даже дочка Марьиных заглядывалась!

Эвелиса не знала, кто такие Марьины, но судя по довольному голосу Альяны, не последние люди в округе.

– Женился, правда он на босоте перелетной. Сама девка конечно неказистая, но трех сыновей ему подарила, грех жаловаться. Да ты кушай, кушай. Пироги жевать надо, а коль мечтать над ними, так и стати никакой не будет.

Девушка с трудом откусила маленький кусочек. В родной семье хоть и корили за вечную худобу, но через силу не кормили. Однако у Альяны был свой взгляд на вещи, и она потчевала гостью, пока Эвелиса не осознала, что больше не в состоянии проглотить и кусочка. К тому же от сытости и домашнего тепла начинало клонить в сон, и приходилось делать над собой усилие, чтобы держать глаза открытыми. Хозяйка дома подливала ей чай, рассказывая про какую-то дальнюю родню по линии мужа.

– … оно по-всякому бывает. Вот тетка твоя видимо человек хороший, раз ты ради нее такой путь долгий держать отважилась. А иной раз и видеть сродственничков не захочешь, а приходится. Да к чему далеко за примером ходить, вот муж мой человек добрый, и против родителей его худого слова не скажу. Но даже в такой хорошей семье случается червоточина.

Эвелиса сжала руками горячую чашку, чтобы хоть немного прогнать сон, и продолжила слушать женщину.

– У тетки моего мужа, по отцовской линии, дочь младшая. В кого уродилась, непонятно. – Альяна поморщилась, – Хоть и не люблю дурно о людях говорить, но там вместо души словно ляпеха коровья. Еще не вляпался, а уже знаешь, что вонять будет. И старшой такой же, ежели не хлеще. Младший конечно поспокойнее будет. Он хоть и здоровый детина, а чаще в уголочке сидит, шарики из хлеба катает.

Пару раз моргнув, девушка посмотрела на свое отражение в чае, и глубоко вдохнула. Сохранять голову ясной становилось все труднее. Временами слова начинали сливаться в сплошной гул, и тогда приходилось с силой закусывать изнутри щеку, или щипать себя за руку.

– …чуть жернов не сломил, бывает же. Даже Речер осерчал, – словно издалека доносился голос хозяйки, – Только и сдержался, что Палюшу и так уже от младшего крепко досталось…

Вздрогнув, Эвелиса выронила чашку и горячий напиток тут же растекся по столу.

– Простите! – девушка вскочила, и беспомощно оглянулась в поисках подходящей тряпки, но Альяна опередила ее, и начала собирать лужу одним из полотенец.

– Ох и засиделись мы, – женщина оглянулась на окно, где сквозь тонкие занавески бледнела луна, – Ты никак засыпаешь, голубка. Сейчас в горнице постелю, и отдыхай.

Но сна больше не было. Сердце гулко колотилось где-то в горле, а в голове билась лишь одна мысль. Неужели эти добрые люди в родстве с ее несостоявшимся женихом? Не специально ли Януш такого попутчика ей подобрал? Но верилось в это с трудом. Зачем тогда жених Олеи стал бы расставаться с накопленными монетами, мог бы просто не вмешиваться. Девушка перевела дух, не чувствуя достаточно смелости, чтобы расспросить Альяну подробнее о родственниках.

Да и Палюш имя распространенное, может вовсе о другом человеке речь шла. Однако упоминался еще и младший, тихий детина, который шарики из хлеба катал. Нет, в такое совпадение поверить было труднее.

Хозяйка дома уже хлопотала в горнице, взбивая подушки для гостьи, чтобы той спалось мягче. Эвелиса постояла на пороге, и переборов себя, все же поинтересовалась, далеко ли живут родственники, о которых шла речь.

Как оказалось, родственники конечно жили далеко (оно и к лучшему), дня два аль три ехать. Но каждую осень, после уборки урожая обязательно наведывались в гости, где бы им еще муки задарма намололи. Да и не стоят они того, чтобы долго о них говорить, пора бы спать укладываться.

***

Девушка лежала без сна, поджав колени, и привычно обхватив себя руками. Теперь она точно знала, что оставаться здесь нельзя. И в Аксор ехать тоже, вдруг Альяна али Речер проговорятся, что за гостья у них останавливалась. Те, в свою очередь легко распознают ее по имени, да по описанию.

Но куда тогда податься? Знать бы хоть, какие города бывают, да как расспросишь, не вызывая подозрений? Эвелиса ворочалась, изо всех сил пытаясь придумать, как быть дальше, и несмотря на сильную усталость, заснуть так и не сумела.

***

После бессонной ночи девушка встала совершенно разбитой. Ей так и не удалось придумать, куда отправиться вместо Аксора, а главное, как это сделать. Где-то еще существовала столица, но Эвелиса не знала ни названия, ни в какой стороне ее искать. Да если бы и знала, осмелилась бы она туда отправиться? Вдруг туда можно только по личному разрешению самого короля? (существа не менее мифического, чем птица с человечьей головой, или зверь-оборотень).

Увидев вместо здорового румянца, бледное лицо и припухшие глаза, Альяна всплеснула руками и принялась хлопотать с удвоенной силой.

– Нехай больна чем? Тебя бы к знахарке. Али к доктуру, что в городе обитает. Хотя знахарка понадежнее будет, не пилюлями лечит, природой!

Эвелиса отрицательно покачала головой.

– Сон дурной приснился.

– А дурной ли? – Альяна усадила девушку на лавку рядом с собой, – Раскаж-ка, я охотница до сновидений. И растолкую, и тяжесть с души сниму.

Девушка замялась. Обманывать добросердечную женщину не хотелось, но сказала слово, говори и другое. Неожиданно вспомнился сон, который иногда снился ей, когда она жила в отчем доме. Ничего такого в нем не было, но иное на ум не шло.

– Снилось, будто я иду среди деревьев, – Эвелиса помолчала, стараясь восстановить в памяти все детали.

– Фруктовые деревья, аль обычные? – подсказала ей Альяна.

– Фруктовые… Большой сад, на лес похожий. И фрукты все спелые, сладкие. А на ветках птички сидят, беленькие.

– Не птички же тебя испугали – улыбнулась женщина, белые, значит не вороны.

– Не птички, – согласилась Эвелиса, – Небо было чистое, ясное. А потом набежала на него туча темная, дождь застучал, гром загремел, вот и испугалась немного. До утра более уснуть не смогла.

Она перевела дух, надеясь, что рассказанного будет достаточно.

– Ишь ты, грозы испужалась, – рассмеялась Альяна, – А я так тебе скажу, добрый сон был. Птички весть хорошую несут, знать ждет тебя кто-то крепко. Ну знамо дело, тетка, до которой ты добираешься.

Эвелиса потупилась, о выдуманной тетке говорили с такой убедительностью, что в пору самой поверить в ее существование.

– И сад плодородный известный знак. К радости да удаче, да к семейной жизни в достатке. А грозы не боись, она хоть и сулит трудности, но за ними всегда солнце приходит. Ну как, ободрилась? Вот и ладненько!

Женщина хлопнула в ладоши, и посмотрела в сторону окна.

– О, никак еще гости намечаются! То-то меня вчерась на пироги разобрало, даже теста завела поболе обычного. Ох, а самовар то совсем погас!

Она вскочила на ноги, и поспешила к столу. Эвелиса замерла, не в силах взглянуть в окно. Сердце трепетало в груди будто птичка, а ноги занемели, словно их в ледяную воду окунули. Неужто родственники, о которых вчера шла речь, пожаловали? Так не лучше ли укрыться где-то? Но тело отказывалось подчиняться, и только пальцы до боли вцепились в край лавки.

На крыльце послышались шаги. У девушки от лица отлила кровь. Теперь и рада бы бежать, да поздно. Она закусила губу, и низко склонила голову. «Ежель что, так лучше в омут» – мелькнула отчаянная мысль.

Дверь распахнулась.

– Альяна! Встречай гостей! – так же, как и вчера пробасил Речер.

– Вот уж гости! Всем гостям гости! – захлопотала женщина, – А я все думаю, сидят в своих городских стенах, носу не кажуть. Аль обиду какую затаили?

– Буде тебе Альяна, в начале лета же гостевали, – прозвучал задорный мужской голос, – Сама понимаешь, дела. Мастерскую надолго оставишь, так людям придется босоногими ходить. Где еще хорошую обувку справят, как не у меня!

– Ну разважничался! – насмешливо укорил его женский голос.

Незамеченная за веселой суетой, Эвелиса чуть приподняла голову, и бросила быстрый взгляд в сторону гостей. Почти сразу ей стало стыдно за свой испуг. Скромность, это одно, но ведь трусихой отродясь не была. Так чего теперь зашугалась от своих же мыслей?

У стола стоял рослый мужчина, с легкой проседью в бороде, рядом с ним кругленькая румяная женщина в ярком платке. Не нужно было отличаться особой наблюдательностью, чтобы заметить ее сходство с хозяйкой дома.

Гости вскоре тоже обратили внимание на сидящую у окна девушку. Эвелиса привычно опустила голову, помня о родительских наставлениях, но вопреки опасениям ей не пришлось произнести и слова. Альяна сама представила ее гостям, а про тетку, к которой якобы ехала девушка, и вовсе рассказала так подробно, словно была знакома с ней лично.

Рассадив дорогих гостей за столом, женщина убедилась, что у каждого под рукой достаточно пирогов, после чего завязалась неспешная беседа.

Эвелиса участия в общем разговоре не принимала, предпочитая слушать других. Вскоре она уже знала, что мужчина работает сапожником, а его жена – старшая сестра Альяны.

В этом году подросли цены на кожу, но своих запасов еще достаточно, так что сапожная мастерская работает без заминок.

Зато гвозди подешевели, какая-никакая, а экономия.

– Но первое дело, качество! – мужчина хлопнул ладонью по столу, – Ко мне за обувкой приезжают не только из Аксора, из Карди наведываются. А один купец специально закупил самый расхожий размер, да переправил ажно в Бастрию. Так в день расхватали.

За столом понимающе заохали. Эвелиса мысленно отметила незнакомые названия. Судя по всему тоже большие города, наверное не меньше, чем Аксор. Теперь она слушала внимательнее, надеясь почерпнуть еще что-нибудь полезное. Однако дальше разговор пошел про урожай пшеницы, про муку, и разные хозяйственные вопросы. Темы знакомые, но сейчас они занимали гораздо меньше, чем могли бы.

До конца дня девушка мысленно проговаривала в голове названия городов. Карди, Бастрия, Карди. А может рано она решила отказаться от пути в Аксор? Сделает вид, что поехала туда, а по пути как-нибудь улизнет, и направится в совсем другой город. И ищи ее, хоть до скончания века.

Теперь, зная как будет действовать дальше, Эвелиса почувствовала себя бодрее. Да и Альяна ясно же говорила, что «сродственнички» приезжают только после уборки урожая – с зерном. Так что вздрагивать от каждой проезжающей телеги не стоит, но и слишком на глазах мелькать тоже.

Узнать бы еще, какой город подалее будет: Карди али Бастрия?...