Невыносимое счастье опера Волкова

Глава 12

Глава 12

Нина

Следующая неделя пролетела стремительно. В бытовых хлопотах и разборе кладовых от завалов старого хлама. Его в двухэтажном доме было непочатый край. Нужно было решить, что из всего этого вывезти в мою московскую квартиру, что продать, а что не глядя сгрузить на помойку. Последнее пока превалировало во всех смыслах.

В понедельник я наняла дизайнера и рабочую бригаду, которые должны были в максимально короткие сроки отреставрировать дом и навести порядок во дворе. А уже во вторник, благодаря своему секретарю, нашла хорошую риэлторскую контору, которая по моим планам и должна была заняться продажей бабушкиного дома.

В общем, дела делались, дни летели. И они, пожалуй, могли бы быть серыми, скучными и унылыми, если бы не три важных составляющих “пункта”.

Первый – утрами, почти каждый будний день, я пила кофе с Леонидом в приглянувшейся мне кафешке на набережной. К моему глубочайшему удивлению, он оказался во всех смыслах приятным мужчиной. К тому же редким джентльменом. Никаких фривольных намеков или непристойных предложений за всю неделю я действительно ни разу в свой адрес не услышала. Это несколько обескураживало и немало интриговало. Опыт общения с противоположным полом у меня был богатый, но тут я терялась в догадках, как надолго Леонида Ларина хватит, чтобы играть роль святой невинности.

Второй пункт – днями я встречала из школы Руслану. Как-то так повелось, что после дня рождения Волкова мелочь прониклась ко мне особой симпатией. Сначала заглянула раз, потом заглянула два. В итоге мы пришли к тому, что по пути из школы домой Ру заскакивала ко мне на чай. Сначала робко, несмело и ненадолго, а уже к концу недели освоилась и оставалась со мной до позднего вечера. До самого приезда с работы Волкова, который всю неделю задерживался в отделе.

Вик, кстати, пункт номер три. С ним за все эти дни я пересеклась едва ли пару раз. Не знаю, то ли намеренно избегала его после того вечера и видео, которое все еще болталось в моем телефоне (зачем-то!), то ли выходило это случайно. Но он был по уши в работе, а я… я в отпуске. Мы не виделись, да. Но по моей дурости, у Вика теперь был мой номер и все наши перепалки ушли в онлайн пространство. Мессенджер буквально не замолкал. Телефон то и дело “тринькал”, принимая сообщения. Собственно, уверена, так же, как и его разрывался от моих ответных смс-ок. Язвительные, саркастические, смелые и даже пошлые. В последнем Волков особенно был хорош. Но дальше слов никто из нас не заходил.

Тем любопытней было наблюдать за контрастом между общением с моим “первым” и “третьим” пунктами. Завтраки с Лариным были размеренными и спокойными. Никаких эмоциональных всплесков или буйнопомешанных взрывов гормонов. Волков же умудрялся взбесить или завести даже коротким смс.

Короче, жизнь вошла в более-менее спокойное русло. До вечера пятницы. Когда Леонид пригласил меня на ужин. То бишь наше первое, как бы серьезное свидание.

Она не задалась с самого утра. Пятница эта.

Во-первых, со звонком будильника я кое-как соскребла себя с кровати. Голова гудела настолько сильно, что даже пришлось пренебречь утренней зарядкой, которую делаю ежедневно без малого пять лет.

Во-вторых, в районе восьми рабочая бригада, которая должна была сегодня заняться газоном на небольшом заднем дворе дома, отписалась, что планы поменялись. Скрепя сердце с больной головой это я “проглотила”.

Третьей и самой удручающей новостью стала сгоревшая кофемашина. Старенькая, скрипящая, жужжащая и дребезжащая, она целую неделю служила мне верой и правдой. Сегодня ей пришел конец. Я, как заядлый кофейный маньяк, была готова волосы на голове рвать от невозможности получить свою утреннюю “дозу”. Пришлось глотать ненавистный мне зеленый чай, потому что черный, как назло, закончился. Пока давилась, прошерстила сайты местных магазинов электроники и нашла себе новую “машину”. В разы компактней, хоть и чуточку проще, чем была у ба. Долго не думая, оформила заказ, планируя заскочить за ней сразу после завтрака с Лариным.

Тут случился четвертый и финальный утренний облом: завтрак был отменен. Леонидом. Я как раз стояла с зубной щеткой во рту, когда мужчина позвонил и начал сразу с извинений:

– Прости, Нин, но сегодня кофе выпить утром никак не получается.

– И тебе доброе утро, Леонид.

– Прошу прощения еще раз. Доброе! Как спалось?

Отвратительно, по правде говоря. Полночи отбивалась от смс-атак Волкова. Ну, как отбивалась? Активно нападала в ответ. В итоге все закончилось тем, что в три утра мы поругались, послали друг друга на х…хутор и клятвенно пообещали удалить номера телефонов. Опережая вопросы – нет. Не удалила. Дура, что с меня взять?

– Хорошо спалось. Я так и не поняла, что с завтраком?

– Никак не получается вырваться с работы.

– Что-то случилось?

– В отделе кипиш. Ребята Волкова вышли на банду, которую уже неделю “ведут”, а раз уж я сюда “прикомандирован”, то не отвертеться. Выезжаем на место, будем брать.

– Эм… это опасно?

Сердечко слегка дрогнуло. Даже рука со щеткой дернулась, размазывая пасту по щеке. Волков с ребятами, значит? Будем брать? В сериалах это весьма… неприятное мероприятие.

– Что опасно? Преступников ловить? Нет, конечно. Все сделает ОМОНовцы, мы так, в стороне потусуемся, – иронизирует Ларин.

– Ладно, как скажешь.

– Ты не в обиде? Обещаю все компенсировать.

– Какие обиды, что ты. Я девочка взрослая, истерики не по моей части.

И ведь даже не покривила душой. За отмену встречи не обидно. За прошедший через задницу день – вот за что обидно. Не люблю, когда рушатся планы. А сегодня они порушились буквально все!

– Ладно, Лёнь, созвонимся позже.

Трубку я кладу первая. Таращусь на себя в зеркале с живописно разукрашенной пастой щекой, и? Что дальше? Наверное, лечь и помереть от раздражения и уныния. Да, так и сделаю. Заберу кофемашину из магазина, упьюсь любимым латте и залипну на какой-нибудь сопливой драме.

Хороший план. Вот только был. В действия его привести не получилось. В районе десяти, когда я вызвала такси и вышла из дома, чтобы сгонять в город, на подходе к моему дому мне встретилась, угадайте ,кто?

– Приветик.

– Привет, футболистка, – приобнимаю мелкую, – ты почему не в школе?

– А-а, – отмахивается, – там сегодня какое-то суперски-пуперское мероприятие. Шишки какие-то приезжают важные, для них даже концерт устроили, прикинь? А нас, мелких, отпустили после второго урока. И даже тренировку отменили.

– Вику сказала, что уже дома?

– Угу. Еще когда ехала, написала. Чип мне сказала сидеть у себя и не терроризировать соседку. Я тебя терроризирую, Тони?

– Нашла кого слушать! Нет, конечно!

Вот же, гремлин, Волков. Это что, гаденькая месть за мое вчерашнее сообщение, в котором я его послала к психиатру? Мелко, Виктор, очень мелко!

– Ну и ладненько. Можно, я тогда у тебя посижу?

– Да, конечно, только мне надо сгонять в город ненадолго.

– Зачем?

– До магазина.

Рядом с нами притормозила машина такси.

– М-м, понятненько.

– Давай со мной? Мы мигом, туда-обратно.

– Только если Чип разрешит. Он говорит, что я еще слишком мелкая, чтобы ездить куда-то самостоятельно. Ругаться будет, в общем. Ты ему позвонишь? Отпросишь меня?

Черт. Блин. Японский городовой! Встряла. И звонить Волкову не хочется, я же вроде как должна была удалить его номер. И смотреть в полные надежды глаза Русланы не можется. Межуюсь, межуюсь. Сдаюсь.

– Ладно. Заскакивай в машину, по дороге напишу ему.

Пока такси мчит нас по трассе, как и обещала, скрипя зубами набираю Вику сообщение в мессенджере. А потом тут же убираю телефон, пряча его на са-а-амое дно своей сумочки. Ну, так, чисто случайно…

Дьявол: "Это кто?"

Ну-ну, так я и поверила. Мало того, что соизволил ответить только два часа спустя, за которые я успела нафантазировать себе выше крыши всяких ужасов после слов Леонида, так еще и “невдупленыша” включил.

Конфетка: "Твой самый большой в жизни косяк, Волков".

Дьявол: “Кулагина? Ты потеряла кнопку “удалить контакт?”.

Конфетка: “Ты, я смотрю, тоже?”.

Дьявол: "На мое несчастье, у меня просто феноменальная память на номера. Кстати, если ты собралась подкатить ко мне через ребенка, знай, не прокатит, конфетка".

Вот же, самоуверенный бабуин!

Конфетка: "Слишком много чести, к тебе подкатывать такими сложными путями. Если бы я хотела, я бы, как твоя Лера, просто сфоткала грудь".

Дьявол: "И всего лишь? Ну нет, конфетка, давай баш на баш. У тебя есть мое видео. Требую что-то настолько же весомое в ответ".

Конфетка: "Какое видео?"

Дьявол: "Так я и поверил, ага".

Конфетка: "А, ты о той пошлятине для порносайта? Я его удалила"

Дьявол: "Могу повторить".

Вот же…

Кто бы сомневался!

– Хм, а это что такое, Тони?

– Где? – заглядываю Ру через плечо. – А-а-а, ух ты, я думала уже давно его потеряла, – откладываю телефон, так и не ответив Вику, забирая у ребенка разноцветный блокнот. – Это мой старый дневник.

– Он какой-то… странный. И тут нет оценок, – озадаченно вскидывает бровь Руся.

– Не школьный, – улыбаюсь, – личный.

– Это что еще за зверь такой?

Эх, современная детвора. Закатываю глаза. Как скучно они живут в двадцать первом веке! Никакой рукописной романтики и девчачьих душу изливаний на страницы бумаги, под плаксивые песни Максим. Жуть! Пришлось объяснять, как мы, нынешнее взрослое поколение, в их возрасте развлекались.

– Ясно. Понятно. Какая-то фигня. Вам было больше нечем заняться, да?

– Эй! Сама ты фигня! – надула я щеки.

Ру расхохоталась.

Пару часов назад, вернувшись из города, мы с моей маленькой гостьей засели на полу в гостиной. Поедая прикупленные в кондитерской пончики в сладкой глазури, копошились в одной из последних не разобранных картонных коробок, припрятанных бабулей на чердаке. Чего тут только не было: старые тетрадки, документы, плакаты, и еще бог весть какая ерунда – кладезь ностальгии. Честно говоря, выкидывать все это можно было не глядя, но ба в свое время пожалела, а мы с Русей полезли из чисто девчачьего любопытства. Перебрать перед тем, как все это отправить в урну.

– О-о-о!

– Чего там?

– Это Чип, да?! Ты и Чип?!

– Э-э-эм…

Заглядываю в фотокарточку в руках сложившей губки буквой “о” Ру. Надо же, точно. Удивительно, как хорошо сохранился снимок за столько лет. Не выцвел, не потрепался, разве что чуть уголки замялись.

– Угу. Чип...

Беру из рук Русланы фотографию, вглядываясь в лица. Я и Волков. Молодые, улыбчивые, хорошенькие. Это так странно, держать в руках наше совместное фото десятилетней давности…

Помнится, это был последний проведенный вместе день перед его уходом в армию. Тепло тогда было, мы почти весь день по городу гуляли, что было необычно для нашей пары. В тот момент хотелось тишины. Не хотелось движа, шума и толпы. Хотелось просто, тихо, вдвоем. Мы обошли, кажется, все туристические и не очень места. Сладкой ваты я тогда наелась на всю жизнь вперед, до сих пор на нее смотреть спокойно не могу. Она, кстати, и тут, на снимке, запечатлена. В руках у меня розовое воздушное облако. Это мы случайно набрели на фотобудку в одном из торговых центров. Понятия не имели, что она вообще у нас есть. Нафоткались от души. Насмеялись, наобнимались, нацеловались так, что потом губы припухли и горели, щеки полыхали, и из этой будки даже выходить-то было стремно. Что люди подумают.

Это был хороший день. Но на душе, как сейчас помню, тяжело было. Вик хоть и болтал, шутил, часто-часто прижимал к себе, то в макушку, то в лоб, то в нос чмокнет. Обещал, что все у нас будет хорошо. А я словно уже тогда чувствовала, знала, что ничего хорошего после этого дня между нами больше не будет. Виду, конечно, не подавала, но уныние в тот день зашкаливало.

И все равно, хорошие вышли снимки. Их было три разных. Один у меня, где мы с Виком корчим рожицы на камеру, и два у Волкова. На одном из них этот жук поймал и впился поцелуем в мои губы, а на другом Вик отвернулся, выскочил из кадра, и на снимке получилась я, в гордом, офигевшем одиночестве. Два смешных молодых дурака.

– Ты улыбаешься, Тони.

– А? – отрываю взгляд от фотки. – В смысле?

– В прямом. Почему ты улыбаешься? – щурит глаза хитрая девчонка. В лицо мое вглядывается пристально. Я только сейчас понимаю, что и правда, так улыбаюсь, что скулы свело. Тороплюсь исправит свою ошибку.

– Кхм, неправда. Тебе показалось.

– Правда-правда. Ты смотрела на фотку во-о-от такими глазами и улыбалась. Так, прикольненько. Почему?

– Почему-почему… сложные у тебя вопросы, Ру!

Тяжело объяснить кому-то “почему”, когда ты этого даже себе самой объяснить не можешь. Просто рефлекс. Просто от этого снимка теплом и уютом повеяло. Морским бризом, теплым летом и ватой со вкусом бабл-гам. Молодостью и ощущением, что все у этих ребят на снимке еще впереди. Надеждой повеяло. Всего лишь.

– Тебе нравится Чип, да?

– Ч…чего?

– Ну, так глупенько улыбаются, когда кто-то нравиться.

– С чего ты это взяла?!

Плечами пожимает:

– Просто знаю. Ты ему, кстати, тоже нравишься.

Вот тут я уже не просто офигела, я поперхнулась. Воздухом. Закашлялась так, что заботливая Ру пару раз меня по спине стукнула, так и продолжая улыбаться.

– А это ты тоже “просто знаешь”?

– Не-а, это мне Агата сказала. Ну и Чип, он та-а-ак часто про тебя спрашивает! Что мы делали, что мы ели, куда ходили, что ты сказала, спросила ли что-то про него, как у тебя дела, – закатывает глаза девчонка, – как мальчишка, короче!

Вы только посмотрите, какая смекалистая проныра. Я предпочитаю игнорировать тот факт, что слова впечатлительного ребенка мое сердце восприняло слишком серьезно. Нахожу логичное объяснение услышанного, простым:

– Ты ошибаешься, он спрашивает, потому что надеется, что я как можно быстрее уеду. Всего лишь.

– Ну-у-у, я так не думаю.

– Я тебе гарантирую, Ру.

– Просто вы, взрослые, все всегда так усложняете! – вздыхает девчонка. – Вот если мне понравится какой-то мальчик, я просто пойду и скажу ему об этом.

Воуч, вот это у нас разговорчики пошли.

– А разве не мальчик должен первый проявить симпатию?

– Мальчик? – морщится Руслана. – Ну ты что, Тони, они же такие тугодумы! Пока он будет решаться, я уже его разлюблю. Сто пудов!

Логично, блин. Я начинаю тихо хохотать. Мелкая плечами пожимает и улыбается. Эх, дитя, если бы во взрослой жизни все было так просто и прозрачно, миллионы людей в этом мире стали бы гораздо счастливей.

– Пойду налью нам чай, – подскакивает с места гостья. – Ты будешь?

– Угу, с чабрецом который.

Провожаю ребенка взглядом и возвращаюсь к снимку. Снимаю блокировку в телефоне и пару раз щелкаю его на камеру. Открываю нашу с Волковым переписку и скидываю со словами:

"Смотри, что нашли".

Как вам такой баш на баш, товарищ майор? Прячу снимок в книжке Драйзера, захлопнув где-то на середине. Сгребаю мусор обратно в коробку, когда на телефон прилетает смс.

Дьявол: "Я тут получился, как всегда, неотразим".

Конфетка: "У тебя, кажется, были еще две такие фотки. Где они ?".

Дьявол: "Сжег".

Конфетка: "Врешь".

Дьявол: "Хочешь проверить? У тебя есть мелкая сообщница с ключами от моего дома. Ни в чем себе не отказывай. Тем более, где моя спальня, ты уже знаешь".

Намекает на подарок, который я ему на комод подкинула?

Конфетка: "Нет, спасибо, воздержусь. Боюсь, что найду у тебя в шкафах что-то такое, чего моя нежная психика не выдержит".

Дьявол: "Нежная психика? Я тебя умоляю, конфетка! Все, что есть в тебе нежного это твои губы, и то, только когда заняты моими”.

Ухмыляюсь. Ну, каков мерзавец, а?! Губы у меня, видите ли… нежные. Зато зубки острые. Ой, Кулагина, уже давно пора взять и не глядя кинуть его номер в "черный список", но когда женская логика была адекватной, правда?

Конфетка: "Кстати, о поцелуях. Как тебе мой подарок?".

Дьявол: "Мне? Да никак. А вот преступники несказанно рады, что наручники с розовой опушкой. Все как один тебе из камеры машут и привет передают. В следующий раз просят вместо дубинок, использовать кожаные плетки. Не найдется такой?".

Конфетка: "Вообще-то эти вещи созданы для других целей, мужлан ты несообразительный".

Дьявол: "Покажешь, для каких? Требую мастер-класс. Очевидно, ты в этом деле профессионал, Кулагина".

Конфетка: "Вынуждена отказаться от такого заманчивого предложения, но могу поискать для тебя пособие в интернете по правильному использованию".

Дьявол: “А если я разрешу напялить это розовое безобразие на мои запястья?”

Уф! Да что за дела-то такие? Прикладываю ладонь к щеке. Почему они у меня снова смущенно розовеют? Почему это происходит исключительно с подачи Волкова и как это контролировать? Не нравится мне мысль, что кто-то способен вогнать меня в краску! До прилета сюда я думала, что вообще эта функция в моем организме атрофировалась.

Конфетка: “А табельное оружие ты хранишь дома?”

Дьявол: “Оу, все горячее и горячее. Будем играть в преступника и полицейского?”

Конфетка: “Не обольщайтесь, Виктор, просто это идеальная возможность навсегда избавить себя от ваших похабных предложений”.

Дьявол: “Ну, куда мне до вашего Ларина, Антонина. Еще не тошнит от его занудства?”

Знает про наши завтраки? Неужели Ларин рассказал?

Конфетка: “Ревнуешь?”.

Отправляю и вздрагиваю. Телефон резко начинает вибрировать. Входящий звонок от того самого Ларина. Очень надеюсь, что он сейчас не в одном кабинете с Волковым сидит, я и так себя падшей женщиной чувствую. Кофе пью с одним, похабщину посылаю другому. Докатилась, блин!

– Слушаю.

– Нина? Привет еще раз.

– Привет, Лёнь. Что, всех преступников поймали? – понижая голос, – спасибо! – киваю Ру, протянувшей мне кружку с горячим чаем.

– Всех-всех. Слушай, я на пару минут вырвался, чтобы позвонить. Спросить хотел, какие планы на сегодняшний вечер?

– М-м, да вроде бы никаких.

– Отлично! Раз уж завтрак наш сорвался, хочу пригласить тебя на ужин. Мне тут классный французский ресторан посоветовали. Повара – Боги, говорят.

Эм. Подвисаю на мгновение. На ум сразу своя версия “кофе с продолжением” приходит, и Ларин капельку теряет рейтинг в моих глазах. Как все шаблонно, однако. Мужик он и есть мужик. Кстати, на “продолжение” с ним я точно не настроена сегодня.

– Французский ресторан, говоришь? Просто уточню. Это свидание?

– Я никак не привыкну к твоей прямолинейности, Антонина, – неловко посмеивается в трубку Ларин, растерявшись от такого вопроса в лоб. – Почему бы и нет? Но если не хочешь, давай назовем это дружескими посиделками, – звучит примирительно.

Ру стреляет в меня своими внимательными глазками, хмурится. Морщит, почесывая задумчиво нос и отворачивается, продолжая раскопки в стопке бумаг. Делает вид бурной деятельности, но сдается мне, что ушки ее слушают. Слишком внимательно слушают. Наверняка потом передаст информацию любимому дядюшке. Ну, а что? Почему бы, собственно, и… да.

– Где и во сколько встречаемся?

– В семь? Я могу за тобой заехать.

– Нет, лучше скинь мне адрес, я приеду сама.

– Ох, уж эти самостоятельные женщины, – посмеивается мужчина. – Или не хочешь, чтобы “сосед” узнал? Значит, все-таки что-то было между вами?

– Какая разница? – напряженно улыбаюсь. – Мы едем на свидание или нет?

– Разумеется. Тогда геолокацию скину смс-кой. До вечера?

– До вечера, Лёнь.

Сбрасываю вызов, ответа от Волкова так и не пришло. Откладываю телефон, втягивая носом ароматный дымок, вьющийся от кружки с чаем. Снова ловлю на себе взгляд Ру. Не выдерживаю, киваю:

– Спрашивай уже.

– Это дядя Леня звонил, да? Тот который у Чипа на дне варенья был?

– Угу.

– М-м, вы… будете встречаться?

– В каком смысле?

– Ну, как мальчик и девочка. Гулять там, обниматься, целоваться. Я знаю, что после свидания начинают встречаться. Вот только не знаю, после какого… хм. Это у вас первое свидание? Или второе? Или уже третье? А вы потом еще и поженитесь, что ли? У-у, Чипу это не понравится…

– О-о, тормози, ребенок! – смеюсь, делая глоток из кружки. – Ну, во-первых, мы просто поужинаем в ресторане. Во-вторых, первый раз, и не обязательно после совместного ужина надо целоваться, обниматься и встречаться. И в-третьих, Чипу не слова!

– М…

– Я серьезно, Ру! А то очень сильно обижусь!

Девчонка сквасила мордашку. Плечики поникли, но послушно кивнула. Закрыла рот на замок и выбросила ключик, губешки свои поджав. Вот и хорошо. Вот и ладненько. Не хватало еще чтобы вездесущий Чип нос в мою личную жизнь совать начал.

Виктор

Ревную ли я? Хороший вопрос. Всю неделю над ним думаю, до сих пор ответа нет. Но то, что Кулагина бегает на завтраки с Лариным, меня определенно сильно эмоционально выкашивает. Буквально зверею, когда этот петух залетный в очередной раз опаздывает в отдел. Заваливается с мерзким, довольным оскалом. Зверею, потому что знаю, кто и даже где его задержал. Стереть сразу хочется. Настроение хорошее с его рожи.

Самое поганое, что узнал я про эти совместные их завтраки случайно. Ларин болтанул, не успев отфильтровать, а потом уже на попятную идти было поздно и стремно. Приосанился, грудь колесом и прямо мне в лицо бросил, как подачку, мол:

– Ты же не против, да, Волк?

Увы. Я был против и прямо ему об этом сказал. Но только ему на мое мнение было глубоко насрать. А у меня, к сожалению, не было ни одного рычага давления ни на Ларина, ни на Кулагину.

Я до сих пор плохо понимал, на хрена я строчу этой бестии смс? Давно пор было бросить это дело, а еще лучше вообще не начинать. Но на следующее после дня рождения утро я тупо не удержался. Черканул ей глупое, шаблонное:

"С добрым утром, конфетка" .

Следом улетело:

"Как спалось?".

Клянусь, ни грамма злого умысла или сарказма. Но в ответ мне прилетело так, что выстрел в висок из травмата был бы менее болезненным. Зацепились. Пошло-поехало.

Сколько раз я психовал и удалял ее номер! Не вышло. Он, блть, оказывается, отпечатался в мозгу. Сколько раз я собирался кидануть эту стерву в черный список. Час. Максимум на сколько хватило моего терпения. Я, мать его, слишком отходчивый. Всегда я шел на уступки первый. Всегда я оттаивал первый. Мириться шел. Компромисс искал. Я вообще долго зла держать не умею. Не в моей это натуре. Но тут моя мягкотелость явно шла мне во вред. Настолько, что, по итогу от понимания, что эта коза флиртует и кусается со мной целыми днями в сообщениях и параллельно гоняет кофе с Лариным, все нутро выворачивало.

Поэтому да. На ее сообщение я так и не ответил. Да и отдел сегодня на ушах стоял. Мы наконец-то вышли на банду, которая массово занималась угонами тачек и их перепродажей. Неделю их “вели” с Германом. Сегодня повязали почти всех. Двое успели смотаться. Шумилов зверствовал. Герыч психовал, считая, что это его упущение. А Ларин в облаках витал целый день, разве что звезды в глазах не сияли. У одного Рыбкина все было прекрасно.

Короче, тяжелая выдалась неделька. Боевая. Все работали до отвала и посинения, так что сегодня с отдела смотались пораньше. Уже в начале шестого я был на парковке. Распрощался с Герычем, который, убитый горем, погнал в бар, и пошел к своей тачке.

– Вить, подожди!

Оборачиваюсь на голос.

– Инга?

Столярова пропускает машину и перебегает дорогу. Для галочки заценил ее как всегда неотразимый вид в темно-синей прокурорской форме. Женщины в форме – это чистый эндорфин. Да и вообще, улыбается, ногами на каблуках перебирает, вся такая счастливая, как будто и не было ни хрена. В этом явно какой-то подвох.

– Привет, Вить.

Вить? Не козел или сволочь, а "Вить"? Бабы. Господи, покажи мне хоть одного в этом мире мужика, который бы понимал, что творится в их головах.

– Привет, Инга.

– Уже домой? Что-то вы сегодня все рано разъехались.

– Домой. И так всю неделю почти жили в отделе. А что стряслось, Столярова?

– В каком смысле?

– Да в самом прямом. Помнится ты дулась на меня.

– А, это? Да забыли. Вспылила, дурочка. Мы же знаешь, какие девочки впечатлительные. У нас после первого поцелуя уже план до самой старости в голове выстраивается. Прощу прощения.

Упавший рядом метеорит сейчас удивил бы меня меньше, чем слова Столяровой. В такой ситуации я точно в первый раз. Даже по первости и теряюсь, что ей на это ответить.

– Ну, проехали, так проехали. Хотя это неожиданно, признаю. Удивила.

Плечами пожимает.

– Домой, едешь?

– Да, такси сейчас буду вызывать. Час пик правда, чувствую, я попала.

– Садись, я подвезу.

– Точно? Не отвлеку занятого майора Волкова от какого-нибудь важного дела? – улыбается и глазами стреляет Инга.

Вот отправить бы ее к Кулагиной, чтобы мастер-класс ей дала, как общаться с мужиками нужно. Ресничками там хлопать, глазками блестеть, улыбочкой сверкать, дурочку включать несообразительную и кошкой ластиться. А не верещать бизоном и расчленять зырканьем своих глаз. Там убить хочется, а тут на душе сразу как-то теплее.

– Нет у меня важных дел на сегодня. Запрыгивай. Только адрес скажи, какой.

– Спасибо, Вить.

– Глупости. Никаких проблем.

Почти всю дорогу едем молча. Радио трещит, какая-то новомодная хрень играет. Час пик, в городе и правда заторы да пробки. Духота сегодня почти летняя стоит. Сейчас бы на набережную, воздухом морским вдоволь надышаться, а не в загазованной толкучке с черепашьей скоростью двигаться.

Ближе к дому Столярова отмирает и потихоньку начинает трещать. О работе, о коллегах, Багрянцева цепляет в разговоре, какой он начальник классный. Я киваю, иногда поддакиваю, желания пиздеть нет никакого. Все тело в напряге, аж на плечи давит. Понимаю это только сейчас. Разгрузиться бы качественным трахом, неделя воздержания – это вообще не моя тема, а тут еще и на занятия нарвались. Гоняли нас, как сивых меринов, в пору упасть и помереть. Да что-то желания кого-то сейчас искать нет. До того вымотался, что не способен даже на лишнюю улыбку.

– Ты какой-то напряженный, Вить. Случилось чего?

Смотрю на Столярову, взгляд обеспокоенный, хотелось бы верить, что не напускной.

– Устал, Ин. Тяжелая неделя. Наружка, стрельбы, занятия, Шумилов нас знатно вздрюкнул в этот раз. А сегодня эта тема с бандой, короче, суровые будни. Не бери в голову.

– Да, Егор говорил, что вы какую-то банду ловили. Я вся испереживалась сегодня за тебя, так не люблю эти ваши оперативные выезды. Жуть! – ладошку свою мне на бедро кладет. Пальчиками по джинсам елозит, вверх-вниз, поглаживая. Как будто успокаивая.

Я косо улыбаюсь. Приятно, блин. Почаще хочется подобное слышать, только некому за меня переживать. Разве что Ру, но от нее это явно звучит по-другому.

– Зря переживала, все прошло относительно спокойно. Да и ты же знаешь, что для задержания выезжает отряд захвата. Мы почти что зрители.

– Все равно, опасно это все.

– Жизнь вообще штука опасная, Ин. Что теперь, не жить, что ли?

Улыбается и не отвечает. Мы наконец-то к ее дому заруливаем. Притормаживаю на углу, во двор въезд закрыт, частная территория. Столярова мнется. Ее рука все еще на моем бедре. И у нее явно есть, что еще мне сказать.

– Не хочешь зайти, Вить? Я ужин приготовлю, выпьем чего-нибудь. Расслабимся, – перебирается женская ладонь на мое предплечье, сжимает пальчиками. – Я помогу тебе снять это жуткое напряжение, м? – легко массирует плечо. Боль приятная простреливает по позвоночнику. Массаж, пздц, как хочу. Все тело ноет от почти семидневных побегушек и недосыпа. Днем в отделе "имеют" мозг, ночью Кулагина. Расслабиться мне бы точно не помешало, но Столярова? Камон, мужик, вляпаться в очередную бабскую истерику?

Однако пресечь вовремя не успеваю, и ноготки Инги уже по шее ползут, затылок почесывают, как блин, обездоленного кота приласкала. Эта простая, но явно многообещающая ласка топит весь настрой быть непреклонным. Какому мужику не хочется оказаться в мягких женских сетях, где обогреют, приголубят, приласкают и дадут элементарно почувствовать себя нужным и важным? Вот и я таких не знаю. Поэтому сдаюсь.

Паркую тачку, глушу мотор. В конце концов, я не железный и не святой, да и верность хранить мне не для кого.