Невыносимое счастье опера Волкова

Глава 47

Глава 47

Нина

– Можно мне зеленый чай с жасмином и что-нибудь из выпечки на ваш вкус, спасибо, – улыбаюсь официанту, возвращая меню.

Парнишка кивает и удаляется.

Кафе “Круассан” нельзя назвать суперпопулярным местом в этом районе, но надо отдать должное – булочки и тортики они пекли классные. Почему Ларин назначил нам встречу именно в этом кафе, тоже вполне понятно. До отдела УВД центрального района тут рукой подать. А еще место тихое, уютное и спокойное.

Бросаю взгляд через плечо. Волков смотрит на меня, м-м… волком. Побежденный, обиженный зверь. Отстукивает пальцами по столешнице и тихонько забавно бесится.

Не удержавшись, потрепав своего опера по щеке, еще старательней растягиваю губы в улыбке, сообщая:

– Ну, вот видишь, и на пассажирском сиденье ездить не страшно, Виктор. Не умер же от пары километров без руля.

– Запомни, я уступил только потому, что тебе в твоем положении нельзя волноваться и нервничать.

– О-оу, мой благородный рыцарь!

– Кулагина…

– Я смотрю, вы не скучаете, – встревает в наш междусобойчик посторонний голос совсем не постороннего человека. – Как в старые добрые времена.

– Леня? Привет!

– Привет, Тони. Прекрасно выглядишь, впрочем, как всегда! Виктор, – Ларин протягивает руку Волкову. Мой бука кивает и молча ее пожимает, сразу с места прыгая в карьер:

– Зачем звал? Что-то срочное?

Я закатываю глаза. Мальчики, что с них взять.

– Подумал, что вам будет интересно, как идет следствие. Ты же в курсе, – смотрит на меня, – что дело под себя подмяла Москва? Дальше уже тут будут дело Шляпина раскручивать.

– Да, Вик говорил, что вы его забрали. Ты, может, чай или кофе хочешь? – предлагаю, так как очевидно, что Волков и лишней секунды Ларину дать не желает. Излишним гостеприимством с ним он никогда не страдал.

– Нет, спасибо, я отсюда прямиком домой. Там Инга ждет на ужин.

Я подвисаю на доли секунды. Инга? Он сказал – Инга? Да ладно!

– Погоди, это феечка Столярова, что ли?

– Как ты ее назвала? – хмыкает Волков. – Феечка?

– Оно само. Увидела её когда с тобой первый раз, в мозг что-то въелось. Худенькая, хрупкая, низенькая, рядом с вами, гренадерами, чем не феечка? Но ты подожди, не отвлекай. Так ты про ту Ингу?

– Ага. Про ту.

– Вы что… она… с тобой, сюда?

– Есть такое. Вот, решили попробовать все по-серьезке, – смущенно почесывает подбородок мужчина, – съехались, в общем.

– Ого, неожиданно, – улыбаюсь, – так она уволилась в Сочи?

– Ей оформили перевод, – говорит Вик, – Багрянцев так психовал. Ты у него из-под носа перспективную следачку увел. Еще пару лет на глаза ему не попадайся, а то засветит, – хмыкает Волков.

Ларин улыбнувшись, кивает. Официант приносит мне мой зеленый чай и черничный чизкейк. Что ж, неплохой выбор.

– Фирменный рецепт от нашего кондитера. Думаю, вам понравится, – перехватив мой взгляд, докладывает парнишка и… подмигивает! Ей богу, этот безумец мне глазки надумал строить? Смертник! Его пыл быстро осаждает рык Волкова. И его же рука на моей талии, не прозрачно намекающая – чья я.

– Понял, не дурак, – парнишка, с треском провалив свой подкат, улепетывает обратно за барную стойку. Я же прячу улыбку в кружке с чаем.

– Грубиян, – журю Вика.

– А не фиг таращить глаза, куда не положено.

– Ничего не меняется, – хохочет Ларин. – Кхм, Волк, я слышал, тебя на служебную проверку собственная безопасность затаскала? – кидает сочувственно уже Вику.

– Отец – криминальный авторитет, как думаешь? Информация была не засекречена, но об этом мало кто знал. А когда всплыло, короче, немного тех, кому это понравилось.

– Что думаешь? Уволят?

– Вряд ли. С повышением и званием пока все под вопросом, но уволить Шумилов не даст. Он там за меня как надо впрягается. Тем более, мы вроде как взяли опасного преступника. Это зачтется.

– Если вдруг, то обращайся. Что-нибудь придумаем.

– Нет, но спасибо, – кивает Волков. – Неожиданно, но приятно.

Я предпочитаю прикусить язык и молча жевать чизкейк, не встревая в серьезные мужские разговор. Навстревалась уже на свою голову.

– Так что там со следствием? Раскрутили Шляпина на показания? – спросил Вик.

Вот тут я навострила уши.

– Еще как. Пришлось повозиться, но, когда он понял, что выйти ему уже по-любому не светит, язык у него развязался. И, в общем, там такое дело… – мнется Леонид. Думает какое-то время, а потом подается вперед и, сцепив пальцы в замок, шокирует:

– Изначально его появление в Сочи – дело рук Ольги Волковой.

– Лели? – упирает локти в стол Вик. – Бред какой-то, где она, а где Шляпин!

Мой опер подбирается, плечи напрягаются, красивое лицо каменеет. Я кладу ладошку ему на коленку, легонько сжимая в молчаливой поддержке.

– Мы тоже удивились, поверь. Но говорю, как есть.

– Так, давай-ка все с начала и по порядку. А то от этих коротких вбросов – голова пухнет.

Ларин кивает. Подзывает официанта с просьбой принести ему стакан воды. Смачивает горло и снова смотрит на нас.

– В общем, началась вся эта ерунда примерно два года назад. Ольга тогда крутила роман с одним из Питерских чинуш. Такой, мужичок средней руки. Параллельно тот держал свой строительный бизнес, так, по мелочи, но планы были грандиозные – зайти на побережье Черного моря. На одном из мероприятий, куда твоя сестра его сопровождала, ее любовник познакомился со Шляпиным. Те разговорились, мол, так и так… Понимаете, к чему веду?

– Ольга предложила свою помощь? – спросила я, позабыв и про остывающий чай, и про десерт.

– Ага. В обход собственного любовника. Украла у того номерок Олега и позвала на деловую встречу, сказав, что у нее есть, цитирую: “предложение, от которого он не сможет отказаться”.

– Бред! Что это было за предложение? Что она могла пообещать? – взвился Вик. – Бабок, чтобы вложиться, у нее не было, она их со своих папиков тянула. Блестящих управленческих талантов тоже. Мозгами Леля никогда не блистала, чтобы крутые схемы прокручивать. Да и связей… все они ограничивались мужиками с толстыми кошельками и полным отсутствием моральных принципов.

– М-да? Ты уверен, что связи только этим ограничивались? А если подумать? Хорошенько подумать, Волк.

– Намекаешь на отца?

– Прямо говорю. Ольга пообещала Шляпину, что договорится с отцом и тот ему поспособствует в выкупе самого выигрышного клочка земли на побережье за копейки. Собственно, такое они и нашли. Даже то, что это заповедная зона, их не остановило. Ольга грезила большими деньгами и долей в бизнесе Олега. Олегу нужен был свой человек, чтобы утрясти все вопросы с местной Сочинской администрацией, м… безболезненно. Так голубки и спелись.

– Значит, отец все-таки был в курсе всей этой херни? Наврал мне, когда клялся и божился, что со Шляпиным дел не имел?

– Не совсем. Верней, да, в курсе. Но сам он к муткам Шляпина отношения не имеет – это правда. Скажем так, он не отказал дочери и закрывал глаза на некоторые “нюансы” их с Олегом “стройки”, но сам не лез, позволяя дочке в решении вопросов прикрываться его именем.

– Ушлая сволочь, – цедит сквозь зубы Вик. – Она всегда умела оказаться в нужное время в нужном месте. Окей, – потирает переносицу, – с этим разобрались. Дальше. Тони как во всем этом замешана оказалась?

– Случайно.

– Что? – взлетела моя бровь. – Как в такое может вляпаться случайно ?

– В общем, как вы поняли, стройка началась давно и тут Кулагиной еще и близко не было. В игру она вошла в апреле, когда Игнат, по-дурости, занял бабки у Олега. Да, вот так бывает. Стечение обстоятельств, и две разные дорожки неожиданно пересекаются.

– Давай без философии, – буркнул Вик, – и так тошно.

– Как скажете, – хмыкает Леонид, покручивая в пальцах пустой стакан, – короче, Игнат проигрался и занял денег. Когда пришло время отдавать – у него их, естественно, не оказалось. Но буквально перед этим он узнал, что ты, Тони, вернулась в город. Зная, что в столице ты крутая шишка в мире рекламы, Кулагин решил на этом сыграть. Он предложил Шляпину сделку, мол, тот прощает его долг, а Игнат, в свою очередь, сводит его с тобой. Даже гарантии дал, отчаянный дурак, что ты согласишься на сотрудничество с его плешивой “Олир-групп”.

– Нет, и все-таки он идиот! – со злости хлопнула я ладонью по столу. – Выпустят из больнички – убью гада!

– Встань в очередь, – фыркает Вик. – Желающих много.

– Почему было просто не попросить у меня денег?! Не понимаю!

– А ты бы дала? – удивился Ларин. – Только честно.

– Нет, конечно!

– Ну, вот, ты сама и ответила на свой вопрос. Короче, когда ты в кафе им отказала, они начали Кулагина прессовать по полной…

– И тогда Игнат решил меня припугнуть, надеясь, что я подумаю на шестерок Шляпина и соглашусь сотрудничать из чувства самосохранения.

– Вот только Кулагин просчитался. Не знал, бедолага, – ухмыльнулся Вик.

– Что не знал? – нахмурилась я.

– Что чувство самосохранения у тебя отсутствует напрочь!

– Дурак! – толкнула я плечом Волкова, разобидевшись. – Ничего оно не отсутствует. Просто иногда сбоит.

– Я в тот момент уже просек, что ты, Тони, была нужна Шляпину, – продолжил Леня, – и решил, что будет удобно взять его через тебя. Каюсь: поступил по-свински, но это я влез в дом твой бабки и установил слежку за тобой. Исключительно в целях твоей безопасности.

– Ну да, ну да, сталкер извращенец! – буркнул Вик.

– Ни хера подобного! Камеры были только в гостиной и кухне!

– Ты еще и камер у меня в доме нацеплял?! Тебя прибить сейчас или дождаться конца истории?! – сжала я вилку, грозно махнув в сторону Ларина.

– Бить она умеет, – поддакнул Вик, – на собственном теле испытал. Так что лучше бери разгон и улепетывай, залетный.

– Вы просто Бони и Клайд, честное слово! С вашим взаимопониманием, вам только преступные группировки возглавлять!

Мы втроем переглянулись, разряжая накалившуюся за столиком обстановку дружным хохотом.

– Ладно, мальчики, – делаю я глоток чая, – с Игнатом и его долгом все более-менее понятно, – отставив чашку на блюдце, возвращаюсь к животрепещущей теме разговора. – Он занял деньги, отвечать, как обычно, за него должны были другие и так далее по списку, но вот связи с Ольгой я не улавливаю до сих пор. Где я перешла ей дорогу? Зачем ей было меня… м, убирать?

– Ревность. Я полагаю, – пожимает плечами Леня. – По крайней мере, после показаний Шляпина следователь настаивает на этой версии. Ревность, как мотив к убийству, для нашего мира не открытие.

Мы с Виком переглядываемся. Ревность? Мне, слегка опешившей, не сразу удается сформулировать вопрос. Зато с языка Волкова срывается заковыристый мат и только потом более-менее цензурное:

– Чушь! Какая на хрен ревность?

– Обыкновенная, – и бровью не повел Ларин. – Во все времена из-за нее какие только ужасы люди не вытворяли. Бабы, конечно, вписывались в подобные разборки реже, но и такие случаи на нашей с тобой практике встречались. Ну, встречались же, Волк?

– Бред!

– Кхм, какая ревность, Лень? – прокашлявшись, спрашиваю уже я. – Я видела ее впервые! Мужиков у нее не уводила! Я вообще понятия не имела, что у Вика есть сестра до апреля этого года. Кого нам было делить?

– Ну, давай подумаем – “кого вам было делить”, Нин?

– Некого!

– Да? Давай я помогу, смотри. Во-первых, ты “увела” у нее брата, – кивает в сторону Волкова Ларин, загибая палец. – По молодости, вспомни, настолько было огромно твое влияние на Волка, что он фактически от семьи отрекся на десять лет? И сейчас опять ты возвращаешься – он выбирает тебя. Все просто. Во-вторых, – загибает второй палец, – ты забрала у нее дочь. Не буквально, а фигурально выражаясь. Злость и так копится, а тут еще и Руслана на больную мозоль давит. Приняла и полюбила. Дети, они ведь зачастую не фильтруют, что можно говорить, а что нет. Вполне возможно, что Руся рассказывала Ольге про тебя. Ольгу это, закономерно, бесило. Потому что она далеко, а ты близко. Плюс, – загибает третий палец Ларин, – добавим сюда твою полную финансовую состоятельность и независимость на фоне ее полного провала. По всем фронтам. Включая любовный. Понимаешь? Ревность, граничащая с завистью к твоей жизни, твоему положению, твоему существованию, в принципе. А не ревность к конкретному лицу. Хотя и не без этого.

У меня по спине прошел обжигающий холодок. Ощущение, будто несмотря на жаркие плюс тридцать на улице, спина покрылась легким инеем. Пальцы на чашке сжались сильнее. За нашим столиком повисла задумчивая тишина.

Нет, у меня даже в мыслях не было рассматривать ситуацию в подобном ключе! И уж тем более я никого не собиралась уводить и злить, провоцируя на ревность. Наоборот! Если бы Леля реально захотела, я была бы рада помочь ей стать ближе к Ру. Помогла бы восстановить отношения с Виком. Но если бы я видела отдачу. Если бы видела ее желание.

А тут, оказывается, вон как…

Я вздрогнула, зябко передернув плечами. Вик это заметил. Обнял, прижимая к себе, показывая молчаливую поддержку.

Да, Леня прав. Нам с Ольгой было “кого делить”. Вот только любви Виктора и Русланы хватило бы и на нас двоих. Если бы Леля не выбрала кривую дорожку злости, зависти и мести.

– С ума сойти…

– Она больная на голову, если так, – прошипел Волков, уткнувшись губами мне в висок. – Просто больная идиотка!

– Все это копилось и назревало, – продолжил Леня. – А потом, по словам Шляпина, у вас, – кивает Волкову Ларин, – с Ольгой случилась размолвка. Точно Шляпин не сказал, что произошло. Он и сам все знает только со слов Ольги. Но якобы вы с ней поругались. Ты обозначил сестре ее место, она дошла до ручки.

– Размолвка? – хмурится Вик и тут же, потирая затылок, подтверждает, – да. Было дело. Последний раз, когда мы с ней разговаривали. Как раз в тот день, когда Тони с Русей в кафе Шляпин поймал. Где-то за час до вашего, – смотрит на меня Вик, – возвращения домой.

– Погоди, но мы на тот момент еще даже не встречались!

– Видать, ей хватило. Плюс мы правда в тот день конкретно разругались. Я послал Лелю на все четыре стороны с ее нравоучениями и положил трубку. Блть! – выругался Волков. – Если бы я знал, что эта овца настолько поехала крышей в своем Питере…

– Ты не мог знать, – говорю упрямо. – И ты все сделал правильно, – сжимаю пальчиками коленку Вика, заставляя посмотреть на меня. – Ольга могла бы вынести из этого разговора урок и попытаться наладить отношения, а не наоборот.

– И все равно! Ничего этого могло бы и не быть…

– Вот только не вздумай винить себя, Вик! Ты не ясновидящий и не Бог, чтобы предвидеть и предотвращать. Ты просто человек. Я просто человек. И она просто… ну, она просто тварь, а не человек. Твоей вины здесь нет.

– Это пздц. У меня не семья, а семейка Адамс какая-то! Кулагина, если ты решишь меня бросить, вот от всего сердца заявляю: я тебя пойму!

– Не дождешься! – улыбаюсь я, клюнув Волкова в губы. – Так, и каким образом она к умышленному убийству пришла? Я так понимаю, все было спланировано? – оборачиваюсь обратно к командированному. Тьфу ты, Ларину!

– Было. Недавно Шляпин проболтался Ольге, что, возможно, скоро ему удастся заполучить крутого пиарщика к себе в штат.

– Еще один самонадеянный ублюдок, – тихонько рычит Вик.

– Не без этого. Ну и, разумеется, Олег, между делом, озвучил фамилию Антонины.

– Ольга ее узнала.

Кивок.

– И усмотрела в этом шанс, – пожимает плечами Леня, – убрать так называемую соперницу. Не своими руками, но при своем непосредственном участии.

– Херня. За такой промежуток времени, а прошел целый месяц с нашей ссоры, Ольга должна была остыть.

– И остыла. Пока вы не блеснули по телику.

– Чего?

– Что? – выпалили мы с Виком одновременно.

– Свадьба Бурменцевых наделала много шума, все сливки собрались. Ваши счастливые лица засветились в каких-то новостях. Плюс социальные сети пестрили кадрами с мероприятия. Короче, не заметить там вас было сложно. Ольгу это добило.

– Вот же дрянь!

– Шляпин сначала пошел в отказ, но Ольга поставила ему ультиматум: либо люди Олега убирают Нину, либо протекция ее отца в Сочи закончится. В таком случае его бы задавили проверками, и отели, готовящиеся к открытию, посыпались, как карточные домики. Шляпин, разумеется, выбрал второе.

– Своя рубашка ближе, – фыркает Вик.

– Точно. Плюнул Олег и на долг Игната, и на сделку, которая с твоей фирмой, Нин, принесла бы ему миллионы. Он понимал, что стоит Ольге только щелкнуть пальцами и его выкинут из Сочи, как плешивого котенка. Кстати, Олег думал, что отец и дочь действую заодно. То бишь, твоя хитрая сестрица и его водила за нос.

– Прям злобный, сука, гений! – долбанул кулаком по столу Вик.

Посуда звякнула. Немногие посетители кафе оглянулись, потревоженные посторонними звуками. Вик начал заводиться. Ладонь сжалась в кулак, челюсти ходуном заходили, а ноздри, как у разъяренного бизона, раздуваются. Про то, что он, обнимая меня, был напряжен каждой клеточкой, вообще молчу.

Тема Ольги все эти дни и так была для него больной – Волкову поймать до сих пор не удалось – так еще и на служебных проверках Вика затюкали расспросами о сестре. Кидали в его адрес подозрения, вплоть до намеренного сокрытия ее местонахождения! И то, что у него из-за этой психопатки чуть не умерла любимая женщина и ребенок, их совершенно не волновало. Родная кровь и все дела…

Вот только “родная кровь” тоже бывает разная.

Я перехватила его ладонь, сцепив наши пальцы в замок. Поглаживая подушечкой большого пальца напряженные костяшки, мысленно призывала расслабиться и отпустить уже ситуацию. Хотя и понимала, что пока Ольга на свободе, Вик не успокоится. Она – потенциальная угроза для меня и Ру. И Волкова, откровенно говоря, бесит, что он оказался в этой ситуации бессилен.

Господи, как же мне хочется, чтобы весь этот кошмар закончился! Невыносимо смотреть на любимого человека в таком состоянии. Как бы там ни было, такого удара в спину от сестры Вик не ожидал. И хоть он злится, психует, ругается, но я-то знаю, что где-то глубоко в сердце у него болит. От предательства. От мысли, что однажды Ру придется объяснить, где ее мать и почему она за решеткой. Честно говоря, от последнего и мне не по себе. Но пока мы приняли решение Руслану во все произошедшее не посвящать. Ольга и так редко дочери звонила, так что по первости отговоримся ее отъездом. А дальше? Дальше жизнь покажет. Кем бы Ольга ни была, она ее мать. А родителей не выбирают. Даже таких. Увы.

– Что по покушению? – вспоминает про еще одну не озвученную Леонидом “деталь” Волков.

– Риэлторша была в сговоре. Она должна была позвонить и всеми правдами и неправдами вытащить Тони из Москвы. Здание новое, камеры не работают, охранник – простофиля. Короче, удобное место для преступления. Кстати, в кафе у них тоже был подельник. Бармен.

– То-то он с ней так переглянулся! – встрепенулась я. – Я подумала, что парнишка на Лелю запал, а оказывается вон как…

– Ага. Когда их план пошел через одно место, им пришлось срочно переигрывать. Это он вырубил камеры и подсыпал снотворное. Другой персонал оказался не при делах. Их в момент похищения в зале не было. Оба, кстати, уже под арестом.

– А таксист? – наморщилась я. – Я вызвала такси. И в тот момент, когда меня повело, машина уже стояла у кафе. Он не мог не видеть, как меня оттуда вын… – услышала, как скрипнули зубы Вика, и быстро “переобулась”, – как меня похищают.

– Струхнул и смотался. Тоже не при делах. Но с ним провели содержательную беседу. Пояснили, что за его молчание тоже могут пришить срок. Как за соучастие и намеренное сокрытие преступления. Испугался, впечатлился и божился, что впредь будет сознательней. Вот такие… пироги.

За столиком устанавливается непродолжительное молчание. Вик, я больше чем уверена, переваривает информацию. У меня просто гудит голова! А Леонид что-то быстро печатает в телефоне. Инге, наверное, своей, смс-ки строчит, Ромео.

Нет, с ума сойти! Леня и феечка съехались? Фантастика!

Напечатав сообщение, Ларин прячет телефон и поднимает взгляд, сообщая:

– Шляпину теперь светит много “счастливых” лет за решеткой, так же, как и всем его подельникам. Стройку пока заморозили. Проверяем его компанию, привязывая ко всем прочим висякам. И да, Волк, твой отец в деле нигде не фигурирует, как ты ему и обещал.

– Хорошо. Спасибо.

– А Ольга… у тебя есть идеи, где она может отсиживаться?

– Ларин, ну хоть ты не включай идиота! Если бы у меня были идеи, я бы уже давно ее нашел.

– Не кипятись. Я просто должен был спросить. Но знаешь, есть у меня ощущение, что твой батя уже подсуетился. Вывез ее из страны, как пить дать. Не найдем мы ее…

Вик кивает. Да, он мне об этом тоже уже говорил. Но отец Волкова упрямо молчит, не желая отвечать на вопросы сына.

– Ладно, ребят, я побежал, – поднимается из-за стола, Леня, – а то пока по пробкам до дома доберусь, уже обратно на работу выдвигаться надо будет, – пожимает руку Вику и подмигивает мне. – Рад был повидаться! Поздравляю со скорым пополнением! Жду приглашение на свадьбу! И да, прошу прощения за все прошлые прегрешения, без обид же?

– Без обид, – улыбаюсь я. – Рада, что у вас с Ингой все серьезно. Вы классно смотритесь вместе.

– Ага, лучше, чем мы с тобой, а она с Волковым, – хохочет Ларин.

– И не поспоришь!

– В общем, на связи.

– Пока, – кивает Вик.

Моргнуть не успеваю, как Ларин покидает кафе. Бодрым шагом шагает к подъехавшей машине такси и скрывается в салоне. Я откидываюсь на спинку диванчика и щиплю угрюмого Волкова за бок. Не сильно. Просто для привлечения внимания.

У меня получается.

Вик оборачивается, устало улыбается и тоже откидывает спину, прижимая меня к себе. Под бочок. Такой большой, теплый, сильный. Мой до последнего вздоха.

– О чем задумался? Сидишь, такой сосредоточенный.

– На словах Ларина, про “лучше, чем мы с тобой” подвис. Вы ведь реально могли начать встречаться. Ох, я б его тогда точно зашиб!

– Ой, да брось! Не начали бы, я на свидание с ним согласилась только, чтобы тебя из головы вытравить. Ты там так прочно засел, что никакими уговорами не выкурить было. Стой. Погоди! – расплываюсь в улыбке. – Неужто ты ревновать надумал? Вообще-то я от тебя ребеночка жду, если ты забыл!

– Вообще-то всю жизнь ревновать буду! К каждому столбу, Кулагина! Потому что такую, как ты, хотят все. И это не преувеличение, а констатация факта.

– Ну и пусть хотят. Главное, что я хочу только тебя, – ластюсь к своему злюке, щекоча носом его щеку. – Только... тебя... одного… всегда. Вот сейчас, например, домой с тобой хочу. Срочно! Поехали, а? Я устала страшно. Мне бы просто тебя обнять и…

– И?

– Завалиться спать до самого утра!

– Кто-то мне большие планы и безумную ночь любви обещал, нет? – посмеивается Волков.

– Не исключаю такой возможности. Но для начала крепкий, сладкий, здоровый сон! По-моему, после всех потрясений мы с тобой его заслужили.