Ника, Эрн и осколки кружев (СИ)

Глава 10

После полицейского отделения Мисольи столичная жандармерия казалась не настоящей, бутафорской — словно кто-то очень старался, чтобы преступники и случайные посетители поверили, что это действительно жандармерия. Начищенные до блеска полы, окрашенные в серый цвет стены с развешенными ружьями, шпагами и плётками, подтянутые полицейские с суровыми лицами — всё это было показным, не соответствующим реальности. Ну кто в здравом уме станет начищать полы в коридоре? А пыль? Даже плётки казались отмытыми и подвешенными на стены минутой раньше. Полицейские и вовсе не походили на служителей порядка — ленивых, отчаянно борющихся со скукой жандармов.

По выходу из портала Ника обратила внимание на магов, державших эти самые порталы открытыми: несмотря на ошейники, у них были довольные лица и, как ни странно, вполне приличная одежда — ничуть не хуже той, в какой ходят столичные кадарийские франты. И если бы не приказной тон полицейских, девушка поверила бы в то, что эти самые маги вполне добровольно служат на благо общества. Впрочем, сейчас у Моники уже дёргался глаз от странной гнетущей тишины, повисшей после прибытия в столицу и размещения в допросную комнату. Которая, к слову, совершенно не походила на таковую: мягкие диванчики вдоль стен, ковры на полу, шёлковые обои на стенах и стол с напитками в углу, даже дверь в уборную имелась.

Полицейские покинули комнату тотчас же, а Динстон знаками показал на прослушивание, после чего и повисла эта самая пресловутая тишина. Ника уже успела убедиться, что Арнан не умирает и что от кинжала Кайдо не осталось следов, посверлила глазами присутствующих мужчин, обвиняя их во всех грехах. А потом наступила скука. Эйфория после использования магии улетучилась и теперь Моника перебирала в голове вопросы, а их накопилось не так уж мало.

Почему она смогла впитать магию буквально из воздуха, если рядом никто не бросался заклинаниями и не использовал их? С целительской магией хотя бы понятно — запомненные Моникой исцеляющие заклятья сработали. Да и как им не сработать при таком количестве магии, которое Ника в них влила? А вот сам Арнан беспокоил девушку с каждой минутой сильнее: он замкнулся в себе, отдалился от неё еще больше. Это чувствовалось в его скованных движениях, в тех редких вглядах, которыми он ожаривал свою невесту.

Было бы странно, если бы Арнан забыл о том, как Моника публично разорвала отношения, но ведь он танцевал с ней, смотрел на неё с любовью, и это было настоящее, не притворное чувство. Нике хотелось прямо сейчас вытрясти из Арнана правду, но её сдерживало присутствие свидетелей, которые были совершенно лишними. Зато эти свидетели совершенно не помешают, когда она начнёт выбивать у своего наставника ответы. Зачем было так поступать с Арнаном? Понятно, что Ника вылечила его, но ведь ему было больно! Он умирал. И уже не в первый раз. Зачем было подвергать его такому испытанию? Если только для того, чтобы преподать урок Монике, то это слишком жестоко.

— Полицейское управление города Саранте приносит свои извинения за долгое ожидание, — быстро проговорил вошедший мужчина, не глядя на честную компанию, рассевшуюся на диванах. Он вчитывался в какие-то бумаги на ходу. — Сейчас прибудет уполномоченное лицо для снятия слепка аур и занесения вас в единый реестр магов. Будьте добры, представьтесь.

Гнетущая тишина стала ответом на просьбу незнакомца в опрятном мундире и блестящих сапогах. Моника покосилась на холеное лицо мужчины, тонкие кисти без признаков физического труда, тонкие усики, свидетельствующие об уходе и манерности, и хмыкнула. Строит из себя мелкого чиновника или наёмного работника без претензии на власть, а над обликом своим не потрудился поработать. Даже Ника, которая провела в Рилантии меньше недели, понимала: здесь хорошо живут только перевёртыши и их дети — бизары. Всем остальным приходится выгрызать себе путь. И что бы этот франт с лощёной физиономией ни сказал — верить ему уж точно не стоит.

— Инорина? — он вопросительно поднял бровь в ответ на снисходительный и даже уничижительный взгляд Моники.

— Вы забыли представиться, инор, — высокомерно заявила она, сделав вид, будто оскорблена. Ей даже играть не пришлось — всего лишь вспомнила, кто она и кто её родители. А уж скопировать интонации матери и вовсе не проблема.

— Тилио Партано, особый уполномоченный департамента по контролю над магами, — с лёгкой усмешкой представился мужчина, а затем резко посерьёзнел, ничуть не удивив этим преображением Монику — к этому она была готова. — А вы, инорина?

— Ника. Просто Ника, — ответила девушка с милой улыбкой, решив не злить раньше времени представителя департамента. Надо же, контроль над магами. Можно подумать, кроме магов и контролировать некого.

— А расскажите-ка мне, Ника, что вы знаете о Рилантии? — поинтересовался инор Партано, склонив голову к плечу.

— О! В Рилантии производят самое дорогое кружево, — со счастливой улыбкой на губах проговорила Ника, вспомнив свой первый в жизни допрос, и бросила взгляд на жениха, который спросил у неё то же самое. — Только здесь растёт биналь, из которого кружевницы плетут свои восхитительные узоры.

— Похвальное, я бы даже сказал — уместное знание о стране, в которую вы проникли обманом и без какой-либо подстраховки, — ядовито ответил представитель департамента контроля над магами. — Вот скажите, Ника, у вас ведь здесь нет знакомых?

— В Саранте живёт моя давняя подруга, возможно вы даже о ней слышали. Ания Понцелер — гений парфюмерного искусства! — в тон ему отозвалась девушка, посмотрев сначала на Эрнарда, дёрнувшегося от упоминания бывшей модистки, а затем на брата. Динстон молчал, явно не желая первым вступать в разговор и анализируя обстановку. — Она даже назвала новый аромат в честь меня, — Ника немного подумала и добавила то, о чём вчера упомянул братец. — Ещё в Рилантии у меня живёт дед, к которому я и приехала перед свадьбой, чтобы познакомить с женихом.

— И совершенно случайно оказались в Мисолье, вступили в Лигу Трилистника, разворошили осиное гнездо с сетью подпольных дуэльных клубов, добрались до самого дальнего от столицы разлома с сырой магией и даже сумели выжить после очистки спонтанного выброса, — с гадливой улыбкой продолжил инор Партано, не скрывая своего недоверия.

— Я и половины не поняла из вашей речи. Простите, — пожала плечами девушка, села на свободный диванчик и сложила руки на коленях, как примерная ученица в классе. — В Мисолье была, в клубе была, в Лигу действительно вступила, а всё остальное — тут я ни при чем.

— Хм… и даже не солгали ни разу, — нехотя протянул представитель департамента, покрутил на пальце кольцо с прозрачным камнем, в котором Моника опознала артефакт истины. — Что ж, вы пока сидите, Ника, позже продолжим разговор, — он повернулся к Эрнарду и наставил на него указательный палец. — Вы! Резерв третьего ранга, отсутствие ошейника, без хозяина и без намёка на страх. Как давно вы в Рилантии?

— Ну, около пяти дней, в общей сложности, — осторожно проговорил Эрн, покосился на Динстона, получил одобрительный кивок и расслабился.

— И даже рассудка ещё не лишились. Интересно, — в интонациях мужчины звучало любопытство, сдобренное всё тем же недоверием. Он снова посмотрел на кольцо, но камень и не думал менять цвет. — Сейчас принесут сдерживающий ошейник, он защитит вас от выбросов и поможет не сойти с ума, — инор Партано перевёл взгляд на Арнана, сидящего на диване и глядящего на представителя департамента по контролю над магами спокойным открытым взглядом. — Дальше. Вы. Магии нет, но держитесь уверенно. Бизар?

— Аномальный маг, — тихо ответил Арнан.

— У нас нет деления на категории аномальных магов, все — от таких, как вы, до таких, как она, зовутся бизарами, — инор Партано перевёл указующий палец на Татию и чуть ли не облизнулся от удовольствия. А Моника только теперь заметила в руках мужчины портативный считыватель ауры — не тот, который может сделать слепок или зафиксировать изменения, а самый обычный, определяющий магический резерв. — Инорина, я чувствую вашу магию, резерв четвёртого ранга. Очень интригующе. Расскажите о себе.

— А мунда тебе кое-куда не запихнуть, болезный? — дерзко и громко спросила Татия, как обычно, совершенно не стесняясь в выражениях. — Ты бы, перед тем как людей в полицию тащить, спросил бы, так, для страховки, а нет ли у них влиятельных родственников.

— И они у вас таки есть? — игриво проговорил представитель департамента и шагнул ближе к Татии. А Моника окончательно убедилась, что перед ними магический перевёртыш. Странно, что он так среагировал на Татию, но ни разу не взглянул на Динстона при его-то пятом ранге. А нет, всё же взглянул, но тут же отвернулся и даже передёрнул плечами под тяжёлым взглядом бывшего военного советника Кадарии.

— Есть, да не про твою честь, — выругалась Татия, скривив губы. — Тащи сюда своего уполномоченного, делайте слепок ауры и отпускайте нас. Ваш департамент не имеет права задерживать бизаров. Уж ты-то, перевёртыш, без слепка все ауры рассмотрел и видишь, кто перед тобой.

— Кучерявый — не бизар, — возразил перевёртыш, теперь уже явно облизнувшись, и посмотрел на Эрнарда голодным взглядом. «Не кормят их что ли», — подумала Ника, страшась за судьбу бывшего босса — этак его уже к утру выпьют до последнего глотка.

— Он — подарок, — жёстко заявила Татия, удивив не только Монику, но и Эрнарда, взгляд которого устремился к кольцу инора Партано — камень оставался прозрачным во время всего разговора. — Ника уже сказала тебе, что соскучилась по подруге. Напоминаю — Ания Понцелер. Этот кучерявый с нами потому и прибыл, чтобы вручить его лучшей подруге.

— И она сможет подтвердить ваши слова? — перевёртыш сморщил лицо, злобно глянул на Монику и сделал шаг назад, отступая и признавая правоту Татии — задерживать бизаров запрещено.

— А то! — воскликнула Татия, хлопнула в ладони и усмехнулась. — Ты ей так и скажи: Тати и Ника приехали с дарами, а вкусный белокурый мальчик ожидает её вот прямо тут, — она изобразила фальшивую улыбку, быстро сменившуюся на оскал. — Иди давай, шевели своими тонкими ножками, отрыжка перевёртыша.

Лицо Тилио Партано перекосило так сильно, что Моника испугалась — а ну как эта гримаса застынет навечно, и примется представитель департамента по контролю над магами мстить всем красивым девушкам с резервом четвёртого ранга. Но вслух она конечно же ничего не сказала, спокойно прошла процедуру слепка ауры, и вышла на улицу вслед за Динстоном, от которого шарахались даже перевёртыши. На улице оказалось, что до рассвета ещё далеко, извозчики по ночам не ездят, а ночевать где-то надо. Девушка уже была готова вернуться обратно в полицейский участок — там хотя бы тепло и диваны мягкие.

Ну что за страна такая! Ни одного спокойного дня, а уж про ночи и речи нет. Ника топнула ногой, злобно взглянула на Кайдо, привязавшегося к ней не хуже сорной колючки, и чуть не расплакалась. До нервного срыва было далеко, но общее напряжение давило на девушку, которая снова оказалась втянута в чужие игры. И ведь виноватых так сразу не назвать. С одной стороны, это Эрнард утащил её в портал. С другой — Динстон мог подстроить и это тоже. А уж то, как Татия вела себя с инором Партано, указывает на причастность бывшей соседки и подруги ко всему этому безобразию. Брат ничего не сказал на дерзкий выпад Татии, молчал в управлении и до сих пор не вымолвил ни слова. Совсем как Арнан. Сговорились они что ли?

От внезапной догадки у Моники пересохло во рту. Сговорились… да ведь Арнан под клятвой молчания! В его глазах пламя бушует, а с губ ни словечка не слетает. Динстон заставил его молчать! Впутал его в свои интриги, заткнул рот клятвой и стоит сейчас с довольным лицом, будто его совершенно не волнует то, что они оказались посреди ночи в чужом городе, в чужой стране, война с которой практически началась. И это военный советник Кадарии? Пусть и бывший, но ведь не просто так он щурится, глядя на Татию, выплясывающую на мостовой замысловатый танец от холода.

Только девушка хотела озвучить всё, что думает о брате, как перед управлением пронеслась самоходная повозка, притормозила, а затем резко сдала назад. Моника испуганно шарахнулась в сторону, открыла рот от удивления — всё же, это первая самоходка, увиденная ею в Рилантии — и взвизгнула от радости. Из распахнувшейся дверцы показалось сначала недовольное лицо Ании Понцелер, а затем и сама бывшая модистка. Она громко хлопнула дверцей, оглядела собравшуюся на крыльце компанию и упёрла руки в бока.

— Что это вы тут устроили? Почему я должна срываться среди ночи, чтобы подтвердить ваши личности и убедить департамент в вашей благонадёжности⁈ — Ника уже успела позабыть, как выглядит Ания без маскирующего амулета, поэтому невольно залюбовалась фигурой и мимикой женщины. — Моника, такой подлости я от тебя не ожидала. И что ты тут забыла вообще? У тебя свадьба меньше, чем через две недели!

— Ания! — пискнула девушка и бросилась обнимать свою бывшую модистку. — Я так рада тебя видеть! Я так страдала, так мучилась последние дни! Спасибо тебе за то, что ты есть!

— Ну-ну, чего ты? — Ания прижала Нику к себе, погладила по спине и вздохнула. — Бедняжка, эти мужланы довели тебя, да? Они совершенно ничего не понимают в том, что нужно приличной девушке. А уж о комфорте и вовсе не слышали.

— Не прогоняй нас, пожалуйста! — со стоном попросила Моника, уткнувшись в плечо женщины. — Я не вынесу ещё одну ночёвку не пойми где. Ты не представляешь, как я мечтаю о нормальной ванне.

— Эй, Илко, тебе придётся дважды прокатиться этой ночью — все сразу мы не поместимся, — громко проговорила Ания, обратившись к водителю самоходки и отодвинув от себя Нику. — Ну и чего ты ждёшь? Садись, — кивнула она девушке, затем подмигнула ей и поманила пальцем Эрнарда. — И вкусного белокурого мальчика с собой бери, не зря же мне его Тилио Партано в подарок обещал, — женщина уткнулась взглядом в Кайдо и нахмурилась. — А ты кто?

— Наставник и учитель Ники, без меня она никуда не поедет, — заявил наёмник, усаживаясь на сиденье вплотную к Монике.

— Ладно, потом разберёмся, — Ания вздохнула, хлопнула в ладоши и села на переднее сиденье рядом с водителем. — Поехали, Илко, у нас сегодня будет очень людно.

А Моника с тоской посмотрела на Арнана, оставшегося стоять у крыльца управления вместе с Татией и Динстоном. Понятное дело — расстаются они ненадолго, от силы полчаса-час, но сердце девушки сжалось при мысли о том, что она может больше не увидеть своего жениха. Зря она так на него взъелась, накричала, попыталась разорвать помолвку и требовала объяснений.

Но ведь мог же Арнан сказать, что находится под клятвой молчания? Нике было всё равно, какие планы у Динстона, что он решил устроить в Рилантии и зачем отправил сюда Тарита с Эрнардом. Главным для девушки было лишь то, что Арнан не закрылся от неё, что он рядом. Ведь не придумала же она в самом деле взаимность мужчины? Не стала жертвой собственных чувств, как сотни и тысячи других влюблённых девушек?

Эти мысли немного омрачили радость от встречи с Анией и предвкушения горячей ванны, чистой одежды и вкусного завтрака. Скоро она и впрямь станет безразличной и холодной, как Динстон. Или это и есть то самое взросление? Если так — Ника против. Она ни за что не изменит своему характеру, будет радоваться простым мелочам и плакать от неудач. Ну в самом деле, кому нужна эта взрослая жизнь, если в ней нет места для чудачеств и шалостей?

На этой ноте воодушевлённая Моника послала жениху воздушный поцелуй, показала язык брату и подмигнула Татии. Всё будет хорошо, а иначе и быть не может. Девушка зажмурилась и сжала кулаки, веря, что её желание сбудется, ведь если ты сильно-сильно чего-то хочешь, то непременно получишь.