Ниневия

17

За два года до падения Тиль-Гаримму.

Урарту. Долина реки Аракс

Хатрас вернулся в свое стойбище сутки спустя после набега врагов.

Он был уверен, что дружинники Плита пойдут по его следу и поэтому стал уводить их подальше от родных мест. А когда понял свою ошибку, — может быть, самую страшную в жизни, — было поздно.

На поле боя, среди сожженных остовов повозок и разбросанной домашней утвари, Хатрас увидел окровавленные тела своих старших братьев, в овраге нашел изрубленный и оскверненный труп отца и здесь же — проткнутую копьем мать. Представил, как их обоих волокут сюда на арканах, чтобы пытать, расспросить о младшем сыне, а затем свершить казнь; довольные лица дружинников, с готовностью исполнивших наказ номарха, крики и плач сестер, бредущих позади захваченных кибиток. И чтобы хоть как-то утолить боль, с силой сжал лезвие острого ножа, окропив траву под ногами собственной кровью.

Потом он нашел мотыгу и принялся копать могилу. Большую, для всей семьи сразу.

Он копал всю ночь. Под утро забылся на пару часов на сырой земле, а проснувшись, снес все трупы, уже с сильным запахом, в одну огромную яму. Потом засыпал ее и сложил на могиле курган из камней, высотой почти в человеческий рост. И только покончив со всем этим, собрался в путь.

«Они будут меня искать. Куда они поедут? За кого возьмутся теперь?» — размышлял он.

И вдруг понял, что знает ответ: за его побратима Тарса.

Значит, их надо опередить. Забрать его с собой и вместе бежать туда, где Арпоксай не имеет власти.

Тарс находился в походе второй месяц. Его номарх отправился в Мидию, взяв с собой две тысячи конных воинов. Несколько дней тому назад по степи разнеслась весть, что они возвращаются домой с богатой добычей. А значит, если не перехватить Тарса по дороге, не миновать еще одной беды.

Хатрас вскочил на коня и поскакал на юг, к ближайшей переправе через полноводный Аракс, не зная, что Арпоксай приказал перекрыть все пути, ведущие на ту сторону реки. Не зная, что охотники уже обложили его со всех сторон.