Новый передел

ГЛАВА 18

Райский вышел на связь, когда Родион уже хотел докладывать Варягу, что ничего не получилось. Всю эту неделю он провел как на иголках, то и дело нервно поглядывая на равнодушно молчавший телефон.

Звонок от Толика раздался поздно вечером. Узнав его голос, Полтинник едва не закричал от радости.

— Добрый вечер. Это Толик. Вы меня еще помните?

— Конечно, помню. Признаться, я уже и не надеялся встретиться с вами. Столько времени прошло…

— Мне нужно было навести кое-какие справки. Вы еще заинтересованы в нашем сотрудничестве?

— Разумеется. Все мои предложения остаются в силе.

— Отлично. Думаю, что смогу вам кое-что предложить. Как насчет того, чтобы увидеться завтра утром?

— Я готов. Можно даже сегодня…

— Сегодня не получится. Я уже готовлюсь ко сну — режим. А вот завтра… Давайте встретимся на том же самом месте, что и в прошлый раз, только часов в девять утра. Нет, знаете что… Вы можете просто подъехать ко входу спортивного комплекса. Припаркуете там машину — и ждите. Я подойду к вам сам.

— Договорились. Значит, завтра в девять утра? Правильно?

— Именно так. Спокойной ночи.

Родион еще какое-то время слушал телефонные гудки, а потом с силой ударил себя по колену. Удача! Наконец-то удача!

В том, что Толик-инструктор подпишется на это дело, Серебряков уже не сомневался. Иначе он не стал бы назначать встречу. Вероятно, всю эту неделю Райский связывался со своими боссами, а также пытался накопать как можно больше про Полтинника. Впрочем, этого он и не скрывал. Очевидно, полученная информация устроила Райского, а его покровители одобрили сделку.

Родион выпил рюмку коньяка, чтобы отпраздновать свой успех, и улегся в постель. Впервые за последнее время он хорошо выспался, а утром связался с Варягом и рассказал о том, что Райский все же вышел на связь. Ровно без пяти девять машина Родиона уже стояла у входа в «Кристалл».

Толик появился неожиданно, как и в прошлый раз. Серебряков заметил его лишь тогда, когда тот постучал по стеклу. Родион открыл дверцу. Улыбавшийся Райский плюхнулся в салон, принеся с собой освежающий запах дорогого мужского одеколона. Они обменялись рукопожатиями.

— Ну что же, — начал Толик, — у меня для вас хорошие новости.

— Вы беретесь?

— Думаю, что смогу вам помочь. Насколько я понял из нашего с вами предыдущего разговора, необходима молниеносная акция, целью которой является смена руководства на этом заводе. Так?

— Совершенно верно. Сделать это нужно в кратчайшие сроки, пока нынешний директор не вызовет милицию.

Райский прищурился:

— Вы же говорили, что у вас на руках есть решение арбитражного суда? В этом случае органов правопорядка опасаться нечего.

Родион объяснил:

— Решение-то есть, но его оспорили. Так что мусора, простите, милиция может помешать. Опять начнутся разбирательства, заявления, комиссии… Все это уже было и ни к чему не привело.

Райский кивнул:

— Понятно. Кстати, прошу учесть на будущее, что если я спрашиваю об истинной подоплеке дела, то интересуюсь ей не потому, что беспокоюсь о вашем моральном облике. Просто я должен знать реальную обстановку, чтобы действовать с максимальной эффективностью. Так, с этим ясно. Теперь перейдем к технической стороне акции. Мне нужны точные сведения об охране, желательно получить фотографию нынешнего директора и план территории завода…

Неповоротливый «икарус» с наглухо зашторенными окнами в сопровождении черного «мерседеса» и синего джина с затемненными стеклами подъехали к проходной деревообрабатывающего комбината ровно в двенадцать дня. Толик, сидевший в автобусе рядом с водителем, встал и провел последний инструктаж:

— Значит, так, ребята. Дело очень важное. На все про все нам отводится максимум десять минут. Надеюсь, каждый помнит, что он должен делать?

Два десятка стриженых голов согласно закивали. Здесь сидели лучшие курсанты московской школы подготовки молодежи. Одеты ребята были в военный камуфляж. Сидевший на первом сиденье Кнут, не таясь, положил в рот капсулу амфетамина. Он уже прекрасно изучил действие этого препарата и пользовался им, когда хотелось взбодриться перед какой-нибудь акцией.

В руке Иван держал укороченный бильярдный кий, длиной около семидесяти сантиметров. Остальные курсанты были вооружены кто небольшими, но тяжелыми бейсбольными битами, кто палками от хоккейных клюшек. Многие, как и Кнут, глотали таблетки.

— Первым делом нейтрализуем охрану на проходной. Действовать быстро, слаженно и четко. Никаких переговоров! Все попытки противников вступить в диалог жестко пресекать. Удары наносить прицельно, по голове и другим жизненно важным частям тела. Никакой жалости. Помните — это враги.

Райский замолчал, внимательно разглядывая пожиравших его глазами парней. Удовлетворившись увиденным, он поднял правую руку:

— Итак, внимание! Всем быть наготове! Надеть кепки и ждать моей команды!

Толик вышел из автобуса. Как и воспитанники, он был одет в камуфляжный костюм, голова его была на пиратский манер повязана зеленым платком. Точно такой же платок висел и на груди. Он подошел к «мерседесу». Стекло в машине тут же скользнуло вниз, и показалось холеное лицо пожилого мужчины. Толик наклонился к нему и деловито сообщил:

— Мы начинаем через минуту. Действуем, как договорились. Идите точно за нами, след в след. Никакой самодеятельности!

— Я понял, — слишком поспешно для столь важного господина отозвался пассажир «мерседеса». — Мы готовы.

— Ни в коем случае не обгоняйте нас, — продолжал Райский. — Ваша личная охрана пусть тоже держится сзади. Сразу захватывайте документы, печати… Ну, этому вас учить не надо. Все понятно?

— Да. Сколько времени это займет?

— Самое большее — двадцать минут. Но я рассчитываю уложиться в десять. Все!

Толик быстрым шагом вернулся к автобусу и скомандовал:

— Работаем!

Курсанты стали один за другим покидать «икарус». Передвигались стремительно, но без излишней суеты. Теперь у всех на головах были надеты бейсболки. Сам Райский натянул платок на лицо и ринулся к проходной. Первого охранника, оказавшегося на его пути, он ударил без разговоров, с ходу вонзив свой железный кулак в солнечное сплетение. Мужчина согнулся и тут же распрямился от сокрушительного удара коленом в лицо. Обливаясь кровью, упал. Райский уже сцепился с другим и без труда вытеснил его из дежурки на территорию завода.

На Толика сбоку налетел третий охранник. Отстегивая от пояса резиновую дубинку, он закричал:

— Нападение! Вызывайте подмогу!

Кнут, бежавший следом за Райским, обрушил на голову охранника бильярдный кий, первым же ударом разбив ее в кровь. Потом изо. всей силы засадил ему ногой в пах. Готов! Сзади уже набегали другие курсанты.

— Вырубать всех! — орал Райский, молотя ботинками упавшего на асфальт противника.

Четверо представительных господ из «мерседеса» тоже уже находились на территории и опасливо озирались. Видно, их смутила столь жестокая расправа с охраной.

Райский уже бежал к зданию, в котором был расположен кабинет директора. За ним во всю прыть неслись десяток бойцов, остальные остались контролировать ворота и территорию. Кое-кто из особенно любопытных и не внявших грозным окрикам рабочих получил битой по голове.

Они беспрепятственно добрались до второго этажа. Там Райскому впервые было оказано сопротивление. Несколько женщин и мужчин предпенсионного возраста встали на пути налетчиков живой стеной.

— Не пустим! Не дадим сместить Илью Никифоровича!

Райский замешкался лишь на мгновение, оглянувшись на подоспевших акционеров. Солидный господин, очевидно самый главный из всей четверки, крикнут:

— Они сейчас милицию вызовут!

Райский отрывисто скомандовал стоявшему рядом Ивану:

— Бей!

Ни секунды не раздумывая, Кнут ударил пожилого мужчину по лицу бильярдным кием. Кожа на его щеке лопнула, и Кнут, толкнув окровавленного защитника плечом в грудь, сбил его с ног. За ним, раздавая удары направо и налево, двинулись остальные. Курсанты действовали молча, были слышны лишь крики избиваемых людей.

Директор деревообрабатывающего комбината в это время уже кричал в телефон, вызывая милицию. Увидев толпу ворвавшихся к нему в кабинет озверевших молодчиков в камуфляже и с палками в руках, он попятился к стене, не выпуская трубку из рук.

— Вы не имеете права! Этот произвол будет расценен судом как бандитское нападение! Вы…

Его опрокинули на пол и принялись пинать. Райский подошел к окну и оглядел двор. Пока все было спокойно. Его ребята прохаживались по территории, возле дежурки уныло сидели избитые охранники. Из цехов потихоньку стал вываливать народ, но, похоже, никаких действий по защите своего директора предпринимать не собирался. Рабочим было просто интересно, что там за буза такая.

В кабинете уже вовсю распоряжались люди из «мерседеса». Толик еле удержался от смеха, увидев «главного», с победоносной улыбкой демонстративно занявшего кресло руководителя.

Прежнего директора, который все никак не мог успокоиться, а продолжал буянить, стали выталкивать из кабинета. Он был сильно избит, его добротный костюм напоминал теперь какое-то рубище, под глазом расцвел здоровенный фингал. С ним не церемонились, то и дело поддавая с носка. Илья Никифорович все прорывался к своему креслу. Вид нагло ухмылявшегося соперника был ему невыносим.

— Выкиньте его за ворота! — небрежно махнул рукой солидный господин. — Посторонним нечего делать на моем заводе.

Когда приехала милиция, уже ничто не напоминало о происшедших здесь драматических событиях. Даже пятна крови на асфальте были спешно замыты. На проходной стояли уже совершенно другие охранники. К ментам спустился новый директор комбината и показал задокументированное решение арбитражного суда. Стоявший по другую сторону прежний руководитель яростно размахивал другой бумажкой, доказывая, что прежнее решение суда опротестовано и не имеет законной силы.

Ментам надоело выслушивать, эти пререкания, они пожали плечами и уехали.

— А как же побои? — кричал им вслед Илья Никифорович. — Меня же избили!

Офицер милиции посоветовал ему из окна машины:

— Подавайте заявление, будем разбираться. Ждем вас в отделении.

Когда не захотевшие влезать в эти разборки блюстители закона убрались восвояси, Илья Никифорович злобно сверкнул единственным глазом (второй у него основательно заплыл) и пообещал счастливому победителю:

— Ну смотри, Никита, дело еще не закончилось. Так просто я тебе эту кормушку не отдам. Так и знай. Скоро увидишь, что за меня есть кому заступиться.

На что получил высокомерный ответ:

— Смотри не ошибись. За мной тоже люди серьезные стоят.

Обед закончился, и рабочие, вяло обсуждая последние новости, стали расходиться по цехам. Они прекрасно знали, что со сменой руководства их жизнь радикально не изменится.

Родион наблюдал за тем, как Райский тщательно пересчитывает купюры. Настроение у Толика было приподнятым, он даже что-то мурлыкал себе под нос. Закончив, спросил:

— Ну, как? Вы довольны работой?

— Вполне. Эти деньги вами вполне заслужены. Где вы нашли таких пацанов?

Толик поднял сияющие глаза:

— Мои люди — настоящие патриоты. Надежда России! А воспитал их я сам. Без меня они бы сейчас терроризировали улицы или грабили залы игровых автоматов, потому что нынешняя власть лишила их будущего.

Серебряков сделал вид, что заинтересовался:

— Очень точная мысль! Вы сейчас выразили то, о чем я и сам давно думаю. Больно глядеть на нынешнюю молодежь. Обществу она совершенно не нужна. Жаль только, что таких людей, как мы с вами, в России немного.

— Ну почему же, — Толик складывал деньги в кейс, — не так уж и мало. Просто сейчас небезопасно открыто выражать свои взгляды. Но единомышленники есть… — Он широко улыбнулся: — Было приятно иметь с вами дело.

— Мне тоже. Я надеюсь, что наше сотрудничество на этом не закончится.

Толик приподнял брови:

— Что вы имеете в виду?

— Просто этот деревообрабатывающий комбинат не единственная наша проблема…

— Ах, вот как? Хотите заключить новый контракт?

Райский оживился: этот сочинский бизнесмен, похоже, скучать не даст.

— Почему бы и нет? Меня устраивает ваш стиль работы, вас, насколько я понимаю, устраивает гонорар. Не так ли?

Толик слегка склонил голову. Облизнул пересохшие губы. Запах легких денег витал в воздухе.

— В таком случае я могу вам предложить еще одно дело. На этот раз в Краснодарском крае.

— Опасная работа?

— Ничего особенного. Просто кое-кому нужно указать его место. Это связано с переделом курортного бизнеса на Черноморском побережье. Не думаю, что вас интересуют подробности…

Толик покачал головой:

— Меня-то, может, и не интересуют ваши мотивы. Тут вы правы — главное, чтобы моя работа достойно оплачивалась и не шла вразрез с моими представлениями о чести и политическими убеждениями. Но ведь я не один! Мои покровители — тоже люди идейные и глубоко порядочные. Я отчитываюсь перед ними. Так что будет лучше, если вы все же, хотя бы в самых общих чертах, обрисуете ситуацию.

Родион вздохнул:

— Извольте. Нас беспокоит рост частных гостиниц на побережье. Наша фирма контролирует гостиничный бизнес, кроме того, кое-что мы имеем с хозяев, сдающих свои квартиры отдыхающим. Доходы, конечно, не сногсшибательные, но стабильные, и отказываться от них мы не собираемся. Так вот, в последнее время появилась целая плеяда никому не подчиняющихся хозяев небольших частных гостиниц. В основном это кавказцы. Они отбивают лучших наших клиентов, готовых платить по нескольку сотен долларов в день за по-настоящему комфортный отдых. «Черные» создали что-то типа профсоюза и отказываются сотрудничать с нами. Нужно провести несколько показательных акций в предельно жестком стиле.

— Неужели вы сами не можете справиться с кавказцами? — недоверчиво спросил Райский. — Насколько мне известно, кое-какие силенки у вас есть. Слухами, как говорится, земля полнится…

Полтинник понял: Райский недвусмысленно дает ему понять, что знает о своем собеседнике многое. Парень поморщился:

— Если этим займемся мы, то начнется криминальная война. Непременно подтянутся кавказские воры. Длительная бойня никому не нужна, ведь при этом неминуемо пострадает бизнес. Я хочу, чтобы на хозяев самых известных гостиниц наехали люди со стороны. Конечно, наиболее ушлые сразу смекнут, откуда ветер дует, но на подозрения нам наплевать. Ставное, чтобы мы не были замазаны в этом деле в открытую.

— Понимаю. Какая сумма? Прежде чем ответить, учтите, что на этот раз работать придется жестче, чем в случае с комбинатом. Большой риск загреметь за решетку. К тому же эти кавказцы — тоже не овечки. Мы будем вынуждены задействовать все свои силы.

Серебряков назвал заранее оговоренную с Варягом сумму. Она была вдвое выше заплаченной за смену руководства на заводе. Похоже, на Толика это произвело должное впечатление. Он потер раскрасневшийся лоб. Только тут Родион заметил, что костяшки кулаков у него разбиты.

— Интересное предложение. Надеюсь, вы понимаете, что я должен доложить о нем своему, так сказать, начальству. Если оно одобрит, то…

— Будем надеяться, что одобрит. Вы ведь здесь тоже страдаете от засилья кавказцев.

— Это верно. Национальный вопрос остро стоит во всей нашей многострадальной России… Кстати, может быть, будущую акцию следует провести под лозунгом защиты русской нации? Перед этим надо будет идеологически обработать население, чтобы простые люди поддержали наши действия. Сделать это несложно. Например, несколько подонков с ярко выраженной кавказской внешностью надругаются над русской девушкой. В ответ поднимется волна народного возмущения, на гребне которой окажутся ребята из моей школы. Разумеется, инкогнито.

«Вот мерзавец! — поразился Родион. — Такую склонность к провокациям с далеко идущими последствиями еще иметь надо!»

Вслух же он поинтересовался:

— Вы сможете это устроить?

— Конечно. Разумеется, за отдельную плату. Сработаем чисто, не волнуйтесь! — Тут, осознав, что излишне увлекся, он счел нужным добавить: — Впрочем, если мы вообще возьмемся за это дело. В какие сроки должна быть осуществлена операция?

— Чем быстрее, тем лучше. Курортный сезон в разгаре. Впереди самая золотая пора — август. За один этот месяц делается семьдесят процентов всей летней прибыли. Желательно, чтобы к первому числу разъяснительная работа с кавказцами уже была проведена.

— Значит, не будем терять времени. — Толик поднялся. — Я свяжусь с вами, как только переговорю со своими старшими партнерами.

Вечером того же дня Полтинник встретился с Варягом. Разговор происходил в небольшом тихом скверике на окраине города. Владислав положил руку на плечо парня и тепло улыбнулся:

— Ну, давай, бродяга, рассказывай. Вижу, есть чем похвастаться…

— Есть. Они хотят со мной встретиться.

— «Они» — это хозяева Райского? — догадался Владислав.

— Да. Очень заинтересовались. Не хотят, видимо, терять выгодного заказчика. Ухватились за идею с курортами. Этот Райский — профессиональный погромщик. Подонок, каких белый свет не видывал. Но неглуп, и хватка железная…

— Насчет этих школ все подтвердилось?

— Еще как! Там готовят настоящих головорезов. Видел я этих пацанов в деле. Зверье, хоть и сопли еще по колено. Сначала бьют, потом думают. Вернее, вообще не думают. Думает за них Толик. Они на него чуть ли не молятся.

— Как он выглядит?

— Лет тридцати пяти, накачанный, как культурист. Где-то под метр восемьдесят пять ростом. Здоровый лось… В речи мат и феню не использует. А по глазам видно, что чертила конченый и отвязанный.

Владислав размышлял, слушая парня. На душе было тягостно. Родион сработал великолепно, но новости принес скверные. Вот такие люди рвутся к власти! А ведь в этой кодле наверняка найдутся люди и похлеще. Кто такой Райский? Просто жадный громила. Но если в страну в качестве высокопоставленного государственного чиновника вернется Любарский…

— Между тем эти пацаны сидят на наркоте. В свое время. я на это насмотрелся. Не ширево — какие-то сильнодействующие препараты. Возможно, даже кокаин. Плюс жесткая психологическая обработка. Когда эти курсанты идут на дело, то крушат все подряд. По первой команде Райского готовы разорвать на куски любого. Настоящие зомби…

— Огнестрельное оружие у них есть?

— Есть. Причем автоматы. Новые, со складов…

Владислав вполголоса выругался. Куда же это наша доблестная милиция глядела, если прямо под Москвой окопался целый батальон вооруженных отморозков? Ну да, у ментов, как известно, есть дела и поважнее. Например, трясти приезжих без регистрации. А ФСБ? Там народ поизощреннее. Но они тоже молчат. Выходит, прав был Павел Константинович. Кто-то, сидящий очень высоко, надежно покрывает всю эту нечисть.

— Что мне теперь делать, Владислав Геннадьевич? — тихо спросил Серебряков.

— На встречу с хозяевами Райского соглашайся, но в блудни политические не лезь. Делай упор на то, что тебя интересует только бизнес. Райскому еще бабла подкинь в качестве аванса за предстоящую работу. Он заглотит без базара. Жадный, черт. Вообще попробуй скентоваться с ними. Чтобы ваши отношения переросли в дружеские.

— Не хотелось бы, — медленно произнес Полтинник. — Я, конечно, все понимаю, но… Меня с души воротит, даже когда я ему руку пожимаю. Как будто прикасаюсь к огромному мохнатому пауку.

— Не обижай насекомых. У пауков инстинкт. А эти… Эти — душегубы идейные, мать их! Сознательно подонками стали. Я тоже все понимаю, Родион, так что если ты устал…

— Я сделаю все, что надо, Владислав Геннадьевич, — горячо возразил парень. — Ведь если отойти з сторону, то эти твари и дальше будут землю топтать. А вдруг дорвутся до власти? Нет, я пойду до конца.

— Молодец, Родя! Однако зря не рискуй. Будь веста начеку: как только запахнет жареным — сразу сматывайся. И запомни: такие, как Райский, всегда нападают сзади. Никогда не поворачивайся к нему спиной.