Новый передел

ГЛАВА 1

Варяг с трудом разлепил веки и, приподняв голову с подушки, попытался определить, который же сейчас час. Сделать это было непросто — в глазах рябило, да и в комнате стоял. полумрак, поэтому разглядеть положение стрелок па будильнике удалось, только привечав с кровати и поднеся его к самому лицу. Половина десятого. Неужели уже вечер?

Поселившись утром в санатории, Владислав Геннадьевич Щербатов, а на самом деле Игнатов, хотел просто отдохнуть с дороги. А получилось, что он проспал почти одиннадцать часов.

Размяв затекшее тело, он пошел в ванную и долго умывался, чувствуя, как от холодной воды свинцовая муть в голове постепенно рассеивается, а мышцы оживают, приобретая упругость, силу и желание действовать.

Растираясь на ходу полотенцем, Варяг вернулся в комнату и подошел к окну. Повозившись со шпингалетами, открыл балконную дверь. Полной грудью вдыхая живительный морской воздух, вышел на террасу. Повесив влажное полотенце на плечо, он оперся на нагретые за жаркий день бетонные перила и невольно загляделся. Открывшийся ему вид действительно не мог не вызывать чувства восхищения.

До Варяга долетали обрывки фраз веселившихся на набережной людей, радостные выкрики и девичий смех. Прохладный ветерок с моря приятно обдувал разгоряченное тело.

Владислав свесился через перила. Прямо под ним, во дворе санатория находилось летнее кафе. С третьего этажа были видны лишь разноцветные зонтики-тенты, между которыми сновали официантки в коротких юбках и нарядных блузках. От доносившихся ароматов Владислав ощутил нешуточный голод. Ну да, он же с раннего утра ничего не ел! Собирался как следует позавтракать, но усталость и последние бессонные ночи взяли свое…

Еще раз окинув взглядом открывавшееся с балкона великолепие, Варяг вернулся в комнату. Он совсем забыл о принятом недавно решении не курить натощак и машинально потянулся к лежавшей на столе пачке сигарет. Предвкушая первую, самую сладкую затяжку, от которой тело приобретает необычайную легкость и начинает слегка кружиться голова, Владислав присел в кресло. Чиркнул колесиком зажигалки и закурил. Просидел так минут пять, наслаждаясь дымом и стараясь ни о чем не думать.

Затушив выкуренную почти до самого фильтра сигарету, он принялся одеваться. Светлая рубашка, тонкие просторные брюки, легкий пиджак, — черт возьми, наконец-то наступил долгожданный отдых! Прежде чем покинуть номер, Варяг взял-таки в руки свой сотовый телефон. По привычке просмотрел поступившие сообщения и пропущенные вызовы и, положив мобильник в боковой карман пиджака, вышел в коридор.

Ступая по пушистому, скрадывавшему шаги ковру, Варяг начинал чувствовать себя курортником. Его тело и душа жаждали покоя и умиротворенности. Наверное, впервые в жизни Владислав Геннадьевич отдыхал по самой настоящей путевке, будто какой-нибудь ударник при большевиках. Это сравнение позабавило Варяга, и в вестибюль он спустился в прекрасном расположении духа.

Проходя мимо улыбчивой девушки-портье за стойкой, Владислав немного замедлил шаг. Может быть, оставить ей ключ от номера? Нет, пожалуй, не стоит. Хотя большой роли такая предосторожность не играла. Во-первых, он здесь зарегистрирован под чужой фамилией (лишь имя для удобства оставил собственное), а во-вторых, если уж кому-то понадобится проникнуть в его номер, вскрыть хлипкий дверной замок не составит труда. Впрочем, никаких осложнений во время пребывания в санатории Варяг не ожидал, поэтому и приехал в Анапу один, без всякой охраны.

Он не спеша подошел к кафе, присел за ближайший свободный столик и заказал ужин.

Люди, сидевшие по соседству, размеренно потягивали охлажденные напитки, вели неспешную беседу.

Покончив с трапезой и закурив, Владислав по давней привычке маскироваться надел солнцезащитные очки и стал спускаться к набережной.

Лица отдыхающих были веселы и безмятежны, где-то неподалеку играла музыка. Подойдя к парапету, за которым начинался крутой спуск к морю, Владислав медленно двинулся вдоль него.

Море! Варяг невольно вспомнил, как пятнадцатилетним мальчишкой впервые увидел это чудо и был очарован его неповторимой красотой. Сейчас же, спустя несколько десятилетий, восторженные чувства, владевшие им тогда, нахлынули снова. Владислав подумал, как хорошо было бы сейчас сбросить тяжкий груз долгих лет, проведенных в заключении, исполненных непрерывных гонений и жестокой борьбы, и опять превратиться в беззаботного подростка, еще не испытавшего лютой людской злобы и утраты близких, которых любил всем сердцем, но так и не смог сберечь.

Собственно, именно тогда, после первой встречи с морем, и закончилось детство. Казалось, что кто-то одним махом перечеркнул всю его судьбу и зашвырнул наивного мальчика из безоблачной сказки в кромешный ад. Беспредельная малолетка, куда «самый гуманный суд в мире» закинул Владислава за преступление, которое тот не совершал, должна была либо сломить его, навсегда превратив в безвольное, запутанное существо, либо же, закалив в горниле бесчисленных драк его характер, выковать настоящего неустрашимого бойца.

Владислав выстоял. За первым сроком последовал второй, уже вполне заслуженный, потом еще и еще… Босяцкий мир по достоинству оценил его непреклонность, верность себе и данному слову, честность, неустрашимость и поистине несгибаемое упорство, проявленное при противостоянии с администрацией лагерей. Постепенно он поднимался по иерархической лестнице воровского сообщества. Иногда приходилось проливать кровь — и свою, и чужую… Уже в двадцать два года во время очередной отсидки Варяг был коронован — воровская сходка сделала это заочно. А через восемь лет по предложению авторитетнейшего «законника» Медведя Владислава ввели в Большой сход, на котором определялась судьба всего воровского сообщества и его денег.

Так началась его двойная жизнь. Ему сделали пластическую операцию, до неузнаваемости изменив внешность, и переписали биографию. Владислав получил высшее образование, изучил иностранные языки, защитил диссертацию, а впоследствии даже стал депутатом Государственной думы. И тем не менее Варяг продолжал оставаться вором, настоящим «законником», живущим по воровским принципам.

В 1992 году по рекомендации все того же Медведя воры избрали Варяга смотрящим по России, а это означало, что именно ему урки страны доверили управление общаком и важнейшими делами криминальной структуры. Кто-то шустрил на свободе, отдавая часть добытого в общак, кто-то тянул свою лямку по тюрьмам и лагерям, рассчитывая на законный грев от своих вольных братьев… И за всем этим был поставлен следить вор по кличке Варяг — человек новых взглядов и недюжинного ума.

Все эти годы водоворот событий, серьезнейших проблем и текущих дел ни на один лень не давал Владиславу Геннадьевичу расслабиться, почувствовать себя по-настоящему беззаботным и свободным человеком.

Вот и теперь долго наслаждаться прогулкой по набережной Владиславу не удалось. Его одолевали тяжелые мысли и грызли сомнения. Как не допустить раскола в криминальном мире, назревавшего на фоне жестокой борьбы за власть в Кремле? Стоит ли поддерживать нынешний курс правительства? Куда он приведет? Стоящие ли люди сейчас так цепко держатся за штурвал? Куда приведет борьба с олигархическими структурами? Матерые, закормленные фантастическими гонорарами адвокаты легко находят лазейки в законодательстве, и многие уголовные дела против продажных чиновников разваливаются, даже не доходя до суда.

Впрочем, далеко не все в России решается исключительно на правовом паче. Ведь кремлевские в выборе средств не стесняются и не останавливаются ни перед чем. В ход идет все. Когда некоторым из власть имущих пришло в голову что одними законными методами не обойтись, их взоры обратились к криминальному миру. Ставка при этом делалась не на беспредельщиков и отморозков, а на нестоящих негласных хозяев теневой жизни России — всемогущее сообщество воров в законе. Вскоре после этого Варягу и поступило это предложение: используя все свои связи в воровском мире и его необъятные возможности, вплотную заняться политикой. И вот теперь Владиславу предстояло принять нелегкое решение и сделать окончательный выбор. Но для этого нужна ясная голова, тишина и покой вокруг. Чтобы как следует все обдумать. И не промахнуться…

Погруженный в свои мысли, Варяг, сам того не замечая, приблизился к тому месту, где заканчивалась выложенная плитами набережная. Он остановился, огляделся по сторонам и направился к скамейке, расположенной под раскидистым деревом, но его опередила какая-то юная парочка. Парень с девушкой были увлечены друг другом, не замечая никого вокруг.

Не желая нарушать их уединение, Владислав решил спуститься к самому морю, тем более что лестница, ведущая вниз, находилась рядом.

Пляж был пуст, лишь неподалеку, метрах в тридцати от него, у самой кромки воды сидела девушка. Она задумчиво смотрела вдаль, туда, где за горизонтом только что скрылся солнечный диск. На коленях у нее лежала книга. Длинные черные волосы волнами спадали на обнаженные плечи. Невольное любопытство заставило Варяга подойти поближе.

Девушка не сразу заметила незнакомого мужчину. Поначалу она лишь равнодушно скользнула по нему взглядом и опять повернулась к морю, но потом посмотрела на Владислава более заинтересованно. Что-то не объяснимое словами привлекло ее внимание к этому человеку. Он не спеша приближался к ней. Когда между ними оставалось лишь несколько шагов, Владислав произнес в общем-то ничего не значащую фразу:

— Я вас прекрасно понимаю. От такого заката невозможно оторвать взгляд.

Незнакомка серьезно посмотрела ему прямо в глаза и, поправив непослушный локон, ответила так просто, как будто они были уже давно и хорошо знакомы:

— Красиво! Рядом с этим великолепием чувствуешь себя маленьким восторженным ребенком.

Теперь Варяг смог рассмотреть ее получше. На вид девушке было лет двадцать пять. Ее глубокий бархатный голос взволновал Владислава, и какое-то время он просто вслушивался в музыку интонаций. Затянувшуюся паузу нарушила набежавшая волна. Незнакомка поспешно вскочила, подхватив край платья и пару изящных туфелек, и отошла на несколько шагов от воды.

— Откуда вы? — спросил Владислав, опускаясь на корточки рядом с девушкой.

— Вас интересует, из каких мест я приехала или где остановилась? — ответила она вопросом на вопрос.

— И то и другое.

— А почему вы решили, что я откуда-то приехала? Может быть, я местная.

— Этого быть не может, — усмехнулся Варяг. — Люди, живущие на побережье, не сидят у моря часами, любуясь закатом. Чаще всего моря они просто не замечают.

Девушка передернула плечами:

— Не знаю, возможно. Но мне кажется, что морем можно любоваться всегда. Даже если бы я прожила на берегу десятки лет, все равно не переставала бы им восхищаться. Оно всегда разное. Я еще в детстве заметила это. Вечером оно одно, ночью — другое, утром и днем — третье…

— И какое же море сейчас?

— В это время суток оно угасающее. Ночью оно будет спать. Утром проснется и станет искриться и бурлить…

— Настоящая поэзия. Вы случайно стихи не пишете?

Она покачала головой:

— Нет. Но очень люблю читать. Скажите, как вас зовут?

— Владислав. Простите, а вас?

— Мария. Скажите, Владислав, разве вам удобно сидеть в такой позе? Ну, вот так, на корточках… Ноги же затекают и устают.

Для Варяга, как и для всякого каторжанина с солидным тюремным сроком за плечами, сидеть на корточках было нетрудно, он мог провести в таком положении хоть несколько часов подряд.

Вставая, он улыбнулся:

— Если честно, то порядком неудобно. — Он принялся раздеваться. — И часто вы сидите вот так, на берегу?

— Каждый вечер. Хотелось бы и ночами, но с наступлением темноты здесь становится слишком шумно. Скоро сюда придут толпы отдыхающих, так что спокойно полюбоваться морем не получится.

— Тем более такой красивой девушке. Наверняка все кавалеры спешат познакомиться с вами!

— Случается и такое. Впрочем, люди здесь по большей части вежливы и доброжелательны. Особенно навязчивых я до сих пор не встречала. Может быть, мне просто везет…

Варяг посмотрел на горизонт. Уже почти совсем стемнело, на небосклоне одна за другой начали зажигаться звезды. Воздух с заходом солнца заметно посвежел, но все же не настолько, чтобы стало по-настоящему прохладно.

Он размялся и сказал:

— Пойду искупаюсь. А вы не хотите?

Девушка покачала головой:

— Да нет, я уже…

Варяг сразу же нырнул в воду. В тело тут же впились сотни ледяных иголочек. Для того чтобы согреться, он энергично заработал руками и ногами. Холод прошел, и наступила блаженная истома. Казалось, что все сомнения и проблемы остались позади, а здесь, на глубине, царят лишь покой и тишина.

Он вынырнул на поверхность, с удовольствием вздохнул полной грудью и, наслаждаясь каким-то совершенно неправдоподобным чувством свободы, не спеша поплыл прочь от берега. Он то и дело опускал голову под легкую волну, желая полнее ощутить освежающую прохладу моря.

Накупавшись вдоволь и решив, что на первый раз вполне достаточно, Владислав повернул к берегу и заметил, что девушка, с которой он познакомился десять минут назад, еще не ушла. Она стояла у края прибоя и не отрываясь смотрела в его сторону. Варягу почему-то показалось, что от нее веет какой-то щемящей грустью.

Выйдя из воды и одевшись, он спросил:

— Еще не передумали? Вода просто великолепна!

Девушка ничего не ответила ему.

Варяг посмотрел на нее и подумал, что продолжение знакомства поможет ему отвлечься. Стряхивая капли морской воды, он поинтересовался вновь:

— Так откуда же вы?

— Я живу в Краснодаре. Вернее, жила. Теперь я так часто бываю в Москве, что уже считаю ее родным городом.

— Значит, мы с вами — почти земляки. Я столько лет провел в Москве, что уже и забыл, где родился на самом деле.

Пляж постепенно наполнялся отдыхающими. Несколько молодых людей с разбега кинулись в морс, подняв целые фонтаны брызг. Воздух наполнился звонким хохотом и притворными девичьими взвизгиваниями.

Владиславу показалось, что его новая знакомая собирается уйти. Опережая ее, он нарочито небрежно спросил:

— Послушайте, Мария, как насчет того, чтобы где-нибудь посидеть вместе?

Мария нерешительно ответила:

— Даже не знаю, Владислав…

Девушка смотрела на Варяга с сомнением и тревогой. Он запротестовал:

— Поверьте, у меня и в мыслях не было обидеть вас!

— Если честно, я голодна.

— Вот и отлично.

Обувая туфельки, Мария потеряла равновесие, и ей пришлось опереться на руку предусмотрительного кавалера.

— Спасибо, — смущенно улыбаясь, поблагодарила его Мария. — Ну что, идем?