Новый передел

ГЛАВА 26

— Ты уверен, что хочешь пойти туда один? — лениво спросил Сержант у сидевшего за рулем Полтинника.

— Только так, — подтвердил парень, выруливая на шустовавшую в этот поздний час автостоянку. — Я вообще не хотел, чтобы мы вдвоем ехали. Владислав Геннадьевич настоял. Не понимаю, неужели я один не смогу управиться? Я уже раз десять встречался с этим Райским, и все проходило нормально. Что может измениться?

— Владислав зря говорить не будет, — веско ответил Сержант, внимательно вглядываясь в пятиэтажное здание спортивно-оздоровительного комплекса. — На нас сейчас идет жесткий прессинг. Видишь, что творится? Со всех сторон обложили!

— Вижу, — вздохнул Родион.

Да, ситуация скверная. Похищенная Мария до сих пор не была найдена. Более того — на связь с Варягом никто не вышел. Не поступило никаких предложений: условий, требования выкупа — ничего. Девушка как в воду канула. Владислав подключил к ее поиску всех, кого мог, но пользы это не принесло.

Убит Павел Константинович, верный союзник Варяга, поддержка которого значила очень многое. Киллеры действовали грубо, навалили гору трупов. Топорная и очень рискованная работа. Обычно на таких тузов, как Павел Константинович, не замахиваются. Если кто-то решился на покушение, то знал, на что идет и что за этим неминуемо последует.

На сторонника Варяга Закира Большого обрушилась вся ментовская карательная машина. Его людей хватали по малейшему поводу, а зачастую и без него и кидали за решетку. Менты не церемонились ни с кем. Пацанов жестоко избивали, ломая им ребра и челюсти. Казалось, что откуда-то сверху отдана команда «фас!».

— А почему он назначил тебе встречу именно здесь? — спросил Сержант.

— Ну, во-первых, мы уже базарили с ним в «Кристалле». Место знакомое. А во-вторых, насколько я понял, у Толика здесь что-то вроде офиса.

Сержант посмотрел на часы. Двадцать три пятьдесят. Поздновато для деловой беседы, но самое время для убийства.

— Ты вооружен?

— Нет. Зачем? Я уверен в том, что мне ничего не угрожает. Этот Райский у нас на крючке. Небось предвкушает уже солидный гонорар, денежки подсчитывает. Я всегда платил ему щедро.

— И все же возьми, — Сержант достал из кармана небольшой ПСМ и протянул его парню, — пригодится. Для ближнего боя «пушка», но мочит будь здоров, хоть и мелкашка.

Серебряков вздохнул, но требование выполнил. Он знал, что Степан Юрьев очень опытный и обстоятельный человек, особенно в таких делах. Варяг послал его на встречу для прикрытия Родиона. Владислав решил подключить Райского к розыску Марии и устранению недругов. Естественно, использовать Толика с его боевиками было решено «втемную». После того как Закир Большой оказался по рукам и ногам связан непрерывной милицейской слежкой, Владислав почувствовал нехватку живой силы.

— Ладно, я пошел. — Полтинник взялся за ручку дверцы.

— Давай. Будь осторожен. И вот еще что… При малейших признаках опасности сразу же пошли мне вызов по телефону. Просто нажми на кнопку, и все. Не надо ничего говорить. Я пойму, что тебе нужна помощь. Сними блокировку клавиатуры прямо сейчас и набери мой номер. Сделай это, чтобы я видел. Вот так… Все, теперь можешь идти.

Родион вышел из машины и направился к входной двери. Сквозь стеклянную стену пробивался неяркий свет. Судя по всему, его уже ждали. Никакой опасности Серебряков не чувствовал и был полностью уверен в себе.

Едва он подошел к двери, та приоткрылась. Двухметровый, абсолютно лысый мужик радушно улыбался.

— Я к Толику. Вас должны были предупредить.

— Знаю, — дверь приоткрылась шире, — проходи. Он тебя ждет.

Внутри было тихо. Полуночный холл казался громадным и таинственным, отдаленные его части были полностью погруженными в темноту.

Шаги гулко отдавались в ночной тишине. Здоровяк махнул рукой:

— Следуй за мной. Он на втором этаже. Ты один приехал?

Родион ответил не задумываясь:

— Конечно, один. А кого я должен был с собой прихватить?

— Нет, все правильно, — осклабился гигант, — пошли.

Они поднялись на второй этаж. Полтиннику не понравилось, что возле входа в тренажерный зал он увидел двух парней, одетых в камуфляжные брюки и майки защитного цвета. Похоже, эти ребята были боевиками Толика из пресловутой школы подготовки молодежи. От их холодных, откровенно враждебных взглядов Родиону стало не по себе. Он имел возможность наблюдать этих умелых и жестоких волчат в деле и знал, что по одной команде Райского они разорвут на куски любого.

— Заходи! — Лысый, по-прежнему улыбаясь, показал рукой на следующую от тренажерного зала комнату.

Серебряков шагнул в приоткрытую дверь и оказался в тренерской. На стенах висели какие-то грамоты, на полочках красовались кубки. За большим письменным столом сидел Райский. Он говорил по телефону и, едва увидев вошедшего, указал ему на стул.

— Да-да, конечно. Он здесь сейчас, рядом со мной. Ага. Все понял…

«Это он обо мне, что ли? — подумал Родион. — Скорее всего, да. С кем, интересно, этот Райский разговаривает?»

Закончив, Толик положил мобильник на стол. Привстал, протягивая для пожатия руку. Серебряков потянулся ему навстречу, но сказать ничего не успел. Ладонь Райского внезапно превратилась в крепко сжатый кулак. В голове Полтинника вспыхнуло, и на несколько секунд он потерял сознание.

Поняв, что лежит на полу, Родион попробовал вскочить на ноги. Его тут же шатнуло в сторону. Комната раскачивалась, перед глазами всплывали то яркая лампа, то кубки на полках, то фигура инструктора. Ухватившись за стену, он обрел некоторое равновесие.

— Что, кретин, думаешь, ты самый умный? — Голос, доносившийся до Полтинника откуда-то издалека, был злым, в нем явственно звучали издевательские нотки. — Ты кого, сука, вокруг пальца обвести задумал?

Серебряков понял, что его раскрыли. Вспомнил о лежавшем в боковом кармане пиджака пистолете. Если успеть незаметно дотянуться до него, то можно уложить Райского, а потом, возможно, и всех остальных.

Родион покачал головой:

— Ты что, братан? За беспредел ответишь!

Лицо Толика исказила кривая усмешка:

— Ах ты, тварь! Решил «непонятку» включить?! Ничего! Ты, сука, у меня по-другому запоешь, когда я в твою тупую башку начну гвозди заколачивать!

Полтиник опустил руку в карман и снял пистолет с предохранителя. Райский заметил это движение. Глаза его сверкнули, и он яростно крикнул:

— Мамонт!

Стоявший в дверях лысый громила тут же схватил Родиона за плечо и рывком развернул к себе. Боковой удар правой рукой в челюсть был так страшен, то парень пролетел несколько метров и врезался в стену.

— Что там у него в кармане? А ну-ка… Волына! Ты то, дурак, не обыскал его? А если бы он успел дотянуться? Обоих положил бы, как куропаток…

Боль в сломанной челюсти была настолько сильной, что Серебряков нс смог удержаться от стона. Он слышал, как над ним топчутся, чувствовал прикосновения грубых рук, обыскивавших его.

Ничего сделать он не мог. С каждой секундой все сильнее накатывала тошнота.

— Он живой хоть? Смотри, если убил, сам вслед за ним отправишься…

— Нет, вроде дышит. Живой. Куда его? В подвал?

— Погоди, я с ним сперва побазарить хочу. Эй ты! Очнись! Слышишь меня?

Родион с трудом разлепил налившиеся свинцом веки. Толик склонился над ним, до него было не более полуметра.

— Ну что, лох, очухался? Значит, так, времени у тебя мало… Именно у тебя, а не у меня, я не оговорился. Если не расскажешь все, о чем я тебя спрошу, то будь уверен, что легкой смертью не умрешь… Говорить мы с тобой будем о Варяге.

Полтинник, превозмогая боль, с трудом выдавил:

— Ты ошибся… Я не знаю никакого Варяга… Это беспредел, и ты ответишь за него.

Райский выпрямился и пробормотал:

— Не хочешь, значит, по-хорошему… Что ж, дело твое. Мамонт, позови пацанов. Грузите его в тачку с черного хода. К нам на базу поедем. Я из этой гниды всю душу выну! Еще не таким крутым языки развязывал…

Короткий звонок раздался минут через двадцать после того, как Родион скрылся за дверями спортивного комплекса. Степан досадливо выругался. Ведь чувствовал же, что нельзя парня одного посылать! Выходит, этот Райский заподозрил что-то. Выстрелов слышно не было, значит, спеленали Полтинника тепленьким, как младенца. ПСМ шмаляет звонко, в ночной тишине обязательно бы донеслось эхо выстрела. Прозвонить все же успел. Значит, жив еще. И то хорошо…

Сержант достал из кобуры «магнум» — мощный полуавтоматический пистолет сорок четвертого калибра, длинный ствол которого снабжен снизу тяжелым компенсатором. Стрелять из такой массивной пушки было одно удовольствие: ход курка мягкий, а отдача почти не ощущалась.

Прижимая пистолет к бедру, чтобы хромированная сталь предательски не блеснула в свете фонарей, Сержант вышел из машины и огляделся. Вокруг царила тишина. Слышны были только далекие звуки засыпавшего города, неподалеку однообразно мигал желтый глаз светофора.

Интересно, где здесь черный ход? Скорее всего, торце здания или вообще с обратной стороны. Степан, по-прежнему пряча пистолет, направился к «Кристаллу».

На втором этаже в одном из окон горел свет. Наверное, они сейчас там. Сержант остановился. Что делать? Можно, конечно, подождать, пока ситуация прояснится сама собой, но вдруг именно в этот момент Родиона пытают или даже убивают? Этот неглупый парень понравился ему, и он, так сказать, «взял над ним шефство». Нужно вытаскивать его любой ценой…

Степан обошел здание и остановился возле черного хода. Увидел тускло освещенное крыльцо и неприметную дверь. Неподалеку стоял микроавтобус. За его лобовым стеклом Сержант разглядел плававший светлячок. Похоже, это курил водитель. Стараюсь держаться в тени росших рядом кустов, Степан: тал приближаться к машине. Его могли обнаружить, но он сознательно шел на риск. Человек в микроавтобусе — наверняка из той же компании, что захватила Полтинника. Он поможет ему освободить парня!

Последние метры Сержант преодолел согнувшись и чуть ли не на корточках. Из открытого окна микроавтобуса клубами валил сигаретный дым, слышалась какая-то музыка. Прижавшись к борту, Степан немного передохнул, потом резко распрямился. Он протянул вооруженную руку в открытое окно кабины и ткнул стволом пистолета в лицо водителя. Сразу же оглядел салон. Если бы там был кто-нибудь еще, участь шофера была бы решена. Но больше никого не было.

— Спокойно. — Сержант для пущей убедительности взвел курок. — Медленно открой дверь. Только не торопись.

Водитель подчинился. Степан сел на его место. Шоферу пришлось подвинуться. В полутьме лицо его было видно плохо. Вроде молодой. Степан услышал, как у него от страха стучат зубы.

— Сколько их там? — Степан кивнул в сторону комплекса. — Говори, не бойся. Раз ты еще жив, то у тебя есть шанс остаться в живых и дальше. Ну?

— Трое… Нет, четверо. Толик, двое наших ребят и Мамонт… Боксер…

— Чего они хотят? Ты знаешь, для чего вас вызвали?

— Да. Нужно отвезти на базу того, кто придет к Толику на встречу. Он — предатель.

— Та-ак, понятно. Как ты с ними связываешься? Ну, со своими…

— Я могу позвонить им по мобильному.

— Хорошо, сейчас ты это сделаешь. Только… Кстати, как тебя зовут?

— Петя.

— Значит, так, Петр. Видишь пушку? Это — сорок четвертый калибр. Одиннадцать миллиметров, по-нашему. После этих пуль остаются такие дырки, что от сквозняка простудиться можно. Если ты вдруг пикнешь не то, что нужно, я тебе выстрелю в колено. Вот сюда. Ты до конца жизни будешь ходить на костылях, если не умрешь от болевого шока еще до приезда «скорой».

Петя тяжело задышал. Приглядевшись, Сержант понял, что ему от силы восемнадцать лет. «Пацаны же совсем! — со злостью подумал он. — Кого же эти суки в кровь втравливают!»

Чтобы отогнать непрошеную жалость к этому мальчишке, Сержант нарочито сурово приказал ему:

— Доставай мобильник. Сейчас своим друзьям звонить будешь. А на будущее мой тебе совет: выбирай себе приятелей тщательнее.

Телефон у него не забрали. Родион чувствовал, как пластмассовая коробочка давила ему на ребро. Райский отобрал лишь пистолет и на этом успокоился.

Возле него топали, ходили, суетились… Похоже, Райский не рассчитывал сюда возвращаться. Он собирал какие-то бумаги: одни складывал в папку, другие яростно рвал в клочья, некоторые даже сжигал. Все это время Полтинник потихоньку подбирался к карману. Резких движений не делал, чтобы не привлечь к себе внимания.

Есть! Он через материю нащупал кнопку вызова и нажал на нее. Все, он сделал все, что мог. И сделал это вовремя. Через несколько секунд вошли двое бойцов, грубо заломили ему руки за спиной и защелкнули на них наручники. Они сдавили запястья так сильно, что Серебряков вскрикнул от боли.

— Молчи, урод! Еще не так запоешь, когда я тобой займусь в подвале. Готовься… Барт, засунь ему что-нибудь в пасть. Кляп сделай из полотенца. А то как бы он но пути не заорал.

— Так ночь же… Кто услышит?

— Все равно. В таких делах мелочей быть не должно. На них и сгорают всякие умники вроде тебя.

Когда Родиона со скованными руками и кляпом во рту грубо подняли на ноги, Райский уткнул ствол пистолета ему в щеку:

— Сейчас мы с тобой прокатимся в одно место. Чтобы без фокусов! Одно неверное движение и я стреляю. Понял? Вперед! Барт, Линя, подстраховывайте его с боков. За локти возьмите… Вот так.

Серебряков гадал, успеет ли Сержант предпринять что-нибудь. Если его посадят в машину и повезут — то все конец. Жестокая смерть ему гарантирована. Умирать не хотелось, но еще больше смерти Полтинник боялся не выдержать изощренных пыток и заговорить…

Закончив разговор, Петр положил мобильник на приборную доску и повернулся к Сержанту:

— Они скоро выйдут. Ваш человек жив, но, похоже, ранен: они волокут его на себе. Приказали мне заводить мотор, чтобы в любую минуту можно было тронуться. Поедем в лес, на базу.

Парень замолк. Степан велел ему:

— А ну-ка пригнись, Петя. Не бойся, я тебя только вырублю. Убивать не буду, обещаю. Голова потом поболит, и все. Давай быстрее, сейчас твои друзья появятся.

Петр со вздохом склонил голову и сжался в ожидании удара. Рукоятка тяжелого «магнума» обрушилась ему на затылок, и он, обмякнув, словно тряпичная кукла, повалился с сиденья на пол. Сержант бил сильно, чтобы гарантированно отключить сознание парня не меньше чем на пять — десять минут.

После этого он убрал пистолет, взялся за руль и повернул ключ зажигания.

Тихонько заурчал мотор. Степан не отрываясь смотрел на железную дверь, которая вот-вот должна была отвориться.

Сначала послышалась какая-то возня, потом заскрежетал замок. Дверь распахнулась тихо, без скрипа. Первым на крыльцо вышел здоровенный лысый мужик. Он поспешно огляделся и двинулся к машине.

Вслед за ним показались еще три человека. Посередине шел Полтинник, с боков его держали двое в камуфляжных брюках и зеленых майках. Родиона тащили волоком, руки его были заведены назад и там либо скованы наручниками, либо связаны. Он едва передвигал ноги. Наметанный взгляд профессионала сразу же определил, что парень не ранен, а только сильно избит.

Замыкал шествие высокий, атлетически сложенный мужчина. В руке он держал связку ключей. Он немного потоптался на крыльце, потом стал запирать дверь. Степан, не отрывая внимательного взгляда от приближавшихся людей, вытащил пистолет. Курок был уже взведен, оставалось лишь нажать на спусковой крючок.

Ему не понравилось, что вышедшие из «Кристалла» люди разделились. Двое с Родионом направлялись к задним дверям автобуса, а лысый стал обходить кабину. При этом пристально вглядывался в лобовое стекло. Да, полноватый Степан никак не был похож на юношу, который лежал сейчас на полу без сознания.

Сержант понял, что время пришло. Он вскинул пистолет и, целясь великану в грудь, выстрелил прямо через стекло. Тот взмахнул длинными руками и завертелся на месте. Степан уже разворачивался к бойцам, тащившим Серебрякова. Он специально первым убрал громилу, чтобы остальные растерялись хотя бы на несколько секунд.

Расчет его оказался верным. Парни, волочившие Родиона, услышав выстрел, сразу выпустили его из рук и схватились за оружие. Полтинник тут же упал на асфальт.

Теперь Сержант мог действовать, не опасаясь в пылу перестрелки зацепить своего. Он перемахнул из кабины в салон и, выставив пистолет в окно, открыл огонь.

Противники уже успели выхватить свои пистолеты, когда на них обрушился град свинца. Один из них испуганно крикнул:

— Ты чего, Петька?! Офонарел?! Это же мы!

В считаные секунды Сержант растратил все остававшиеся в магазине патроны и, упав на пол, спешно сменил обойму. Потом ужом прополз к задней двери и, открыв ее, кубарем выкатился на асфальт. В ту же секунду микроавтобус оказался буквально изрешечен пулями, несшимися со стороны комплекса.

Это стрелял Райский. Упав на колено и держа пистолет обеими руками, он разрядил в машину всю обойму своей «беретты». Толик не понимал, почему водитель открыл огонь, он просто устранял возникшую опасность.

Степан некоторое время пролежал неподвижно. Когда грохот выстрелов стих, он вскочил на ноги и, пригибаясь к земле, помчался в сторону комплекса. Мимоходом отметил, что оба человека, тащившие Родиона, убиты наповал. Это хорошо — значит, в тылу у него никто не остался. Сам Полтинник, похоже, пытался встать.

— Лежи, не дергайся! — крикнул ему Степан, ловя в прорезь прицела фигуру человека возле крыльца.

Перезаряжая пистолет, Райский увидел, что к нему несется какой-то невысокий мужик с пистолетом в руке. Пуля обожгла Толику лицо. Он отшатнулся и тут же распластался на земле. Высокое крыльцо пока прикрывало его, но что будет, когда противник подбежит ближе? Райскому стало не по себе. За всю свою карьеру он еще не встречался с таким упорным, и умелым врагом. Толик поднял руку с «береттой» и, согнув кисть, стал ожесточенно нажимать на курок, никуда особенно не целясь.

Огонь стал таким плотным, что Сержант вынужден был прервать свою стремительную атаку. Человек, засевший за крыльцом, палил наугад, но, поскольку расстояние между ними было невелико, существовал риск получить шальную пулю.

По тому, как беспорядочно стрелял не желавший показываться из своего укрытия противник, Сержант понял, что у того полностью сдали нервы. Действительно, Толик давно не чувствовал такого всепоглощающего страха. Все его люди убиты. А теперь, похоже, настанет и черед самого Райского! Что за терминатор выскочил из машины?!

Когда паника достигла предела, Толик, выпустив наугад последнюю пару пуль, стал стремительно уползать вдоль стены. Потом он вскочил и, петляя, как заяц, понесся прочь, надеясь на спасительную темноту.

Степан выстрелил ему вслед, но сделал это потешно, навскидку. Бежавший человек растворился во тьме. Степан оглядел поле боя. На земле лежали четыре тела. Только Родион подавал признаки жизни.

— Как ты? — спросил Степан, подходя к парню. — Вижу, что скверно. Встать сможешь?

Серебряков с трудом поднялся на ноги. Попытался выплюнуть кляп и тут же замычал от боли.

— Подожди, дай я… Вот так. — Степан аккуратно вытащил плотно скрученную материю изо рта парня и отшвырнул в сторону. — Челюсть сломана?

Полтинник кивнул. Вся нижняя часть его лица раскалывалась от боли.

— Обопрись на меня. Нужно сваливать. Пальба была нешуточная. Один шустрым оказался, ушел, гад. Кстати, у кого ключи от наручников? Не знаешь? Ну ладно, я в машине их сниму. Пошли…