Новый передел

ГЛАВА 31

Вломившись в комнату, Кнут увидел метнувшийся силуэт и, ничего толком не разобрав, вскинул ружье и нажал сразу на оба курка. Сдвоенный выстрел едва не разорвал его барабанные перепонки.

Зазвенело вдребезги разбитое зеркало. Ошалевший Кнут вытаращил глаза. Неужели он потратил два заряда на обычное трюмо? Вот идиот, выходит, палил по собственному отражению. Он переломил цевье обреза, и эжектор тут же вытолкнул дымившиеся гильзы на пол. Пока он оглядывался по сторонам, перезаряжая двустволку, в комнату ворвался Арнольд.

— Готов? — прорычал он, водя «вальтером» по сторонам.

Он подскочил к двери ванной и пинком распахнул ее, выбив при этом слабенький замок. Приготовившись стрелять, ринулся внутрь.

Ванна была отделена непромокаемой занавеской. За ней хлестала вода, но хоть что-нибудь разглядеть сквозь нее оказалось невозможно. Недолго думая, Арнольд с ходу выпустил в нее половину обоймы, стараясь накрыть свинцом все пространство за ней.

Потом, все еще держа пистолет наготове, резко отдернул в сторону полупрозрачную занавеску. Он хотел сделать контрольный выстрел. И застыл. В ванне никого не было… Из включенного на полную мощность крана хлестала вода, которая уже переливалась через край и стекала на пол.

Арнольд обернулся. В лоб ему был направлен пистолет, который держал в руке стоявший у стены абсолютно голый, худой как скелет пожилой мужчина. Парень увидел, что Профессор близоруко прищурился. Потом сверкнула молния и наступила чернота…

Прострелив своему несостоявшемуся убийце голову, Профессор выскочил из ванной. Кнут как раз хлопнул цевьем перезаряженного ружья, приведя его в боевое состояние. Увидев человека, которого после серии выстрелов в ванной он считал мертвым, вскинул обрез. Через секунду его правое плечо было прострелено навылет. Оружие с глухим стуком упало на ковер.

— Следующим выстрелом я разнесу тебе башку, — пообещал Профессор, осторожно приближаясь к Ивану и не забывая при этом поглядывать в сторону двери, ведущей в коридор. Глядя в помутневшие от боли глаза Ивана, он спросил:

— Сколько вас там? Это приказ Райского?

Кнут не отвечал. Боль в раздробленной кости становилась все сильнее. От обнаженной тощей фигуры с пистолетом исходил отчетливый запах смерти, крови и пороховой гари.

— Ну что, похоже, нам придется пройтись…

С этими словами Профессор зацепил лежавшую на тумбочке опасную бритву, одним движением пальцев раскрыл ее и приставил лезвие к сонной артерии Ивана. В другой его руке был по-прежнему зажат пистолет.

— Спиной ко мне! — процедил Профессор. — Если дернешься или попытаешься крикнуть — перережу глотку.

Прикрываясь Иваном как щитом, Профессор стал подталкивать раненого к выходу. Опасная бритва все еще была прижата к горлу заложника, а пистолет направлен в сторону коридора.

— Спокойно, — прошипел старик Ивану прямо в ухо. — Мы выходим.

Шаг, еще шаг. За дверью никого не было.

— Где остальные? — Профессор слегка надавил лезвием на сонную артерию Ивана.

Как будто в ответ на его вопрос, на лестнице послышался топот. Это бежали разбуженные выстрелами четверо бойцов, которые отдыхали после ночного дежурства. Снизу донеслось:

— Кто стрелял?! В чем дело? Ванька, ты где?

Профессор приготовился стрелять.

— Крикни им, чтобы поднимались побыстрее!

Показавшийся на втором этаже парень был полуодет и безоружен. Остальные были «экипированы» не лучше и представляли собой отличные мишени.

Вдруг где-то сзади оглушительно грохнул выстрел. Профессора с такой силой швырнуло на Ивана, что тот не удержался на ногах, споткнулся и упал на пол. На Кнута полилась какая-то отвратительная жижа. Он повернулся и, содрогаясь от омерзения, попытался сбросить с себя труп. Голова Профессора была размозжена, отсутствовала вся верхняя часть черепной коробки.

Иван увидел Райского с ружьем в руках. Тот улыбался во весь рот:

— Чего со жмуриком обнимаешься? Понравился он тебе?

Подоспевшие парни оттащили мертвеца и помогли Кнуту подняться на ноги. Перебитая рука его болталась, как плеть, он был весь забрызган кровью.

Райский передернул затвор своего помповика. На пол полетела стреляная гильза. Толик был возбужден:

— Прошел мимо меня — и не заметил! Подставился, профессионал хренов! Я сделал его, как сопливого мальчишку! Как там Арнольд? Готов? Жаль. А ты, Ваня? Как же ты так облажался, что позволил вывести себя, как телка на бойню? Ничего, сейчас занюхаешь «коксом», а потом мы тебя перевяжем. Если понадобится — и к врачу свозим. А вы, пацаны, чего встали? Тащите этого «всадника без головы» вниз. Вечером, как стемнеет, утопим. Арнольда — туда же. Его доля на всех делится. Так что все путем! Потом зачистим тут…

— Живой? Посмотри, дышит?

— Вроде да… Но воды наглотался. Нужно искусственное дыхание делать.

— А ты умеешь? Вот как нужно! Ноги сгибай в коленях. Сильнее. А я на грудь давить буду, на сердце…

Голоса, доносившиеся до Владислава сквозь плотную вязкую пелену, были с характерным кавказским акцентом. Он все еще ничего не видел и находился в каком-то полубредовом состоянии. С его телом что-то делали, переворачивали, куда-то давили. Вся эта суета раздражала. Хотелось одного — забыться. Чтобы его оставили в покое и дали спокойно уснуть. Но Владислава продолжали безжалостно тормошить, возвращая па эту грешную землю.

Потом его сотряс мощный рвотный спазм. С каждым толчком измученного тела Владислав все больше приходил в себя.

— Живой! — радостно закричал кто-то неподалеку. — Раз блюет — значит, живой.

Владислав открыл глаза. На него с тревогой смотрели двое. Он приподнялся на локте.

Варяг лежал на палубе катера, который находился уже довольно далеко от берега и плыл полным ходом.

— Куда мы? — еле ворочая языком, спросил Варяг.

— На тот берег, — пояснил один из дагестанцев. — Эти шакалы из джипа вернулись. Где их хозяин?

Варяг вспомнил, как тело задушенного Мосла медленно опускалось на дно водохранилища, и махнул рукой. Все-таки он раздавил эту гадину. Но как же Маша? Неужели цепочка оборвалась?! Шатаясь, Владислав с трудом поднялся на ноги. Чтобы не упасть, ему пришлось опереться о плечо дагестанца.

— Где телефон? Ну, трубка этого Мосла…

— У меня, — второй кавказец, который вернулся в рубку, чтобы встать у руля, выглянул из открытой двери. — Я у Хозы взял. Его тело мы занесли в каюту.

Владислав взял протянутую ему трубку, снял блокировку и стал листать телефонный справочник. Все номера были зашифрованы. Напротив них стояли какие-то непонятные буквы.

Что делать? Звонок от человека Мосла может раздаться в любую минуту. Если ответит чужой голос, тот наверняка заподозрит неладное и прервет связь. Допустить этого ни в коем случае нельзя. А вот засечь звонок… Если иметь соответствующую аппаратуру, то можно определить, где в данный момент находится абонент. И сделать это нужно оперативно, иначе теряется всякий смысл. Кто может помочь ему? Закир? Он и сам сейчас прижат, шагу свободно ступить не может. Эх, был бы жив Павел Константинович… Но ведь есть Виноградов! Вот кто располагает всем необходимым. Нужно немедленно обратиться к нему!

Варяг скомандовал дагестанцам:

— Пацаны, врубайте полный ход! Сейчас главное — как можно быстрее добраться до берега. А потом в город. Дорога каждая секунда!

Бойцы поспешили выполнить приказ, и катер на всех парах понесся к берегу. Варяг тем временем связался с Виноградовым и рассказал ему обо всем.

— Раз плюнуть, — ответил тот, выслушав просьбу. — Мы сможем засечь его. Только желательно, чтобы обе трубки при пеленговании работали как можно дольше. Тогда место будет определено точнее. Может быть, выслать навстречу машину?

— Было бы неплохо. Наш микроавтобус остался на другой стороне водохранилища. К тому же мы. тут немного намусорили. Пришлось пострелять…

— Вот как? Скверно… Убитые, раненые есть?

— Не без этого… Но обнаружить удастся только одно тело. Это мой человек. Его застрелили, едва он сошел на пристань. А так… Где-то поблизости крутится джип с автоматчиками. Имейте это в виду.

— Понятно. Сейчас свяжусь с местными. Через пять минут перезвоню и сообщу номер машины, на которой вас привезут ко мне. Вы один?

— Нет. Со мной еще два человека. Люди Закира.

— Оружие есть? Если да, то советую немедленно от него избавиться. Даже перочинный ножик в воду бросьте. О стволах и не говорю… Если там была перестрелка, то врубят план «Перехват». Ничего серьезного вам, конечно, не грозит — вы будете под прикрытием, но лучше, если в город вы приедете «чистыми». Вам же дорого время? Значит, лишние осложнения ни к чему.

— Я все понял, Александр Иванович… Жду звонка.

Ожидание затягивалось. От выпитого крепкого кофе Варяга мутило, от бесчисленных выкуренных сигарет першило в горле. Каждый его глубокий вздох заканчивался приступом удушливого кашля.

Почему же он не звонит? Может, Мосол просто «мел пургу», чтобы затянуть время?

С минуты на минуту должен был подъехать Сержант. Он прилетел из Киева и вез, судя по его словам, очень неплохие новости. Но все мысли Владислава сейчас были сосредоточены на Марии. То, что она все еще находилась в руках Райского, наполняло душу Варяга отчаянием. Ему нужна была информация о месте, где держали ее. Только это, и ничего больше.

Наконец раздался телефонный звонок! Варяг схватил трубку и услышал озабоченный голос Виноградова:

— Он вышел на связь…

— Говори!

— Да, вышел… Позвонил на этот номер, как вы и предупреждали. Но дальше стало твориться что-то непонятное. Похоже, что этого человека, который звонил Мослу, уже нет в живых… Как только мы включились, раздался выстрел. Потом еще. Началась настоящая канонада. Он или убит, или ранен.

— Вы засекли, откуда был сделан звонок?! Меня интересует только это!

— Подождите, сейчас объясню. Дело в том, что телефон этот до сих пор работает. Поэтому-то я и сделал вывод, что его хозяина убили. Понимаете? Включенная трубка выпала у него из рук. В принципе это облегчает нашу задачу. Пеленг в таком случае должен оказаться очень точным. Все, Владислав, ждите дальнейшей информации. Ребята говорят, что если вызов продлится еще минут десять — пятнадцать, то местонахождение абонента можно будет определить с точностью до сотни метров. Оставайтесь на связи.

Варяг, выслушав эту новость, вскочил и принялся мерить шагами гостиничный номер. Объявился-таки Профессор! Что там произошло? Нападение? На кого? На Райского? Перегрызлись с Профессором? Не пострадала бы Маша, вот что главное…

А может, до Райского дошла информация о смерти Мосла? Хотя нет, никто из его людей не может сказать с уверенностью, что же на самом деле случилось с хозяином. Для них он всего лишь похищен Варягом.

Опять звонок. На этот раз — Сержант. Варяг велел гостиничной охране пропустить посетителя. Через минуту, как всегда невозмутимый, Степан зашел в номер. Владислав обрисовал ему ситуацию.

— Вот сижу, жду. Виноградов уверен, что местонахождение абонента удастся засечь очень точно. Как только это произойдет, поедем туда. Ты со мной?

— Разумеется. Мог бы и не спрашивать. Сколько их там может быть? Впрочем, откуда тебе знать? Сколько бы ни было — положим всех. Так, теперь о лондонских…

— Что там? — Варяг усилием воли заставил себя переключиться на другую тему.

— Значит, так… Поначалу все шло хорошо. Любарский согласился приехать в Киев на встречу с теми, кто будет осуществлять «черновую работу» в России. Шаевич раскололся как гнилой орех и проявил чудеса артистизма, загоняя своего хозяина в ловушку. Гарантировал присутствие самого Горохова. Впрочем, это не удивительно. Ребята из спецслужб хорошо над ним поработали. Да и донецкие хлопцы, у которых он содержался ранее, тоже не лыком шиты. Так вот, когда согласие Любарского на приезд было получено, меня поблагодарили за участие и вежливо, но настойчиво выставили вон. Мавр сделал свое дело, мавр может уйти… Ну, я, конечно, не слишком огорчился, так как действовал строго по твоим инструкциям. Я вылетел в Москву, но минут двадцать назад мне позвонили. Из Киева…

Варяг внимательно слушал Степана, но взгляд его нет-нет да и соскальзывал с лица собеседника на лежавший на тумбочке телефон, по которому в любую секунду мог позвонить Виноградов.

— Это был тот самый фээсбэшник, который руководит операцией. Старший офицер, очень важная шишка… В общем, Любарский перезвонил Шаевичу сразу после того, как я уехал. Он хочет, чтобы в Лондон немедленно прилетел Серебряков.

— Это еще зачем? — удивился Варяг.

— Любарский требует, чтобы тот сопровождал его во время поездки в Киев. Наверное, решил, что так будет спокойнее. Или просто на всякий случай прощупывает почву.

— Короче говоря, насколько я понял, он отвел Родиону роль заложника. Так?

— Похоже на то. Видимо, этот лис почувствовал что-то. Ничего конкретного, конечно, иначе не согласился бы высунуть нос из Лондона, но все же допускает какой-то подвох. Привык не доверять никому…

— И что теперь делать? Где сейчас Полтинник?

— В больнице. Ему в «Кристалле» здорово досталось. Сломанная челюсть, сотрясение мозга… Видел бы ты того бугая, который его бил! Двухметровая горилла килограммов сто тридцать весом. К тому же — мастер спорта по боксу.

— Как Родя? Я давно не видел его. Подлечили?

— Да, сейчас уже почти в порядке. Но, конечно же, требуется покой. Он уже рвался в бой, но я осадил его. А теперь… Даже не знаю, что и делать. Решать тебе.

Варяг хмуро ответил на это:

— Не мне решать — Родиону. Я не могу послать человека на смерть. Уверен, что захват Любарского будет проводиться в самом жестком варианте. И Родион окажется между молотом и наковальней. Если не успеет достать охрана олигарха, то пристрелят спецназовцы. Думаешь, они там в горячке будут разбираться, кто «свой», а кто «чужой»?

— Не будут, — покачал головой Сержант, — перед ними будет стоять одна задача — захватить Любарского. Все остальное их мало волнует. К тому же действовать они будут на территории чужого государства. Поэтому российские службы будут работать предельно быстро и эффективно. Главное для них — результат. А сколько при этом пострадает людей — это для «конторы» не важно.

— Да, ты прав. Полтинник здорово рискует. Так что приказывать ему я не могу.

— Но, с другой стороны, если он не поедет в Лондон, то это может сорвать всю операцию…

— И все же жертвовать им я не собираюсь, — сухо ответил Варяг, — вот если он согласится сам… Давай так. Сейчас ты, Степан, поедешь к нему…

— А ты? — возмутился Сержант. — Я тебя одного не оставлю! Знаю я тебя. Как только станет известно, где держат Машу, ты сломя голову понесешься мочить Райского и освобождать девушку. Причем сделаешь это в одиночку. А Райский, Владик, это не булка с маслом, а прекрасно обученный головорез. Хитрый и злобный, как крыса. Его нахрапом не возьмешь.

— Подожди, не перебивай. Время еще есть. Отправляйся к Родиону прямо сейчас. Объясни ему все. Пусть он свяжется с Любарским и скажет, что не может прилететь, так как лежит в больнице. Пусть тот проверит, это же правда…

Степан поднялся и неуверенно предложил:

— Может, поговорить с ним по телефону?

— Не хочешь оставлять меня одного? — усмехнулся Варяг, — не переживай, Степа. Даю слово: немедленно сообщу тебе, если поступят новости от Виноградова. Поезжай. Насколько я понял, ответ Любарскому нужно дать немедленно?

— Как можно скорее, — кивнул Сержант, берясь за ручку двери.

Серебряков с тоской подумал, что долго он так не протянет. Есть хотелось безумно. Все эти бульончики и жидкие белковые и витаминные смеси никак не могли насытить его молодой организм. А твердую пищу принимать было нельзя: при малейшей попытке разжать зубы сломанная в двух местах челюсть взрывалась болью. Он даже говорил с трудом.

Полтинник присел на кровати и свесил ноги. В сомнении посмотрел на пачку сигарет — никотиновый дым на время заглушал аппетит. Взяв сигарету, он подошел к окну и, повозившись со шпингалетами, распахнул его. Красота! Эта частная клиника находилась хоть и недалеко от города, но в самом настоящем лесу. Сюда его устроил Степан. Сначала Родион возражал против этого, так как еще с детства терпеть не мог врачей, но он был настолько измучен и опустошен после разборки в «Кристалле», что, махнув рукой, подчинился.

Докурив, он прилег на кровать, включил телевизор и принялся переключать каналы, которых благодаря спутниковой тарелке здесь было великое множество, причем все они сопровождались русским переводом.

Ага, да вот и наш старый знакомый! Какой-то английский канал транслировал интервью с господином Любарским. Заинтересовавшись, Серебряков прибавил звук. Опальный олигарх вещал:

— Нынешний режим в России уже давно приближается к советскому тоталитаризму. Это видно невооруженным взглядом! Посмотрите, что происходит там с крупным капиталом! Людей хватают по надуманному поводу и сажают в тюрьмы, где условия содержания нисколько не изменились со времен сталинского ГУЛАГа…

В дверь постучали. Он громко сказал:

— Да! Войдите.

Дверь приоткрылась, и в палату заглянула женская головка в белой шапочке. Это была медсестра Танечка. Похоже, она пришла не одна. Улыбаясь, девушка пожурила его:

— Так… Кто здесь у нас курил?

Вслед за ней вошел Сержант. Родион поднялся ему навстречу.

— Привет, герой! — поприветствовал его Степан, ложи мая руку. — Как твои дела? Отъедаешься?

— Да уж, — проворчал Полтинник, — отъешься тут… Всю неделю на одних бульонах.

Степан повернулся к медсестре и выразительно посмотрел на нее. Танечка понятливо кивнула и исчезла дверью. Родион указал на кресло:

— Присаживайтесь. Сейчас кофе сварю…

— Некогда, — довольно резко прервал его Сержант, — я по делу. Меня прислал Варяг. Времени мало, поэтому слушай очень внимательно… Любарский собирается в Киев.

— Удалось все-таки! — радостно воскликнул Серебряков и тут же схватился за челюсть.

— Погоди, выслушай до конца. Да, его смогли убедить в необходимости такого приезда. Будто бы для встречи с лидерами российской оппозиции. Сначала все шло хорошо, но потом наш лондонский сиделец поставил одно условие. Он хочет, чтобы ты, Родион, прибыл в Лондон, а оттуда вместе с ним отправился в Киев… Варяг решил так. Ты связываешься с Любарским и говоришь ему, что рад бы приехать, да не можешь: лежишь в больнице. Пусть проверит. Тут все чисто.

Полтинник покачал головой:

— Не годится. Он сразу же смекнет, что это туфта.

— Почему? — удивился Степан.

— Вы что, не понимаете, с кем имеете дело? Если я откажусь приехать — то все! Любарский и носа из Лондона не высунет. Это же проверка, тест на безопасность, неужели не понятно? Если я не еду с ним — значит, опасно. Он не школьный учитель, его справка от моего лечащего врача не устроит.

— И все же ты должен попытаться объяснить ему…

Серебряков решительно сказал:

— Нет. Это все ерунда. — Потом немного помолчал и добавил: — Нужно ехать.

Сержант уже с первых минут разговора догадывался, чем он закончится. Родион принял единственно правильное решение.

— Ты хоть понимаешь, насколько это опасно? — положив руку на плечо парню, тихо спросил Сержант.

— Не маленький. Догадываюсь. Но по-другому не получится. Я уверен, что в противном случае он сразу же оборвет концы и начнет все перепроверять. Пошлет своих людей в Киев, в Москву. Копнет поглубже, и тогда… Сейчас Любарскому и в голову не приходит, что Шаевич захвачен, но после того, как я откажусь… Нет, мне нужно ехать!

Сержант достал сотовый телефон:

— Тогда звони Варягу сам. И сообщи ему, что я пытался тебя отговорить.

— Без проблем. А вы потом свяжитесь с Киевом. Пусть меня встречают в Лондоне. Кстати, город на любителя — дожди, туманы… Пиво, правда, хорошее.