О чем молчат рубины. Книга 2

Глава 23 Карты вскрыты

Бог хранит дураков и детей, говорит пословица.

Это сущая правда. Я это знаю, потому что проверял на себе.

Марк Твен.

Я думал, что Александра вернётся к нам через полчаса-час, уж очень серьёзный разговор зашёл. Я бы сказал, для кое-кого, жизненно важный разговор. Но прошли час, два, три… время неторопливо подползло к полудню, а никто в темницу не спускался.

— Всё, как ты предсказывал, — вздохнула Катерина, — Мрачная неизвестность, надежда, опять тягучая неизвестность, когда надежда тает и улетучивается, и опять надежда, за которую так и манит ухватиться… А в конце — убьют…

— Может, всё и не так печально? — предположил я, — У нас, как-никак, взаимный интерес! Я нужен Александре, а мне нужна ты. Может, договоримся? А может быть, вообще, открыть ей всё? И вместе искать волшебный рубин? Она будет думать, что это для неё, а на самом деле я этот проклятый рубин разобью в конце поисков?

— Это ты будешь думать, что рубин ищется для тебя! — возразила Катерина, — А в конце и не заметишь, как Александра останется в выигрыше, а ты — на плахе!

— Так что же, отказываемся от её предложения? Ты слышала чем она грозила…

— Согласиться ей помогать — это всё равно, как подарить волку стальные зубы! — отчеканила Катерина, — Лучше пусть меня до смерти замучат, пусть тело режут и кости пилят… пусть! Но чтобы помогать… ни за что! Ты хоть понимаешь, зачем ей золото и власть⁈

— Зачем?..

— Чтобы было ещё больше власти! И золота! И ещё власти! И опять золота! И так по кругу, бесконечно! Дай ей власти и золота, так она такую войну развернёт, что все предыдущие сражения детскими игрушками покажутся. Подумай сам: она, баронесса, стала графиней. Не по праву рода! А хитростью, коварством, лицемерием и жестокостью. И что? Она довольна? Нет! Её хочется ещё и ещё! Допустим, дашь ты ей титул герцогини. Ты думаешь, успокоится? Нет! Королевы? И титул королевы её не остановит! Императрицы? Ох, боюсь, что и этого ей будет мало! А сколько от её амбиций народа поляжет — ей плевать!

— А может, это хорошо? В конце концов будет единый народ, единый язык, единые законы… И всё под властью единой правительницы?

— Первое: а сможет ли она весь мир покорить? Ведь она обязательно захочет подчинить и Китай, и Индию, и всех прочих… Если в Китай только добираться два года, то это можно смело назвать бесконечными войнами! И второе: а сможет ли она такой махиной управлять? Что, других амбиционных правителей не будет? Они куда-то исчезнут? А это значит, что даже если она покорит Европу, всё равно удержать все земли под своей властью не сможет. Постоянно, то тут, то там, какие-то королевства и герцогства будут стремиться отколоться от этой империи. А значит… опять же, бесконечные войны. Вот что её ждёт! Только она этого не понимает. А ты ещё раздумываешь, не помочь ли ей побольше народа угробить! Ты мне, помнится, рассказывал, что у магии другие задачи!

— Н-да… — вздохнул я, — Похоже, ты права. Кстати, а кто такие тамплиеры?

— Военный рыцарский орден, наподобие крестоносцев. Рыцари Иерусалимского Храма Господня. Храм — это тампль. Отсюда тамплиеры или храмовники. Основан для защиты паломников, идущих поклониться гробу Господню на Святой земле. Просуществовал чуть меньше двухсот лет, но за это время сумел фантастически разбогатеть!

— Ну, вряд ли богаче крестоносцев, с их «золотой башней», — усмехнулся я.

— Куда там крестоносцам до тамплиеров! — убеждённо возразила Катерина, — Слабаки крестоносцы против храмовников! И вот это-то богатство их и погубило.

— Не понял…

— Чего непонятного? У них в должниках ходили все короли Европы! Особенно, король Франции. Ну и… подумав хорошенько… французский король решил, что если не будет тамплиеров, то и долги отдавать будет некому! Папа римский жил тогда в Авиньоне, под рукой французского короля. Ну и состряпали дельце! Обвинили тамплиеров в том, что они, дескать, безбожники, еретики, сатанисты… И пошло! Всех тамплиеров арестовали и пытали.

Я вспомнил свою «ордалию» и непроизвольно вздрогнул.

— И… что? — уточнил я.

— Подавляющее большинство с негодованием отвергло обвинения. А пытки были жесточайшими! Это не просто плетью спину исполосовать или ногти с пальцев содрать. Это было страшнее! Но, да, были некоторые, которые под пытками признались, что совершали жуткие преступления: вешали на стену перевёрнутые распятия, поклонялись дьяволу Бафомету — тьфу-тьфу-тьфу! Прости, Господи! — что ставили идолов, изображавших этого дьявола и именно идолы, чудесным образом, давали им неисчислимые богатства… ну и всё такое, подобное.

— Как ты сказала? — напрягся я, — Что они получали богатства с помощью чудес? А… не было ли там признаний про перстень с рубином⁈

— Вроде не слышала такого… — хорошенько пораздумав, сказала Катерина, — А, впрочем, и быть не могло! Тамплиеры попросту развернули по всей Европе сеть кредитных организаций. Вроде банков. Хочешь получить щедрый заём? Иди к тамплиерам! Хочешь открыть своё дело, но не хватает средств? Иди к тамплиерам! Хочешь обезопасить свои сокровища? Положи их на хранение в крепость тамплиеров! Ибо это неприступная крепость под охраной непобедимых рыцарей! Но за всё это нужно заплатить малую денежку… Там грошик, сям грошик, а в результате — полноводная золотая река! И никаких рубинов не нужно!

Ну вот, тамплиеров уничтожили, богатства их поделили и присвоили, а чтобы объяснить это народу, стали рассказывать всякие страшилки. Мол, христопродавцы, кровь младенцев пили, приносили в жертву дьяволу невинных девиц, а потом их обескровленные, холодные трупы насиловали, и ещё чего покруче. Народ верил… Сам слышал, когда шкатулку нашли, её даже открыть побоялись: вдруг там что-то сатанинское⁈ Потом вовеки не отмолишь, так и пойдёшь с грешной душой на Суд Божий…

— Понятно… Все остались в выгоде: король списал огромные долги, а папа наложил лапу на имущество тамплиеров. И, пожалуй, продолжил их дело?..

— Ты что⁈ Это было бы подозрительно! Нет, до сих пор такого развития кредитной системы, как при тамплиерах, в Европе нет! Разве что, в Италии? А имущество передали другому ордену, госпитальерам, или Ордену святого Иоанна. Но да, поскольку те подчиняются папе, то папа мог эти денежки получить в любой момент.

— Понятно… — повторил я, — Где же эта Александра⁈

— Пообещай мне! — вдруг сказала Катерина, — Пообещай мне, что ты притворно согласишься на требования кузины! Ты скажешь, что тебе нужно выйти из темницы, а в качестве залога, пусть оставят в подземелье меня. И как только ты выйдешь, ты тут же улетишь от неё подальше! И сделаешь всё, чтобы кузина тебя не нашла! А про меня забудешь и не будешь пытаться меня спасти! Потому что иначе ты снова попадёшь в ловушку! Обещай!

— Это невозможно!

— Это возможно, и это необходимо! Обещай!

— Не буду…

— Мне что, на колени перед тобой встать⁈ Обещай сейчас же!

— Мне надо подумать! Может быть, есть другой выход!

— Нет другого выхода! Обещай!

— Нет! Я подумаю…

Катерина надула губы, но объятий не разомкнула. Да оно и понятно, с каждой минутой становилось всё холоднее.

Я слышал, что сытая птица не может замёрзнуть в любой, самый лютый мороз. Дай ей вволю корма, и она выдержит самые ужасные холода. Может, и люди так? Вчера мне казалось, что в камере прохладно, а сегодня, когда мы уже сутки не ели, я чувствовал самый настоящий холод. А как маняще тянуло теплом от оставленной Александрой жаровни! Как хотелось из темницы в тепло замка, к накрытому столу! Кажется, на всё можно согласиться, чтобы избавиться от этого, промозглого холода, от которого тело непроизвольно вздрагивает и покрывается мурашками! Наверное, это тоже часть дьявольского плана Александры! Включая оставленную «случайно» жаровню, как приманку.

По ощущению, давно прошло время обеда, а рыжей кузины всё не было. Свет в крохотных окошках постепенно начал меркнуть, значит, наступает ранний, зимний вечер. Жаровня уже давно прогорела, и перестала манить недостижимым теплом. Мы с Катериной всё так же сидели, обнявшись, только теперь ещё и оба дрожали от холода. Я с тревогой вглядывался в посиневшие губы девушки. Если эта Александра не поторопится, мы оба попросту замёрзнем!

Ну, наконец-то! Послышались шаги и заскрипел замок. Мы с Катериной переглянулись. Сейчас всё решится!

Дверь распахнулась и я увидел силуэт человека с факелом в руке:

— Ваше сиятельство? Вы здесь?

— Мишель⁈ — удивилась Катерина и тут же горько поджала губы, — И ты здесь!

— Ваше сиятельство! — обрадовался тот, кого назвали Мишелем, — Вы нашлись!!

— Что ты хочешь сказать⁈

— Страшное дело!! — Мишель прошёл по коридору ближе к камере и оказался пожилым, сгорбленным человеком. Он торопливо пристроил факел на стене и принялся звенеть ключами, пытаясь открыть замок камеры, — Страшное дело, ваше сиятельство!

— Говори яснее! — к Катерине возвращалось самообладание.

— Так, куда уж, яснее! Карета ваша есть, а вас самой нету! А тут кузина ваша несвежими грибами отравилась! А по всему замку трупы находят! Зарезанные! Пять зарезанных трупов уже нашли, шутка ли⁈ Страшное дело, ваше сиятельство!

Замок камеры наконец-то лязгнул, открываясь.

— Эк вы, ваше сиятельство, промёрзнуть изволили! — бормотал Мишель, — Позвольте вам помочь! А этот… который в вашей камере… ему тоже можно выходить или тут его оставить?..

— Можно выводить… — улыбнулась уголками синих губ Катерина, — Да ты не молчи, Мишель, ты рассказывай!

— Так, что рассказывать-то? Мы тут сами все в растерянности! Стражники говорят, что ещё вчера ваше сиятельство приехать изволили… И, вроде как с её сиятельством, графиней Александрой встретились. А потом, как сквозь землю! Я уж приходил к графине Александре, спрашивал. А она глазами, вот так, сверкнула, да и говорит, мол, не твоего ума это дело и графиню Катерину искать не нужно. Как же не нужно-то?.. Мне и невдомёк… Пошёл слуг спрашивать, дескать, отвечайте, мерзавцы, где графиня Катерина пребывать изволит⁈

— Мишель ля Дюэм — управляющий замком, — наконец-то представила старичка Катерина, — Продолжай, любезный Мишель!

— Да! Так вот, спрашиваю я всех встречных и поперечных, а одна служанка, Диана её звать, и отвечает, что госпожи графини не видела, а видела только её служанку-немку, которая по-французски и сказать ничего не может. Она, дескать, вещи госпожи Катерины носила в Голубую комнату. Ну, думаю, может, хоть знаками, объясниться с немкой сумею? Где, спрашиваю, та служанка? А мне отвечают, что её схватили и в пыточную потащили! Что за чудеса?..

Мы коротко и тревожно переглянулись с Катериной.

— Дальше! — потребовала девушка.

— А что дальше? Осторожно, ваше сиятельство, здесь ступенька! Дальше пришла мне в голову мысль, что вы в гости укатили. У нас как раз вчера, в это время, баронесса Сюзанна из гостей уезжала — вы же помните баронессу Сюзанну? — так вот, я и подумал, может, вы на её карете, в гости на денёк?.. Глупо, конечно, но вдруг у вас лошадь охромела? Или ещё что? Потому что в замке вас найти никто не может!

Верите ли, ваше сиятельство, ночь не спал! Всё голову ломал, как же так? Ну не похоже на вас, чтобы вот так, никого не предупредив… Наутро опять к её сиятельству, графине Александре пошёл… Ох, она меня отругала! Грозить изволила… Да… А я, ведь, что? Я же пользы для! А ближе к обеду первый труп отыскался. Жерар де Шёйи, начальник личной стражи госпожи Александры, она его с собой из своего баронства привезла, когда у нас поселилась. Страсть Божья! В спину зарезан! И нашли-то его случайно, во рву, что наш замок окружает. Ночью снег выпал, так стражник на стене заметил, что что-то чернеет на белом. Пошли глянуть — а оно вон что! Сперва думали, что случайно со стены свалился, мало ли, вдруг голова закружилась? Или поскользнулся? А он зарезан! Побежал начальник караула — им как раз Себастьен был — госпоже Александре доложить, так она и его отругала! А тут новая напасть! Приехал к нам некий монах… Сюда, пожалуйте! Приехал монах, с каким-то письмом. А уж господа и гости отобедать изволили. Но её сиятельство приказали им с монахом небольшой столик накрыть в отдельном кабинете. Для приватного разговора. И вот, смотрю, бежит доктор, рядом бежит одна из служанок… Что такое⁈ А они мне: госпожа Александра помирает! Я за ними бежать! Ещё кто из слуг, кто увидел, тоже за нами! Вбегаем мы в Фиолетовую комнату, а там… Матерь Божья! Её сиятельство уже последние мгновения доживает! Изо рта пена, сама аж позеленела… Девка, что им прислуживала, говорит, аккурат, после того, как её сиятельство изволила грибочков отведать, с ней и приключилось! Понятно, что пытались водой отпаивать, за врачом послали, только не успел врач. И графиня Александра сказать ничего не успела. А повара, что грибы готовил, мы схватили! Сюда, ваше сиятельство! Вот она, госпожа Александра, упокой Господи, душу её!

Рыжая кузина лежала на широкой скамье, в том самом платье, в котором она спускалась к нам. Под голову ей сунули небольшую подушечку, руки благостно скрестили на груди. Чья-то заботливая рука оттёрла у неё с лица пену, про которую говорил управляющий, и Александра лежала с чистым лицом… если так можно выразиться! Потому что лицо было бледно-зелёным, с какими-то голубоватыми пятнами, вроде клякс. И руки были такого же цвета. Сразу видно: отравилась!

— Где монах? — отрывисто спросила Катерина, не отводя взгляда от кузины.

— Я здесь, — прошелестел ответ, — Позвольте представиться: смиренный…

— Позже! — перебила Катерина, — Я прошу вас никуда не уходить! Нам нужно будет с вами о многом побеседовать.

Монах молча поклонился.

— Где повар?

— В пыточную повели. Куда же ещё?

— Я в пыточную! Андреас, ты со мной?

— Конечно!

— Позвольте проводить вас, ваше сиятельство? — засуетился Мишель ля Дюэм.

— Да-да, разумеется… И продолжайте рассказывать.

— Так вроде, уже всё рассказал… Госпожу Александру я приказал пока оставить, как есть, только для приличия, на лавку переложить, да лицо ей мокрым полотенцем вытереть, тут как раз посыльный вернулся. Я же не выдержал, послал-таки человека к баронессе Сюзанне, спросить, не изволили ли вы с ней прокатиться… хм! Оказывается, нет! Я опять по всему замку народ отправил: не случилось ли беды?.. Здесь направо, ваше сиятельство! И что же? Ещё четыре трупа! Слава Богу, вашего среди них не было! Но всё люди из личной стражи госпожи Александры! О, Господи! А вас нет, как нет! Как сквозь землю! И вот тут-то мне в голову и стукнуло! Может, не сквозь землю, а под землю? В смысле, в подземелье замка? Эх, думаю, пойду проверю! Пусть смеются, но всё равно, пойду и проверю! Это я от отчаяния, ваше сиятельство!

— Спасибо, Мишель! — очень серьёзно ответила Катерина, — Я тебе жизнью обязана!

— А вот и пришли, ваше сиятельство! Ох, не нужно бы вам сюда… Не очень это весёлое место, прямо сказать! Не все девицы такое выдерживают!

— Открывай!

Надо сказать, что мы снова спустились в подземную часть замка, правда, немного с другой стороны. Это понятно. Удобно преступников из пыточной по камерам разносить или наоборот, из камер в пыточную тащить. Тем более, если это особые преступники, которых не нужно видеть посторонним глазам. И, хотя я немного согрелся от ходьбы, но всё же спускаться обратно в холодное подземелье было не очень приятно. Но, когда дверь в пыточную открылась, я понял, что опасался холода зря. В пыточной было не просто тепло, там было жарко! Кряжистый, пузатый мужик, словно мясник, накинувший на себя кожаный фартук, чтобы на одежду кровью меньше брызгало, задумчиво перебирал подозрительного вида железки, лежавшие перед ним на столе. Ещё несколько железок лежали в жаровне с углями, постепенно накаляясь до красноты.

У стены, напротив палача, крепкими верёвками были прикручены трое пленников. Двоих я знал отлично: Эльке и Трогот. Третий, низенький, полненький, с жиденькими волосёнками, наверняка был тем самым поваром, отравившим Александру.

Эльке, в одной нижней рубашке, висела, подвешенная за балку, проходившую через всю пыточную. Её запястья были скручены верёвкой, а другой конец этой верёвки перекинули через балку и сильно подтянули вверх, отчего Эльке могла стоять только на самых кончиках носков. Силы так стоять у неё давно уже кончились и она безвольно обвисла, потеряв сознание. Запястья девушки распухли, покраснели, и казались сильно растянутыми.

Трогот был привязан к стене лицом. Его руки были раскинуты в стороны, и каждая рука привязана к своему крюку на стене. Его голая спина была словно исчерчена кровавыми письменами. Да и не только спина. Видно было, что умелый палач так хитро наносил удары плетью, чтобы непременно попасть не только на спину, но и по бокам, где кожа не такая грубая и оттого боль резче. Его голова тоже бессильно поникла и он казался без сознания.

Третий пленник, совершенно обнажённый, сидел в специальном кресле, прикрученный так, что не мог бы пошевелиться. Распахнутыми в страхе глазами он следил за приготовлениями палача, и лицо его было бледным и потным. Но его, кажется, ещё не начинали пытать.

Услышав шум в дверях, палач оглянулся и, увидев нас, поклонился, неуверенно и неуклюже.

— Ваше сиятельство!.. — тонко и пронзительно завизжал тот, кого я определил поваром, — Ваше сиятельство! Богом клянусь: не виновен! Я же каждый грибочек, собственными руками… Не было там мухоморов и поганок! Не было! Ваше сия… тель…

И мужик зарыдал, горько и беспомощно. Его голова тоже была прикручена к этому специальному креслу, и он не мог её опустить. Поэтому всем было видно, как по его пухлому, бледному лицу катились крупные слёзы.

— Почему я тебя не знаю? — жёстко спросила Катерина, обращаясь к палачу.

— Её сиятельство, графиня Александра, привезла меня из своего замка, — ещё раз попытался поклониться палач, и снова неуклюже, — Мессир Николя, к вашим услугам…

— Мессир Николя! — ей Богу, тоном, которым говорила Катерина, можно было верёвки резать! — Мессир Николя! Немедля освободить пленников! Всем оказать врачебную помощь! А вы лично… сегодня вы ещё пребудете у меня в замке, а завтра с утра, все, кто приехал сюда вместе с графиней Александрой, будут отправлены обратно. Вы тоже. Инструменты оставить, а самому подготовиться к переезду. Что вы стоите⁈ Снимайте пленников!

Мессир Николя пожал плечами, похоже, не слишком удивившись.

— Фабьен! — позвал он.

Из-за ширмы выглянул ещё одни человек, как и палач, в кожаном фартуке, по всей видимости, подручный палача. Он молча кивнул, взял со стола нож, и принялся резать верёвки, которым был привязан Трогот. Сам мессир Николя готовился подхватить падающее тело.

— Ваше сиятельство! — несколько ошеломлённо уточнил Мишель ля Дюэм, — А разве… повара вы тоже освобождаете?.. Он же отравитель!

— Вам повторить мой приказ? — ледяным голосом поинтересовалась Катерина, — Я сказала освободить всех троих! И всем троим оказать медицинскую помощь! Лучше распорядитесь, чтобы сюда поторопились слуги, которые могут перенести пытаемых! В том числе, девушки, для моей горничной!

— Ей-то зачем? — не понял управляющий, — Ведро воды плеснуть, чтоб в себя пришла, и сама дойдёт.

— Не дойдёт, — неожиданно вмешался мессир Николя, — Её сиятельство правду сказала. Мы во время пытки ей раскалённое железо под ноги подкладывали. Не дойдёт…

Управляющий слегка побелел, нервно кивнул и поспешил прочь.

Тем временем, Трогота уже освободили от верёвок и положили животом вниз на невысокое ложе, стоявшее в углу. Помощник палача достал лесенку, прислонил её к стене, вскарабкался наверх, и принялся резать верёвки на запястьях Эльке. Сам палач опять был готов подхватить тело.

— Пойдём, — мотнула мне головой Катерина, — Здесь и в самом деле… не слишком весёлое место!

Мы шли переходами, торопясь выйти из подземелья, а нам навстречу уже спешили слуги и служанки, посланные управляющим Мишелем.

— Ты уверена, что повара тоже нужно освободить? — тихонько спросил я.

— А ты разве не видел трупа Александры? — задала встречный вопрос Катерина, — Разве ты не видел, что это отравление не грибами? От грибов кожа не зеленеет!

— Но тогда…

— Вот именно! И мне очень хочется поскорее побеседовать с тем монахом, который был наедине с моей кузиной, в момент её смерти!

Мы не кушали уже сутки, перенервничали и замёрзли, были на волосок от смерти, но Катерина наплевала на всё это и принялась наводить порядок. В смысле — отдавать распоряжения. И, знаете, я ей восхищался! Казалось бы, зачем ей это всё? Она через день-два, может, через три, в зависимости от здоровья Трогота и Эльке, уедет отсюда. И, пожалуй, никогда больше не вернётся. Но к ней шли люди, и она судила-рядила, распоряжалась и наводила порядок в замке. Она определила, кто именно будет обмывать и обряжать покойницу Александру, во что именно обряжать, где и как выставлять тело для прощания, кто и где будет её отпевать, и почему именно тело отвезут в замок графини Александры, а не будут хоронить в фамильном склепе графов де Мино… Она собрала всех тех, кого Александра привезла с собой, и объявила, что с утра они все отправятся к себе обратно. При этом посчитала количество лошадей и подвод, которые отвезут слуг и служанок, кто именно будет править подводами, какая при этом будет охрана, что они возьмут с собой из продовольствия, чтобы подкормиться в пути, кто это продовольствие им приготовит, когда подводы вернутся обратно, кто будет старшим в пути и кто доложит ей о выполнении задания. Понимаете? До самой мелочи во всё вникла и приняла решение!

Потом собрала поваров и объявила, что она верит в невиновность того, обвиняемого в отравлении, повара. И хотя она не стала вдаваться в объяснения, но я видел, как лица людей просветлели.

— Я верю в его невиновность! — заявила девушка, — А если я верю, то кто вы такие, чтобы подвергать мои решения сомнению⁈ Его величество король доверил мне судить моих подданных и, как судья, объявляю всем и каждому: оправдан! Старший повар! Вернуть человека на своё место у плиты, и не дай тебе Бог, если ты обидишь его лишней подозрительностью! Я проверю! Лично!

У бывшего подозреваемого, уже прилично одетого, опять текли слёзы по щекам, и он пытался рухнуть на колени, но по мановению руки Катерины, его подхватили и поддержали с двух сторон.

Потом был заслушан врач, который объявил, что пациенты, конечно, пострадали, и было бы странно, если бы после посещения пыточной, не пострадали, но слава Богу, повреждения не фатальные. Похоже, что допрос длился не слишком долго, да и количество допросов явно можно было исчислить на пальцах одной руки… Катерина прямо спросила доктора, сколько потребуется времени для полного излечения. Доктор растерянно покрутил пальцами в воздухе и неуверенно сообщил, что через неделю пострадавшим можно будет приступать к прямым обязанностям, а полное излечение произойдёт уже потом, в течение ещё трёх-четырёх недель… Но ведь, та же девушка, может же помочь своей госпоже одеться? А если при этом она будет слегка морщиться от боли в обожжённых ступнях, то добрая госпожа графиня ей это простит?..

Я наклонился к уху Катерины и шепнул, что я попытаюсь исцелить наших пострадавших с помощью перстня. Легко! Положить им ладонь на плечо, так, чтобы перстень, надетый на палец, касался кожи пострадавшего. И перстень сделает своё дело! Я уверен, дня через три Эльке и Трогот будут чувствовать себя гораздо лучше, чем предполагает уважаемый господин доктор! Катерина улыбнулась и милостиво кивнула доктору.

Потом она собрала стражу. Наградила за бдительность того, кто рассмотрел с высоты стены подозрительную чёрную кучку, оказавшуюся зарезанным Жераром. Приказала пересмотреть состав смен, в связи с тем, что часть стражников завтра отправятся домой. Да-да, те самые, которые приехали вместе с госпожой Александрой. Ах, из их состава были даже старшие смен? Ну, тогда надо и старших смен назначить! Своих. Из проверенных, надёжных воинов. А кроме того, нужно выделить четыре человека из бывших военных для сопровождения трупов. Один из них — тот самый Жерар де Шёйи, второй — Этьенн де Шатийон. Первого нужно отправить в замок Шёйи, второго, соответственно, в Шатийон-сюр-Сен. Да подобрать таких, чтобы посланные смогли внятно и толково объяснить родственникам, что благородные господа Жерар и Этьенн пали на своём посту, доблестно сражаясь с группой бандитов, подло напавших со спины… Они пали, но и бандиты были перебиты! И, в знак признательности, графиня Катерина готова выплатить родственникам по двести золотых монет — сумму, которую могли бы получить благородные стражники за весь будущий год…

Да, были ещё трое убитых подобным образом. Но — увы! — никто не знает кто это такие и откуда они родом. Жерар знал, но он уже не ответит на вопросы… Поэтому, покойников подготовить, отпеть, и с воинскими почестями похоронить на общем кладбище, что возле городской церкви! С какими воинскими почестями? Ну, откуда ей, хрупкой девушке, знать про эти воинские почести⁈ Наверное, какое-нибудь шествие отряда стражников, когда по знаку командира, весь отряд выхватывает мечи и салютует погибшим? Пожалуй, такое действие окажет потрясающее воздействие на зевак из числа горожан!

Потом Катерина уточнила, кто из гостей находится в замке, по каким вопросам они прибыли и какого решения дождались или ещё ждут. И дала некоторые распоряжения управляющему по этому поводу.

И только потом, устало повернулась ко мне, и хищно улыбнулась:

— Я готова побеседовать с монахом! Точнее, пригласить его на совместную трапезу! Я голодная — жуть! И чтобы на столе обязательно было блюдо с грибами! Андреас, я распоряжусь, а ты умойся, побрейся, и через полчаса приходи в Фиолетовую комнату, где была опочивальня Александры. Именно там мы побеседуем со святым отцом. Ты же не откажешься отобедать и послушать нашу беседу?

— Не откажусь! — признался я, — Особенно, отобедать!

— Всё бы тебе жрать да жрать! — подмигнула Катерина.