О чем молчат рубины. Книга 2

Глава 4 Морской круиз. Отплытие

Во время морского путешествия смело смотрят

на предстоящие опасности люди, незнакомые с бурями, и

люди, по своей опытности знающие средства к спасению.

Аристотель.

— Остановитесь, господа хорошие! — приказал городской стражник, когда мы подъехали к воротам Чивитавеккьи.

— Что случилось? — насторожился я, — Ворота ещё не открыты?..

— Ворота открыты… — проворчал усатый страж, — Но пустить мы вас не можем.

— Почему⁈

— Распоряжение, значит, такое вышло… — хмуро пояснил стражник, — Ведьм и ведьмаков пущать не велено…

— А разве мы ведьмаки? — голос у меня дрогнул.

— А я почём знаю? — огрызнулся стражник, — Это пущай бургомистр решает.

— А где бургомистр?..

— Известно где… В палате мер и весов. Спозаранку сидит… Придётся вам туда пройти, господа хорошие. Там он вам нужную бумагу выдаст!

— А где эта палата?..

— Я знаю, — тихо сказала Катерина.

— Может и знаешь, парень, — возразил стражник, разглядывая мужской костюм девушки, — Да пропустить без сопровождения не могу. Вон, Роберто вас сопроводит. Без этого нельзя. Уже все ноги сбили, всяких господ и простой люд сопровождая… Эй, Роберто! Твоя очередь! Веди господ к бургомистру!

— А карета, лошади?..

— Здесь постоят! Привяжите вот тут, мы присмотрим… — И стражник тяжело вздохнул.

Поневоле рука потянулась к кошелю за мелкой монеткой! Усы стражника дрогнули в улыбке:

— Присмотрим, господа хорошие! Не сомневайтесь!

Под охраной Роберто, бдительно громыхающего сапогами вслед за нами, наша группа проследовала в палату мер и весов, благо, располагалась она недалеко, чуть не впритык к городскому рынку. В палате было многолюдно. Похоже, усатый стражник не соврал, что «ноги сбили», провожая сюда всех путешественников. У выхода из палаты стоял ещё один стражник, в шлеме, в кирасе, с алебардой.

— Вот, Сильвестро, ещё путешественники… — устало представил нас Роберто.

— Проходи! — отрывисто приказал Сильвестро, сверля нас подозрительным взглядом.

Пришлось пройти. Внутри кипела работа. Все суетились, вполголоса переругивались, занимали друг за другом очередь и эта очередь, хоть и медленно, но двигалась. А служащие и стражники сновали взад и вперёд.

— Уважаемый! — поймал я за локоть проходящего мимо писца, — Не подскажешь ли, что здесь происходит⁈

— Всё просто, — вздохнул несчастный, в тысячный раз, видимо, вынужденный повторять одно и то же, — Распоряжение Святого Престола. Говорят, ведьмы поблизости летали. Так, велено, всех на весах взвесить. Его Святейшество рассудил, что ведьма не может взлететь, если она тяжелее пятидесяти килограммов. И метла не выдержит, сломается. Ну вот, стало быть, каждый должен раздеться до нижней рубахи и босой взойти на во-о-он те весы. Его взвешивают. Если вес больше пятидесяти килограмм, ему дают сертификат, что это не ведьма и не ведьмак. Я эти сертификаты и выписываю, вместе с другим писцом, Теодоро. А господин бургомистр свою личную печать на этот сертификат ставит. И всё: в любом городе можешь показать бумажку, и всем понятно, не ведьма, не ведьмак! Ну, а если меньше пятидесяти… тут уже разбирательство должно быть. Вон, представители Святой инквизиции сидят…

— В рубашке⁈ — ахнула Катерина, — Взвешивание будет в одной рубашке⁈

— Да, синьор, — равнодушно кивнул писец, — Прошу прощения, синьор, у меня ещё столько дел, столько дел!..

Писец убежал, а мы с Катериной с ужасом уставились друг на друга. Это же… западня! Если она разденется до рубашки, сразу станет понятно, что это девушка! И — вот она, Святая инквизиция! А если не разденется… то мы отсюда никогда не выйдем! Вон у входа переминается с ноги на ногу, вооружённый Сильвестро. Даже если мы неожиданно собьём стражника с ног и бросимся бежать… вы представляете, кто-то бежит оттуда, где проверяют на причастность к ведьмам⁈ Весь город гоняться будет, пока не догонят. А когда догонят…

— Вот она, идея папы римского! — испуганно воскликнула Катерина, — Он обещал, что примет меры против ведьм, и он их принял!

— И что же…

— Дай денег! Срочно!

— Сколько?

— Горсть! Нет, две!

— Бери весь кошель! Чего там, мелочиться!

Катерина схватила увесистый мешочек, быстро оглянулась вокруг и ухватила за локоть пробегающего мимо служащего:

— Золотой флорин хочешь⁈

— Кто же не хочет⁈ — тут же затормозил бегун.

— Кто тут главный, кроме бургомистра?

— Помощник его, синьор Филиппо. Вот он, возле весов.

— Что про этого Филиппо знаешь? Только быстро!

— Сам не местный… Вроде, с Ферентино… Там их родовой замок Порчано… Неторопливый, рассудительный… Весьма набожный… Имеет влияние на бургомистра… Женат, двое детишек, но жена ждёт третьего…

— Достаточно! Получи монету! И чтобы ни звука! Иначе отберу!

И Катерина молнией метнулась к весам, где как раз закончилось взвешивание очередной крестьянки. Я шагнул за ней, стараясь прикрыть своим корпусом от всех любопытных.

— Синьор Филиппо? — тронула она за рукав высокого итальянца, чей вид с первого взгляда наводил скуку и внушал мысли о добропорядочности, — Синьор Филиппо, вы меня не узнаёте?

— Н-нет… — замялся синьор Филиппо.

— Не удивительно, — поджала губы Катерина, — Мы виделись год назад, мельком, в Ферентино, где я просил приюта на день в замке Порчано, путешествуя по Италии. Моё имя господин Терин, не помните? А потом мы ещё раз виделись в церкви… как её?..

— Собор святых Иоанна и Павла?..

— Да! Точно! Там ещё такой мозаичный пол…

— Ещё с ранних христианских времён остался… — увлажнились глаза синьора Филиппо.

— Святое место, воистину святое… — поддакнула Катерина, — Помню, как я почувствовал, что по мне прямо-таки растекается благодать Божья! Но я вот по какому поводу: у меня срывается торговая сделка!

— А я при чём? — построжал Филиппо.

— Вы? Вы можете меня спасти! — жарко выдохнула Катерина, — В смысле, спасти мои финансы! Я два месяца готовил эту сделку! Я вложил в неё бешенные деньги! И если я не явлюсь на пристань в течение получаса… всё пойдёт прахом!

— Да, но…

— Дослушайте, синьор Филиппо, прошу вас! Мы с вами умные люди… По крайней мере — вы! Мы же с вами оба понимаем, что основной риск идёт от женщин? Это они бывают ведьмами! А мужчин проверяют… ну, так, на всякий случай… Не так ли?

— Да, но…

— Вот! Нас четверо, и среди нас только одна женщина! Давайте проверим только её! Кстати, я давно подозреваю, что она может быть ведьмой…

— В самом деле⁈

— Ну, не знаю… Но, если она не ведьма, тогда больше, среди нас, четверых, и подумать не на кого!

— Да, но…

— Подтверждаю! — увесисто, насколько это возможно, вмешался я, разворачиваясь лицом к синьору Филиппо, — Синьор! Вы видите на мне плащ крестоносца⁈ Разве может крестоносец говорить неправду? Скажите сами! Может?

— Да, но…

— Что-о-о⁈ — насупился я, — Вы не верите слову крестоносца⁈

— Да, но…

— Синьор Филиппо! — опять принялась теребить его за рукав с другого бока Катерина, — Время дорого! Давайте поступим так! Вот вам десять… двадцать… а, что там считать! Вот вам две горсти золота!

— На что вы намекаете, молодой человек⁈ — синьор Филиппо пошёл красными пятнами.

— Вы не поняли! Это пожертвование на собор! Э-э-э… святых Иоанна и Павла! Ну, подумайте сами! Могут ли ведьмы или ведьмаки жертвовать золото на Святую Церковь⁈ А мы жертвуем! От чистого сердца!

— Синьор Филиппо! — потянул я за рукав со своей стороны, — Вы уже поняли, как надо действовать?

— А всё просто! — дёрнула за свой рукав Катерина, — Проверим вон ту девушку, в зелёном платье! Если уж она не ведьма… ну, тогда в нашей группе ведьм точно нет!

— Да, но… — совсем растерялся синьор Филиппо.

На самом деле, я давно раскусил тактику Катерины. Потому и включился в диалог. Что нам сказал слуга про этого Филиппо? Неторопливый, рассудительный, набожный. Не так ли? Поэтому взываем к его рассудку — раз! Упираем на то, что мы тоже набожные — два! И, главное, не даём сосредоточиться и подумать — три! Он просто обязан пойти у нас на поводу! Ну, раз мы тоже набожные и рассудительные. Он не успевает обдумать то, что мы ему говорим, но мы говорим это так уверенно, так рассудительно…

— Эй, Эльке! — уже махала рукой Катерина, — Пойди сюда! Вот, синьор Филиппо, та девушка, про которую мы… только — тс-с-с! Давайте сразу и проверим! Эльке! Раздевайся до нижней рубашки! И башмаки снимай! А ты кто такая, что на весы взобралась? А ну слезь! Залезешь, когда тебя синьор Филиппо позовёт! Правда же, синьор Филиппо? Ну, вот, синьор согласен! Слазь, говорю! Эльке! Ты готова, ворона такая? Готова? Встань на весы! Взвешивайте!

— Пятьдесят один килограмм с половиной! — посчитал гири на весах служитель.

— Не ведьма! — рубанула воздух рукой Катерина, обращаясь к Эльке, — А было подозрительно!

— А значит… — подхватил я.

— А значит, ведите нас, синьор Филиппо к писцу! — закончила Катерина, — Пусть напишет наши имена на официальном документе! Ах, да! Пошлина! Вот! Тут и на пошлину и на… хм! и ещё на милостыню Святой Церкви! Ведите, ведите, не теряйте времени, вон уже сколько народу на весы поглядывают, в одних нижних рубахах! Эльке! Ты что, ещё не оделась, бесстыдница⁈ Живо напяливай платье и бегом за нами!

Вконец ошеломлённый нашим натиском Филиппо промокнул пот у себя на лбу кружевным платочком, махнул рукой и отвёл нас к писцу.

— Запиши, — буркнул он, — Проверены! Не ведьмы, не ведьмаки!

И пошёл взвешивать очередных претенденток.

Похоже, бланки были выписаны заранее. Не знаю, кем. Очень может быть, что привлекли грамотных монахов какого-то ближайшего монастыря. Но писец ловко выдернул из стопки четыре бланка и быстро заполнил их: синьор Андреас из Афин, крестоносный оруженосец Ордена дома Святой Марии Тевтонской — не ведьмак! Его сиятельство граф Терин де Мино — не ведьмак! Девица Эльке из Тчева, простого звания — не ведьма! Синьор Трогот из Квидзына, простого звания — не ведьмак! И на каждый бланк господин бургомистр — лично! — поставил сургучную печать.

Уф-ф-ф!!! Выкрутились! Теперь скорее за каретой и конями — и на пристань!

— О, Господи! — Катерина закрыла лицо руками и плечи её сотрясались от плача, — О, Господи! Я в жизни ещё так не врала!

— Ты не врала… — я попытался положить руку на плечо девушки, — Они искали ведьму. А ты же не ведьма? Значит, не врала!

— Отстань! — резко сбросила мою руку с плеча девушка, — Что бы ты понимал⁈ И вообще, иногда девушкам нужно поплакать! И предыдущий стресс сбросить и к будущим неприятностям приготовиться! Чтобы потом, при опасности, не лить слёз. Вроде как, уже оплакано?..

Ну ничего себе! Вот оно как, оказывается, у девушек! А я и не подозревал!..

— Это⁈ — опешил я, поняв, к какому именно кораблю мы направляемся, — Это наш корабль⁈ Тот самый «Ловец ветров»? Да у него даже мачты переломаны!

— Это шебека, — Катерина тщательно промокала глаза платочком, — У неё такие мачты от рождения были.[1]

— И…это… ну, вот это… оно плавает⁈

— И очень быстро! — в последний раз хлюпнула носом девушка, — А ещё может легко пройти по мелководью. Пираты не зря такие используют. Кстати, моряки предпочитают говорить, что они «ходят» по морю, а не «плавают».[2]

— Учту! — кивнул я.

— Припозднились… — встретил нас у причала одноглазый Доминго и воровато огляделся, — Деньги принесли?

— Я же сказал: деньги на борту! — отрывисто бросила Катерина.

Даже следов её слёз не осталось! Парень, как парень…

— Сегодня к вам так просто не проехать, — счёл нужным объяснить своё опоздание я, — Стражники у ворот…

— А-а-а… ведьм ловят… — сплюнул на землю пират, — Вот дурни!

— Почему, дурни? — не понял я.

— А зачем ведьме через ворота идти, пошлину за вход платить? — риторически вопросил Доминго, — Когда она может на помеле — фьють! — и через стену перелететь! Или зайти на малой высоте со стороны моря… Да, чего там! Мои молодцы уже двух ведьм видели, когда те чуть в наших парусах не запутались, когда туда-сюда на мётлах шастали! Правда, было это среди ночи, и ребята были… э-э-э… не совсем трезвы…

— Пьяные в стельку! — подсказал я.

— Но люди честные и врать им незачем! — твёрдо закончил пират, — Заводи лошадей!

Я думал, что трап или широкий настил из досок будет с причала на палубу, а уж там как-то отправят лошадей на нижнюю палубу. Ещё по одному трапу, что ли? Или оставят на верхней палубе? Или как? В общем, терялся в догадках. Оказалось, всё проще. В деревянном борту кормы, гораздо выше уровня воды, открылся широкий проём, к которому и бросили не менее широкие сходни. Всё! Добро пожаловать сразу на нижнюю палубу!

Лошадей завели, карету вкатили, только Шарик тревожно оглянулся:

— Эй, хозяин! Ты уверен, что всё так и надо⁈

— Иди, Шарик, иди! — похлопал я его по шее, — Положись на меня.

Это был отдельный дощатый загон. Похоже, здесь уже кого-то перевозили, может лошадей, может коров, может ещё какую живность. Во всяком случае, запах здесь был… ядрёный здесь был запах!

Карету тут же притянули к стене особой сетью, да так плотно, что теперь ей была не страшна любая качка. Карета качалась вместе со стеной! А ещё, теперь в карету нельзя было пролезть. Что, согласитесь, удобно. Народ здесь подозрительный, и стащить то, что плохо лежит, считают не пороком, а доблестью. Так вот: теперь из кареты ничего не стащишь! Или, по крайней мере, придётся резать сеть, а это будет сразу заметно.

А для лошадей были приготовлены особые приспособления! Что-то вроде огромной брезентовой косынки, которую подвязывают под брюхо животного, а концы крепят к бревну сверху. Нет, конь не висит, он стоит на ногах, но вот, если он задумает двинуться в сторону, он сразу потеряет опору! И в сильную качку, наверное, лошади раскачиваются на этих брезентовых качелях, словно спелые груши во время ветра. Бедные животные! Будем надеяться, что в этот раз им ничего подобного не грозит.

— Темновато тут… — заметил я, — Может, лампа есть, или факел? Или, хотя бы, свечи?

— Сдурел⁈ — вскинулся на меня капитан, — Здесь под нами пороховой склад! Только попробуй здесь с огнём побаловаться! Живо за борт улетишь! Вот за этой переборкой спальные места для матросов. Так даже там всякие фонари запрещены! А камбуз, где есть открытый огонь, располагается в самом носу шебеки. Эх, вы, сухопутные… Что бы вы понимали в морской жизни! Идите вон туда, там люк на верхнюю палубу…

— Я не понял! — шепнул я по пути Катерине, — Это что, матросы отделены от животных только вот этой дощатой перегородкой? То есть, все запахи…

— Конечно! — спокойно кивнула головой девушка, — А как ты хотел? Это море! Никуда не убежишь.

— Теперь я понимаю, почему в каждом порту моряки так напиваются! — потрясённо сознался я, — Напьёшься, когда от таких запахов на волю вырвешься!

— Если бы только запахи!.. — покачала головой девушка.

— А что ещё?

— Увидишь…

Сурово и лаконично. Ладно, посмотрим. Познакомимся, так сказать, с бытом моряков… А куда деваться? Мы уже в море! И я всей кожей почувствовал, как права Катерина. Всё! Не сбежишь!

— Так где мои денежки⁈ — напомнил капитан, — Где мои золотые флоринчики⁈

Я стоял возле Катерины, на носу корабля, возле бушприта, и ласковый ветер манил меня вдаль, очаровывал странными и будоражащими ароматами и обещал невиданные приключения. Ах, ветер-обманщик, ветер-мошенник, ветер-аферист… Как ловко ты, ветер-искуситель, умеешь обольстить и ввести в соблазн… Я не хочу верить тебе, ветер, но ничего не могу с собой поделать. Твои чары выше моих сил. А когда рядом стоит Катерина, я вообще могу взлететь над палубой без всякой магии!

— Размечтался? — вернул меня с небес на палубу голос девушки, — Конечно, размечтался! Вон, глазки посоловели… А между тем, у нас проблем — выше мачт! Как я об этом раньше не подумала… Может, и не бороздили бы мы сейчас это проклятое море!

— А в чём проблема? — не понял я, — Не в деньгах, это точно!

— Всё-то ты на деньги меряешь! — укорила Катерина, — Нет бы о душе, а он о деньгах!

— Плевать мне на деньги! — возмутился я, — Или ты считаешь меня корыстным⁈

— Не в деньгах дело, не в деньгах… — проворчала девушка.

— А в чём?..

— Начнём с того, где я буду спать? На этой шебеке, представь себе, нет пассажирских кают! Прикажешь ложиться с матросами?

— А-а-а… э-э-э…

— Ладно, брось. Я договорилась с капитаном, что я займу каюту второго помощника капитана. За отдельную плату, разумеется. Двадцать золотых флоринов. Но, проблем с деньгами у нас нет?

— Уф! Нет, с деньгами проблем нету.

— Но каюту нам отдали одну на двоих. Мне и моему оруженосцу. Понимаешь? Догадываешься, кто мой оруженосец?..

— Э-э-э… а-а-а…

— Ладно, разберёмся… Тебя положим на полу у дверей, хи-хи-хи! А куда бы ты ещё намылился?

— Мне подходит! — быстро согласился я.

— Тебе, может, и подходит. А что делать с Эльке? Её к матросам⁈

— Ни за что!

— А куда?..

— А-а-а… м-м-м… э-э-э…

— Я арендовала ещё одну каюту. У боцмана. Это обошлось ещё в двадцать флоринов.

— Уф! Ты гений!

— Да, уж… Пока кое-кто тупо пялился на морскую гладь, я решала неотложные вопросы! Например, я настояла, чтобы Трогот постоянно находился при лошадях. И корм задать, и водой напоить, и отходы выбросить и спать будет там же. Заодно присмотрит за каретой. Мало ли что…

— Я говорил, что ты гений?

— Говорил… Но наши проблемы не кончились.

— А… что-то есть ещё?

— Есть… — проворчала Катерина, — Знаешь ли ты, как называется вот эта фигура, которая приделана к носу корабля?

— Вот эта деревянная фигура девушки? Ну-у… скульптура, наверное. Я ещё удивился: корабль называется «Ловец ветров», а на носу — скульптура девушки!

— А как ты хотел? «Ловчиха»? Нет, я про то, что эти фигуры называются гальюнными фигурами. Потому что слово «гальюн» означает нос корабля. А на этом носу, на этом «гальюне», приспособлены такие сидения с дырочками… видишь? Как ты думаешь, для чего они?

— Ну-у… чтобы… Я понял! Тебе никак нельзя будет посещать этот самый гальюн!

— Вот именно… Ни мне, ни Эльке. Поэтому, кстати, среди моряков поверье, что женщина на корабле — к несчастью. Как же не возникнуть такому поверью, когда вот он, всем ветрам открытый гальюн⁈ Приходит сюда какая-нибудь девушка, да вот, хоть Эльке, и весь экипаж бежит на нос корабля, у каждого здесь неотложное дело нашлось! Нос корабля перегружен, корма поднимается в воздух, бац-тарабац, кораблекрушение! Это я шучу, но вообще говоря, дело нешуточное.

— Можно попросить у капитана ведро! Ну, вроде как для Эльке и для спокойствия экипажа. Чтобы не бегали подглядывать. А, когда тебе приспичит, ты вроде как будешь посещать служанку, а на самом деле… ну, понимаешь?

— Молодец! Правда, я уже попросила у капитана ведро… И обошлось оно в два золотых флорина… Представляешь⁈ Ведро, ценой в половину лошади! Но, пришлось взять. Ох, Андреас! Дай Бог, чтобы это были все наши проблемы! Только, почему-то верится в это с трудом.

— Посмотрим… — я сурово сдвинул брови, — Не бойся, я с тобой!

— Ты со мной… — грустно ответила девушка, — От этого и проблемы…

[1] Познакомьтесь: шебека! Обратите внимание, что передняя мачта и в самом деле наклонена вперёд. Две других могут быть прямыми, а могут отклоняться немного назад. Такая конструктивная особенность у этого судна. А ещё одна характерная особенность, что верхняя палуба далеко выходит за пределы кормы.

[2]… моряки предпочитают говорить, что они «ходят»… Как странно! При этом называют друг друга «капитан дальнего плавания», а не «капитан дальнего хода»… Любознательному читателю: всё дело в старинном суеверии: моряки считают, что «плавать» — это передвигаться ПОД водой. Поэтому они «ходят», включая подводников, потому что этот термин закрепился давно и прочно, задолго до возникновения подводного флота.

Именно через такой «порт» в корме идёт погрузка лошадей на морской парусник.

А вот так положено держать коней в специальном загоне на корабле, во время плавания, согласно средневековым манускриптам:

Или так: