О чем молчат рубины. Книга 2

Глава 25 Опасности на каждом шагу

Никогда не забуду

Чей-то мудрый совет:

Жди опасности всюду,

Где опасности нет.

Вадим Шефнер.

— Трогот, погоняй!

— Но-о-о!!!

— До свидания, госпожа!

— Да будет над вами милость Господня!

— Лёгкого пути!

— Не забывайте нас!

— Да отведёт от вас Матерь Божья напасти!

— Счастливый путь!

Да, опять дорога. С некоторых пор мне кажется, весь этот мир — одна сплошная дорога! Катерина сидела в карете с верной Эльке, я гарцевал на Шарике, а провожать нас выскочило, кажется, всё население замка. И каждый желал нам счастья и успеха. А я в очередной раз убедился, насколько любят и чтят здесь Катерину.

Вот только, отправились мы в путь не через три дня, как я планировал, а через четыре. Нет, не из-за того, что Эльке и Трогот плохо выздоравливали, как раз наоборот! Добрый доктор только рот разевал, видя стремительное исцеление своих подопечных. А я всего-то попросил их усыпить и, пока они спали, посидел с полчаса-час, с одним и с другой, положив им руку на обнажённое плечо. Увы, но через одежду перстень не лечит. Через день оба вставали, через два дня пытались приняться за труды, через три дня оба заявили, что полностью здоровы и готовы с нами на край света. И доктор подтвердил! Но нам всё же пришлось ещё задержаться. Традиции, чтоб им пусто было! Оказывается, тело Александры нельзя было просто так отправить в её баронство. Нужно было соблюсти определённый ритуал: выставить тело для прощания, к тому же, оповестив об этом ближайших баронов — хотя я не заметил, чтобы кто-то приходил, чтобы искренне оплакать бывшую хозяйку! — провести церковный обряд, ещё выждать день для приличия, и только на третий день, в особой, разукрашенной повозке, Александру отправили восвояси. Но в этот день отправляться нам в путь было нельзя! Видите ли, примета плохая!

— Не понимаю! — горячился я, — Или мы верим церковным правилам, а там ничего подобного не говорится, или следуем языческим приметам! Но как это можно совместить⁈

— Можно, — с лёгкой улыбкой возражала Катерина, — Если наш собственный капеллан не советует в этот день уезжать. В святых книгах он ничего про это не нашёл, но уезжать сегодня всё равно не советует. И зачем же мы будем смущать окружающих? Подумаешь, денёк подождать. Что, от тебя убудет, что ли?

— Целый день псу под хвост! — ворчал я, — А в это время, может, Большой рубин крестоносцев в Индию увозят!

— Если его увозят именно «в это время», — пожала плечами девушка, — то мы всё равно никак этому помешать не сможем. Успокойся, Андреас! Если будет на то воля Божья, то найдётся твой рубин.

Я промолчал, хотя был не совсем согласен. Ведь из-за того, что мы сделали крюк, пытаясь попасть на турнир, и потеряли при этом несколько дней, посланцы кардиналов умудрились успеть в Мино раньше нас. И Александра ещё до нашего приезда знала, что наша встреча с папой состоялась, и что мы сразу после этого уехали. Правда, выводы из этого она сделала не верные, но это другой вопрос. А если бы мы приехали первыми? Рискнула бы Александра бросить нас в темницу? Ещё не известно… Скорее, она всеми силами пыталась бы нас задержать в замке, ожидая писем от кардиналов. Так что, я не согласен, что день-два не играют роли в нашей судьбе! Ещё как играют.

Монах-отравитель ушёл на следующий день. Я долго глядел ему вслед с крепостной стены. С одной стороны, он нас спас, даже сам не подозревая об этом. С другой стороны, это убийца! А мы его, вот просто так, отпускаем. Но Катерина права: у нас нет ни единого доказательства против него. Кстати, Матье, которую оставили подглядывать за монахом через особые дырочки, клялась и божилась, что никаких бумаг у монаха нет. Раздеваясь в отведённой комнате, он снял рясу, встряхнул её, и аккуратно уложил на стуле. И ничего из-под рясы не выпало, никаких бумаг. Всё это было при свете свечи, и она хорошо всё разглядела. Да, был у монаха небольшой мешочек, по всей видимости, для монет, который висел под рясой, на шее. Но в этом мешочке никак не поместились бы бумаги! Если же бумагу сложить в несколько раз, то мешочек бы топорщился, не так ли? Но этого не было. Подглядывала она и утром, когда монах одевался. И тоже ничего подозрительного.

Между прочим, Катерина неспроста отправила на разведку именно Матье, справедливо полагая, что кто-то другой, может застыдиться, увидев голого мужчину и отвести на мгновение взгляд, или наоборот, взгляд будет прикован не туда, куда нужно. А такая девушка, как Матье, насмотревшаяся всякого, будет смотреть в правильном направлении! И взгляда не отведёт.

Получается, что бумаг больше вообще нигде нет. Ну, нет — так нет. Мы облегчённо вздохнули, что тайна не выйдет наружу, и забыли про монаха. Катерина продолжала заниматься хозяйством, теперь постоянно таская за собой управляющего, Мишеля ля Дюэма, чтобы тот вник в процесс. Девушка определённо хотела передать графство в идеальном состоянии! Только, кому?..

— Герцог решит! — отмахнулась от моего вопроса Катерина, — Что у нас, родни мало? Наверняка в канцелярии герцога Бургундского уже лежит не меньше полутора десятков заявлений. Кто-то претендует на всё графство, кто-то облизывается на его часть… Пусть герцог решает! Моё дело, чтобы нас никто, даже мысленно, не укорил за нерадение хозяйством. А ведь, это сложная штука, управление графством! Тут тебе и денежные займы, и пограничные споры, и торговые договоры и привилегии, и налаженные рынки сбыта, и управление сезонными рабочими… Да-да, что ты смотришь? Когда идёт уборка винограда, без сезонных рабочих не обойтись! И тут очень щепетильный вопрос, откуда они приходят, эти сезонные рабочие? Кто из окрестных дворян точит на нас зуб, за отток рабочей силы со своего поместья? Потому что мы всегда отличались справедливой платой за труд. К нам, поэтому, толпой люди идут, когда сезон. А значит, где-то людей начинает не хватать… А знаешь, сколько нам надо бочек, когда мы разливаем виноградный сок на брожение? А знаешь, что не каждая бочка для этого подходит? А знаешь, что после продажи вина, бочку моют, разбивают по досточкам, опять моют, высушивают, и целый год выдерживают в таком виде? И только через год, из тех досок опять собирают бочку, моют, сушат, и только потом она годится для виноградного сока… Это сложный процесс, Андреас!

— Ну, не знаю… — пожал я плечами, — У нас, в Египте, никаких деревянных бочек не было. Были громадные, такие, глиняные кувшины, вкопанные в землю. Туда помещали виноградный сок и смолой заливали горлышко, оставляя ма-а-аленькое такое отверстие, чтобы бродильный газ выходил. Впрочем, я не винодел, я тебе секретов не открою.

— Ясно, не откроешь! — ехидно усмехнулась Катерина, — А потом, небось, по бурдюкам ту ерунду, которую ты вином называешь, разливали? Хи-хи-хи! Ладно, не до тебя мне сейчас! Господин Мишель! Пойдёмте, я покажу вам список торговцев, которым мы не продаём вино, а даём на реализацию. Ну, то есть, они платят не сразу, а после того, как вино будет продано в розницу. Это мелкие торговцы, трактирщики и тому подобное. За много лет мы отобрали наиболее честных из них и стараемся не иметь дело с другими. Пойдёмте, господин Мишель!

Ну вот так и прошло три дня, в хлопотах беготне и суете. Не для меня, конечно. После того, как я тайно излечил Эльке и Трогота, дел у меня не осталось, и я слонялся по замку, словно привидение. То есть, появлялся там и сям, нежданным, в самый неподходящий момент. Когда стражник, лихо подкручивая усы, рассказывал юной служанке о своих былых подвигах. Вторая же его рука в это время подозрительно подкрадывалась к девичьим выпуклостям и уже нависла над ними… Служанка делала вид, что не понимает коварных планов кавалера, и доверчиво льнула к нему. Оба застыли изваяниями, когда я вынырнул из-за угла. Я прошёл мимо, сердито сопя, всем видом показывая, что не я тут шляюсь тихими шагами, а это они слишком увлеклись и не заметили такого громкого меня. Или, когда две служанки вцепились друг другу в волоса и шёпотом — чтобы не дай Бог, не услышали стражники! — отчаянно материли друг друга, не поделив какого-то Кристофа, по всей видимости, отчаянного сердцееда. Или, когда служанка быстро-быстро пыталась замести осколки тарелки, по всей видимости, разбитой ею, когда она несла посуду. Бедняжка охнула и даже присела, пытаясь прикрыть своими юбками следы «преступления». Я важно прошёл мимо, делая вид, что ничего не заметил. Или, когда два стражника на посту, не выдержав искушения, отставили в сторону секиры и, присев на корточки, азартно метали кости…

В общем, жизнь в замке шла своим чередом, а я здесь был лишним. Но, вот, тягучие три дня прошли, и мы в дороге. Шарик резвился и играл подо мной, радуясь свободе и простору. Ну, что, дружище? Я не забыл, как ты пытался намекнуть мне о своих чёрных предчувствиях в отношении рыжей кузины. Я твой должник, Шарик! Конечно, мы проскачем с тобой, лихо и весело, дробно гремя копытами, но потом — прости! — я опять сяду в карету, а ты побежишь вслед, заодно отдыхая от быстрого бега. А завтра мы опять промчимся с тобой по окрестностям! И послезавтра! Обещаю!

Брат Элоиз вышел из ворот замка, прошёл с десяток шагов, оглянулся, и сделал благословляющий жест в сторону крепости. И пошёл дальше, всей спиной чувствуя на себе пристальный взгляд. Элоиз был недоволен собой. То есть, приказ он выполнил в точности, но… осталось чувство недоделанности, незавершённости. И бумаги… та девушка говорила о бумагах так, будто они имеют гораздо больше ценности, чем простые торговые расписки. А Элоиз даже не взглянул на них!.. Зря… зря!

С другой стороны, сегодняшнее утро прошло удачно. Под предлогом того, что хотелось бы посмотреть маршрут возвращения, удалось легко уговорить управляющего, Мишеля ля Дюэма, показать карты графства, а главное, разговорить его о путешествиях в здешних краях. Он-то и выдал, какие трактиры чаще всего посещают его хозяева, когда путешествуют на север, на юг, на восток и на запад… И даже не придал этой беседе никакого значения… дурачок! А вот Элоиз хорошо всё запомнил! Сейчас он бодро шлёпал босыми ногами, в одних сандалиях, на юг, как и говорил управляющему. Но очень скоро ему предстоит изменить маршрут. Ну да, вон и монастырь, где он оставил часть своего снаряжения, когда шёл в замок, взяв с собой всего одну порцию снадобья. Потом — хоть его с головы до ног обыщи! — ничего подозрительного не найдётся.

— Мир вам! — приветствовал он монаха на входе, — Где я могу найти отца-настоятеля?

— Аббат уехал в Дижон, по вызову епископа, — слегка поклонился тот в ответ.

— А приор? — нахмурился Элоиз.

Ждать отца-настоятеля никак не входило в его планы.

— Отец Михаил здесь. Смотрит за выполнением работ.

— Проводи!

Собеседник нехотя поднялся и пошёл впереди. Элоиз следовал за ним. Приор нашёлся в загоне для скота, где распекал молодого монашка, не досмотревшего за коровой, отчего та захромала.

— Отец Михаил! — окликнул проводник, — Вас тут спрашивают…

Приор оглянулся, увидел Элоиза, и сразу подтянулся. По всей видимости, аббат дал своему помощнику строжайшие указания. Так и вышло, слава Богу! Небольшой кожаный мешочек был выдан Элоизу незамедлительно.

— Хитрым узелком завязано! — позволил себе улыбнуться приор, — Словно у Одиссея.[1]

— И с той же целью, — сухо согласился Элоиз, — Чтобы сами хранители не сунули любопытный нос куда не следует… Мир вам!

И он пошёл дальше. Холода он не боялся. И не такие холода терпеть приходилось! А вот дело должно быть доделано до конца… Даже, если это немного выйдет за рамки данного ему приказа. Что поделать, если так обстоятельства сложились? Не бежать же в Перпиньян, чтобы получить новые распоряжения?.. И он бодро шёл к намеченной цели, отматывая километр за километром.

— А, кстати, — вдруг пришло ему в голову, — А неплохая шутка выйдет, если придумать вопрос именно про Одиссея! Или, всё же, из Святого писания?

И Элоиз привычно склонил голову, размышляя. Была у него такая привычка, склонять голову в процессе размышления.

— Я знаю неплохой трактир неподалёку! — заявила Катерина, — Мы часто здесь останавливаемся, когда едем в эту сторону.

— Ещё можно целый час путешествовать! — поднял я голову, вглядываясь в темнеющее небо.

— Брось! Конец декабря на дворе. Считай, самая длинная ночь и самый короткий день. Ну, выгадаем мы, от силы, полчаса. А потом будем впотьмах трактир искать? И ещё неизвестно, какой гадкий ночлег нам попадётся!

— Ну, что ж, — согласился я, — Давай в твой трактир заедем. Я бы с удовольствием подкрепился!

Трактир оказался и в самом деле неплох. Толстый, бородатый трактирщик расплылся в неподдельной улыбке и с поклонами проводил нас за отдельный столик. И тут же на столике стала появляться разная снедь в ужасающих количествах, а трактирщик усиленно нахваливал еду:

— Салатик изволите? Сегодня рекомендую куриный салат с виноградом, орехами и каперсами! В составе рецепта — дижонская горчица! А, вот и салатик! Отпробуйте, ваше сиятельство, не пожалеете! О, ваш спутник как-то вяло ковыряет в тарелке? М-м-м… А что вы скажете, про салат с тунцом по-провански? Эй, Микеле! Живо сюда салат с тунцом! Изволите видеть, в состав салата обязательно входит перепелиное яйцо, сыр пармезан, разумеется, тунец, и всё это на салатных листьях, заправлено смесью оливкового масла и лимонного сока… Ага, вот он, тунец! Отпробуйте, ваша милость, и если не понравится, убейте меня на месте! А?.. А⁈ Я вижу вашу улыбку! Это лучшая награда, господа!

Микеле, лентяй ты этакий, где вино⁈ Ах, уже на столе… Ну, так беги за хлебом и зеленью! Позвольте, ваше сиятельство, я вам в бокал… А? Да, у вас тоже закупаю! Но сегодня я позволил себе предложить вам бордо из северных провинций! Не так сладко, но зато более терпкий вкус! Вашему спутнику обязательно понравится! Но, если вы предпочитаете своё… нет? вы тоже будете из этого кувшина? Благодарю, ваше сиятельство!

О, да ведь, кажется, пора подавать горячее? Что предпочитаете? Суп-пюре с шампиньонами? Гороховый крем-суп с крутонами?

— Крутоны? — оторвался я от салата.

— Это вроде гренок, — коротко объяснила Катерина.

— Вроде гренок… да… Да! Может, луковый суп или сырный суп? Сырный? Микеле, где ты бродишь, лодырь, когда ты нужен здесь⁈ Живо неси сырный суп его милости! А ваше сиятельство, думаю, предпочтёт суп с шампиньонами? Помню-помню ваши вкусы! Микеле, что ты стоишь, как истукан⁈ А, ты уже принёс?.. Ну, ладно, иди пока, разнеси пиво вон на тот стол… Да не задерживайся, сейчас господа перейдут к основному блюду!

А пока, позволю себе рекомендовать риет из телячьих мозгов, рататуй по-провансальски, яичница в корзинке с беконом… это, когда из белого хлеба вырезают кружочки и делают подобие корзинок, вдоль стенок этих корзинок укладывают слой из обжаренного бекона, в получившуюся двойную корзинку вбивают пару перепелиных яиц, и запекают, разумеется, посолив и поперчив… э-э-э, о чём я? Ах, да! Ещё киш лорен с зелёным горошком или печёная яичница с креветками в сметанном соусе? А впрочем, что это я? Эй, Микеле! Иди сюда, плут! Живо неси всё перечисленное! Господа сами разберутся, что их душе возжелается! Да поторопись! И ещё вина прихвати! От долгой дороги в глотке такая сушь, такая сушь!..

Микеле! Ну что ты ползаешь, словно сонная муха⁈ Неужели тебя, оболтуса такого, господа ждать должны⁈ Ах, вот ты… Ну, что стоишь? Расставляй всё на стол!

Нуте-с, господа, что будем кушать? Потому что всё предыдущее, это так, чтобы аппетит нагулять… Баранья нога в мятной панировке? Это когда смешивают белый винный и бальзамический уксусы, добавляют оливковое масло, а туда уже мяту, тимьян и другие душистые травы из Прованса! И всё до состояния кашицы! И этой кашицей обмазывается баранья нога, с которой обрезан жир. Сперва выдерживается два-три часа на холоде, чтобы мясо пропиталось запахом, а потом запекается, да не просто так, а сперва в самом жару, чтобы мясо ароматной корочкой покрылось, потом угли отгребают, чтобы мясо томилось, а в конце опять в самый жар! А?.. Или свинина с мандаринами? А может, антрекот по-бретонски, из телячьей вырезки? Нет! Я знаю, что вам нужно! Вам, ваша милость, говядина, тушёная в красном вине с цедрой апельсина! А вам, ваше сиятельство, фрикасе из кролика с оливками! Да! Ну, и так, для любителя, если вдруг основная порция покажется маленькой, бланкетт из телятины, кролик, запечённый с тимьяном, филе-миньон с фуа-гра и грибным соусом, и куриные грудки в сметане… Не слишком скудно, господа? Могу предложить ещё…

— Нет-нет, достаточно! — быстро перебила трактирщика Катерина, — Вполне достаточно!

— Ага! Тогда… соусы? М-м-м… позволю рекомендовать соус бешамель с мускатным орехом, соус тартар, белый масляный соус, сливочный соус с пармезаном, сырный соус…

— Достаточно!!!

— Как вашему сиятельству будет угодно… Микеле, ротозей! Ты не слышал, что господа заказали⁈ А если слышал, то почему ты ещё здесь, бездельник⁈ Ох, господа! С какими оболтусами порой приходится работать!.. А куда деваться? Это племянник жены моего дядюшки. Можно сказать, ближняя родня. Не погонишь со двора метёлкой… А, вот ты, лежебока! Стой здесь и слушай, что господа на десерт закажут! Да тарелки-то расставляй, расставляй!

Ну-с, господа, на десерт могу предложить галет-де-руа, пирожки всякие… ну, это само собой… про такое и не спрашивают… есть тергуль, яблочный тарт татен на сметанном тесте, мандариновый баваруа…

— А флан с ванилью есть?

— Как не быть! Обязательно есть!

— Тогда флан с ванилью, волованы, финансье с фисташками и вишнёвое желе!

— И это… всё⁈

— Да.

— Ну, может, клафути с абрикосами?.. Нет?.. Микеле! Ну, хоть первый раз сам догадался, что нужно за заказом бежать! Приятного аппетита, ваши милости! Приятного аппетита!

— Хороший трактир! — сытым взглядом обвёл я уставленный тарелками стол.

— Вот видишь? А ты ещё не хотел останавливаться!..

— Признаю свою ошибку! Кстати, действительно, это вино больше подходит к мясу!

— Это к мясу, другое к рыбе, третье к закускам… а наше ко всему подходит!

— Да ты не горячись! Это я так, слегка поддразнить…

— Ох, смотри, Андреас! Додразнишься! Не зли песчаную гадюку!

— Эй, это ты что?.. Меня, моей же поговоркой⁈

— А это уже я тебя поддразнила! Вот!

Мы весело улыбнулись друг другу и одновременно подняли бокалы:

— За нас!

— А ну, пьяницы и безбожники! Бездельники и тунеядцы! — весело обратился трактирщик к кучке простолюдинов, собравшихся за длинным столом в углу трактира, — Кто желает выпить даром?

— Я желаю! — поднял руку один, и тут же пошло по всему столу, — И я! И я! Я тоже!

— Тогда вам придётся поднапрячь мозги! Если они у кого-то ещё есть! Бутылку вина получит тот, кто ответит… кто ответит… кто ни от кого не рождён, но зато родил всех остальных⁈

— Адам с Евой! — бойко выкрикнул один из собутыльников, — Они не рождены, они сотворены!

— Молодец, Гильбе! Не все мозги пропил! Вот тебе бутылка вина! Ещё желающие сыграть есть?

— Да!!! — единый рёв, казалось, сотряс стены трактира.

— Это что-то новенькое! — прокомментировала Катерина, — Вот он теперь какими штуками посетителей заманивает?..

— Ну, что ж, тунеядцы и маловеры! Следующий вопрос будет сложнее! Зато и бутылка вина пятилетней выдержки…

— Да!!! — громыхнуло вторично.

— А вопрос будет такой: немой посол принёс грамоту неписанную, отдал читать неучёному! А?.. Кто из вас, греховодников, ответит?..

Вот тут весь стол задумался. Катерина ехидно усмехалась.

— Ты знаешь? — шепнул я.

— Разумеется! — шепнула в ответ девушка, — Но мне интересно, додумается ли кто-нибудь….

— Вспомнил!!! — завопил вдруг один из простолюдинов, — Вспомнил!! Мне матушка эту загадку задавала, когда я ещё маленьким был! А потом растолковала что к чему! Это, когда Ной после всемирного потопа по водам плыл, он голубя отправил. Ну, посла, стало быть. А голубь-посол вернулся с оливковой ветвью! С грамотой неписанной! А Ной догадался, хоть эту грамоту и не читал, что воды схлынули, и земля обнажилась! Вот это что!

— Ты гляди-ка! — довольно пророкотал трактирщик, — А Люка-то, не совсем балбес, получается! Ну, держи вино! Заслужил!!!

— А-а-а!!! — восторженно заревели за столом, и тут же принялись скандировать, — Лю-ка!! Лю-ка!! Лю-ка!!!

Победитель засмущался.

— Есть ещё бутылка! — высоко поднял бутылку трактирщик, — Десять лет выдержки! Ну, лодыри и еретики, готовы продолжить игру⁈ Будет ещё сложнее!!

— Да!!!

— Ну, что ж, балбесы и шалопаи, вот вам вопрос: какая земля видела солнце только дважды, за всё время существования?

И вновь за столом простолюдинов воцарилось долгое молчание. Пьянчуги глубоко задумались, некоторые ожесточённо чесали затылки…

— Подождите! — вдруг вспомнилось мне, — Но ведь это… одна из загадок царицы Савской⁈ Мне же Катерина об этом рассказывала, когда у нас такой разговор зашёл!

— Дно Чёрмного моря! — неожиданно для себя, выкрикнул я, — Первый раз оно увидело солнце в день творения, пока ещё Господь не залил её водами, а второй раз, когда Моисей повелел водам расступиться!

— А-а-а… — прошелестел печальный вздох за столом простолюдинов.

— Верно, ваша милость! — расцвёл улыбкой трактирщик, — Вот ваш приз!

И он протянул мне бутылку. Но, стоило мне дотронуться до неё, как я почувствовал жаркую пульсацию перстня! Опасность!

— Когда выпьете, ваша милость, хоть расскажите нам, как вино на вкус! — попросил один из забулдыг.

— Что с тобой? — тревожно шепнула Катерина.

А я так и сидел, словно с приклеенной улыбкой, держа бутылку в руке, и мысли отчаянно бились о черепную коробку, не находя выхода.

— Вино отравлено! — шепнул я в ответ.

— Ты уверен? — побледнела девушка.

— Абсолютно!

Ровно два удара сердца…

— Нет, господа! — мило улыбнулась пьяницам Катерина, — Нехорошо мешать доброе вино с обычным! Мы попробуем это замечательное вино завтра утром, перед отъездом. И тогда расскажем вам о вкусе!

— У-у-у… — разочарованный выдох был нам ответом.

— А ну, цыц, проходимцы! — рявкнул на них хозяин трактира, — Её сиятельство правильно говорит! Хорошее вино нужно вкушать отдельно! Иначе и вкуса не разберёшь…

— А другие бутылки отравлены? — тихо уточнила девушка.

— Откуда ж я… А впрочем… А что у вас за вино? — я «пьяно» поднялся со стула и шагнул к столу простолюдинов, — Здесь написано название?..

И словно невзначай, коснулся сперва одной, а потом и второй бутылки.

— Какое ещё название?.. — загалдели за столом.

— Ну… чтобы не позабыть… бургундское или, скажем, из Шато?.. Что? Нет названия? Ну, нет так нет… Просто запомним… ага!

— Чисто! — шёпотом сообщил я Катерине, усаживаясь на своё место.

— Любезный! — позвала Катерина трактирщика, — Посчитай, сколько мы должны?..

— Ваше сиятельство! Да разве ж я с вас хоть грошик возьму⁈ Я же помню, как ваш батюшка за меня вступился, когда вышел спор по поводу земли, которую трактир занимает! Если б не вы, не было бы у меня трактира! Так разве ж я посмею?..

— Посчитай! — железным тоном повторила девушка.

— Ну… два денье, и довольно будет!

— Та-а-ак… тогда я сама посчитаю! Салаты… угу… закуски… мясо… вино… Кстати, откуда у тебя вино десятилетней выдержки?..

— А! Это монах один мне три бутылки дал! Проверь, говорит, как добрые католики закон Божий знают. И даже вопросы мне подсказал! Ну, а я что? Почему бы и не сыграть с пьянчужками и прохвостами? И, знаете что? Я уже подумываю, а не ввести ли подобные игры каждый день? Или, хотя бы, по воскресеньям, когда народу больше? А что? На бесплатную бутылку народу столько соберётся, что вдвое вино окупится!

— Да-да… — Катерина сделала вид, что не слишком-то и вслушивалась в ответ трактирщика, — Значит, вино… ещё хлеб, зелень… на шесть полновесных денье тянет! А то и шесть с половиной.

— Эк вы, ваше сиятельство! Прямо с одного взгляда!

— Андреас, ты расплатишься?

— Конечно! Вот: один, два… семь денье! Сдачи не надо.

— Благодарю, ваше сиятельство! Благодарю, ваша милость!

— И вот что, приготовь завтрак к рассвету. С рассветом мы поедем дальше. Отпробуем твоего волшебного вина и поедем.

— Сделаем, ваше сиятельство! В лучшем виде сделаем!

И, хотя мы, конечно, заказали две комнаты но, после ужина, собрались в одной и уставились друг на друга.

Монах! Опять, проклятый монах! — словно барабаном стучало у меня в висках. Уверен, и у Катерины тоже. Но… что делать-то⁈

[1]… узелок… словно у Одиссея… Любознательному читателю: по свидетельству Гомера, Одиссей хранил свои сбережения в большой раковине, отверстие которой было хитро запутано верёвкой, с не менее хитрым узлом.