Обещание

Глава 6 Оборванец

Стражники, которые встретили нас под сводом прохода с широко распахнутыми воротами, показались мне нетипично бодрыми. Даже закралось подозрение, что ночью они благополучно спали, а утренняя побудка оказалась куда более приятной, чем «Рота, подъём!». Только лишь увидев нас, они дежурно встали и скрестили алебарды, закрывая нам проход. Один из них глубоким оперным басом, от которого я невольно вздрогнул, сказал:

— Представьтесь.

— Видим, я здесь живу, — ответил шпион. — Это Áндро, исследователь из Крислема.

— А ты. — Стражник обернулся на яла, который как раз копался в своей походной сумке.

— Телли имени Тсу’Роулл, — ответил он, протянув сложенный лист с красивыми письменами.

— Средняя ступень? — уважительно проговорил стражник, вчитавшись в буквы. — Простите, формальность, но ничего запрещённого?

— Сегодня — нет, — пошутил Видим, и второй страж даже усмехнулся. Мы свои мечи выкинули ещё на подступах, и как бы я ни причитал о том, что оружие пропадёт, Видим сказал, что эти тупые ржавые палки не стоят проблем, которые могут возникнуть на входе.

Один из служащих прищурился, посмотрев на меня.

— Что-то не так, молодой человек? — спросил я, каким только можно интеллигентным голосом, отыгрывая приписанную мне роль.

— Вы кого-то напоминаете. Не могу понять.

— Не напрягайся, — вставил Видим. — Мы с дороги, а там пыли — фох поднятый.

Роулл неприязненно хмыкнул и поморщился, когда я обернулся на него, но ничего не сказал, а страж, наоборот, хохотнул, пропуская нас. Как я понял, такая разная реакция может быть только из-за крепкого словца, и запомнил его на всякий случай.

Над головой я увидел шипы решётки, смотрящие прямо на меня. Они немного устрашали своим видом, но я верил в надёжность конструкции. За сводом в плоском деревянном потолке я увидел большое отверстие и смотрящие на нас любопытные глаза других стражников. А вообще, несмотря на темноту, плохо рассеиваемую светом из бойниц, в помещении барбакана довольно просторно.

Минуя вторые распахнутые ворота, где тоже была решётка, мы, наконец, вышли на свет и направились по улице города, в котором кипела жизнь. Люди вокруг бегали туда-сюда, что-то носили, о чём-то разговаривали. Час пик, прям, чесслово.

— Серьёзно? «Андро»? — спросил я, когда мы отошли достаточно далеко от стражей.

— У тебя приметное имя, — пояснил он. — Или мне называть вас «ми’Гнису»?

— Тише ты! — шикнул я на него. — Пусть будет Андро.

Когда мы ещё немного прошли по улице, о себе вежливым кашлем снова дал знать Роулл:

— Андрей, я покину тебя на время. Возьми вот это, — Он протянул мне несколько небольших монет, и все разного цвета.

Пока мы шли, я успел вернуть ту монетку Видиму и расспросить о деньгах вообще. Номины, как их здесь называли, имели свой стандарт по весу — малый, средний и большой, где за единицу считалась средняя, малая была на половину меньше, а большая на половину больше в рамках одного металла. Металлов же всего три: золотой, например, стоит двадцать серебряных того же размера, а серебряный — сорок медных. А когда я услышал их названия, мне эти слова показались производными от чего-то знакомого — áрнумы — золотые, аргéны — серебряные, и брýнины — медные. Жаль только, что их ценность оставалась для меня загадкой, так как в городах скромно поесть можно не меньше, чем за малый арген, а в какой-нибудь деревне за этот же кругляш с довольно грубой чеканкой и широким ребром дадут и поесть и поспать. Иной хозяин, как сказал Видим, даже своего сына погонит с кровати, а иногда и сам на полу ляжет вместе с жёнушкой.

— Трать их, только если это необходимо. И постарайся избежать неприятностей.

— Хорошая идея, — театрально задумался я. — А это вообще как?

— Не беспокойся, ты здесь быстро приживёшься, — вставил Видим. — Да и выглядишь привычно. Как местный бездомный.

— А ты прям герцог! — не остался я в долгу. Его подколы стали привычными где-то на третий день нашего похода, так что и я не обиделся. — Хотя твоя правда, одёжку пора менять.

Роулл, пока мы с Видимом говорили, куда-то исчез. Понял я это только в тот момент, когда снова попытался обратиться к ялу. Ложных надежд, что затеряюсь в толпе, я не питал. Если ял нашёл меня у подземного прохода, где разумный человек в принципе не станет искать кого бы то ни было, то в замкнутом пространстве города найдёт запросто. Про себя я даже подумал, что, может, море сможет сбить со следа?

— Теперь серьёзно. Пройдёшь дальше и увидишь постоялый двор «Каменная Ложка», — он указал рукой прямо по улице. — Не знаю, как ты к пиву, но кровати там почище, чем в некоторых знатных покоях. Слева, немного дальше по дороге, увидишь кузницу. Лучше сразу же иди туда. Всё узнаешь по вывеске, — шпион осмотрел меня с ног до головы. — Одежду шьют на соседней улице — дорогу туда сам спрашивай. Заблудиться не бойся; город не сложный, а вообще почаще смотри на вывески. Читают здесь не все, но питейные как-то находят.

— Ясно, а что с магией? — Спросил я, вспомнив, зачем всё-таки сюда пришаромыжил. — Есть тут какая академия или… ну, ты понял?

— Ял говорил правду — без присяги ты туда не поступишь. К тому же, туда берут не всех, а в тебе магии не чувствуется — развернут прямо на входе.

— И всё-таки, где?

— Средняя улица, здание каменное, приметное, с разноцветными окнами и очень старое. Сразу поймёшь, что это оно. На той же улице пошивная.

— Как я понял, ты тоже сбегаешь? — полувопросительно предположил я.

— Да. Мне нужно отчитаться о… провале.

— Понимаю, — протянул я, и Видим побежал вперёд. — До свидания! — Запоздало бросил я, не особо-то надеясь, что снова его когда-нибудь увижу.

Что ж, я опять стал одиноким в этом мире. Если верить ялу, то лишь на время, но даже этот факт не очень меня радовал. Видим свою часть сделки выполнил — отвёл меня к «своим», а на дальнейшее мы, помнится, не договаривались.

Город Норгдус оказался в несколько раз больше Плаишкора и города ялов, вместе взятых. Улицы такие широкие, что по ним легко могла бы пройти армия или большой карьерный самосвал, и то дырочка останется — чуть более умелый всадник, чем я, с лёгкостью проскочит. Дальше по улице людей становилось больше, но и казались они более вялыми. Мало, кто бегал на своих двоих или перетаскивал что-то, одиночных коней впереди вообще не пропускали, а оставляли в стойлах. Наверное, и одежда на людях там не такая оборванная или старая, как у окраинных жителей, но от сюда я не мог рассмотреть.

Что же до местного населения, значительную его часть, конечно же, составляли люди, а ялы или марны встречались редко. Но, несмотря на расу, оглядывались на меня все, а я оглядывался на них, но мы друг друга не трогали.

Так как к воротам мы подошли ближе к вечеру, я не стал долго гулять по Норгдусу и решил повернуть обратно к кузнице, которую мне посоветовал Видим. К тому же, ноги, пусть и привыкшие к нагрузкам за десять дней ходьбы, начинали издавать недовольные ощущения. Не знаю, как я это понял, но чувства были именно такими. Им, а равно и мне хотелось расслабиться, да отдохнуть, а то, сколько уже этого неблагодарного Андро носят?

Меня немного смущали взгляды прохожих, но оно и понятно. Довольно яркая синяя футболка, которая выглядывала из-под пальто, очень бросалась в глаза среди сероватых, бурых и тускло-красных тканей, а застегнуться я не мог, так как на улице едва ли не жарко.

Видимо, в Давурионе до яркой химии ещё не додумались, но, может, оно и к лучшему. Наш мир начинал со свинца, а я бы не хотел носить его соединения в непосредственной близости к телу. Всё остальное: тёмное пальто, серые джинсы и чёрные кроссовки, которые чудом ещё сохраняли свою целостность, к счастью, не особенно выделялись.

По улице разнёсся стук большого молота, и я прибавил шагу. Встав к так называемому прилавку, у которого никого не стояло, я всмотрелся в ассортимент и от удивления аж рот раскрыл. Там лежало и висело самое разное и необычное моему взгляду холодное и метательное оружие. От кинжала до меча, от плохонькой деревянной дубинки до обитой железом шипастой булавы, конечно же, луки, которые я сразу узнал и самострелы. Правда, предпоследние — очень скромные. Остальное оружие напоминало бутафорию из-за непривычных форм. Что-то вроде чакрама. Небось, отобрали у поздней Зены. Вон, клинок с рукоятью поперёк — трофей с куклы из Хеллбоя? Таких вроде бы знакомых предметов моему глазу встретилось множество.

Ещё я удивился, что в большом количестве здесь лежали длинные двуручные мечи. Тяжело и ненадёжно. Правда, кому знать, какие металлы в этом мире? В центре всего стояла наковальня, немного похожая на нашу, Земную, а на ней, видимо, уже остывший кусок металла, который кузнец, похоже, бросил.

Многое из холодного оружия, что я знал, отсутствовало, например, та же шпага или скимитар, клыч или ятаган.

— Значится, с этим на войну ходят? — промычал я задумчиво.

Внезапно по столу, на который я опёрся руками, что-то снизу долбануло, от чего я испугался и подпрыгнул. Передо мной вырос высокий человек в потемневшей от работы специальной одежде с таким же, как он, потемневшим фартуком. Лицо его казалось смуглым, а волосы завязаны сзади, да так стянуты, что я не сразу их и заметил.

— День добрый, — сказал я, глубоко вздыхая в попытках успокоить сердце.

— Пожалуйте в мою… — начал штатным голосом кузнец, потирая ушибленное место на голове свободной рукой. В другой он держал клещи, которые, видимо, под стойкой и искал. — Погодите, вы знаете Видима?

— Ну, да, — удивлённо произнёс я. — Он, вроде того, недавно в город вернулся, — произнёс я, рассеянно тыкая указательным пальцем в небо.

— Точно! Пожалуйста, подождите здесь! — Кузнец от чего-то спешно отложил инструмент в сторону и снял единственную рукавицу с той же руки. Оказалось, он — вполне себе светлокожий, просто, видимо, подкопчённый от работы с жаром.

— А… ладно, но…

— Проходите. Я меч как раз приготовил. Его выковал неизвестный мастер, но качество высочайшее. Даже ялийский разрубит!

— Меч? Для меня? — Удивился я. То, что он сказал уже после, для меня не значило ничего. — Погодите! Что происходит?

— По просьбе Видима! А вот это от меня лично, — сказал кузнец восторженно, положив на ножны маленькую деревянную коробочку.

Проверять её содержимое я сразу не полез, хотя по звуку понял, что там что-то металлическое. Зато я взялся за ножны немного согнутого меча и немного вынул его одностороннее лезвие. Рукоять будто бы сама просилась в руку, и послушно в неё легла. Вместе с ним я вышел во внутренний двор кузнечной мастерской, где в изобилии на гвоздях с квадратными шляпками висели инструменты. Всякие молоточки, иглы, выколотки. С другой же стороны я увидел множество разных ремней, отдельных сегментов кожаных доспехов, обручей, формы для резки кожи и, собственно, сырьё — шкуру какого-то травоядного зверя, растянутую на раме. Прямо перед ней сидел какой-то мальчишка и скоблил её специальными инструментом. Он едва посмотрел в мою сторону, но старший кузнец, принявший меня, крикнул тому не отвлекаться.

Вынув меч полностью, я не стал сразу смотреть на него, а примерил по руке, привык к весу и начал вращать его, как учили в клубе исторического фехтования, куда я недолго ходил параллельно основным тренировкам. Там мы какое-то время сражались деревянными поделиями, но потом организатор достал где-то несколько текстолитовых реплик прямых мечей и даже один металлический, конечно же, не заточенный. Мышцы удивительно быстро вспомнили «восьмёрку», «девятку» и пару других движений, но на этом я решил остановиться. Только проверил баланс и с удовольствием обнаружил его в двух пальцах от рукояти.

Посмотрев внимательно на довольно тонкое лезвие, я обнаружил, что клинок не простой, а самый, что ни есть, булатный. Хотя лезвие и было отполировано, оно почти не блестело, отражая совсем немного остаточного солнечного света.

— Дамасская сталь? — прошептал я, разглядывая рисунок.

— Что это такое?

«Конечно, откуда здешним знать про Дамаск?» — подумал я.

— Ну, это вроде э-эм… — долго я думал, что сказать вместо неизвестного названия. — Да, не важно, — махнул рукой. — Красивый.

— Примите это в знак моей благодарности.

— Спасибо, — повторил я, понимая, что отказываться от этого совсем невежливо. — А как вы познакомились с Видимом?

— Он очень помог мне однажды, — сказал кузнец. — Заходит иногда, мы звеним мечами, пьём, разговариваем. Меня Нáмух зовут. — Назвался он.

— Андре… Андро, очень приятно. Ну, мою историю Вы знаете, раз он рассказал?

— Да.

— Между прочим, как Вы меня вычислили?

— Видим, когда пришёл, рассказал про всё и предупредил. Сказал: «У нёхо на руке бут повязка», вот точно такая, — он показал на мою левую.

Посмотрев на рукава, на левом я увидел еле заметный синий шнурок.

— Это, пока дежурил, что ли? — вопрос прозвучал в никуда. — Ну, прохвост, — усмехнулся я.

— О, вы не поверите, какой, — махнул он рукой.

— Да уж. Чёрт, ещё раз спасибо, — сказал я, со звоном вкладывая меч в ножны, — правда, не стоило так…

— Пожалуйте ко мне ещё, Андро, — ответил он.

— С удовольствием, — начал прощаться я. — Всего хорошего.

— Светлого неба, — пожелал Намух и снова взялся за клещи, в которые захватил заготовку с наковальни. А я в тот момент выходил из-за прилавка на улицу и цеплял ножны на одну из петель. В этот момент меня посетила мысль:

«А как стражники узнают, что я приобрёл меч в городе? Не выбрасывать же каждый раз новый». — Впрочем, этот вопрос так же быстро пропал, как и появился.

Рукоять болтающегося от моих шагов меча находилась под пальто. Хотелось дополнительно привязать ножны к ноге, но я решил сделать это потом, потому что неожиданно подул холодноватый воздух, заставивший срочно застегнуться. Он проникал под одежду, и я невольно сжимался, но вот уже в нескольких десятках метров мне на глаза попалось «то самое» заведение. А я ещё на улице спать думал, идиот.

Трактир встретил меня застоявшимся сухим воздухом, в котором летал слабый запах перегара, свечей, которые чадили на столах. Внутри сидели три лица, двое из которых лежали на столе и храпели, а один ещё пытался влить в себя оставшуюся половину кружки. Он смотрел на содержимое с таким отчаянием, что мне невольно стало жаль его.

В принципе, я ничего другого не ожидал. Разве что гостей, мне думалось, больше к вечеру, но и так сойдёт. Встав к стойке, я увидел немолодого пузатого дядьку в белой рубашке и черном фартуке поверх коричневых штанов. Из кармана у него торчала какая-то в прошлом белая тряпка, и он, будто бы машинально, протёр ей столик за стойкой, но потом пристально на меня посмотрел и, кажется, выдохнул.

— Чем ослужить?

Осмотревшись вокруг, я сказал:

— Комнатой, добрый человек.

— Воду ставить?

— Разумеется, — хохотнул я, проведя пальцем по затылку и обнаружив там песок. Впрочем, возможно, это мой.

— Четыре больших аргена.

Взяв в руки коробочку, я скрытно глянул на содержимое и ничего, похожего на «арген», или, как я понял, серебро, не нашёл, только «аурум», то бишь, золото, и, похоже, все монетки средние. Тогда я, грустно хмыкнув, закрыл коробочку и залез в карман, откуда достал малый.

— Сдача будет? — спросил я, как фигу, зажав кругляш двумя пальцами, весом похожий на рубль.

Он протянул свою крепкую рабочую руку ладонью вверх, а я вложил в неё монетку. Наливающий взялся напряжённо считать что-то у себя, и через несколько секунд я увидел на столе большой диск серебряного цвета, размером и цветом похожий на пятак, и два средних из того же металла, а рядом спустя мгновение появился ключ и бирка с неизвестным мне символом. Бармен что-то чиркнул на листе жёлтой бумаги и сказал:

— Пятая комната наверху. Лучшая.

— А где отхожее?

— Там, — показал он пальцем на дверь.

— Спасибо, — ответил я устало, высыпал сдачу в карман и по скрипучей лестнице, которую нашёл довольно быстро, пополз наверх. Да, именно пополз, потому что по-другому это назвать язык не поворачивался.

Поднявшись наверх, я понял, что просто так вряд ли найду свою комнату. Символы, написанные на дверях, мой мозг корректно воспринимать отказывался. Ни одного, даже похожего на арабскую или хотя бы римскую цифру. Пришлось сравнивать с тем, что на бирке у ключа, и, к счастью, это принесло свои плоды — открытую комнату, которую я тут же закрыл за собой.

Интерьер в «номере» оказался довольно скромным, но зато ничего лишнего, из чего мог бы образоваться беспорядок. Очутился я в просторной комнате с одноместной кроватью, двумя тумбами и большим открытым шкафом рядом с небольшим мутным окном. В центре комнаты стоял огромный закрытый резервуар, похожий на бочку с трубой, упирающейся в потолок. Он целиком состоял из металла, и от него шло тепло, как от батареи. За ней стояла небольшая бадья литров на сто, наполненная с виду чистой водой до половины. Холодной, чтоб её, но на безрыбье и рак сойдёт за форель. Кроме того, рядом лежал небольшой жёлтый камушек, запах которого напоминал мне хозяйственное мыло. Вряд ли в покоях знати ограничивались таким скромным гигиеническим набором, но для меня и это казалось роскошью после случайных речек, ручьёв и, на худой конец, дождя в пути. А холод — не проблема. У меня появилась идея своими силами разогреть воду, чем я и занялся, пока от воды не пошло такое же тепло, как от резервуара посередине.

Не знаю, лукавил мне хозяюшко, когда говорил, что номер лучший, или нет, но после дороги мне бы в равной степени подошёл и клоповник, хотя за воду отдельное спасибо. В ней я сидел недолго, но отмыл решительно всё, от чего вода стала мутной мутной. Сушиться пришлось от резервуара, переворачиваясь по мере того, как начинало подпекать.

Затем я, вернув на себя позавчера стираные трусы, подошёл к кровати и откинул одеяло. Ещё один плюс в копилочку хозяина и Видима: тут постель и впрямь стирали перед тем, как заселить нового постояльца. А уж когда я улёгся, почувствовал небывалый комфорт, несравнимый с листьями, мхом, ветками и, особенно, кроватью в темнице ялов. Как только одеяло оказалось на мне, я закрыл глаза и быстро провалился в глубокий сон.

Утром я чувствовал себя превосходно, даже, несмотря на то, что меня разбудил пробившийся из окна одинокий солнечный лучик. Шутка ли! Выспался в сухом и тихом месте, без подъёма в караул, без случайной ночной птицы, без сквозняка. Вот так — спишь у себя дома или на даче и не ценишь, а потом забрасывает куда-то. Может, не в такие экзотические места, как со мной случилось, но суть та же — и начинаешь ценить то, что утратил, желать возвращения или даже самостоятельно создавать условия.

Посидев на краю кровати несколько секунд, я надел джинсы и спустился на первый этаж, где наливающий избавлялся от очереди и гонял обслугу по клиентам за столами. Дверь, на которую мне вчера указали, стала главным ориентиром, и я, поздоровавшись, направился к ней.

Вернувшись, я увидел, что количество просящих добавки заметно сократилось, и встал последним, а когда подошла моя очередь, попросил чего-нибудь, что заставит позабыть о еде хотя бы до вечера. И чего-нибудь бодрящего.

Наливающий без вопросов поставил на стойку стакан и наполнил его каким-то красным соком, запахом напоминающим ягоды.

— Два малых аргена, — сказал он добродушно.

— Вот, — сказал я, вложив в ладонь малый серебряк, доставшийся от яла и замеченный в последний момент рубль.

— Иди, занимай стол.

Отойдя от стойки, я заметил на себе несколько любопытных взглядов и понял, что дело в моей футболке яркого синего цвета. Впрочем, этим внимание окружающих и ограничилось. Выбрал я себе один из свободных столиков с двумя стульями, где посередине в глиняном блюде стояла толстая жёлтая свеча. Она не горела, поэтому я разжёг её маленьким огоньком из указательного пальца, от чего на меня воззрилось ещё больше глаз.

— Что? — спросил я, недоумённо глянув на зевак. Посетители после моего вопроса позакрывали рты и отвернулись.

«Похоже, — подумал я, — Роуллу не придётся долго меня искать».

Достав из кармана одну свою и одну местную малую серебряную, я неожиданно отметил для себя их сходство. Если пятак не очень похож на большого серебряного собрата, то рубль и по весу и по размерам почти не отличался от малого серебряного. Это что получается, я запустил инфляцию? Пусть и на крохотную долю процента, но всё-таки обесценил местные деньги? Мне от такой мысли даже немного смешно стало. Хотя, мне думалось, что серебро немного более тяжёлое. Видать, местные смекнули, что делать цельнозолотые или серебряные — дорого. К тому же, добыть эти металлы в условиях средневековья не так-то просто. Вот и сделали то ли сплав, то ли покрытие.

Убрав монеты обратно, я пригубил напиток. На поверку он оказался кислющим, но я посчитал, что лучше этого утром всё равно ничего не будет, да и люблю я яркие вкусы. А в ожидании снеди я осмотрелся вокруг. Утром в трактире кипела жизнь. Тех отчаянных алкоголиков, которые вчера здесь лежали на столах, не видно, зато их заместили посетители в одеждах получше. Мне на глаза даже попался незнакомый ял, от чего я напрягся, но он на меня внимания не обращал, так что я чуть успокоился.

Вскоре ко мне подошёл мальчишка с большой тарелкой вкусянтины и поставил её на стол, а рядом положил маленькую вилку цвета бронзы и такой же ножик. Пока он не убёг, я окликнул его.

— Стой. Скажи, где мне переодеться. — Он посмотрел на меня удивлённо. — Просто, я из других краёв, впервые здесь.

— На конце межней улицы. У тамошнего швéя мой дядька одевается.

— Можно подробнее?

Он вздохнул, но терпеливо объяснил, как пройти на Межнюю, или, как её здесь называли, Базарную улицу, и описал обходной путь, чтобы попасть туда скорее, нежели топать аж до центра города и обратно. Сказал — заметная низенькая дверь с резьбой и приглашающей лестницей. И если идти от стен, смотреть надо нáлево.

Что-то в одежде следовало уже давно поменять. Яркая синяя футболка сильно бросалась в глаза, а пыльные пальто и джинсы даже после речных стирок за одиннадцать дней стали похожи на обноски бомжа. С этими мыслями я быстро съел кусок мяса с какими-то жаренными корнеплодами, не особо различая вкуса. Запомнил только, что соли здесь не пожалели, и, добавь в блюдо ещё немного, оно стало бы несъедобным. Эх, лучше бы перца добавили или остроты какой-нибудь. Хоть разок в месяц, но я себя баловал всяческими жгучими блюдами, будь то лапша, том ям или просто макароны с соусом. Эх, встречу ли я такие же закуски здесь?

После еды я вернулся наверх в свою комнату, и там в нос неожиданно ударил смутно знакомый едкий солоноватый запах. Да, его же я чувствовал и на улице, но здесь он казался невыносимым. Сначала я не понял, что это такое, но потом вспомнил, что уже вдыхал такой аромат когда-то. Вроде бы в собственном подполье на даче, где у меня стояла котельная, которую в холодные дни я топил углём. Честно говоря, если бы запахло горелой древесиной, я бы забеспокоился.

Пройдясь вокруг теплового резервуара, разгоняющего остатки утреннего холодка, я обнаружил еле заметную струйку дыма, который, чуть отлетев, превращался в медленно исчезающие бесформенные фигуры. Закрывать маленькое отверстие пальцем я не стал, боясь обжечься, но и дышать этим очень не хотелось.

Выпрямившись, я направился в сторону окна, но как бы не старался, открыть его мне не удалось. Хлипкая на вид щеколда не поддалась, а приложить больше усилий я побоялся. Думать, что делать я не стал, а вышел из комнаты, спустился по лестнице и направился к стойке. К сожалению, наливающий, увидев просвет в очереди, куда-то свинтил, поэтому мне пришлось вернуться на лестницу, но не подниматься, а спускаться. Вероятнее всего, именно там и находился центр отопления.

К счастью, я не ошибся, и попал прямиком в помещение, откуда в лицо хорошо ударил жар. В большой печке догорал уголь, но как-то неохотно. Видать, под утро работа здесь прекращалась, потому что днём температура стремилась к комфортными двадцати с редкими понижениями. Впрочем, сегодня я бы завершил топку ещё до захода солнца.

Чтобы прекратить отравление в моей комнате, я хотел с помощью магии ослабить огонь так же, как делал это с костром, но не успел даже напрячься, как через дверь в противоположной стене в помещение вошёл ещё один человек. Мне подумалось, что нападение в этот момент — лучшая тактика, поэтому и заговорил:

— Наконец-то! Во второй комнате отопление дымит, дышать нечем, голова болит! — Для убедительности я даже кашлянул и приложил раскрытую ладонь к голове. — Сделайте что-нибудь!

— А-аэ… Господин посетитель, — робко сказал он, — извините, но… — Моего пристального взгляда он не выдержал и сдался: — В этот же момент я всё починю!

— Извольте, — сказал я, как бы успокоившись. Бедняга от моего тона будто бы даже в размере уменьшился.

Мы быстро поднялись ко мне, а наливающего, как я заметил, до сих пор на месте не появилось. Какой-то умник, повиснув на стойке, даже попытался что-то схватить там, в закромах, но под общий весёлый смех навернулся и с грохотом угодил туда.

Как только мы оказались в моей комнате, я ткнул в дыру в резервуаре, откуда до сих пор несильно шёл дым.

— Кажется, здесь.

— П-позвольте, я окно открою, — впервые он заикнулся. Неужели я его так напугал?

Пока он работал, я уже спокойнее спросил:

— Тебя как звать-то?

— Севаш, милорд, — ответил он. Почему он меня так назвал, я решил не спрашивать. Возможно, здесь это просто вежливое обращение.

А пока он чинил пробоину, я, спрятав всё самое ценное по карманам, вышел и снова спустился вниз. Наливающий — барменом у меня его язык не поворачивался назвать — находился за стойкой, а рядом с виноватым видом стоял тот самый умник. Его лицо теперь украшало синее пятно вокруг левого глаза. Остальные посетители с ухмылками рассматривали его.

Хмыкнув, я подошёл к стойке и попросил что-нибудь, на чём можно рисовать. Наливающий покопался за стойкой и протянул мне два листка бумаги, цветом напоминающие высохший чайный пакетик. Правда, они оказались чистыми только с одной стороны, но это ничего. Когда я потянулся за монетами, он махнул рукой, и я, пожав плечами, пошёл обратно в комнату.

Только там я понял, что пропустил одну деталь — мне нечем писать. К счастью, проблема решилась так же быстро, как и возникла. Из карманов печника, когда он пригибался в поисках других возможных дыр, падали крупицы угля, некоторые из которых были с горошину. Сначала мне хотелось отчитать его, но потом я решил проявить милосердие и молча подобрал один из кусочков поблизости. Как говаривал в таких случаях Тихонов, это очень своевременный рояль в кустах.

Приходилось его поворачивать то одним углом, то другим, но я набросал на бумаге кривенький чертёж. Мы одновременно завершили свои занятия, и я показал рисунок подошедшему отчитаться печнику. Он посмотрел на художества и, наклонив голову, заинтересованно спросил:

— Что это?

— Устройство котельной на воде, — сказал я с гордостью в голосе. — Дарю!

Должен признаться, ему очень повезло, что я в качестве приготовлений к зиме, недавно делал это адское устройство, что называется, своими руками. У нас на даче как раз интернет провели, и я думал заниматься некоторыми проектами удалённо оттуда, хотя для этого ещё бесперебойник купить планировал.

Единственной проблемой оставалось указать размеры, но форму я передал правильно.

— Значит слушай. Здесь очаг… — начал я объяснять печнику принцип работы водяного отопления, все его преимущества и возможные недостатки. Он редко задавал вопросы, касательно конструкции и прочего, но, похоже, отлично понимал меня. Должно быть, работал здесь не только печником, но и плотником. К счастью, трубы в этом мире делать научились. Оставалось только правильно их расставить или прочистить уже имеющиеся.

— Ну ладно. Этот план передай хозяину, — листок с зарисовками, которые делал во время объяснения, я отдал, — но монтаж сам проводи.

— Милорд, неужели у вас в корнях есть марны?

— Это вряд ли, — усмехнулся я. — Всё, свободен.

— Ещё раз прошу прощения, — Он снова глянул в листок, — и спасибо.

Что ж, можно теперь считать, что первое полезное изобретение внесено и, надеюсь, весьма удачно. За патент я как-то не беспокоился, потому что он всё равно мне не принадлежит. Впрочем, можно и как интеллектуальную собственность оформить. Кто тут с судами достучится?

Подойдя к починенному обогревателю, я осмотрел место пробоин. Мне стало интересно, как печник без огня смог заклепать дыры. Он использовал своего рода стягивающие кольца, а между ними и трубами куски плотной просмолённой ткани. А воздух и впрямь стал чище.

Постояв немного у открытого окна, ещё понаблюдал за людьми на улице, но это занятие мне скоро наскучило, и я направился к кровати. По дороге чуть не навернулся на чёрных угольных крошках и шариках, рассыпанных вокруг обогревателя. Выставив руки в стороны, чтобы, если упаду, не удариться, я аккуратно шагнул в безопасную зону. Проклятие, совсем забыл про них!

Подумав, я собрал самые большие из крошек, размером с горошину и завернул их во второй листок, а веничком, который нашёл у входа, смёл совсем крошечные под кровать. Мало ли, пригодится ещё что-нибудь писать? После этого, отметив где-то около часа дня, уселся на кровати и от нечего делать задумался. Будь сейчас Видим здесь, начали бы болтать обо всяком. Дневному сну только предстояло случиться, хотя, учитывая, как поздно я проснулся, то и он сместится.

Сидя на краешке, я размышлял о своём будущем в этом мире. Положим, я пойду в ту школу, о которой говорил Видим. Обременять себя присягой мне не хотелось — достаточно и одной. Быть самоучкой — вообще плохая идея, если вспомнить мои подвиги и состояние после них. Рано или поздно я так иссохну, что даже не пойму, что случилось. Может, смогу разобраться с порталами? Хотя, помнится, ял сказал так, будто это у них на уровне легенд. Но ведь как-то же… эх. Это я уже себе говорил. А если ничего не получится? Так и останусь здесь, перевязанный присягой к очередному лорду, у которого свои тараканы в голове.

А что же Роулл? Он пообещал скоро меня найти, и, как бы ни боялся их, я убедился, что данное слово ялы держат. Может, попробовать использовать это в своих целях?

Чтобы не умереть с голоду, как это иногда бывает, я спустился и заказал себе обед, заплатив ещё три больших аргена. Наливающий на мой недоуменный взгляд сказал, что это скидка такая. Мол, за одну ночь платить надо четыре, а за вторую подряд — уже три, а еда — в счёт прошлого платежа, который он по какой-то причине оставил без сдачи. Жаль, это на последующие не распространялось, о чём я тут же со вздохом и сказал. Наливающий захохотал и сказал, что если я хочу жить и есть бесплатно, мне нужно каждый день играть на виянке или другом инструменте, название которого я даже в голове выговорить не смог. Ну, либо хорошо петь. Тогда я ответил, что это не лучшая идея. Слух-то, у меня, может, и есть, но владеть голосом я не научен. Да и вообще, не люблю петь.

Как никогда, жизнь, стерва, меня радовала, только эта же самая стерва забросила меня куда-то… в мир иной. Впрочем, несмотря на длительные походы, я чувствовал, что здесь отдыхаю по-настоящему. И ведь нет пока той ломки по избытку информации, которую я нескончаемо получал, будучи ещё на Земле. Возможно, именно от этого шума я и отдыхал. Того и глядишь, появятся мысли изучить этот мир, желание остаться тут на подольше или даже вообще остаться. И если так получится, если будет веская причина, то, может, я и задержусь.

Уже лёжа на кровати, я «летал» по комнате с помощью магического зрения. Мне теперь даже удавалось сквозь дверь или пол пролетать и смотреть, что там происходит. Внизу я увидел… да ничего интересного я не увидел. Наливающий стоит за своей стойкой и разговаривает с клиентом, а потом, пряча монеты, берёт стакан и наливает из бочонка с пивом. Звука я не слышал, потому что «магическим слухом», если он вообще существовал в той же ипостаси, что и магическое зрение, не умел пользоваться.

Моё любопытство завело меня в соседние комнаты. Одна из них меня не особо порадовала, так как там никого не было, а вот вторая заставила больше так не делать. В тот момент, как вернул себе обычное зрение, я поблагодарил неизвестных строителей и Севаша, что стены здесь сделали с хорошей звукоизоляцией. Тогда я решил заняться чем-нибудь полезным. Например, взять меч и вспомнить какие-нибудь движения. Рапира, конечно, хороша, но это, когда она есть. А у меня, всё-таки, меч — рубящее, а не колющее.

К сожалению, в комнате места для разворота с оружием не предусмотрели. Оно и верно, ведь тут спать положено. С чем тут проблем не наблюдалось, это с тишиной. Она помогала сконцентрироваться и расслабиться. Взмахи получались не самые ловкие, но я старался. Время от времени пытался вспомнить приёмы из видеоигр, из фильмов разных, из клуба фехтования. Что-то получалось с относительным успехом, а что-то приводило к пока ещё мелким порезам на моей шкуре. Когда я почувствовал, что правая начала уставать, переложил меч в левую руку и начал махать ею. Сие получалось совсем уж неловко, поэтому я решил дождаться, когда свинец из первой руки вытечет, и снова заработал ею. Зато я узнал, что мне следует тренировать в будущем — выносливость. Чёрт возьми, меня хватило только на пару часов с перерывами! Результат паршивый, как ни посмотри, хотя, в настоящем бою будет и адреналин и желание жить. Думается мне, они увеличат это время в несколько раз.

В комнату неожиданно постучали, и я открыл дверь двоим крепким молодым парням. Они представились обслугой и сказали, что пришли поменять воду.

После того, как мне принесли новую воду, я снова решил сменить род деятельности — взялся за магию. Вадис дал ясно понять, что чем больше я ей пользуюсь, тем больше становится мой внутренний резерв, да и опыт нарабатывается.

Долго думать, что делать, не пришлось, я снова разогрел себе воду, а после пустил огонь в свободный полёт по комнате. Забавно, что на разогрев воды я тратил сил больше, чем на преодоление сопротивления воздуха. С другой стороны, оно и лучше: чем больше практики, тем шире резерв.

Вскоре, встав на грань между полусном и явью, я умылся, окунул в ещё чистую собственноручно подогретую воду голову, разделся и лёг на кровать, где меня совершенно незаметно забрал сон. Думал я в тот момент о чём-то или просто лежал без мыслей, не запомнил, как не запомнил и сновидений. В этот раз меня в мир грёз сопровождали две подруги — темнота и тишина.

Кровать долго не отпускала, а голову, казалось, отлили из свинца. Как будто мало этого, одеяло будто бы потяжелело на пару тонн. Конечно, это утрируя, но принимать вертикальное положение очень не хотелось. Всё тело ныло от недавних телодвижений, и даже пошевелиться я мог лишь чуть-чуть. Вот зачем, а? Зачем я, спрашивается, вчера тут танцевал?

Неожиданно снизу донёсся грохот, не похожий на случайно уроненный на пол стакан или кружку. Потом раздался ещё каскад таких же звуков и всё это в совокупности окончательно доконало сон. Большими усилиями встав с кровати, я умылся, оделся, прицепил на джинсы ножны и открыл дверь. Снизу донеслись уже куда более громкие звуки лютой ругани и ударов. Послышались даже совершенно незнакомые слова, и, предвкушая грандиозное зрелище, я быстро преодолел коридор и спустился по лестнице.

То, что я увидел, дракой назвать было сложно, потому что сцепились всего двое — человек с ялом. Один пьян в стельку, второй — в дрова, что говорило о том, что сходка, скорее всего, окончится из-за того, что кто-нибудь вот-вот свалится от интоксикации. Остальные посетители сидели на местах и без интереса наблюдали за происходящим, изредка отталкивая от себя упавших пьянчуг и ворча что-то.

Проанализировав увиденное, я восстановил для себя примерную картину случившегося: стук, вероятно, доносился из-за того, что кто-то из драчунов перевернул стол на ребро столешницы и катал его по всему залу в надежде переехать им противника. Видимо достичь результата драчуну не удалось, и теперь стол, перевёрнутый ножками вверх, скучал в сторонке.

К сожалению, потасовка не очень походила на любимые мной сражения хоккейных команд, пусть даже и происходила вживую. Тут, скорее, подошло бы сравнение с пьяным пеликаном — олицетворением человека, схлестнувшимся с не более трезвой обезьяной в лице уже яла.

Быстро потеряв интерес ко всему происходящему, я сходил в отхожее и после неё подошёл к наливающему.

— Хозяюшко, почём воды выпить?

— Так налью, — ответил он, быстро наполнив потемневший от времени металлический стакан водой и дав мне.

— И часто тут такое? — кивнул я в направлении боевых действий, отпив половину.

— Случается, — махнул он рукой.

— А вышибала не требуется? — продолжил вчерашний разговор.

— Прости, но ты на него не очень похож.

Вода оказалась не просто прохладной, а ледяной, у меня аж зубы свело, но кружку я опустошил. Посидев ещё немного, я решил выйти наружу, только ключ отдал и сказал, что комната свободна.

На улице мой путь пролегал через трущобы Норгдуса. Это самая короткая дорога до пошивной, которая находилась на Средней или «Межной» улице.

Контингент, обитающий в переулках создавал неизгладимое впечатление. Люди шастали такие, что я мог бы поспорить, кто из нас выглядит хуже. Даже если бы полностью извалялся в грязи, я вряд ли смог бы приблизиться к состоянию местных. С другой стороны, мне даже не пришлось снимать пальто. Только ножны с мечом спрятал, чтобы не выделяться.

Весьма успешно миновав неблагополучно-бедные районы, я, наконец, вышел на широкую дорогу, названную. Она шла прямо, и я отчётливо видел городские ворота с точки, где находился. До них топать от сюда не больше половины километра, но не это я искал, а пошивную. Смекнув, какая это сторона, повернул направо, где должен стоять нужный мне дом. По наставлениям, это один из каменных домов с большим и широким входом с такими же ступеньками и непропорционально маленькой дверью. Пока что среди иных каменных построек я не увидел ни одного такого. Как и на той улице, здесь на меня смотрели люди, но я не стал обращать на них внимание и снимать пальто. Солнца на небе сегодня не было, и на улице поселилась прохлада. Нет, даже холод. С другой стороны, мне больше не приходилось прижимать ножны, чтобы их никто не увидел. Помимо меня здесь многие ходили с оружием, хотя, конечно, их внешний вид сильно отличался от моего.

Мощёная камнем улица сильно отличалась от той, на которой стояла «Ложка». Дома здесь стояли не одного роста, а разной высоты, а в глаза бросались высоко сколоченные лавки с торговцами, почти наглухо заслоняющие дома. Их обвесили и покрасили во все возможные цвета: красные, жёлтые, зелёные, пусть и не такие яркие, к которым я привык на Земле. Столы ломились от самых разнообразных товаров от колбас до неизвестных мне сушёных рыб, от изредка знакомых бытовых инструментов до тканей, хотя последние меня не особо-то и впечатлили, пока я не увидел замысловатую вышивку. Как стяг, позади торговца текстилем висел гобелен с изображённым на ней марном, замахнувшимся мечом на существо красного цвета, мчащееся к нему на своих больших перепончатых крыльях. Сидевший там человек, заметив мой интерес, сразу же стал хмурым, но пока дело не дошло до гонений, я ретировался, немного разочарованный тем, что не смог рассмотреть гобелен поближе.

Возможно, из-за дневных криков зазывал окна на домах сделали маленькими и редкими. Более того, я не видел ни одного балкончика с этой стороны, и мне подумалось, что улица стала базарной ещё до того, как тут построили дома. Возможно даже, она была раньше шире.

От громких голосов я вскоре начал уставать и поспешил вперёд, где виднелась хоть какая-то свобода от этил лавок и их хозяев, а, покинув базар, облегчённо выдохнул и снова начал всматриваться в дома. Про рынок хозяин трактира мне тоже сказал и велел пройти мимо, только слова такого здесь не было, а эту торговую площадку местные называли Большим Базаром.

Мне на глаза долго не хотела попадаться та самая пошивная, но я не отчаивался, потому что утро только наступило. Времени у меня оставалось много, и подумать тоже нашлось бы, о чём. К сожалению, или к счастью, до этого не дошло, потому что я увидел широкую приглашающую лестницу из красивого белоснежного камня, а над ней очень необычную низкую дверь. Такую, что когда я ступил на последнюю ступеньку, верхняя доска рамы двери оказалась на уровне глаз. Сама дверь резная, и линии на ней образовывали угловатый рисунок. Ничего особенного за ним, скорей всего, не скрывалось, но выглядело это довольно интригующе. До этого мне не попалось ни одной такой же двери, за исключением, может быть, тех, которые скрыли лавки на базаре, а тут ещё и такая роскошная, резная. Небось, зарабатывает немерено, а значит и качество должно быть на высоте. Главное, чтобы тут не было болезни брендов.

Как мне подсказал тот мальчишка, этот магазин является для своего хозяина и частным домом, поэтому без приглашения входить не советовал. Вместо этого я постучался в специально отведённую под это потёртую металлическую пластину.

Несколько секунд сохранялась стойкая тишина, прерываемая лишь доносящимися до сюда криками торговцев, но вскоре от куда-то из глубин послышались шаги. Прямо в двери вырисовался прямоугольник, потом он продвинулся внутрь и получилось смотровое окошко. Присев на корточки, потому что именно так я мог смотреть на того, кто в доме, я сказал:

— Здравствуйте, уважаемый. Мне сказали, что где-то здесь находится пошивная. — Осмотрелся. — Надеюсь, я не ошибся?

В ответ молчание. Только его глаза медленно закрылись и так же медленно открылись.

— Вы на одежду не смотрите, я только с дороги, но день… номины при себе имею. — Глаза марна почти не изменились, но я подумал, что он верит. — Нужно что-то готовое к носке. Есть такое?

Глаза его снова закрылись и открылись. Смотровое окошко в двери исчезло так же, как появилось, а через секунду я с облегчением услышал щелчок щеколды. Дверь передо мной медленно, но неожиданно бесшумно раскрылась.

В проходе стоял седой старик в бежевом халате до колен, перевязанном хитро сплетённым красным шнурком с золотистой вышивкой, а на ногах серая тканная обувь без шнурков и изысков — практически носки. Его морщинистое лицо украшала аккуратно уложенная почти серебряная борода с благородным кремовым оттенком, а шевелюра, зачёсанная назад, скрывалась где-то за спиной.

«Похоже, короткие волосы — нормальное явление только у людей», — подумал я.

Марн молча освободил проход, и я, поднявшись в полный рост, вошёл внутрь. Несчастная голова вновь пострадала от низкого прохода, но ругаться я не стал, хотя очень хотелось.

В доме в широкой прихожей, строенной, видимо, специально для приёма посетителей, всё, на что хватало взгляда, марн заставил одеждой — натянутыми на широкие деревянные прямоугольники вещами.

Марн встал за торговую стойку и посмотрел на меня выжидающе. Не сильно-то и разглядывая ассортимент, я сразу же перешёл к делу:

— Мне нужно то, что подойдёт и для города и для похода, пара рубашек, сменное нижнее, пояс для ножен и сумка примерно вот таких размеров. Цвета, фасон — не суть. Главное, чтобы удобно и не броско.

Марн кивнул и ловко, что меня немного удивило, учитывая его немалый возраст в шесть десятков, скрылся за стойками с одеждой. Поискав глазами что-нибудь, на чём посидеть, я нашёл небольшую табуретку с круглым сидением и расходящимися в стороны тремя ножками.

Ожидание длилось недолго, минуты три, и ко мне снова вышел марн, неся на руках аккуратно сложенный внушительный набор одежды. К его немоте я привык, и спрашивать ничего не стал. Вместо этого я бодро встал и лишь спросил, где можно переодеться, не сверкая своими телесами.

Он передал мне вещи, раздвинул две стойки с одеждой и отошёл. Там я увидел коврик, на который тут же отправилось свёрнутое пальто, джинсы и яркая футболка, а сверху ножны и кинжал.

В том, как пользоваться завязками на одежде, мне долго разбираться не пришлось. К счастью, с размерами мастер угадал. Видать, опытный очень. А вместо зеркала я оглядел себя магическим взглядом.

Взяв с собой сложенные джинсы, футболку, ножны с мечом и кинжал, я вышел из-за стоек и показался марну. Он кинул лишь короткий взгляд на меня и полез под стойку, от куда достал широкий двойной ремень, маленький кожух для кинжала и сумку с длинным ремешком. Лучше бы их, конечно, было два, а то так и буду по очереди отдавливать себе плечи. Впрочем, потом я заметил ещё пару крепких шнуров, предназначенных, видимо, для крепления на пояс.

Всё вместе смотрелось довольно гармонично и почти не отличалось от того, что носили люди на улицах у стен. Не больше, не меньше — путешественник.

— Сколько с меня? — Спросил я, приседая. Марн показал мне один лишь указательный палец.

Взяв среднюю золотую монету из коробчонки, я протянул её марну.

— Вот такая? — Он покачал головой и достал от куда-то из под стойки мелкую того же металла, чтобы показать мне. — Мельче нет, только такая.

Тогда марн вздохнул и снова полез под стойку, от куда выложил на стол десять средних серебряных. Не сказать, чтобы я с лёгкостью расставался с деньгами, но я не знал их цену и надеялся, что мне встречаются порядочные люди и марны.

Оставив одну монетку, я сказал:

— Это за оперативность. Благодарю.

Ну, вот и приоделся. Теперь хоть на край света, а именно — к месту, которое мне описывал Видим. Оно, как я понял, должно быть ещё ближе к центру. Более того, теперь я не боялся посторонних взглядов — никого не интересовал путник с оружием в скромных ножнах и небольшой сумкой на поясе.

Кто бы мог подумать, что нужное мне здание находится так далеко от лавки пошива? Километра три я, наверное, прошёл, прежде чем увидел, и почему-то сразу же разочаровался. Меня встретил неухоженный двор, поросший высокой травой, оскалы разбитых окон с чёрными полосами над ними, выбитая изнутри дверь на единственной хлипкой петле и большая тёмная трещина, проходящая через весь фасад. Чёрт знает, какие там повреждения внутри, но даже будучи на девяносто процентов уверенным, что не окажусь под завалом, я бы туда заходить не стал. Более-менее целым оставался только замысловатый символ над дверным проёмом с разбитой ригельной скважиной. Знак этот образовывали три отдельных круга, окрашенных в синий, белый и зелёный цвета.

Впрочем, что я смыслю в таком искусстве, как архитектура магической школы? Может, она для обычных людей выглядит именно так, а для магов — это роскошное, большое здание, где слышен шум занятий. Жаль, что магический взгляд не показал мне ничего нового. Может, дело в том, что я ещё совсем новичок?

Чёрт, да кого я обманываю? Вздохнув, я вспомнил, что Видим мельком упомянул какой-то взрыв, когда прочитал новость на указателе. Вот, видимо, он и поразил это здание.

Без стука стало понятно, что школа закрыта и вовсе не на ремонт. Вход глухо заколочен парой накрест лежащих досок, и попытка пройти туда являлось задачей не столько невозможной, сколько опасной.

— Приплыли, — не выдержал я. — Не будет Андро тут магии учиться.

Сколько я шёл до сюда? Без малого десять дней? И ради чего? Хотелось в сердцах доразрушить это здание, как я сделал это с камином у марнов, но я лишь без сил махнул рукой и плюнул.

Развернувшись, я неожиданно увидел яла Роулла. Он напугал меня, но я постарался вида не подавать, а вместо этого, не поворачивая в его сторону голову, побрёл в обратном направлении и лишь констатировал:

— Нашёл-таки. — Прозвучало это, правда, как насмешка над самим собой, а не очевидный факт.

— Месяц назад тут произошёл взрыв, но пожар быстро потушили.

— Ага, спасибо, мне от этого гораздо легче.

— Что собираешься делать? — спросил ял, понимая, что мне на самом деле ничего не остаётся.

— Ладно, ты победил, пойдём уже, — процедил я сквозь зубы. — Чтоб тебя.