Обретение

Глава 3

Как Айре ни хотелось остаться одной, но уже на следующее утро в комнату бодрой походкой зашел довольный господин Лоур и с порога заявил, что дела у нее пошли на лад. Потом внимательно осмотрел, повертел перед собой, как куклу, что-то побормотал, подумал. Попробовал изучить ее ауру и даже осторожно поинтересовался о том, кто работал раньше с ее Щитом. Но так как выдавать Марсо было нельзя, девушка просто сделала вид, что не поняла вопроса. Хотя на этом деликатные попытки разгадать ее тайну не закончились, и еще с полчаса Айра была вынуждена рассказывать историю своей короткой жизни, старательно умалчивая отдельные факты, знать которые старому лекарю было совсем необязательно.

Разговором, как ей показалось, лер Лоур остался не слишком доволен, но настойчивые расспросы прекратил. Но, скорее всего лишь потому, что она слишком устала и все чаще отмалчивалась, когда он начинал настаивать. А иногда действительно не слышала вопроса, потому что в это время в ее голове снова просыпались многочисленные голоса и начинали наперебой давать ненужные советы. Причем иногда так громко, что Айра болезненно морщилась и часто растирала виски, пытаясь избавиться от наваждения.

В конце концов, лекарь понял, что утомил больную, ненадолго ушел, позволив ей перевести дух, а когда вернулся, то принялся так же настойчиво убеждать что-нибудь съесть, потому что, дескать, она сильно ослабла и нуждается в помощи.

От еды Айра отказалась - есть совершенно не хотелось даже после недели вынужденного беспамятства. Ей вообще ничего сейчас не хотелось, кроме одного - чтобы ее оставили, наконец, в покое. Включая голоса, посетителей, расспросы и самого господина Лоура, в котором она прежде не подозревала такого рвения и столь навязчивой способности стоять над душой. Единственное, что смогло ее по-настоящему обрадовать, это горячая вода и возможность как следует выкупаться. Которую лекарь, едва Айра высказала такую просьбу, ей тут же и предоставил, благоразумно покинув комнату и позволив девушке привести себя в порядок. Однако отделаться от него так просто не удалось - спустя несколько часов маленький лекарь снова вернулся и громогласно потребовал, чтобы Айра хоть немного поела. Пришлось покорно встать и неохотно взять со стола принесенное магом яблоко. Только после этого господин Лоур слегка успокоился и покинул комнату уже надолго, заявив напоследок, что будет очень пристально следить за процессом выздоровления.

Яблоко Айра, едва закрылась дверь, потихоньку скормила Керу. Метаморфу подобный рацион тоже не пришелся по вкусу, однако делать нечего - хозяйка слишком ослабла, чтобы подпитывать его магией, поэтому он огорченно вздохнул и сгрыз красный фрукт, чтобы немного поддержать силы. А потом задремал, устроившись у нее на груди и словно закрывая собой от опасности.

Правда, долго наслаждаться покоем им не дали - ближе к вечеру дверь снова распахнулась и пропустила внутрь еще одного гостя: Викран дер Соллен вошел так уверенно, словно имел на это какое-то право. Без стука, без предварительного вопроса, нимало не заботясь о том, что закутанной в одну лишь простыню ученице может потребоваться уединение.

На боевого мага, привычно облаченного в черные одежды, Айра взглянула без всяких эмоций. Надо же... явился... зачем? Что желает сообщить или увидеть? Разве он уже не все сказал в прошлый раз? Не четко обозначил свое отношение, когда вдавливал ее в твердую землю, собираясь полностью подчинить? Разве осталось что-то недоговоренным с того дня, когда он впервые попытался убить Иголочку? Или со дня другого, когда он точно так же попытался избавиться от метаморфа? Он и сейчас стоял все такой же - безмолвный, отстраненный, холодный и неприступный, как морской утес, окруженный бушующими волнами. В чем-то он был даже красив - наследие Западных эльфов не могло не сказаться на его бесстрастном лице, но красота эта тоже была холодной, ненастоящей, какой-то неестественной и пугающей. Потому что за ней, за этой красотой, не было живого сердца. Не было души и простого человеческого тепла. Он словно был выточен из камня - твердый, как гранитная плита, властный, с тяжелым взглядом, неприятно сочетающимся с притягательной синевой его глаз. Мрачный и непоколебимый. Но, в то же время, Айра хорошо понимала,: эта неподвижность обманчива, и он способен в мгновение ока превратиться из ледяной статуи в смертоносное оружие, прекрасно умеющее убивать и калечить. Кажется, он был готов в любой момент вступить в смертельный бой. Наверное, проведенные рядом с Зандом годы сильно на нем сказались? И, кажется, он совершенно не чувствовал своей вины за то, что случилось... впрочем, умел ли он чувствовать вообще?

Едва дверь за ним бесшумно закрылась, отрезая комнату от всего остального мира, Айра равнодушно отвернулась. Не ожидая ничего хорошего, но и совершенно не переживая за вероятное плохое. Пускай. Пусть делает, что хочет, и говорит все, что считает нужным. Как ни странно, она не почувствовала ни злости, ни ярости, ни бушевавшего недавно бешенства. И страха перед ним у нее тоже не осталось. Совсем. Только странная пустота и бесконечная усталость, с которой она даже не пыталась бороться. А еще - смутное сожаление о том, что в тот день, когда он ее ударил, этот удар все-таки не достиг цели. Потому что тогда, возможно, ей не пришлось бы сейчас снова на него смотреть и безразлично ждать, что же он скажет.

- Как себя чувствуешь?

Айра даже не удивилась, не услышав привычного "вы" или "леди", в котором звучала бы, как и всегда, тщательно укрываемая насмешка. Вот так. Сухо, холодно и безразлично. Просто явился, бесстрастно взглянул, убедился, что она уже может сидеть, и даже не потрудился соблюсти хотя бы формальные приличия.

Она не стала поворачивать голову, чтобы в этом убедиться - неподвижным взором изучая пейзаж за окном, коротко бросила:

- Жива.

При этом намеренно не добавила обязательного "лер", что, наверное, от него не ускользнуло. Не добавила по той причине, что обращение к учителю подразумевало неизменное уважение и почтение, смешанное с молчаливой благодарностью за преподаваемую им науку. К этому же человеку она не испытывала ни уважения, ни почтения, ни благодарности. А если честно, то и вообще ничего не испытывала, словно его здесь вовсе не было.

Однако, маг, если и заметил, не подал виду.

- Лер Лоур считает, что ты идешь на поправку, - сухо сообщил он. - Эту неделю ты проведешь здесь, под его надзором. На следующей тебе будут разрешены прогулки, а потом, если он сочтет возможным, вернешься к урокам.

Айра не пошевелилась. Кер на ее руках - тоже.

- Однако, поскольку твоя проблема гораздо шире, чем это обычно случается с учениками первого курса, - все так же ровно продолжил маг, - твое обучение потребует определенных усилий. Кроме того, программу придется изменить с тем учетом, что ты объединила свое сознание с диким метаморфом. В связи с чем с сегодняшнего дня учить вас буду я. И я же буду нести за вас полную ответственность.

Она все так же безразлично посмотрела в окно.

- Разумеется, большинство занятий тебе придется посещать вместе с остальными учениками, - донесся до нее его сухой голос. - Общую программу никто не отменял, а положенный объем знаний в любом случае должен быть вами усвоен. Поэтому и теория, и практика в классе останутся на прежнем уровне. Однако все остальное время ты будешь посвящать совсем другой работе, и именно этим вопросом буду заниматься непосредственно я...

"Конечно, кто же еще? - отстраненно подумал Айра. - Кому еще доверят работать с таким чудовищем, как мы с Кером? Только ему. Охранитель, как-никак. Десять лет в борьбе с порождениями Занда, которых он убивал и калечил. Конечно, кто, как не он? Ведь только у него получится нас уничтожить, если вдруг не удастся подчинить".

- И долго я буду разговаривать с твоей спиной? - неожиданно похолодел голос Викрана дер Соллена.

Почувствовав в нем опасные нотки, Айра пожала плечами и все-таки повернулась, равнодушно подняв взгляд и бесстрастно посмотрев на противоположную стену. Прямо сквозь раздраженного мага, словно его вовсе не существовало.

Мастер Викран недобро сузил глаза.

- На данный момент никто в Академии не знает, что за зверя ты носишь на груди. Достигни эти сведения Ковена или Совета магов, твое обучение закончилось бы немедленно. Более того, тобой занялись бы весьма неприятные личности, способные вытянуть правду даже из самых неразговорчивых упрямцев. Однако лер Альварис посчитал, что будет бесчеловечным отдавать тебя им на растерзание, и понадеялся на твое благоразумие. А также на благоразумие твоего метаморфа, которое позволило бы уладить этот вопрос... задним, так сказать, числом. Потому что если Ковен будет удовлетворен результатами твоего обучения, это сильно облегчит тебе жизнь. По этой же причине о том, что метаморф - дикий, знают только три человека в Академии: лер Альварис, ты и я. Но если это изменится, то у тебя будут ОЧЕНЬ большие неприятности. Понимаешь, что это значит?

"Конечно. Тогда меня точно разрежут на кусочки или предпочтут уничтожить, пока Кер не обрел настоящей силы и пока не стало слишком поздно. Или еще лучше - запрут, как Марсо, в каком-нибудь пыльном подвале, посадят на цепь и станут вдумчиво изучать до тех пор, пока я не умру. Так что вы, мастер, можно сказать, спасаете мне жизнь и недвусмысленно намекаете на то, что надо быть за это благодарной".

- А виары? - бесцветным голосом уточнила Айра.

- Они будут молчать, - так же сухо отозвался маг. - Как будет молчать один небезызвестный тебе вамп.

- И чем же вы их запугали, если не секрет?

Он странно наклонил голову, отчего короткие черные волосы упали на лоб и бросили глубокую тень на его синие глаза.

- А вот этого тебе знать не следует. Отныне твоя задача - подчиняться мне. Во всем.

- А если не стану? - ровно осведомилась Айра.

- Я найду способ этого добиться, - спокойно сообщил маг.

Она, наконец, взглянула прямо, на мгновение скрестив с ним взгляд. Но сразу поняла - никаких шуток. Он действительно сможет ее заставить. Как тогда, как в том лесу. Все с тем же спокойствием и нечеловеческим хладнокровием. Особенно сейчас, когда они с Кером так слабы. Потому что у него совершенно точно хватит сил, чтобы сделать ей больно. Более того, он сделает это немедленно и столько раз, сколько потребуется, чтобы она навсегда зареклась спорить или упорствовать. И это чувствовалось в том, каким мертвым холодом веяло из его глаз. В том, как он стоял. Как бесстрастно смотрел в ответ. Как молча подтверждал ее невеселую догадку, что добьется подчинения любой ценой. Чего бы это не стоило... ей. И, конечно же, Керу.

У Айры что-то нехорошо заныло под ложечкой.

Кер... он ведь еще совсем слабый! После того жуткого заклятия, каким ударил его дер Соллен, малыш едва не погиб. Просто чудо, что он вообще оправился! Чудо, что дышит и как-то умудряется проявлять сочувствие! Винит себя за то, что не устоял, не выдержал бешеного напора чужой магии. Бедный... маленький, несчастный, измученный зверек, который ни перед чем не остановится, чтобы защитить свою хозяйку! Но который, конечно же, просто не способен сейчас сопротивляться. Он не выдержит второго такого удара. А если хозяйка начнет упорствовать и пытаться бороться, если вздумает, как в прошлый раз, вставать у него на пути... Викран дер Соллен его убьет. Намеренно или нет, но убьет, потому что другого выхода у него не будет: если Айра и Кер упрутся до конца, как в том лесу, он ударит так, что они снова рухнут на колени. Он сможет. Он способен на это. Он способен даже на то, чтобы без эмоций смотреть, как они корчатся от боли у его ног. А второй раз им не выжить. Никак. Они слишком слабы, и проклятый маг это тоже понимает. А еще он понимает и то, что сильнее. Он, мужчина, намного сильнее едва стоящей на ногах девчонки, и у него хватит умения, чтобы это доказать. Да хотя бы здесь, сейчас, чтобы раз и навсегда ее сломать...

И он наверняка сломает.

Айра хорошо это понимала: если вздумает сопротивляться, так и будет. Она пока не готова принять этот вызов. Но, что самое главное, к этому не готов Кер. Поэтому у нее есть только два пути: согласиться стать ученицей Викрана дер Соллена, пожертвовав своими чувствами ради Кера... или сразу гордо отказаться, плюнуть своему почти убийце в лицо и иметь потом тяжелый разговор с лером Альварисом. После которого ее или оправят сразу к магам Совета, или же (что вернее) отдадут все тому же Викрану дер Соллену. И тогда обучение все равно состоится, вот только после этого у нее вряд ли останутся силы на то, чтобы сопротивляться. А у Кера и подавно. К тому же, ОН непременно отыграется потом на ослабленном метаморфе, который до последнего... если только Айра не сдержится и попытается бороться... будет сражаться. Закроет ее собой, защитит, ничего не пожалеет и, вероятнее всего, просто погибнет. А пойти на такое...

Впрочем, чего гадать? Все уже решено: лер Альварис отдал четкий приказ, его ученик этот приказ непременно выполнит, а ее мнение никто не спрашивает. Просто сухо констатируют факты. И что бы она сейчас ни делала, как бы ни возмущалась и какие бы обвинения ни бросила ему в лицо, ничего от этого не изменится. А радовать его своей растерянностью, страхом или же злостью... нет. Не дождется. Теперь ничего от нее не дождется. Хотя бы до того момента, пока они с Кером полностью не восстановятся и не смогут ответить так, как он того заслуживает.

Что ж, значит, выбора нет: надо соглашаться. Придется терпеть, молчать, сносить все, что для нее уготовано. Спрятать свои истинные чувства, скрыть внезапно проснувшуюся ненависть глубоко-глубоко, на самом дне, чтобы он даже мысли об этом не увидел. Стать покорной, послушной, исполнительной. Выдержать все, что он для нее приготовил. Но лишь для того, чтобы однажды... когда-нибудь, когда будут силы... а это время непременно наступит... наконец, закончить тот разговор, начатый у туманной реки.

Айра, не поменявшись в лице, медленно кивнула.

- Хорошо. Я согласна.

- Прекрасно, - холодно отозвался маг. - В таком случае раздевайся: обучение начнется немедленно.

У нее что-то сжалось внутри, едва не вырвавшись наружу сдавленным вскриком, но, как ни странно, внезапный страх тут же сменился вспышкой презрительной ярости, затем - горькой усмешкой и, наконец, прежним равнодушием.

Нет, я решила. Ради нас, ради Кера, ради того, чтобы дать ему шанс. Пускай. Теперь все равно, и даже ЭТО не имеет никакого значения. Тому, кто не раз видел чужое отчаяние, многократно умирал и столько же раз возрождался, нечего бояться каких-то смешных угроз или простого насилия. Если дер Соллен думает, что это поможет ее подчинить, пускай. Пусть тешит себя надеждой. Пусть пытается, развлекается и глумится. Ведь на самом деле она давно уже умерла, а мертвые, как известно, не чувствуют боли. Они не стыдятся, не плачут. И они, на ее великое счастье, совершенно не умеют страдать.

Айра недрогнувшими пальцами взялась за тугой узел и молча позволила простыне упасть на холодный пол.

Когда маг ушел, она долго лежала неподвижно, молча изучая пустой потолок и даже не пытаясь понять смысл его действий. Кажется, дер Соллен удивился, не услышав от нее ни слова возражения. Кажется, он не ждал такой покорности. И, кажется, ничуть не смутился ни ее наготой, ни совершеннейшим безразличием во взгляде, с которым она ровно спросила:

- Что дальше?

Он так же бесстрастно велел ей лечь на спину, довольно долго стоял возле постели, словно тщетно ища признаки закономерного волнения и тщательно укрываемого страха, но, видимо, ничего не нашел и слегка этим озадачился. Тогда как Айра просто запретила себе пугаться, намеренно дышала ровно и плавно, заставила сердце почти умолкнуть и сдержалась, когда Охранитель, наконец, подошел и требовательно взял ее за руку.

Она не пошевелилась, когда твердые ладони повертели ее кисть в разные стороны. Когда такие же твердые и совершенно сухие пальцы потерли старые шрамы, оставшиеся после уколов игольника. Она даже прикрыла глаза, чтобы маг не увидел в них ничего лишнего, но в то же время пристально наблюдала за ним через нахохлившегося на подоконнике метаморфа. Да. Теперь она могла это сделать и могла даже, находясь в своем собственном теле, уговорить недовольного крыса остаться на месте. Через него Айра видела, как мастер Викран задумчиво изучает ее кожу. Как надолго задержал неподвижный взгляд на странной отметине на ее груди - как раз там, куда когда-то ударила чужая стрела. Теперь от раны осталось только крохотное темное пятнышко, большее похожее на родинку, чем на кровавый след ее прошлого. Однако маг даже вперед наклонился, едва не коснувшись этой родинки пальцами, дыхание задержал, явно в чем-то сомневаясь, но потом вдруг передумал - выпрямился, непонятно нахмурившись, внимательно к чему-то прислушался, странно покачал головой и отошел.

Айра неуловимо напряглась, ожидая чего угодно, вплоть до насмешливого комментария или настойчивого прикосновения, которое ей тоже пришлось бы стерпеть. Заранее приготовилась к унижению и грядущему позору. До боли стиснула зубы. Но дер Соллен всего лишь осмотрел ее ноги, по очереди приподнял обнаженные стопы, безошибочно рассмотрев на них точно такие же шрамы, как на ладонях, а потом... подобрал с пола простыню и небрежно набросил на ее обнаженное тело.

- Не двигайся, - сухо велел маг, зайдя в изголовье, и двумя руками взялся за ее виски.

Айра, и без того лежащая, как мышь, вовсе обратилась в камень. Даже глаз не открыла и ничем не показала своего удивления, хотя через Кера все так же внимательно следила за выражением его лица.

Что? Он не хочет ее? Не собирается ни к чему принуждать?

Тогда зачем все это?!

Почему он это делает?!!

Викран дер Соллен показался ей вырезанным из черного камня: твердого, бесстрастного и недвижимого. Однако он, как ни странно, больше не тронул ее и пальцем. Не прикоснулся к простыне, не попытался снять, ни разу не взглянул на мерно поднимающуюся и опускающуюся грудь. Словно бы даже не заметил, что весьма продолжительное время перед ним лежала вовсе не мраморная скульптура, а живая, тщательно скрывающая свое беспокойство и смятение, совершенно обнаженная девушка.

Айра, как ни старалась, так и не смогла увидеть в его лице даже тени каких-то эмоций. Ни злорадства, ни ярости, не пренебрежения, ни брезгливости, ни отвращения. Ни-че-го. Будто перед ней стоял не властный и не терпящий возражений мужчина, а ледяной демон, которому не было никакого дела до жалких смертных. И, конечно же, она не сумела разгадать причины, по которой ее вдруг подвергли этому унизительному осмотру. Поэтому даже когда он убрал руки от ее висков, а затем, больше ни разу не взглянув, ушел, сухо бросив напоследок: "Отдыхай. Завтра придется повторить", она еще долго лежала неподвижно, тщетно пытаясь разобраться в его мотивах. Думала, сравнивала, строила предположения, запутываясь все больше. И лишь когда встревоженный, откровенно недовольный, раздраженный подобной бесцеремонностью чужака метаморф забрался ей на грудь, очнулась от дум, рассеянно накрыла его рукой и ласково погладила серую шерстку.

- Не надо, - тихо попросила, когда крыс сердито заворчал. - Я не знаю, что происходит. А чтобы понять, нам понадобится время. К тому же, он не сделал нам ничего плохого. Пока.

Кер заворчал громче.

- Да, ты прав, - нахмурилась она. - Но мне кажется, он чего-то от нас ждал. То ли того, что ты снова набросишься. То ли того, что я закричу... не понимаю. Не могу уловить. Но шансов позлорадствовать мы ему больше не дадим. А еще я думаю: он пока не понял, что я могу смотреть и слушать через тебя. И чем дольше он об этом не узнает, тем спокойнее нам будет.

Метаморф ненадолго замер, старательно взвешивая ее доводы, прислушался к ее чувствам, сравнил... и, наконец, со вздохом согласился.

Айра, медленно поднявшись, снова закуталась в простыню, отстраненно подумав о том, что завтра стоит попросить у лера Лоура какую-нибудь одежду. А потом так же отрешенно отметила, что в таком виде она уж точно никуда отсюда не денется. Может, именно поэтому старый лекарь, помня о ее прежнем поведении и вопиющем нарушении строго режима, временно решил не рисковать? И намеренно не оставил в комнате никакого платья, опасаясь, что трудная больная снова сбежит? Что ж, всякое могло быть. Даже такое, что об этом его попросил лично Викран дер Соллен. Правда, она не могла представить, зачем бы магу это понадобилось и как бы он объяснил свою странную просьбу.

Хотя кто может знать мотивы его поступков?

Однако что бы дер Соллен ни сделал сегодня, это не причинило ей вреда. По крайней мере, Айра не ощутила в себе никаких неприятных изменений. Даже напротив, ей показалось, что слабость стала немного меньше, но, быть может, это просто оттого, то все закончилось благополучно? Что за манипуляции проводил маг, она тоже не поняла, но его неподдельный интерес к ее шрамам ей совсем не понравился. Правда, о своих догадках он не сказал и ни о чем не спросил, а она была совсем не в том состоянии, чтобы охотно рассказывать о Занде.

"Хотя... может, он искал на мне другие шрамы? - внезапно подумала девушка. - Для того и велел раздеться?"

Она нахмурилась от неожиданной мысли, но другого подходящего объяснения не возникало - в то, что маг хотел вдоволь насладиться зрелищем обнаженного женского тела, Айра не поверила ни на миг. Слишком уж глаза у него были равнодушными. Слишком пустыми и какие-то... настороженными?

"Да, - решила она. - Он явно что-то искал. Но, кажется, не нашел... Кер!"

Метаморф немедленно поднял голову.

"Кер, что он мог искать? У меня на теле осталось что-нибудь после Занда?"

Маленький крыс озабоченно сморщил нос, словно припоминая те далекие дни, а потом спрыгнул на подоконник и требовательно пискнул. Айра тут же скинула простыню и снова осталась обнаженной. Только на этот раз больше мялась от нетерпения, чем от смущения или от врывающейся через открытое окно прохлады. А затем, подчиняясь внимательному взгляду и требовательному мысленному посылу, медленно повернулась, чтобы умный зверек сам определил, что можно на ее теле считать странным, а что - нет.

Неожиданно Кер взволнованно пискнул.

Айра тут же изогнулась, пытаясь понять, на что направлен его взгляд и что же именно ей нужно скрывать от бесцеремонного мага. Потом досадливо поморщилась, сообразив, что сама нипочем не справится, молча посетовала на то, что господин Лоур не поставил в комнате ни одного зеркала. Но затем все-таки нашла выход и мысленно обратилась к метаморфу.

"Покажи мне, Кер. Дай взглянуть".

А затем надолго замерла, прикрыв глаза и пытаясь сосредоточиться на ощущениях крыса.

Сперва было плохо видно, потому что она сильно устала, пока следила за Викраном дер Солленом. Да и Кер, чего скрывать, был не в лучшей форме. Но потом зрение все-таки прояснилось, картинка стала более четкой, обрела цвет, форму, налилась красками, словно кто-то стремительно и умело раскрашивал черно-белый рисунок, придавая ему законченный вид. В конце концов, Айра с облегчением увидела свою постель, ровную стену, зияющий провал окна, в котором виднелся Академический сад и открывался отличный вид на расчертившие его, будто по линейке, посыпанные песком дорожки...

А потом, хвала Всевышнему, Кер все-таки вспомнил, зачем был нужен хозяйке, и внимательно уставился на ее спину. Точнее, под левую лопатку, где отчетливо виднелся старый, поблекший от времени, заживший и почти незаметный след. Той самой стрелы, которая, как неожиданно вспомнила Айра, ударила именно в спину.

"Верно, - констатировала она про себя, поразительно хладнокровно изучая несомненное свидетельство собственной смерти. - Спереди вышел лишь самый кончик, а основной удар пришелся именно сюда. Стрела прошла насквозь, точно через сердце. И если бы об этом кто-то узнал раньше, меня бы, вероятнее всего, приняли за нежить. После такого выжить невозможно".

Крыс неопределенно пискнул.

"Пожалуй, хорошо, что дер Соллен этого не увидел, - сухо заметила Айра. - Иначе нам пришлось бы долго объяснять, почему я до сих пор жива. Надеюсь, ему не придет в голову рассматривать меня еще и сзади? До полного, так сказать, удовлетворения... ну-ка, иди сюда, малыш. Дай-ка и я теперь на тебя взгляну".

Она ловко подхватила на руки послушно подпрыгнувшего метаморфа, вернулась на постель и принялась осторожно ворошить серую шерстку, стараясь рассмотреть на нем возможные следы своего прошлого. Затем перевернула смешно зафырчавшего зверька на спину и так же внимательно оглядела живот, стараясь ничего не пропустить. Даже подула в нескольких местах на шерстку, чтобы быть полностью уверенной. Однако на нем никаких следов не оказалось. И это значило, что нигде, кроме как на ее обнаженной спине, узнать правду мастер Викран не мог. Заподозрить, конечно, да. Сомневаться, гадать, вопрошать. Но быть точно уверенным...

Айра прижала крыса к животу и надолго задумалась.

Охранитель не должен понять ее связи с Зандом. Вообще никто не должен, ибо в противном случае это станет последним днем их с Кером жизни. Просто потому, что Занд до сих пор наводит ужас на простых жителей, им пугают детей, про него ходят страшные сказки. О нем говорят так много плохого, что со стороны кажется, будто Занд - жуткий и кровожадный зверь, надежно запертый в клетку из Охранных лесов и отгороженный от остального мира целой армией Охранителей. Его боятся. Его ненавидят. Его старательно огибают все дороги. Его не трогают уже много веков, страшась пробудить дремлющее там Зло. И никто не знает, что на самом деле никакого Зла в нем нет и в помине. Там всего лишь дремлет живое Сердце этого мира - огромное, полное скрытой силы, отрешенное от остальных забот. Но оно совсем не холодное и не жестокое. Оно умеет сочувствовать и слышать чужую боль. И оно, как ни странно, гораздо милосерднее, чем сердце проклятого мага, для которого в этой жизни нет ничего святого.

- Мы не должны этого допустить, - нахмурилась Айра. - Никто не должен понять, что такое Занд на самом деле. И никто не должен узнать, что я вообще там была. Кер, ты поможешь?

Крыс вопросительно посмотрел.

- Я хочу стереть этот шрам, - пояснила она, задумчиво хмуря брови. - Так, чтобы его совсем не было видно. Правда, у меня больше не осталось сил...

"У меня тоже", - выразительно посмотрел метаморф.

- Но дер Соллен придет уже завтра. И до его прихода мы должны убрать этот шрам. Или спрятать... как-нибудь... только так, чтобы он не увидел.

Неожиданно в окно что-то громко стукнуло.

Айра вздрогнула от неожиданности и удивленно уставилась на откатившийся под ноги камешек. За что чудеса? С каких это пор галька спокойно летает по воздуху и стучится в чужие окна?

Но стук повторился снова, и в комнату, громко звякнув по подоконнику, влетел еще один камень, покрупнее. Прокатившись по инерции, он неприятно царапнул острыми гранями крашеное дерево, но не удержался на самом краю и с вызывающим звуком шлепнулся на пол.

Девушка удивленно привстала, но потом спохватилась, поплотнее закуталась в простыню и только потом осторожно выглянула на улицу.

Там, ожидаемо, было темно. Разбитый вокруг лечебницы парк, конечно же, пустовал, потому что для романтических прогулок при луне было еще рано, а для частных визитов вежливости уже поздно. Но девушка все равно настороженно оглядела пышные кусты, которыми отделялась от комнаты спрятанная в зелени тропка, и едва не вздрогнула, когда оттуда донесся тихий свист.

- Айра?

Девушка, узнав тихий шепот, удивленно отпрянула.

- Бриер?! Ты?!

- Точно, - осторожно выглянул из-за куста одетый во все черное старшекурсник и лихо подмигнул. - Тебя так долго не было на занятиях, что я забеспокоился. Ни в ту неделю, ни в эту. Как ни приду, тебя нигде не видно и, что самое ужасное, никто толком не знает, где ты вообще! Я уж хотел спросить у кого-нибудь из ваших, если на уроке пересекусь, но вчера учитель ненароком обмолвился, что ты здесь, вот я и решил узнать, что стряслось.

- Что ж ты у него не спросил, в чем дело? - сухо осведомилась Айра.

- У него спросишь... ты как? Живая?

- Пока да.

- А что случилось? Перестаралась с чарами?

- Можно и так сказать, - у нее похолодел голос, а в глаза вернулось прежнее бесстрастное выражение, которое Бриеру очень не понравилось. А еще ему не понравилось, как сердито заворчал вспрыгнувший на подоконник метаморф, и как гневно сверкнули его глаза, в которых очень слабо засветились недобрые сиреневые искры. - Ты как сюда попал?

- Да пустяки, - скрывая тревогу, отмахнулся юноша, выбираясь из кустов. - Учитель в Оранжерею отправил за одной травкой и велел без нее обратно не приходить, но забыл, что наша грозная травница уехала в Лир и до ночи не вернется. А я что? Я ж послушный: остался ее ждать... ну, и заодно досюда добежал. Все ж не другой конец света, можно и успеть обернуться, пока она не заявится.

Айра качнула головой.

- Зря. Если господин Лоур об этом узнает, тебе здорово влетит. Мне запрещено выходить из комнаты.

- Что, все так ужасно? - совсем обеспокоился Бриер, подойдя к окну, и вопросительно посмотрел на девушку снизу вверх. Но потом убедился, что ему не показалось, и заметно нахмурился: она выглядела плохо. Так плохо, словно по ней атакующим заклятием ударили в упор, а у нее при себе не было в этот момент ни единого толкового Щита. Голос ровный, глаза сухие, тусклые, губы бледные, потрескались, словно от жажды, а пальцы, которыми она оперлась на подоконник, стали совсем тоненьким. Одни косточки и остались. Будто высохла изнутри. Или же пережила что-то очень нехорошее.

- Айра? - тихо спросил он, пытаясь поймать ее погасший взор. - С тобой все в порядке?

- Как видишь: пока нечем гордиться.

- А почему ты в таком виде? - он выразительно скользнул взглядом по ее простыне. - Бледная, худущая, будто с голодным вампом повстречалась, кожа скоро просвечивать начнет... тебя что, не кормят?

Айра даже не улыбнулась на его слабую попытку пошутить. Просто посмотрела в упор, вынудив рослого парня невольно отступить, и тяжело уронила:

- Нет. Просто твой учитель недавно заходил. Кстати, мы с тобой теперь собратья по несчастью - с этого дня он и мой учитель тоже. Здорово, да? Будем отныне часто видеться.

Но Бриер, как ни удивительно, совсем не обрадовался. Напротив, он сильно вздрогнул, резко переменился в лице, быстро отвел взгляд и как-то странно прикусил губу.

- Вот оно что... прости, я не знал.

- Ничего. Переживу.

- Это из-за метаморфа, да? - невесело спросил парень после минуты тяжелого молчания. - Впрочем, и так ясно... просто не могло быть по-другому. Когда тебя к нам переведут?

- Не знаю. Не спрашивала. А разве должны?

Бриер покосился еще более странно.

- Да. После того, как... ну, сама понимаешь... теперь тебе нечего делать с первогодками.

- Может быть, - равнодушно пожала плечами Айра. - Мне уже все равно, где быть. Хуже, чем есть, точно не будет.

Он неожиданно замялся.

- Извини. Тебе, наверное, сейчас не до меня... хочешь, я завтра зайду? Или послезавтра?

- Да кто ж тебя пустит?

- Через стену прыгну, - со странной решимостью пообещал парень, дерзко вскинув подбородок. - Ты только скажи, когда, и я тут же приду. По себе знаю, как иногда бывает погано, если все вот так... быстро.

Айра покачала головой.

- Не надо. Поймают тебя на этой стене, и будет только хуже.

- Не поймают. Я лазейку одну нашел. Вчера, когда думал, как к тебе попасть. А сегодня уже посмотрел - должно сработать. Если, конечно, никто из преподавателей не заметил ее и не заделал.

- Все равно не надо.

- Ты не хочешь меня видеть? - осторожно уточнил Бриер.

- Нет. Не в этом дело. Просто... - она прерывисто вздохнула. - Я не хочу, чтобы пострадал кто-то еще. Хватит того, что нам с Кером досталось. А ты, если мастер Викран узнает, сто раз потом пожалеешь, что вообще ко мне заходил.

Он решительно тряхнул темной головой.

- Ну, уж нет. Вот теперь я точно приду. Только ты жди меня, ладно? Как только стемнеет, я тебя найду, обязательно, - Бриер упрямо свернул глазами и, прежде чем она успела возразить, отступил в тень, поразительно быстро пропав из виду.

Айра поджала губы, но высказать свое отношение к этой глупости не успела - дверь в комнату без всякого предупреждения снова распахнулась, заставив ее поспешно отступить от окна, со спины донесся звук поставленного на стол подноса, а довольный голос господина Лоура торжественно произнес:

- Уже встали? Вот и прекрасно! Я очень рад, что вы так быстро поправляетесь! Время ужина, леди! Не желаете ли салата?..