Охотник на мафию. Часть 1

Глава 17

В аэропорту при посадке в самолёт у Юрия проблем не возникло, так как денег лишних с ним не было. Хотя чемодан, купленный в Сиднее, открывали и про незадекларированную валюту спрашивали.

— «Ха! Нашли дурака!» — подумал, мысленно рассмеявшись, Юрий. — «Бандитам верить — себя не уважать! А британцы — наипервейшие бандюганы!»

Этот аргумент Субботин старший может разжевать до состояния паштета. От которого даже Юрия подташнивало. Так Субботин ненавидел англосаксов.

Если бы он не предохранился, его бы на таможне и взяли. Со всем его «заработком». Посадили бы в кутузку, попрессовали бы немного и отпустили без денег. Юрий потом бы, во Владивостоке обратился с вопросом к Эндрю Фоксу, а тот к его кураторам. Ему бы вернули, наверное, часть денег. Может быть половину, а может быть и меньше, но потом, когда он продал этим пиратам весь флот ВБТРФ. Британцы, вряд ли дали бы заработать китайцам. И не просто заработать, а зарабатывать много лет, а может быть и десятилетий. Поэтому заставили бы Юрия продать не только рыбоперерабытывающий, но и рыбодобывающий флот. За полтора миллиона долларов, что «застряли» бы в Сиднее британцы выжали бы Юрия досуха.

Юрий, подозревая, что британцы не выпустят его с миллионом фунтов стерлингов и, зная, что МИ-6 «доваривает клиента» до состояния полной готовности к употреблению, ещё в машине уложил дипломат с миллионом в большой белый полиэтиленовый пакет с рекламой отеля и передал его у ресепшена пожилому господину, проживающему в отеле уже неделю. Господин, как не парадоксально, имел такой же пакет, который оказался в руках у Юрия.

Английские разведчики во время вербовки всегда действовали строго по регламенту и составленному плану и не могли не выполнить один из его пунктов. Предписано было посадить Юрия на полицейский крючок уголовной ответственности, — надо исполнять. За изнасилование или контрабанду валюты, не велика разница. По их канонам агент должен сидеть на поводке крепко и надёжно, как сом, заглотивший сразу несколько крючков, и иметь только одну «степень свободы».

Прилетев в Сингапур, Юрий, пока ехал из аэропорта, несколько раз поменял такси, и по одному разу паспорт, и внешность. Во Владивосток он прилетел из Москвы через двенадцать суток.

— Сколько они обещали? — спросил Ковалёв.

— Ты про британцев, или про китайцев? — устало спросил Юрий.

— Про китайцев, вроде понятно… — Почесав затылок бодрым голосом сказал начальник Приморского ГРУ.

— Британцы обещали купить плавбазы за полцены от рыночной, а как там мы распорядимся… Дело наше.

— И сколько… Э-э-э… Какая у них цена?

— По-разному… Есть совсем старенькие. Те проще на гвозди индусам продать.

— Как это, «на гвозди индусам»? Почему индусам?

— А куда?

— Государству на металлолом.

— Слава, какому, на хер государству? — Юрий вздохнул. — Нет пока никакого государства.

— Ну, это ты уж слишком. А мы? Армия? Флот? Контора, наконец?

— Да, ладно тебе! — Юрий махнул рукой и выпил дьютифришного «эксового» коньяка, прихваченного им в Сингапурском аэропорту. — Это я так, образно…

Ковалёв с опаской понюхал напиток и тоже выпил, прислушиваясь к ощущениям.

— Вроде — натуральный. Мягко идёт.

Юрий посмотрел на друга с удивлением.

— А ты думал, я тебе спирт, настоянный на перепонках грецкого ореха привезу? — рассмеялся Мамаев. — Фирма!

— Да-а-а… Такой-бы сервелатиком, а не салом с чесноком закусывать.

— А яблочко?

— Ну, разве, что…

Ковалёв хрумкнул кусочком яблока, взятого с миски.

— Что на войне? — спросил Юрий.

— Перемирие, мать их так! — выругался Ковалёв. — Вывели, блять, войска, теперь огребаемся не от «незаконных бандформирований», а от «отрядов самообороны». Кто там умный такой наверху?!

Они грустно помолчали.

— Давай, быстро вторую и сразу третью…

— Давай…

Юрий налил в обе рюмки «вторую».

— За то, чтобы торпеда мимо прошла, — сказал «тост» Ковалёв.

Чокнулись, выпили. Налил третью. Посидели, помолчали. Приподняли рюмки, разом стукнули их донцами о стол и выпили.

— Да-а-а… Сервелатику бы из твоего сухпая, — мечтательно протянул Иваныч.

— Да, какой, нах, сухпай?! — хмыкнул Юрий. — Тогда опера какой-то склад выгребли «ничейный» на «фадеевской» базе. Никто из азеров, или армян во владении не признался. Документов нет… Вот и «уничтожили»… Как раз отряд в Чечню улетал. Боеприпасы были нужны. Вот с морпехами и обменялись. Бартер, блять. Нам они патроны с гранатами, а от нас продукты.

— Ни хрена себе! — удивился начальник ГРУ предприимчивости руководства УБОПа.

— А, то… И так пять раз. А, иначе как? С двумя «БК» на войну? А тут пострелять? Ведь многие забыли когда из нормального оружия стреляли. Особенно опера.

— У нас такая же херня, только колбасу негде взять. Азеров не прессуем…

— Так под «крышу» возьмите. Они добровольно готовы жертвовать на войну. Торгаши сами предлагали «упорядочить» взаимоотношения, но наши опасаются.

— Правильно ваши делают, что не ведутся. Не заметите, как они вами руководить начнут. А чуть не по-ихнему… Подставят конторе… Однозначно.

— Да, я-то уже не мент, Иваныч, — рассмеялся Юрий. — Не моя головная боль.

— Тьфу, ты! — «сплюнул» начальник ГРУ и смачно выругался. — Как у меня… Смотрю на Серёгу, а разговариваю с Юркой. Вот же ж блять!

— Давай продолжим по существу встречи?

— Давай! Наливай!

— Да, я же не о том!

— А я о том. А то у меня крыша поедет. Раздвоение, блять, личности, начнётся. Как утебя.

— У меня растроение.

— Ну, вот. Даже растроение… А оно мне надо? Наливай. Пока не началось…

Почти молча «добили» семисотграммовую бутылку коньяка и Юрий достал вторую.

— Во-о-о-т… А теперь поговорим по трезвому, — сказал Иваныч.

Он закурил и выдыхая дым сказал:

— Моё руководство за твоё предложение ухватилось всеми четырьмя лапами. Кое-где в регионах наши, оказалось, тоже курируют «расхищение государственной собственности». У нас ведь тоже внешний негласный аппарат имеется. Вот и выделили «на кормление»… Хе-хе-хе…

Ковалёв рассмеялся, поперхнулся дымом и закашлялся. Вытирая заслезившиеся глаза, он стыдливо глянул на Юрия и дёрнул головой.

— Не думал, что придётся во всём этом… в таком… участвовать… Это же какой соблазн, блять! Кто сможет устоять?! Вот ты сможешь? Когда у тебя в руках миллионы баксов будут? Хот и чужие, но, практически, твои? Сможешь положить их в чужой карман? И ещё не известно, куда они потом уйдут…

— А я об этом не думаю. У меня бизнес легальный. Фокса буду охранять. Мне денег хватит. А что, куда вы деньги денете, мне пох. Пусть ваша «душа болит и сердце плачет». Я лично не собираюсь переживать за державу.

— Почему? — удивился Ковалёв и откинулся на спинку простого деревянного стула.

— А потому, Слава, что я рожей не вышел! И положением в государственной иерархии. Не знаю, как ты, а мне бы ночь простоять, да день продержаться. Куда мне в эту мясорубку лезьть? Я и так-то уже сожалею, что повёлся на твоё предложение прощупать «триаду».

— Не-е-е… Вот, нахал! Ему помогли, а он кочевряжится! Тебя МИ-6 сейчас бы в кутузке прессовала и приехал бы ты из Австралии не загорелый, а сильно бледный. И охранял бы ты сейчас Фокса задаром, а не за двадцать тысяч фунтов, блять, стерлингов.

— Да, ладно тебе… Ты лучше скажи мне, как в руководство ВБТРФ проникать будем? Китайцы уже забашляли!

— А англичане? С них почему не стряс фунтов?

— За что? Сказали: «утром стулья, вечером деньги».

— Так и сказали? — удивился Ковалёв.

— Ну, это я так…

— Понятно… С-с-с-суки… Но… Это… Деньги придётся сдать. И британские и китайские.

— Да и пофиг… — сказал, дёрнув пренебрежительно правой щекой, Юрий. — На…

Он достал из фирменного гостиничного пакета две упаковки, замотанные в газету «Конкурент».

— Тут, — двадцать пять от МИ-6, а тут — сотня от триады. Коньяк покупал на свои…

— Молодец!

Юрий не стал говорить про миллион фунтов, потому, что знал, что конторы, хоть гэбэшная, хоть гэрэушная, никогда не упустят валюту. А деньги ему, Юрию, сейчас нужны просто «позарез». Его аж колотить начинало, когда он вспоминал про будущий дефолт.

— Ты, кстати, руководству про дефолт не говорил?

— Что я, псих, по-твоему? Я, если бы про твои «голоса в голове» рассказал, вместе с тобой в дурку отправился.

— А денег нашёл?

Ковалёв поморщился.

— Так, это, кредиты же? Ну их на хер! Я брать не буду.

Юрий удивлённо и пьяненько посмотрел на Вячеслава.

— Хе! Не верит! — Он оглянулся на зеркало висевшее у двери и увидев в нём Серёжку Субботина, обратился к нему:

— Представляешь, Серёга, он нам не верит.

Оба покрутили указательным пальцем у головы и Юрий махнул рукой.

— Ну и хрен с ним, — сказал Субботин. — Нам бы денег… И побольше-побольше…

— Ага… И таблеток от жадности, — буркнул Юрий.

— Ты чего там бубнишь? — спросил начальник ГРУ.

Юрий поднял на него голову.

— Ты мне денег нашёл? Хотя бы миллион.

— Да, бери, сколько хочешь. На короткий срок, хоть миллиард.

— Сколько-сколько? — едва не поперхнулся очередной порцией коньяка Юрий.

— Но под залог твоей квартиры, — поправил себя Вячеслав. — Рискнёшь?

— Ты, что, так и не понял? Я всё заложу, Слава! И здание на Мордовцева. Оно всё равно на меня записано.

— Ну, тогда ты станешь богачом. На целых три месяца. Ха-ха-ха… А потом…

— Ты не врубился? До девяносто восьмого гэкэо будут стабильны, вернее седьмого…

— Ну вот, ты и сам запутался.

— Да, ну тебя! — психанул Юрий, и замахнул рюмку, не дожидаясь Ковалёва.

Он подобрал с блюдца остатки третьего яблока и закинул в рот.

— Не хочешь брать, я возьму. С сентября. О! — вспомнил он. — Как с Балу?

— Да-а-а… Хрена себе ты замотался… О таком забыл… Предсказатель, блять!

Пятница восемнадцатого августа тысяча девятьсот девяносто пятого года с утра выдалась дождливой, но к вечеру распогодилось, и настроение у собирающихся на морскую прогулку улучшилось.

Сергей нервничал. Наступил день «икс» — дата предсказанной ему Субботиным смерти. Настроение ещё с вечера было хреновым. Братки приехали не машинами, а Хабаровским поездом рано утром. Конспираторы хреновы! Приехали, естественно, с бодуна, и Сергею пришлось-таки, похмелять, а значит, и пить вместе с ними с самого утра. Сауну в «Олимпийце» заказали на весь день, с расчетом на имеющиеся в ней отдельные кабинеты.

В обед Сергей отъехал в офис и за два часа алкогольного воздержания его отпустило. Он даже обрадовался дождю, предполагая ухудшение погоды. А какие могут быть «острова» в дождь? И ныряние? Ведь потянет же! Он знал себя.

Аппарат АВМ-5 лежал у него в кабинете в деревянном опломбированном ящике. Его три дня назад проверили в институте ДВО РАН и на предмет исправности, и на предмет состава воздушной смеси.

Облюбованную территории острова с начала лета огородили колышками и понаставили палаток, ибо хрен найдёшь на острове нормальное место, если захочешь покупаться и достать гребешок с трепангом. Пятнадцать бывших сослуживцев Балу, приглашённых специально для обеспечения, так сказать, противодиверсионной безопасности, уже семеро суток загорали на берегу бухты и объезжали на катерах акваторию, играя то роль персонала лагеря, то роль отдыхающих, ведь охранялась не только территория, но и море, то есть, создавали «движуху».

Команду сторожей и поваров, живших в лагере с начала лета, отпустили. А они и рады были вернуться к семьям. Море и песок сидели у них уже в печёнках. Зато «новая рабочая смена» исполняла обязанности рьяно.

Сторонние наблюдатели с удивлением отметили бы, как персонал изо дня в день нёс службу, словно охраняя спецобъект, меняясь по строгому и сложному графику: по двое человек — два часа в море на двух моторках на входе в небольшую бухту, три человека два часа на обходе территории, три человека по часу с аквалангами в море… И так далее. И главное, что из-под воды водолазы выходили без «добычи». Но сторонних наблюдателей на берегу не было, как и подъезда к бухте на машине. Тропа для спуска к морю была, но на верху постоянно дежурил пост из двух «отдыхающих», почему-то с биноклями.

К вечеру, часам так к пяти, распогодилось и группа сильно поддатых «туристов» численностью в двенадцать человек пересела в катер, отошедший практически от сауны. Но оказалось, что вся братва, пожелавшая бухнуть со старшими «товарищами» из Комсомольска, было больше, чем посадочных мест в катере типа «горбач», поэтому для перевозки на остров всех приглашённых, срочно созвонились со штабом ТОФ[16] и вскоре к пирсу причалил второй такой же «рейдовик»[17].

Уже по прибытию на катере в бухту Сергей Балу понял, что свой дыхательный аппарат забыл дома и у него заныло сердце. Он после обеденного отдыха вернулся в сауну часам к четырём и был совершенно трезв. Последующие бокалы с коньяком и виски его не пьянили. Сергей чувствовал себя лишь слегка «взбодрённым».

Вспугнув колотье в груди двумя резкими выдохами он глянул на свои наручные часы, в которых он нырял на глубину до шестидесяти метров. Здешние глубины он знал. Нырял тут неделю назад. Больше тридцати метров в бухте не было.

Сергей подошёл к катеру вернувшихся с «дежурства» сослуживцев.

— Резервный полный? — спросил он.

— Так точно, — ответил старший группы.

— Остальные?

— На резерве.

— Останьтесь двое. Занырну. Бензин есть?

— До фига.

— Так, пацаны, вы пока размещайтесь, я сейчас.

«Пацанам», откровенно говоря, было уже всё равно куда собрался организатор пикника. Комсомольские гости попрыгали с катеров вводу, «свои» попадали на мелкую гальку. Пока ехали по морю, продолжали пить.

Сергей хмыкнул и залез в катер. Пока шли в центр бухты, где, кстати «парковались» на якоря оба «горбача», Балу осмотрел аппарат и подобрал по своему весу груза для балласта. Натянул ласты. Когда остановились, привязались к корме «рейдовика», Сергей с помощью «обеспечивающих» ныряние надел пятидесятикилограммовый акваланг, зажал загубник и упал за борт.

Ближе к поверхности вода после дождя была мутноватой, но уже на десяти метрах посветлела. Он увидел песчаное дно и останки древней, судя по сохранности китайской джонки.

— «Откопали, молодцы ребята», — подумал Сергей, и вдруг почувствовал, что в спину что-то кольнуло.

— «Защемило нерв, что-ли?» — успел подумать он и потерял сознание.

Тень, опускавшаяся на глубину следом за ним, потянула на себя тонкий линь и небольшая игла вслед за ним легко вылезла из тела. Убийца смотал шнур, подплыл к днищу «горбача» и исчез в открытом люке катера.

«… погиб 18.08.95 г. в результате пренебрежения правилами безопасности при плавании с аквалангом, т. к. находился под водой в состоянии алкогольного опьянения. Смерть Сергея Дмитриевича Балу наступила от утопления. Каких-либо повреждений при исследовании трупа обнаружено не было, аппарат подводного дыхания АВМ-5, согласно акту технической проверки, исправен и пригоден к использованию, воздушная смесь в акваланге пригодна для дыхания, что подтверждается актом исследования состава воздуха, подготовленным лабораторией газогеохимии ТОИ ДВО РАН, других пловцов на прилегающей акватории залива не было. При таких обстоятельствах транспортной прокуратурой 28.08.95 г. в возбуждении уголовного дела по данному факту было отказано за отсутствием события преступления».

— Оригинально, — пробормотал полковник, закончив читать постановление. — Что-то быстро сработала прокуратура, тебе не кажется?

— А тебе не всё равно? — глядя на друга спокойно и трезво, спросил Иваныч.