Охотник на мафию. Часть 1

Глава 30

— Ну, вы будете жрать, или нет? — послышался голос капитан катера, явно пародирующего Василия Алибабаевича из «Джентльменов удачи».

Оба полковника обернулись. Александр Бабкин смотрел на них, выглядывая из дверей кормового салона и улыбаясь во все свои тридцать два белоснежных зуба.

— Я не могу смотреть на его улыбку без боли в зубах, — скривился Мамаев.

— Да. Он до неприличия жизнерадостен в последнее время.

— И он думает, что обедами и шашлыками от нас отделается.

— Ага! — саркастически хмыкнул Кобелев. — Хрен ему на воротник. Впахивать будет по полной программе. И не позднее завтрашнего дня.

— Даже так?! — удивился Мамаев.

— Именно!

— Клиент созрел?

— А куда ему деваться? — спросил сам себя Кобелев и, хмыкнув, добавил. — С подводной лодки…

— Да? Всё-таки решили там его окучивать?

— А где ещё? Мы не «контора». ИВС или «тюрьмы» у нас нет. На конспиративных квартирах с людями не поработаешь… Вот и приходится прятаться по очкурам.

— Ты бы сводил меня на экскурсию. Сколько слышал про ваши секретные подводные лаборатории, а ни разу не был.

Кобелев аж задохнулся от возмущения.

— Чего это ты мог слышать про наши секретные лаборатории?!

— Так ничего и не слышал, — успокаивающе махая руками, затараторил Мамаев. — Ничего не слышал… Кроме того, что они есть. А сколько их, две или три, и в какой бухте стоят, ничего не знаю.

Кобелев показал кулак.

— Ну, так вы, это… Пошли уже… Шашлык стынет и водка греется, — просительно проговорил Сан Саныч.

— И вправду, — встрепенулся Мамаев. — Что-то мы с тобой запизделися.

Осень в этом году Владивосток радовала теплом. Тайфуны проходили то южнее, то севернее, лишь изредка задевая город «крыльями». Море прогрелось так, что в бухте, где стоял на якоре катер Сан Саныча, плавали огромные серо-прозрачные медузы. На одну такую, диаметром больше метра, Мамаев решил встать. Естественно, медуза не удержала восмидесятикилограмового мужика (да и не хотела) и лопнула. Мамаев потом долго отмывался от кисельно-желейной массы.

Сейчас он поедал хорошо приготовленный шашлык, почёсывал обожжённое стрекательными нитями тело — медуза оказалась не из безобидных — и слушал, как Кобелев вербует капитана.

— Ну, ты же видишь, Саша, что твориться в Датском королевстве. Наши руководители, даже если бы и хотели, не могут ни вздохнуть, ни пёрднуть в сторону зарубежных партнёров. А от нас требуют конкретной работы и, естественно, новых людей.

— Не, Слава, ну его нахуй. Я что-то разочаровался в нашем государстве. Жириновские всякие, Чубайсы… Ну их на хер. Да и ваши отцы-командиры… Довели страну до цугундера.

— Ехё ге догеги, Фафа, — с полным ртом мяса прошамкал Мамаев.

— Ну, так скоро уже… Давайте лучше выпьем. Отстань, Слава.

Они ещё выпили, и некоторое время предавались поглощению жаренной на углях свежайшей баранины, раз за разом опрокидывая в себя водочку, наливаемую в семидесятиграммовые рюмки из бутылки, стоявшей в ведёрке со льдом. В пластмассовом, правда, не в серебряном.

— Ты, Саша, не правильно понимаешь политику партии и правительства, но мы сейчас не об этом. Пусть каждый из нас останется при своей точке зрения. А ты, Вячеслав Иванович, не правильно ставишь задачу и расставляешь приоритеты.

Мамаев смачно цыкнул дырявым зубом и посмотрел на приоткрывшийся в изумлении рот Бабкина.

— Поясни, — «исполняя выпившего», проговорил Кобелев.

— Ой, да ладно тебе, Иваныч, придуриваться, — махнул на него ладонью Мамаев. — Ты всё в шпионов играешь, а люди бабки зарабатывают.

Мамаев с удивлением посмотрел сначала на капитана, а потом на Кобелева.

— У него и фамилия подходящая, Бабкин, — сказал он задумчиво.

Капитан непонимающе перевёл взгляд с Мамаева на Кобелева.

— Да ну вас! Вы, как кот Базилио с лисой Алисой. Подписывать всё равно ничего не буду. Что надо-то?!

— А контракт с зарубежной фирмой? — ухмыляясь, спросил Мамаев.

— Какой контракт? С какой фирмой?

— Судоходной.

— Чего? Какой-какой?

— Фирма базируется в Гонконге. Контракт капитана, цена пять тысяч долларов в месяц. Английский знаешь?

— И китайский, — задумчиво и тихо проговорил капитан. — Подзабыл было, да с китайскими туристами наблатыкался за год.

Он снова недоверчиво посмотрел сначала на одного, потом на другого «вербовщика».

— Что-то вы мягко стелете.

Мамаев, словно бы безразлично, пожал плечами и, снова «цыкнув» зубом, прополоскал рот водкой и проглотил. Кобелева передёрнуло. Капитан сглотнул вслед за Мамаевым и закашлялся.

Кобелев встал и пару раз стукнул капитана по спине.

— Да, ну тебя! — извернулся из-под его руки Бабкин. — Лёгкие выбьешь.

— Зуб сломал, — сказал Мамаев, нащупывая у себя во рту языком сломанный зуб. — Треснул, блять. Прямо вдоль. Вот, сука!

— Нехрен жадничать, — усмехнулся Кобелев. — Килограмма полтора сожрал.

— Да я б такого шашлыка и два сожрал. Вкусный! Ты его в чём мариновал?

— У меня сбор трав особый. С Кавказа ребята возят.

— Смотри, отравят, или наркоту подсыпят.

— Армяне… Вроде, не должны…

Капитан сидел задумчивый, явно что-то мозгуя.

— Надолго, контракт? — наконец спросил он. — И что делать надо?

Мамаев с Кобелевым приехали в часть спецназа ГРУ на служебном УАЗике по убитой «насмерть» дороге, разбитой военными грузовиками. После выпитого и съеденного обоих тошнило.

— Шашлык жалко, — простонал Мамаев, выползая из УАЗика.

— А водку с коньяком не жалко? — спросил Кобелев тоже устало.

— Водку нет, коньяк жалко. А всё ты… Коньяк хочу, коньяк…

— Так и не пил бы. Сейчас бы выпили…

— Ага… Оставил бы ты. А так, хоть попробовал этот ваш знаменитый «Коктебель». Ну и где тут ваш пипелац? О! Под понтонами, что ли?

Атомная глубоководная станция проекта 18510 стояла в бухте Халуай, замаскированная понтонным парком ПП-91, собранным в бухте площадкой длинной пятьдесят метров — по три в ширину и по семь в длину — с отверстием для рубки аппарата. Рубка маскировалась сетью МКТ-З[51] и со стороны казалась неким «секретным» контейнером. Кроме рубки на площадке шириной двадцать пять метров располагались и другие «секретные» объекты: ангары для «тритонов», насосные станции и контейнера с водолазным снаряжением. К площадке вел восьмидесятиметровый понтонный мост.

— Круто! — восхитился Мамаев. — Хорошо организованно, красиво.

— А, то… — не без гордости согласился Кобелев. — И зимой можно тренироваться. Я сюда на крещение приезжаю. В прорубь нырнуть. Ну, пошли уже.

— Искупаемся заодно.

— Не накупался ещё?

— Не-а, — жизнерадостно «некнул» Мамаев и засеменил вниз по деревянной лестнице к морскому береговому обрезу.

На берегу и на понтонах наблюдались одетые и полуодетые, в основном молодые, хорошо сложенные люди мужской наружности. В их действиях усматривался порядок и организация. На «новеньких» ни один из них внимания не заострял. Так, мазнут взглядом и продолжают заниматься своим делом.

— Тридцать три богатыря в чешуе, как жар горя, — с чего-то вдруг продекламировал Мамаев. — Ни разу тут не был. Хорошо тут у вас. Идиллия.

— Скажешь тоже, — смущаясь, выдавил Кобелев. — Двигай копытами. Не тормози.

Он обогнал «тормознувшего» на тропе Мамаева и первым вышел на береговое понтонное звено, отозвавшееся на его шаги гулким «бочечным» эхом.

Перед вертикально-овальным отверстием входа в рубку стоял часовой в лёгком зелёном с пятнами «балахоне» и с коротким автоматом, висящем на ремне через плечо.

Не дожидаясь подхода незнакомцев ближе трёх метров, часовой нажал «тревожную» кнопку и перехватил автомат левой рукой за цевьё. Буквально через мгновение из горизонтального люка жесткого титанового корпуса выглянул ствол автомата и голова дежурного офицера в чёрной «морской» пилотке. Голова прищурилась и, оценив обстановку, приказала:

— Пропусти.

Часовой вздёрнул АКСУ на плечо и нажал кнопку «отбой тревоги». Тревожный сигнал стих. Голова и автомат из люка исчезли.

Кобелев шагнул через комингс рубки первым и вскоре исчез в круглом люке аппарата. Мамаев переступил стальной порог осторожно и с ещё большей осторожностью заглянул в бездну подводной лодки. «Бездна» оказалась не очень глубокой.

Скользнув по вертикальному трапу, Мамаев осмотрел командирский отсек.

— «Тесновато», — подумал он и прошёл вслед за спиной Кобелева.

— Вот он, голубчик, — вскоре произнёс начальник ГРУ, чуть отстраняясь вправо. Он откинул сиденье, прижатое к переборке, и сел. Мамаев увидел, что кроме них с Кобелевым в отсеке находится средних лет мужчина с пышной, но слегка взлохмаченной шевелюрой.

Юрий поморщился.

— «Что за день такой?» — подумал он. — «У одного, блять, зубы все и как не родные, у другого, — волос, словно в поле травы».

Сломанный зуб снова заныл.

Мужчина был прикован наручниками за руки и за ноги к стойке вращающегося кресла, на котором и сидел пленник. Рот его был заклеен куском широкого лейкопластыря.

— Готов подписать документы? — будничным тоном спросил Кобелев.

Пленник быстро-быстро закивал головой.

— Пётр Иванович, — громко произнёс Кобелев, — где его признательное?

В проходе появился одетый в летнюю песчаного цвета форму с погонами капитана первого ранга офицер.

— Вот, — показал он папку.

Кобелев взял и пробежал глазами по тексту.

— Та-а-а-к… Коды доступа к банковским ячейкам и ключи… Та-а-а-к… Деньги твои нас не интересуют. Только документы, — сказал Кобелев, отметив, как дёрнулся пленник. — И ты нам нужен живым, не ссы. Официально заявляю, что после того, как всё у нас получится, переместим тебя на нашу базу, в Сингапуре. Поживёшь некоторое время там. Хоть за забором, но рядом с автотрассой. Цивилизация. И магазин на территории. Потом, когда всё «устаканится», отпустим. Нахрен ты нам не нужен. Понятно?

Пленник снова часто-часто закивал.

Кобелев говорил так спокойно и ровно, что Мамаев тоже поверил ему, хотя знал, что так не будет. Базы, где бы можно было содержать пленников, в Сингапуре у ГРУ нет. Да и быть не могло. Цивилизация же.

Мамаев видел в Сингапуре территории, огороженные проволочными заборами с надписями на табличках: «Частная территория. Применяется оружие». Но он также и знал, что в случае применения оружия на такой территории собственникам отписываться придётся долго и нудно. В законопослушном Сингапуре это было бы «ЧП» вселенского масштаба.

— Значит, документы подписываем? — ещё раз спросил Кобелев и, получив очередные кивки, открыл свой портфель и достал несколько скреплённых скрепками договоров.

— Та-а-а-к… Вот восемь договоров купли-продажи восьми судов вспомогательного флота. Ты же их, судя по найденным у тебя в сейфе документам, уже фактически выкупил?

Пленник снова закивал.

— Может ему рот освободить? — спросил, вроде как сам себя Кобелев, и посмотрел на Мамаева. Тот пожал плечами.

— Не будешь орать?

Пленник покрутил головой и просительно посмотрел на «собеседников». Кобелев нехотя поднялся и аккуратно потянул за отстающий от лица край липкой ленты уже не очень белого цвета. Судя по тому, что пленник не страдал от боли, многократная «депиляция» дала и положительный результат. Бриться «клиент» не будет долго.

— Попить бы, — попросил пленник.

Кобелев взял стоявший на палубе синий эмалированный «заварник» и сунул его горлышко пленнику в губы.

— Ну, продолжим, — сказал Кобелев напившемуся пленнику. — И так… Восемь договоров продажи теплоходов фирме «Гонконг-Марин» и письмо-уведомление в Госкомимущество России об изъятии этих же судов у Тихоокеанского флота.

— Ни фига себе! — вырвалось у Мамаева.

— А он с командованием ВМФ заключил договоры аренды с правом выкупа. Причём, эксплуатационные затраты повесили на ТОФ. Потом этот «ухарь-купец» повесил на флот долг и затребовал пароходы в собственность. В счёт долга. И, что интересно, Госкомимущество и ВМФ согласились с претензиями.

Мамаев нечто похожее «помнил» из будущего Субботина, но подробности не знал, а потому прифигел.

— А почему? — сам себя спросил Кобелев. — А потому, что эти болваны с адмиральскими погонами писали расписки о получении взяток. Дескать, получали зарплату в фирме «Нэшнл Пассифик Лтд.». Придурки! Это на государевых-то должностях!!! Да и соглашение подписали о передаче флота этому ухарю. Коллективное. Мы копии этих документов нашли в его сейфе. А оригиналы хранятся в американском банке. Вот потому-то всё у него так гладко и шло.

Кобелев приостановил монолог и, вздохнув, продолжил.

— И у нас всё должно пройти гладко. Подписывай. Только аккуратно. Образцы подписи у нас есть.

Кобелев отстегнул руки пленника и дал ему некоторое время для адаптации, а тем временем опустил перед пленником титановую панель, заменявшую и кровать, и стол, положив на неё стопку документов. Через несколько минут формальности были соблюдены.

— Куда меня сейчас? — спросил господин Майзел. — Хотелось бы нормально выспаться.

— Выспишься, — пообещал Кобелев бывшему гражданину СССР Михаилу Михайлову. — Переход недолгий. Суток десять?

— Так точно! — подтвердил капитан первого ранга. — Если в надводном положении пойдём.

— Вас и в надводном хрен кто увидит, если вы своей волшебной сетью укроетесь, — хмыкнул Кобелев. — Выход согласовали?

— Давно.

— Ну и с богом.

Кобелев поднялся, спрятал подписанные Майзелом документы в портфель и показал Мамаеву глазами: «На выход». Тот шустро прошёл до люка и влез по трапу.

— Тесновато, — сказал он вылезшему вслед за ним Кобелеву.

— Подлодка, — с непонятной интонацией в голосе согласился Кобелев.

— Куда его? — спросил Мамаев.

— Куда-куда? Рыб кормить. Выйдут подальше в море и спустят в шлюз. С пятиста метров не всплывёт даже такое дерьмо.

— Тут есть такой шлюз? — удивился Мамаев. — Это же какое давление.

— Тут есть и шлюз, и барокамера. Но тебе туда нельзя. Да и мне тоже.

— А ему, значит, можно? — усмехнулся Мамаев.

Кобелев тоже усмехнулся и прищурившись посмотрел на Мамаева.

— Он тоже ничего не увидит, и секреты не выдаст.