Опасный метод лечения шизофрении

Два сновидения о менструации

(1914)

Фрейд в своем «Толковании сновидений»²⁴⁶ обращает внимание на сходство между сновидением и фольклором: как сновидец, так и народный поэт получают влеченческие силы из бессознательного, которое занимается инфантильными желаниями. Также мы понимаем и противоположное: почему однажды мы с удовольствием используем услышанные народные сказания и мифы в сновидениях. Существует известная детская народная фантазия: сын или дочь родителей-аристократов, с которыми они знакомятся намного позже и совершенно случайно, до этого момента считали родителей, воспитавших их, за настоящих. Во время менструации 13-летняя Эрна видит сновидение, что она танцует в разорванном красном платьице.

Без сомнения, представление менструальной крови вызвало в сновидении представление красного платьица. Однако это не объясняет всего. Откуда сновидица взяла пример танцующей девочки? Если мы узнаем это – то тогда мы также узнаем, какие фантазии занимали ее во время создания сновидения. «Вы уже видели кого-нибудь, кто так танцевал?» – спросила я. Детские сновидения можно легко расшифровать. Тут же Эрна вспоминает, что в театре она видела «Миньон»²⁴⁷. Миньон – это украденный цыганами ребенок аристократического происхождения. В один прекрасный день она решается ослушаться приказа бедняка и танцует свой обычный танец. Ей могло бы стать плохо, лишь случай спасает ее: она находит защитников, один из которых оказывается давно разыскивающим ее отцом, а другой – молодым мужчиной-аристократом, который потом женится на спасенной девушке.

Эрна живет в совершенно скромных условиях с ее матерью и младшим братом. Она часто слушает тоскливые рассказы о ее давно отсутствующем отце. Отец должен любить детей больше всего. У Эрны большая потребность в любви, тем более к тому же мать гораздо больше балует младшего брата.

Теперь мы понимаем, почему девочка идентифицирует себя в сновидении с Миньон. Она также не хотела бы быть ребенком малообеспеченной матери, гораздо охотнее она хотела бы принадлежать богатым родителям. Она хотела бы найти своего отца, который принадлежал бы лишь ей одной, а также встретить героя, которому она могла бы посвятить свою любовь. Сновидение II

Одна пациентка (фр[ейлейн] X.) видит во сне святые образа. Среди других там изображена матерь божья с младенцем. У нее расколота голова, и оттуда идет дым. Пациентка просыпается в онанистическом положении с позывом к мочеиспусканию и видит, что у нее началась менструация. Знатоку сон сразу понятен. Святые образа уже говорят о многом: мы всегда подчеркиваем «святое», когда нужно бороться с «неблагочестивыми» желаниями нашего внутреннего. Тогда я анализировала фантазии больной dementia ргаесох, которая утверждала, что у нее раскалывается голова, и оттуда выходит «дух»²⁴⁸ животного, которое она мучила. Выяснилось, что здесь пациентка символически изображает процесс рождения. Она также думала о процессе рождения, когда говорила о расколе земли и, как выяснилось, о водах.

Также пациентка дает аналогичные ассоциативные ряды. Однажды она рассказывает под действием некоторого сопротивления, что во время родов у одной женщины произошел разрыв. Кто-то сказал, что при этом матка выглядела как печные трубы. На это я спрашиваю пациентку, не видела ли она уже когда-нибудь во сне печные трубы или дым. Я хотела воскресить в ее памяти сновидение о матери божьей, сама пациентка помнит лишь общее:

«О да, у меня часто были сновидения про дым. Это значит, что радость была не чистой. Огонь – это чистая радость. Однажды я видела во сне горящее здание, из которого шел дым».

Я должна отметить, что упомянутая больная dementia ргаесох также говорила об огне, она видела сон, в котором загорело, запылало здание (домик ее родителей). Далее пациентка X. рассказывает, что согласно сну она упала с кровати; однажды ей приснилось, что кто-то поднял ее. Это напоминает ей землетрясение, во время которого качалась лампа (снова ассоциация с огнем). Посредством представления разрыва во время рождения пациентка констеллирует, производит ряд картин, который символически изображает разрыв, при этом подземные толчки, широкая щель, печные трубы выглядят как широко зияющая «рана матки», здание, из которого идет дым, подземные толчки при подъеме, подземные толчки во время землетрясения. В своей работе «Конфликты детской души»²⁴⁹ Юнг описывал случай страха землетрясения. Землетрясение – это также символика рождения.

Пациентка X. дает нам дальнейшие доказательства. Она рассказывает, как в детстве испытывала страх перед дьяволом, трубочистом и маленьким человечком (все они появляются из печи). Я не прекращаю ее ассоциации, а потом спрашиваю, может ли она вспомнить о похожем сновидении, в котором встречались печные трубы или дым. Теперь она сразу вспоминает о картине божьей матери, из головы которой шел дым. Тут ей приходит на ум сказание, которое мы уже давно ожидали услышать. Она говорит: «Гера приходит к Зевсу из головы». До этого момента я не объяснила пациентке значение ее сновидения. Странно еще и то, что недавно пациентка уже обнаружила истинное содержание сновидения посредством таких объективных знаков как онанистическое положение, позыв к мочеиспусканию, кровотечение. Представление о рождении, которое очень легко появляется при менструальном кровотечении, было для пациентки слишком ужасно, чтобы быть осознанно перенесенным. Она могла выразить это лишь символически, когда представляла кровь в качестве дыма, перемещала процесс вверх (в голову) и приписывала все «святой» Марии.

Ребенок, которого Мария держит в сновидении, также обозначает, что пациентка и во сне тоже думала о становлении матерью (продукт родов). То же самое нам дают ассоциации с дьяволом, трубочистом, маленьким человечком, которые (как и ребенок) выходят из «печи»²⁵⁰.