Опасный метод лечения шизофрении

III. «Гистология и ее лечение»

Под «гистологией» пациентка понимает болезнь, а именно болезнь тканей. Гистология – это учение о тканях или наука о тканях. Все ученые, с которыми занималась пациентка, – врачи. Сама пациентка и ее болезнь есть предмет ее исследований (ее – науки), поэтому сама наука названа болезнью.

Пациентка также выделяет «психическую гистологию», под которой она понимает «уменьшение любви, вид человеческой застенчивости, связанной с меланхолией».

«Гистология основывается на соединении меланхолии с сексуальными или женскими заболеваниями, – считает пациентка, – возможно, это описание менструальных процессов в соединении с очищением, таким образом, с периодической женской проблемой; это физическая гистология».

Итак, мы видим, что под «тканями» подразумеваются ткани женских половых органов; кроме того, понятие «гистология» смещается, между тем под ним понимается не только болезнь тканей, а также и связанная с ней меланхолия. Предложение «это описание менструальных процессов» по форме напоминает упомянутое в предыдущей главе предложение «это описание итальянских озер». Там описывалось рождение, а именно следующее: околоплодные воды женских половых органов изображены в форме озер, которые появляются из трещины в земле (женщине). Вместо того, чтобы сказать «это рождение», пациентка использует «это описание». Также и здесь: вместо того, чтобы сказать: болезнь тканей (гистология) – это аномалия менструальных процессов, пациентка использует менее точную форму выражения – «это описание». «Периодическая женская проблема» используется вместо менструации у женщин. «Менструация» – очищение едва ли требует объяснения: мнение, что менструация – это очищение крови, встречается везде. У мужчины пациентка выделяет «сперматическое очищение».

Предоставим пациентке возможность говорить дальше: «Профессор Форель интересовался созданием грудного молока. Мать сама должна кормить своих детей; не каждая мать может держать кормилицу; своих детей я кормила искусственным молоком. Известь в молоке вызывает ужасное жжение в половых органах. Освобождение связано со звеном, которое создано религией на случай необходимости: сперматическое лечение».

Пациентка упрекает себя из-за того, что должна была кормить детей искусственно. Она должна была делать это вследствие болезни, которая состояла в ужасном жжении в гениталиях. Она могла излечиться (освободиться) лишь посредством коитуса. Мужчина, с которым она хотела бы совокупляться, – это профессор Форель; если он ее вылечит, тогда у нее появится молоко, чтобы самостоятельно кормить детей («профессор Форель интересовался созданием грудного молока»). Голоса упрекают ее в «грязной похоти по отношению к профессору Форелю».

«Низкое положение католической церкви доставляет мне физическую боль; я чувствую ее в крови. Боль может смягчиться благодаря психическому очищению. Очищение, идеализм, Данте, Иисус Христос освободил меня при помощи чистого воздуха своей земли…»

Как мы знаем, воздух становится сперматической водой, земля – телом, которое подает эту воду, так что бегство в психическое, как обычно, приводит пациентку лишь в физическое.

«Сперматическое исцеление происходит, – сообщает она дальше, – потому что медицина (врач) дает чистоту здоровья; если медицина дает нечистоплотность, наступает болезнь, возможно, сифилис. Это ведет к помешательству, вялости, слабости в теле. Возможно, у моего мужа был сифилис: я определила это по выделениям его сперматического очищения. Это необходимо предотвращать у детей. Существовало здоровое поколение алеманов, которые создали семью… Мой муж унаследовал сифилис в результате неверности».

Мы как раз видели, что пациентка ищет исцеления в коитусе. Она хотела бы поддерживать отношения с «чистым» мужчиной, от которого могла бы иметь ребенка (создать семью), «медицина» ее мужа, который в сексуальном плане вызывал у нее отвращение, могла принести ей лишь болезнь. В это же время она думает о спасении детей.

Она продолжает: «В реальности есть что-то грязное. Если бы в действительности я была онанисткой, но я не являюсь таковой. Я запретила это 31 своим детям, так как это приносит болезнь. У меня этого нет, другая интриганка вымочила кровать».

Интересно, что пациентка уже много раз раньше упоминала упреки о недержании мочи. Когда я рассказала это г-ну профессору Блейлеру, он выразил мнение, что это связано с комплексом онанизма. Я остерегалась спрашивать пациентку об этом во избежание внушения. Теперь выясняется, что предположение г-на профессора Блейлера было верным. Пациентка сообщает, что совсем маленьким ребенком она, «может быть», мочилась в кровать.

«Если маленькие дети выделяют воду, – говорит она далее, – это исцеление простуженного или отбитого пузыря. Известковая вода может вызвать у детей такие воспаления. Мне говорили о разных семенах, о природных продуктах, которые могли бы помочь».

Простуженный (больной) пузырь заменяет здесь половой орган; известковая вода означает то же самое, что раньше известковое молоко. Но терапия точно такая же (при помощи «разных семян»), просто сильнее завуалирована. Далее мы узнаем:

«В течение трех месяцев я должна была ставить моим малышкам клизмы» (запор из-за онанизма, как она сообщит позже). «У меня самой была закупорка пищевода и кишечная непроходимость (случившаяся из-за онанизма), которые произошли из-за расстроенной нервной системы. Это произошло из-за мужчины». Здесь она признает, что в детстве онанировала, и добавляет: «Это связано с последующей гистологией: если случается слабость тела сексуальных нервов, тогда женщина не сможет чувствовать себя удовлетворенной в браке. Генетика грязная, поганая, но она испытывает отвращение к онанизму. Это связано с обвинением в смерти детей».

Пациентка родила мертвого ребенка. Это «обвинение в смерти детей», вину которого она сваливает на онанизм.

«В католической религии присутствует необработанный вид понимания; если это лишь физическая обязанность, а не любовь, то это жертва… Я была заражена сифилисом».

Мы видим, что упреки, которые слышит пациентка, не обоснованы: она действительно онанировала и получила непроходимость кишечника и пищевода (как она утверждает позже), также как и ее маленький сын. Таким образом, по ее мнению, вина ее сексуальной недостаточности (болезни) лежит на онанизме, на холодности по отношению к ее мужу, на рождении мертвого ребенка. С другой стороны, причиной холодности по отношению к мужу явились необработанный вид понимания мужа (католическая религия), его сексуальные отклонения, поэтому она была вынуждена онанировать. Если бы она любила мужа, тогда не стала бы онанировать. Теперь желаемое пациенткой лечение через коитус с «чистым» мужчиной кажется нам целесообразным.

Пациентка продолжает: «Бабенка (ученица мужа) стала ревнивой, набросилась на меня своим отвратительным телом, своими коленками; она выпрыснула на меня всю свою низкую ярость».

Голоса часто приказывают пациентке избить бабенку. Кажется, избиение обладает у пациентки сексуальным значением: давайте вспомним, что она образует воспаление мочевого пузыря от «простуды или избиения». Кажущееся случайным сопоставление таких разных причин объясняется тем, что как простуда = холод, недостаток любви, так и избиение = грубое лечение представляют собой чисто животные компоненты сексуального инстинкта. К онанизму пациентка была совращена на играх фемгерихта во время карнавала. В чем заключается фемгерихт, мы узнали в главе II.

Здесь она «осуждается» Dr. J. Он изгоняет из нее «влажность вина» (соответственно, ее мужа), при этом он лечит ее так же по-животному грубо, как и ее муж. Она «пробивается через Базель». Тут же следуют фантазии размножения³². Кроме избиения как дальнейшей отправной точки, мы должны объяснить сексуальную агрессию пациентки по отношению к бабенке и наоборот: итак, она утверждает, что бабенка дала выпить ей свою чистую слюну и мочу.

Давайте вспомним, как загрязняется земля, при этом она вместе с семенем получает мочу³³.

Далее пациентка рассказывает: «Женщина подкупила моих детей, и они занимались с ней онанизмом. Мы никогда не должны делать этого с нашей мамой (здесь у нее неожиданно появляются галлюцинации голосов ее детей). Бабенка приказала детям всунуть палец в ее половые органы и посредством онанизма развлекаться с ней».

Вопрос: «Как зовут бабенку?».

Ответ: «У нее моя фамилия, допустим, X.».

Идентификацию с «бабенкой» пациентка выражает не только в сексуальных связях с ней, но также и через такую же фамилию. Ненавистная «бабенка» выступает, таким образом, в роли пациентки, она становится символом всех «отвратительных» для ее сознания порывов и тем самым представляет ее в качестве сексуальной личности. Такими же символами становятся ее мать и дети, с которыми она также находится в сексуальных отношениях, о чем мы узнаем еще больше.

История болезни показывает, что пациентка после того, как ее ребенок проглотил шарик, долгое время не могла ничего есть: это напоминало ей о закупорке пищевода. Когда мать заболела раком (вульгарно: закупоркой пищевода), у пациентки случились приступы удушья, она думала, что умрет, как ее мать. «От онанизма у людей случается закупорка пищевода или кишечная непроходимостъ», – объяснила она мне. Таким образом, она воспринимает происшествие с ребенком и матерью как феномен, берущий свое начало от онанизма. К тому же она вкладывает свою сексуальную индивидуальность в мать и ребенка, которые становятся ее символами, с другой стороны, благодаря идентификации она становится своей матерью и ребенком и переживает судьбы обоих. Она также говорила о том, что случилось так, что манеры и характер ее матери перенеслись к ней, что мать обращается с ней как с ребенком. «Бабенка» «оклеветала» ее перед матерью, так что мать упрекает ее в недержании мочи, то же самое она хотела высказать и своему маленькому сыну. И снова с одной стороны пациентка ощущает себя матерью, с другой – перемещается на позицию ребенка. Какие тому причины? Фантазия о том, что пациентка становится «маленькой Форель», объясняет это. Мы знаем, что пациентка перенесла свою любовь на Dr. J. = профессора Фореля, в соответствии с этим механизмом появляется, как описывает это Шребер^34,35, «маленькая Форель». Перенос Шребера на Флехзига оставляет в нем после себя «маленького Флехзига»³⁶. Она сама становится маленькой Форель³⁷. Идентификация с ребенком, таким образом, значит, что у нее будет ребенок от Фореля.

Как матери, ей передается участь ее матери. Ее настоящая мать была прооперирована профессором Кохером в Берне. Пациентка принимает за него Коха, «открывшего лимфу против туберкулеза». Пациентка должна лечиться так же, как ее мать, и в соответствии с этим должна болеть туберкулезом. Она также делает это, утверждая притом, что страдает легочным и сифилитическим заболеваниями. Как только она осмысливает болезнь матери, появляется объединенный с туберкулезом сифилис, что в ее случае равносильно сексуальному отклонению, как и дальнейшее.

«Сын семьи Кохер, хирург в Берне, – мой самый злейший враг: он хотел принудить меня к сексуальным утехам».

Сексуальные болезни исцеляются сексуальным актом. Так мы понимаем лечение Кохера. Но почему же «сын»? Давайте послушаем дальше.

«Брат Кохера… драки, раздражения провоцируют, пока не впадают в ярость; сам он не бьет, но поручает это другим». Здесь у нее появляются слуховые галлюцинации голоса какого-то господина. «Он подстрекает санитарок к избиениям. Все же это не борьба с туберкулезом!».

Вопрос: «Как его зовут?».

Ответ: «Его нужно звать Гансом».

Вопрос: «Кто такой Ганс?».

Ответ: «Моего мальчика тоже зовут Гансом. Он говорит, так как он сын профессора Кохера, он выйдет из затруднительного положения. Он хочет что-нибудь спровоцировать, чтобы заполучить меня».

Мы не удивляемся, когда вместо профессора Кохера появляется его брат. Вместо профессора Фореля также в конце концов появился его брат – Dr. J. Эта замена показывает, что профессор Кохер – эта явная параллель к профессору Форелю, поэтому мы можем предположить, что оба брата идентичны. Вследствие того, что профессор Кохер не занимается избиениями сам, а поручает это другим, он получает более высокое звание, как будто судья выносит приговор и поручает его выполнение другим. Dr. J. тоже не бьет ее сам, она «пробивается через Базель». Ее любимый сын Ганс и сын профессора Кохера играют одну и ту же роль. Последний также получает имя «Ганс». Пациентка также говорит с выражением величайшего удивления: «Его нужно звать Гансом!?», и вспоминает, что ее сына тоже зовут Гансом.

Эта идентификация детей делает профессора Кохера «мужем» пациентки. Что мы узнаем относительно этого у пациентки далее, лишь подтвердит предположение.

«Marmite – это лимфа. Посмотрите в химии Кохера; это связано с туберкулезом. Профессор Кохер сам алкоголик на проверку. Алкоголь должен быть разбавлен кофе и хлебом, чтобы он вместе с экскрементами вышел наружу через фистулу; алкоголь в соединении с минеральной водой, кофе, молоком и чистым хлебом».

Вопрос: «Marmite – это тоже самое, что и сковорода в немецком языке?».

Ответ: «Да, это сковорода Кохера, горшок для химии!»

Нам известно, что люди создаются благодаря химии. Кастрюля, в которой происходит этот процесс, в соответствии с этим снова является маткой. Слово «горшок» [kochtopf] вместо «сковорода» – это посредническая ассоциация между фамилией Кохер и немецким словом «Коchen» [варка]. Как и Dr. J., профессор Кохер – «алкоголик на проверку». Как и Dr. J., сначала он должен проверить, а затем «выполнить функцию, связанную с сикстинским (сексуальным) вопросом». Как мы видели раньше, алкоголь – сперма, хлеб – растворенная в сперматической воде детская непосредственность, т. е. ребенок. «Фистула», через которую ребенок выходит наружу, – это, конечно же, половое отверстие. Но почему же с экскрементами? В следующей главе у нас появятся еще некоторые доказательства того, что в своих фантазиях пациентка рассматривает пищеварительный тракт как половой орган.

Добавление молока в алкоголь (сперму) в этом отношении показывает, как пациентка страдает от недостатка секреции молока. Кофе – вероятно, станет кровью, так как коричневый цвет напоминает свернувшуюся кровь(?). Непосредственно за этим следуют ассоциации, которые рассказывают о крови и сильно подчеркивают красный цвет.

«Подавление алкоголя, – говорит пациентка, – должно происходить благодаря новому притоку “крови”: благодаря вывариванию красной свеклы в красное вино, выкипанию в сироп, использованию остатков медикаментов снова к нуждам кипения».

Здесь «алкоголь» используется в широком смысле сексуального зла, распутства. Сексуальное распутство равным образом подавляется через коитус. В качестве средств подавления следует понимать: новый «приток крови», «свеклу»³⁸, «вино» (= алкоголь = «сперматическая пропитанная кровью вода Иисуса»). Все эти средства красного цвета, как и доминирующее представление «крови». Спорным моментом является «варка» [kochen]. В этом, во-первых, есть намек на профессора Кохера [kocher], варка – кроме того, накал, осуществляемый при помощи огня, и значение огня, который очищает все, нам уже известно. Суть вытекает из всего того, что вываривание, также как и сожжение, – сексуальное действие, которое происходит при «пылком» чувстве любви³⁹.

«Для подавления сексуальной дисцентрии необходим новый приток крови, новое появление вещества. Я хочу вступить в сношения с профессором Форелем. Психологическую терапевтику можно было бы объяснить при помощи генезиса Лаокоона и усовершенствовать посредством эмульсии Скотта».

Как и ожидалось, появляется профессор Форель, а потом психологическая терапевтика = ассоциативный эксперимент Dr. J.

Далее:

«Больных гистологией (= людей, страдающих болезнями тканей) нельзя возбуждать. Я хотела бы готовить не для мужа, а для детей. Это психологическая сковорода, которая служит основой не ненависти, а мира».

Мы сейчас обсудили, что приготовление пищи означает сексуальную функцию, которую пациентка хочет выполнять по отношению к детям. «Психологическое» (асексуальное) указывает на протест против сексуального (психологическая сковорода противопоставляется животной). «Психологическая терапевтика», само собой разумеется, нуждается в психологической сковороде, также как и психическое сексуальное общение – в животной. К чему же приведет эта враждебность против животного? Давайте вспомним о том, что вода (Иисус) пропитывается детской непосредственностью, так как Иисус говорит «будьте детьми». Нам уже известно, что «становление ребенка» равносильно для пациентки «рождению ребенка»⁴⁰. Здесь пациентка также хочет стать такой же невинной «как ребенок», при этом она готовит для детей или, как нам уже известно, после этого идентифицирует себя с ребенком через сексуальное общение. Как уже было изложено выше, эта идентификация означает, что она становится своим собственным ребенком, соответственно, рожает ребенка.

Подведем итог всего того, что исследовалось в этой главе.

Мы увидели, что определенные симптомы болезни лишь внешне связаны с различными событиями. Для пациентки постоянно существует логическая связь между симптомом и этиологическим событием. Как уже объяснялось, пациентка все время упрекала себя из-за онанизма: она считает этот грех причиной ее холодности к мужу и его неверности, аборта и любого несчастья. Она постоянно думает об онанизме и поэтому при каждом более или менее подходящем событии вспоминает об онанизме, что случается при любом сильном комплексе⁴¹. Нормальный человек, конечно же, оценивает навязанные ему аналогии и сравнения лишь как таковые, пациентка же, напротив, не отличает подобие и идентификацию⁴². Закупорка гортани у ребенка шариком, закупорка пищевода у матери из-за рака напоминает ей о кишечной непроходимости (т. е. о запоре, произошедшем из-за онанизма). Теперь в матери и ребенке она видит себя и никого другого, затем давайте представим, что желания этих людей, их действия – это потребности и желания пациентки, прежде всего в отношении себя самой. Таким образом, мать, ребенок и другие, как, например, бабенка, становятся ее символами. Дальнейшим следствием идентификации является то, что для создания символов пациентка использует ситуации ее родственников, в которые она вкладывает свое собственное значение, а именно в смысле выполнения желания неудовлетворенного комплекса, который стремится к постоянному господству над душой⁴³. В своих «Вкладах к толкованию сновидений» Штекель утверждает, что в сновидении родственники представляли гениталии. По существу это кажется правильным, только вместо выражения «гениталии» я использовала бы выражение «сексуальная персона», что расширило бы понятие. Также и в сновидении нормального человека можно было бы объяснить таким же, только что упоминавшимся, способом, каким образом родственники становятся носителями желаний сновидца, а также то, что большинство вытесненных желаний в более узком или широком смысле – порождения сексуальной природы. В фантазии порождения пациентки несомненно сексуальное отношение к ее детям. Частичным образом это может быть следствием непоредственного сексуального сродства, так как всякая любовь носит легкий сексуальный оттенок. В сновидении отпадают будничные помехи⁴⁴, благодаря чему сексуальные компоненты могут проявиться более четко.

Другого человека любят настолько, насколько в нем видят себя, соответственно, подобие себе. Самая полная идентификация – сексуальное единение, являющееся вершиной любовной деятельности⁴⁵. При идентификации с ребенком и «бабенкой», вызывающей ненависть в сознании пациентки (отражение любви), мы обнаружили процесс. Но дети также отчасти являются символами, представляющими желания пациентки или желания, которые она навязывает страстно желанным ею людям. Так, например, мы видим, что «Ганс» выступает вместо своего отца профессора Кохера, также мы видим, что ее собственные дети берут на себя ее (пациентки) роли: дети, у которых те же недуги, онанируют, например, с «бабенкой», с которой пациентке хотелось бы иметь сексуальные отношения. Говоря коротко, дети представляют «сексуальную персону».

Более подробно в этой главе мы рассматриваем понимание болезни в смысле комплекса как сексуального заболевания, возникшего из-за онанизма, соответственно, сексуальных отношений. Исцеление должно состоять в половом акте со здоровым мужчиной.

Интересен тот факт, что пациентка не всегда использует понятия в одном и том же значении; так, например, иногда под «гистологией» она подразумевает болезнь тканей, а иногда – связанную с этим меланхолию. Словом «marmite» в большинстве случаев она называет «сковороду», а один раз также «лимфу». Она придерживается лишь общих категорий, детали иногда меняются.

Иногда создается впечатление, будто она стремится к подходящим формам выражения, т. е. символам. «Она пытается запутать», – сказал мне лечащий врач. Она превращает в символы все возможные, каким-либо образом подходящие вещи той же самой мысли, точно также как в сновидении. Наилучшим образом это представлено в следующей главе.