Операция «Химера»

ГЛАВА 24. Лучшая маскировка — отсутствие маскировки

— А может, ты просто панику на ровном месте разводишь, — устав следить за умствованиями, предложил Ерик свою версию. — И с обеими дамами все в порядке.

— Может и так, — мысленно вздохнул Рой. — Только тогда мы должны допустить, что между Верой Дмитриевной и ее дочкой Адочкой в результате экстренной встряски образовалась телепатическая связь.

— С чего ты взял? — удивился Ерик.

— С того, — нехотя буркнул Рой. — Камешек помнишь, который гнет, который орудие пролетариата? Мы им еще гвоздик в табуретку заколачивали, — подсказал он.

— Примерно, — неопределенно подтвердил Ерик.

— Ну да, ты в это время с завхозовским ботинком обнимался, — Рой очень постарался сдержать ухмылку.

— Да все уже, вспомнил. А ты мог бы и без подробностей обойтись, — сварливо заметил Ерик.

— Так вот, — приняв замечание к сведению, Рой перестал заострять внимание на деталях, — Марь Филипповна сегодня с утра самолично подтвердила, что Ада в кухню вообще не заходила.

— Ну и что? — хмыкнул Ерик.

— А то, что про камень нам именно девочка подсказала, хотя туда только Вера Дмитриевна заглядывала, когда редиску свою сахарную принесла.

Ерик вознамерился что–то возразить, но запнулся и замолчал.

— Может, Марь Филипповна сама ей как–нибудь об этом сказала? — наконец, предположил он. — Ну там, поиграть камешком пока взрослые разговаривают.

— Нет, — решительно отверг предположение Рой. — Марь Филипповна очень обрадовалась, когда девчонка про камень вспомнила. Мол, засунула его куда–то, и забыла, а теперь нашла.

— Хорошо засунула, — заметил Ерик. — Аж в чужую квартиру.

— Ага, — хмыкнул Рой. — Заезжих проверяющих убеждать, если что–нибудь не то в отчете написать вздумают. Ладно. Ты мне лучше вот что скажи, от кого из девушек у тебя более странное впечатление сложилось?

— Кроме полного отсутствия магического фона? — уточнил Ерик. — Я бы на Веру Дмитриевну поставил, очень уж у нее в голове все гладко, и внушению поддается на раз–два.

Действительно, не самый умный вопрос, учитывая, что даже мыслеобраз, вызванный Верой Дмитриевной, у напарника выглядел, как сухостой.

— А неплохую они маскировку себе за год отрастили, — заметил Рой. — Раз уж даже ты до сих пор ничего не заподозрил.

Ерик изобразил мысленный аналог пожатия плечами. За минувшие века работы в сцепке они повидали слишком много, чтобы с уверенностью утверждать, что отличить обычного человека от сверхъестественной особи можно простым проникновением в сознание. Иногда и тщательной экспертизы недостаточно.

— Ф-фу, жарища, — пробормотал между тем Николай. — Печет–то как, а? — с некоторой непонятной гордостью заметил он.

— Наверное, дождь опять пойдет, — откликнулся Рой.

У него самого рубашка уже местами прилипла к спине, заодно стало ясно, зачем понадобилась тряпка, прикрывающая сиденья. Восседать по такой погоде на голом кожзаменителе — себя очень сильно не любить.

— Вряд ли, — возразил Николай. — Видишь, небо какое ясное? У нас под дождь на горизонте марево обычно собирается, а сейчас нет.

Рой пожал плечами:

— Значит, ночь будет ясная, — вздохнул он. И мечтательно добавил: — Хорошо бы звездопад посмотреть. Давно любоваться не приходилось.

Настала очередь Николая пожимать плечами:

— Может и увидишь. Я вот как–то раз спутник наблюдал, — оживился он. — Тоже на звезды смотрел, гляжу, одна вроде как движется. Присмотрелся — и точно! Летит себе… Медленно, правда, очень.

К петляющей дороге давно уже начали сползаться окрестные деревушки. То тут, то там мелькали небольшие скопления одноэтажных деревянных домов, обнесенных заборами. К ним прилагались неровные четырехугольники огородов, и непременные скопления низкорослых раскидистых яблонь. Насколько Рой видел, урожай давно поспел, и теперь ветви пригибал ароматный груз, запах которого мерещился даже в прожаренной солнцем кабине.

— Скоро приедем, — поделился Николай. — Если хочешь, у меня там квас, — напомнил он. И хмыкнул: — Уже, наверное, кипяченый.

— А ты там еще не вкрутую? — забеспокоился Рой, мысленно потянувшись к Ерику.

— Не-а, мне хорошо, — дремотно выдал напарник.

Деревни все близились, близились, и наконец, сползлись в родного брата выделенного Рою участка — с такими же оштукатуренными одноэтажными магазинами и кирпично–деревянным частным сектором. И даже общей гордости — пятиэтажного строения — здесь в поле зрения не наблюдалось.

Это и есть районный центр?

— Ну вот, уже совсем близко, — затрясшись по ухабам и колдобинам якобы асфальтированной дороги, объявил Николай. — Двадцать километров отсюда, вмиг домчим. Да что я распинаюсь, сам же видишь, — усмехнулся он.

Хорошо, что вслух не спросил. А то хороший вышел бы из него инспектор, не способный отличить подконтрольный поселок от собственного районного центра.

— Можно было бы, конечно, напрямки, через заливные луга срезать, — продолжил делиться якобы хорошо известными местными особенностями Николай, — но там совсем нехорошо, дорога плохая.

Рой попытался представить себе путь, который даже Николаю казался плохим, и потерпел сокрушительное поражение. На ум приходила только велосипедная дорожка, но срезать с ее помощью путь на четырех колесах точно не вышло бы.

— Туда болото близко подходит, — правильно истолковал молчание Николай. — После дождей иногда так разливается, что никакая насыпь не останавливает. Хотя наши лихачи иногда рискуют и в дождь там пробираться. Правда, если застрять, то без трактора уже не выехать. Тут лет пятнадцать назад целый скандал приключился, — принялся делиться он воспоминаниями. — Не с нашими, к счастью, но все равно. Все местные газеты об этом писали, даже в городе заметка вышла. Да ты сам, наверное, помнишь.

Рой свел брови и неопределенно дернул плечом — мол, может и помню, ты подробнее скажи, о чем речь.

— Грузовик с кирпичом увяз, — Николай посигналил зазевавшейся псине, медленной трусцой бредущей через дорогу. Псина и ухом не повела, как трусила себе, так и продолжила, зато их всех троих, включая Ерика, основательно прижало к правому борту, когда пришлось объезжать препятствие. — Дело, в общем–то, привычное, — беззлобно ругнувшись и выровнявшись, продолжил Николай. — Шофер за трактором в деревню сбегал, тот приехал, все честь по чести. Да то ли выпивши тракторист был, то ли еще что, но только трактор тоже утоп выше гусениц. Дальше камаз вызванивать пришлось… Неужто не помнишь? — ухмыльнулся Николай.

Дедка за репку, бабка за дедку, вспомнилась Рою одна из лекций.

— Это когда камаз тоже застрял? — с видом бывалого местного предположил он.

— Ну так, — весело хмыкнул Николай. — Короче, танком потом все тащили, из нашего гарнизона выписанным, — завершил он историю.

— Так это ваш танк был? — рискнул продолжить тему Рой.

— А то ж, — Николай горделиво приосанился, что не помешало ему уверенно держать баранку. — Я, правда, тогда в другом районе обживался, после отработки думал там остаться. Сам–то я городской, по молодости думал, что в деревне жизни нет, — он усмехнулся с легкой грустинкой.

Рой даже знал, что вызвало этот приступ ностальгии — воспоминания о давно минувших событиях, определивших дальнейший жизненный путь.

— Шапкой об пол, и на заработки в глушь подался, — подтвердил Николай. — Эх, знать бы только заранее, — с некоторым сожалением вздохнул он.

— Жить было бы неинтересно, — оборвал Рой возможные сомнения. — Сейчас–то ведь все налаживается уже, — добавил он на всякий случай.

— Еще как, — ухмыльнулся Николай, явно перекинувшись мыслью на сына. И счастливо уставился на дорогу. — Ну все, — объявил он, — как видишь, приехали уже. Шоколад, говоришь? И как его различить еще, настоящий от ненастоящего… — уже больше себе, чем собеседнику, пробормотал он.

— На обёртке проценты содержания какао–бобов должны указываться, — подсказал Рой, — чем больше, тем лучше.

Пейзаж, расстилающийся перед ними, ничем не отличался от прежних двух, оставленных позади. Абсолютная копия, словно отштампованная под копирку. Только, может, штукатурка на магазинах чуть более облупившаяся… А хотя, нет — одноэтажный частный сектор сменили слегка обшарпанные двухэтажные здания барачного типа.

— Дорогу до ЗАГСа я очень примерно представляю, — предупредил Николай, петляя по кривой улочке, вынужденный объезжать теперь не только колдобины, но и припаркованный транспорт. — Несколько раз всего наведываться доводилось, и все не сам за рулем сидел. Так что, если чего, ты мне подскажешь.

Припаркованный транспорт по большей части составляли мотоциклы с колясками. Гадать, примета ли это времени, или необходимость, продиктованная условиями местного проживания, Рой больше даже не пытался. Так же, как и представлять, что делать, если Николай где–нибудь ошибется с поворотом.

— Я здесь, — не дожидаясь призыва, напомнил Ерик.

От сердца частично отлегло: в случае чего, Ерик проследит, чтобы Николай не заморачивался по поводу незнания инспектором подконтрольной местности.

А вообще, по мере приближения к архиву, в мыслях и эмоциях наблюдался все больший сумбур. С одной стороны, брал свое охотничий азарт, ведь правильно поданный запрос должен был расставить окончательные акценты в расследовании. С другой — становилось все неспокойнее. Очень не нравились Рою сами собой напрашивающиеся выводы. В особенности некоторые из них — как раз самые очевидные.

Под сидением аккуратно пошевелился Ерик. Рой, благодарный напарнику за понимание, так же аккуратно мысленно его коснулся.

Петляющая улочка свернула еще несколько раз и выбежала на солнечную аллею, обсаженную с двух сторон декоративным кустарником. Сразу за кустарником росли молодые деревья, дававшие ровно столько тени, чтобы в глазах тут же зарябило от мельтешения яркого света, свободно льющегося между тонкими макушками.

— Надо же, не забыл, — весело прокомментировал Николай, осторожно сбавляя ход. — Приехали, — объявил он, окончательно притормозив у очередного просвета между кустами.

За просветом открывалась довольно широкая дорожка, выложенная порядком побитыми каменными плитками и ведущая прямиком к чистенькому нарядному зданию в три этажа.

Рой с наслаждением потянулся, пользуясь тем, что больше не нужно ни за что держаться и растопыриваться наподобие местного сказочного персонажа, чтобы не слететь с насиженного места прямиком в открытое окошко. Альтернатива, правда, у упомянутого персонажа вырисовывалась гораздо более печальная — насколько Рой помнил, его пытались запихнуть в печку. Зато и время пребывания в подвешенном состоянии ограничилось всего лишь несколькими минутами безумного диалога. В отличие от их с Ериком длительной поездки.

— Не успели, похоже, — забеспокоился Николай, пригнувшись и выглянув через Роя в его сторону на улицу. — Вон, даже на крыльце уже никого нет.

— Ничего страшного, — успокоил его Рой. — Так даже лучше, мешать никто не будет. Ты по магазинам собирался, — напомнил он, — сколько, думаешь, это времени займет?

— Не знаю даже, — растерялся Николай. Видимо, до нынешнего момента его походы за покупками ограничивались исключительно ближайшими к квартире торговыми точками. — А ты там сколько дела решать думаешь?

Рой пожал плечами:

— Час, может, два. Как примут, — добавил он, припомнив особенности местной национальной бюрократии.

— Паспорт, — напомнил Ерик.

— Да, и паспорт давай, на всякий случай, — спохватился Рой.

В стоячей машине, даже при условии с двух сторон открытых окон, дальше оставаться становилось все более чревато превращением в хорошо прожаренный бифштекс.

— Ладно, — решительно предложил Николай, протянув документ. — Там у меня фотография не поменяна, с шестнадцати лет, — виновато предупредил он, — все собирался, да как–то некогда было.

Рой, в мыслях уже радостно потирающий руки в предвкушении хоть какой–то определенности с периодом времени, оценил затертую обложку и даже открывать дату рождения не стал. Понятно, что завхозу далеко не двадцать пять, но жизнь на свежем воздухе задубила внешность так, что выглядел он в точности как легендарные «от сорока до шестидесяти». Кстати, похмелье и бессонная ночь позволяла спокойно накинуть еще пяток лет.

— Я тогда далеко отходить тогда не стану, — предложил Николай, — а буду каждые полчаса сюда наведываться. Как справишься там… Ну ты понял, — он махнул рукой, видимо, не найдя слов.

— Понял, — кивнул Рой.

Неожиданно вскрывшаяся манера Николая не тормозить и рефлексировать, создавая ненужные проблемы, а решать их, нравилась ему все больше. К тому же, мысль о том, что они с Ериком, на этот раз помогли не какому–то абстрактному человечеству, а вполне конкретному и определенному его представителю, неожиданно приятно согрела душу.

Из кабины Николай выбрался первым — Рой немного замешкался, выковыривая из–под сидения заспанного Ерика.

— А закрывать машину ты не собираешься? — окликнул он уже намылившегося переходить через дорогу Николая.

— А зачем? — в свою очередь удивился тот. — Ее все равно только я да Леха завести можем, так что даже спьяну тут прокатиться не выйдет. Да и кто средь бела дня в чужой грузовик полезет! — словно только сейчас сообразив, рассмеялся он.

— Действительно, — Рой мысленно вздохнул и немного позавидовал местной беспечности, позволяющей оставлять на улицах незакрытые машины с непривязанными мотоциклами, а в домах хранить ценности в бельевом шкафу под полотенцами.

Еще раз кивнув на прощание, Рой зашагал по вымощенной сбитыми плитками дорожке. Чистенькое трехэтажное здание, с совсем уж миниатюрным верхним этажом и шпилем на крыше, казалось перенесенным сюда со страниц какой–нибудь сказочной книжки. Резкий контраст между некоторой общей запущенностью и новеньким, словно только вчера пережившим косметический ремонт ЗАГСом, выглядел подозрительным. С другой стороны, какая–никакая логика в расставленных акцентах все–таки наблюдалась: брачные ритуалы требовали праздника, а как еще подчеркнуть вступление в новый статус, как ни нарядной обстановкой?

Широкая и пологая лестница под мрамор вела к просторной площадке крыльца и высоким застекленным трехстворчатым дверям. Дворец — не меньше. Вот только ни лакеев, ни швейцаров, ни вообще кого–либо поблизости не наблюдалось. Наблюдались только кружевные занавески, плотно задернутые изнутри, так, чтобы не оставить ни одной щелочки, и прямоугольная белая табличка, на которой крупными буквами значилось «ЗАКРЫТО».

И всё. Ни расписания тебе, ни каких–либо объявлений.

Роя такое положение вещей более чем устраивало. Оно означало, что никто из любопытных гостей, собравшихся по–быстрому перекурить в ожидании заветной регистрации, не засечет его манипуляций с черным ходом.

Покрутив для надежности золоченую ручку, убедившись, что реакции можно не ждать, Рой неспешно спустился по ступеням вниз и взглядом профессионала наметил хорошо утоптанную дорожку, ведущую к задней части мини–дворца. Ни плит, ни даже гравия или песочка какого–нибудь. Здешний персонал тоже явно не желал, чтобы праздно интересующиеся случайно вышли туда, куда не нужно.

Окна ЗАГСа мирно смотрели перед собой бельмами все тех же кружевных занавесок. С другой стороны простирался нестриженый газон, упирающийся в деревья и кусты за ними.

Рой понадеялся, что никого из вездесущих бабулек с зоркими глазами не насторожит человек в классическом сером костюме и с дипломатом, строгим шагом огибающий здание и взлетающий по трем простым цементным ступеням на узкое неприветливое крыльцо без перил.

Надо же, а такой фасад красивый.

— Ерик, — позвал Рой напарника, подергав дверную ручку, и убедившись, что черный ход тоже закрыт изнутри.

— Уже, — лаконично ответил тот.

Рой в последний раз проверил фон. Убедился, что если специально не докапываться, то дипломат даже для посвященного выглядит просто дипломатом, и присмотрелся к входу уже внутренним зрением. С притолоки тут же свесился быстро проявляющийся хвост дверного колокольчика.

Не хватало только банта над кисточкой и вывески «Посторонним В».

Сделав вид, что отмахивается от какого–нибудь назойливого насекомого, Рой за предложенный хвост подергал и приготовился ждать. По его мнению, дверной молоток в таком месте смотрелся бы гораздо менее эклектично. С другой стороны, он давно уже принял как факт, что умом данную местность понимать пытаться даже не стоило.