Операция «Спасти кота»

55. Не удержался

Но, похоже, Соня ошиблась, даже через год жизни в одной квартире Тёма оставался Сониным сынком, не маменькиным, а именно Сониным. Он мог часами наигрывать мелодии на синтезаторе, часто подпевал Соне, был трусливым и несмелым, заливисто смеялся над шутками и чудачествами Сони, бесконечно таскал по квартире Сеню-кота. А Сеня «своим» мальчику так и не стал.

Тёма выглядел вполне здоровым нормальным ребёнком, может, слишком тихим и спокойным, по-прежнему носил очки с окклюзией, но к пяти годам он догнал по развитию ровесников, но на это Соня «убила» почти два года. Сеня называл её в шутку «фанатиком», но восхищался её терпением и упорством, он бы не смог посвятить всё своё время одному человеку. Но зато Тёма практически выздоровел, оставались проблемы только с нервными припадками и тиками, и даже их удалось частично купировать, только иногда Сеня случайно провоцировал их.

Однажды он подкинул Тёму вверх и поймал, думал, все дети это любят, но тот завизжал и начал трястись, после этого стал часто моргать. Соня стала реже оставлять их наедине, а Сеня настаивал, что мальчику нужно физическое развитие, подвижные игры, старался почаще вывести Тёму погулять, уговаривал того побегать, поиграть в мяч, только Тёма это всё не любил.

Соня не только запрещала опасные игры с Тёмой, но даже повышать на него голос, и от этого Сеня только раздражался. Когда в последний раз Сеня повысил на Тёму голос, тот разбил сахарницу, то после этого мальчик начал дёргать плечом.

Только к пяти годам Тёма слез с рук, но отучить его спать с Соней никак не удавалось, и это больше всего злило Сеню: среди ночи мальчик пробирался в их кровать, обязательно отталкивал Сеню ногами, крепко прижимался к Соне и тут же засыпал.

Стоило Сене перетащить его назад в кроватку, не проходило и десяти минут, он тут же приходил, но задевало ещё то, что Соня этому словно потворствовала.

– Тебе стоит хотя бы раз сказать ему «Нет»! – ругался Сеня. – Или ему объясню я!

– Нет, Сеня, не надо! А то вдруг опять начнётся тик, придётся ехать в больницу, – заволновалась Соня. – Дай ему время, он отвыкнет!

– За это время отвыкну я! – раздражённо бросил Сеня, забрал подушку и одеяло и ушёл в гостиную на диван.

Слышал, как следом прокралась Соня, забралась под одеяло:

– Когда ты уходишь, мне становится так холодно, – обняла она его спину.

– Тебе есть об кого греться, – проворчал, но всё равно повернулся к Соне и прижал её к себе.

Наверное, Тёме просто нравилось спать на родительской кровати, но до утра он так и не проснулся и не заметил пропажи мамы, и не замечал этого все последующие ночи. Сеня же переехал спать на диван, а стоило Тёме уснуть, как Соня тут же перебиралась под бок к Сене.

Были не только проблемы и недопонимание, но происходило много приятных и хороших моментов. Часто Сеня умилялся и сердце ёкало, раскрывалось, наполнялось нежностью и к Соне, и к мальчику, правда эта нежность больше исходила от Сони, но на неё достаточно было посмотреть, чтобы согреться и будто заново влюбиться.

Часто Тёма за столом забирался к ней на колени и только тогда начинал есть, а Соня обнимала его, улыбалась блаженной улыбкой и тёрлась носом о его макушку, вдыхала запах его волос. И такая она в этот момент становилась счастливая, что Сеня любовался ею, и начинал с таким же трепетом любить Тёму.

Как-то пришёл домой с тренировки и застал картину: Тёма лежал на диване, обнимал Сеню-кота, а Соня обнимала их обоих, рядом лежала раскрытая книга, в изголовье клубком свернулась Машка, и все дружно спали. Сеня усмехнулся, замер, и в этот момент подумал, что у него лучшая семья на земле, почувствовал, как сильно их всех любит. Кот, правда, тут же выбрался из объятий мальчика, чтобы встретить хозяина, а Сеня накрыл Соню и Тёму пледом и ушёл с котом на кухню.

Но Сеня не оставлял попыток развивать мальчика физически, подначивал его соревноваться в прыжках, беге, учил, как взбираться на лесенку, подтягиваться, учил кататься на велосипеде, иногда в Тёме просыпался азарт, но делал он всё с большой опаской.

Как-то Сеня повесил его на турнике, сначала приподнял, показывая, как подтягиваться, а потом сказал:

– Держись сам! – и отпустил руки.

Тёма тут же сорвался. Сеня поймал, но мальчику хватило секундного полёта, чтобы испугаться. Его вновь начало трясти, и домой Сеня принёс его с новым нервным тиком – теперь к подёргивающемуся плечу постоянно клонилась голова, а ведь плечо только недавно удалось вылечить.

Тик настолько сильно проявлялся, что мешал мальчику спать, и стандартное лечение не помогло. Тёму опять положили в психоневрологическую больницу, почему-то в крыло психиатрии. Соня говорила, что это всего лишь обследования, чтобы исключить психические расстройства, но сама ужасно волновалась, ей не позволили лежать вместе с ребёнком, и она не находила себе места дома, хоть и проводила в больнице целый день.

Сеня чувствовал себя виноватым, но он никак не хотел мириться с тем, что его сын трусливый и беспомощный. Сеня хотел воспитывать мужчину, но даже не представлял как, если малейший испуг приводил к нервным тикам.

Но в больнице к Соне вдруг прибился один мальчик восьми лет – Никита. Он караулил её каждый день, и как только Соня приходила, тут же оказывался в их палате и сидел там, пока Соня не уходила. На вид это был очень милый мальчик – большие карие глаза, густые пушистые ресницы, тёмные волосы чуть кучерявились, и он умел отлично «играть лицом», иногда строил такие страдальческие гримасы, что мог разжалобить любого, но не Сеню.

Когда Сеня приезжал в больницу, то всегда выгонял его из палаты. Тому это ужасно не нравилось. Пацан огрызался, перечил, шумно возмущался, под конец вообще начал рычать, как тигр прямо в лицо Сене, на что тот ему спокойно, но твёрдо заявил:

– Ты что дебил?! Если сейчас же сам не выйдешь из палаты, вылетишь отсюда не по своей воле.

Тот смотрел гневно сощурившись, пыхтел от злости, ноздри раздувались, но сжал губы и решительно вышел.

А когда Сеня узнал, что это за мальчик, то невзлюбил его ещё больше. Соня рассказала, как на него орали медсёстры, угрожали посадить в тюрьму, и она за него заступилась. Оказалось, что Никита украл у одной из медсестёр деньги, Соня отдала им свои деньги, попросила больше не орать, и затащила мальчика в свою палату для воспитательной беседы. И тогда он ей признался, что просто хотел купить сок, на вопрос, почему родители не могут купить, рассказал, что он из детского дома, и никого у него нет. И тогда они договорились, что Соня будет ему покупать и привозить продукты, которые бы ему хотелось, но он больше не будет воровать.

– Мы его брать не будем! – сразу строго предупредил Сеня после этого рассказа, зная, что красивый мальчишка из детского дома может легко разжалобить сердобольную Соню.

– Нет, – она покачала головой. – Он очень трудный и неуправляемый, – и вздохнула. – Но мне его так жалко.

– Нет, Соня, нет! Только не этот мелкий уголовник! И чтобы больше я его в палате Тёмы не видел! Не приручай, иначе пристанет, не отвяжешься от него потом!