Операция «Спасти кота»

66. Никогда не поздно

Два года потребовалось Никите на адаптацию и сотни часов разговоров. Лишь к одиннадцати годам мальчик худо-бедно научился справляться со своими эмоциями, стал меньше психовать, постепенно научился ласково и бережно обращаться с котом.

В собственном доме и на участке было больше раздолья, и поэтому там мальчик находил выход своей безудержной энергии. Сразу после переезда в собственный дом Никита бесконечно уговаривал родителей завести ему собаку, ныл об этом каждый день, и на десятилетие они подарили ему щенка. Теперь по участку носился такой же, как Никита неугомонный корги по кличке Зефир. Имя придумал Никита, хотя по паспорту пса звали Сигизмунд.

В среднюю школу Никита пошёл уже в Зеленограде в обычный класс. Там никто не знал, что он приёмный, поэтому не травили, не задирали и не провоцировали, и ему было гораздо легче учиться, хоть он и учился еле-еле, но однажды даже похвалился Сене: «меня там уважают».

Как-то он запросился ходить на карате, и Сеня быстро записал его в секцию. Первый раз сидел и ждал Никиту в коридоре. Рядом подсел щуплый мужчина с аккуратно подстриженной бородой примерно Сениного возраста:

– Вашему сыну нравится карате?

– Не знаю пока, первый раз.

– Мы месяц уже ходим, – он вздохнул. – Это самая долгая секция, где продержался Денис. Тут тренер хороший, как-то смог приструнить его.

И Михаил, так звали нового знакомого, жаловался на сына с гиперактивностью, как тот сводит с ума всё семью, и как трудно его угомонить:

– Жена вообще вешается с ним, уже и успокоительные ему кололи, ничего не помогает. Слова не скажи против, агрессивный такой становится, сразу в драку. Куда мы его только не водили: английский, фехтование, бассейн, теннис, хоккей, лыжи. И больше месяца нигде не выдерживает, везде дерётся, а с карате пока вроде ничего.

Сеня лишь иногда усмехался – так этот рассказ напоминал Никиту. Но тут дверь зала распахнулась, и тренер за шкирку вынес двух мальчиков в кимоно:

– Как готовы будете заниматься, возвращайтесь!

Один из них был Никита, другой русоволосый мальчик, чуть крупнее Никиты. Другие бы дети на их месте, наверное, расстроились, тут же попросились вернуться на тренировку. Но эти похоже только обрадовались. Смеялись, шумели на весь коридор, начали махать руками и ногами, продолжая битву. Михаил подскочил к русоволосому мальчику, оттянул его от Никиты:

– Денис! Быстро вернись в зал! – и тут же затолкал его за дверь.

Никита посмотрел на Сеню, ждал от него реакции.

– Что, домой поедем, каратист? – усмехнулся он.

– Нет! – и Никита следом за Денисом проскользнул в зал.

Михаил присел рядом:

– Ну вот, только я порадовался, что месяц продержался, – устало вздохнул он. – Опять дерётся с кем-то.

– Я бы удивился, если бы они не подрались, – посмеивался Сеня.

Но именно с этой драки началась дружба Никиты и Дениса. Они оба были какие-то бешеные, и когда сталкивались, то это бешенство в каждом из них удваивалось, но направлялось друг на друга. Они дрались, носились друг за другом, пинались, постоянно смеялись и шумели, они могли орать друг на друга, но понимали друг друга с полуслова. Денис, конечно, в их компании был большим затейником, генерировал идеи, был более азартен, а Никита более взрывной и бесстрашный, но старался ни в чём не уступать другу.

И с этих пор Никита все уши прожужжал про Дениса, а тот, по рассказам отца, бесконечно говорил про Никиту. Мальчишки подружились, постоянно созванивались, стали гулять вместе. Через полгода Денису наскучило карате, и он перестал туда ходить, нашёл себе новое увлечение – бильярд. Никита тоже записался на бильярд за компанию, но карате бросать не хотел, и ещё продержался там пару месяцев.

А потом Никита просто влюбился в бильярд, он так горел этой игрой, что дома всё свободное время оттачивал удары шваброй и приставал к Сене, чтобы тот установил в его комнате бильярдный стол.

– Денис бросит через два месяца, и ты тоже, а у нас будет стол всю комнату занимать.

– Нет, я не брошу!

Никита фанател бильярдом, постоянно смотрел турниры, купил кий и начал копить деньги на стол. Как-то тренер сказал Сене:

– У Никиты определённо талант для игры на бильярде. Пусть только не бросает, далеко пойдёт.

Но Никита мало того что сам не забросил занятия, но и неусидчивого Дениса заставил продолжать. Когда начал выигрывать первые детские турниры, вошёл в азарт, стал ездить в разные бильярдные клубы и играть там с более взрослыми соперниками.

И в подростковый возраст он вошёл с любимым спортом и с лучшим другом, и Сеня был за него спокоен. Только Соня переживала, потому что Никита отдалился от неё, так ещё и после школы пропадал в бильярдных клубах целыми днями.

– Сень, тебя не смущает, что от Никиты в последнее время пахнет пивом и сигаретами? – волновалась она.

– Ему тринадцать, что ты хочешь?! Обыграли с Денисом кого-нибудь в баре, их и угостили.

– А вдруг они связались с плохой компанией?

– У меня для тебя плохие новости, солнце. Наш сын и Денис – это и есть плохая компания, не завидую я тому, кто им дорогу перейдёт, – усмехнулся Сеня. – Оставь Никиту в покое. Я знаю клуб, где они зависают, поговорил с барменом, оставил ему свой телефон, если с ними будут проблемы. Там в основном тусуется молодёжь, и Никита с Денисом там местные звёзды бильярда, народ туда стягивается именно с ними поиграть.

– На деньги?! – Соня округлила глаза.

– Обычно проигравший оплачивает стол и угощает пивом. Ничего криминального. Я играл там с ними пару раз.

Соня ужасно боялась подросткового возраста у обоих мальчишек. Тёма тоже, чем старше становился, тем больше выползало наружу его тараканов, его тихий характер портился. Он привык к признанию, и чуть ли не требовал его от всех. Он хорошо учился, все учителя его постоянно хвалили, но с Сеней они с трудом находили общий язык. Тёма общался язвительно и высокомерно, по-прежнему не любил гулять, не любил гонять мяч во дворе, никуда не хотел выбираться, был сосредоточен только на музыке и учёбе. Никита тоже чаще предпочитал общество Сени или Дениса, чем брата, хоть и любил дразнить и доводить Тёму, чтобы тот за ним погонялся.

На пятнадцатилетие Никите всё-таки купили бильярдный стол, и стук шаров присоединился к постоянному звучанию синтезатора. К этому возрасту у Никиты уже был второй спортивный разряд, всё ещё горящие глаза и несгибаемое упорство.

Тёма в свои двенадцать уже стал одной из звёзд Москвы, становясь победителем всех музыкальных конкурсов и детских фестивалей.

Сеня гордился обоими мальчишками, они были интересными, талантливыми, в каждом из них пробивалась сильная личность. Никита преображался, играя в бильярд, он словно хищник обходил свою территорию, медленно, вальяжно, сосредоточенно оглядывал стол. Забивая шары в лузы, чуть ухмылялся, довольно щурился. Ему нравилось побеждать, и Сеня видел в нём отличного лидера.

А Тёма так виртуозно играл на фортепьяно, что Сеня поражался, как можно детскими пальцами так быстро и потрясающе играть.

И каждый раз, когда он следил за успехами сыновей, его не покидала горькая мысль: «А ведь кто-то бросил, избавился от этих детей». Сеня не понимал, почему родные люди не борются за своих детей. Он не мог представить, как можно променять такого живого, яркого, энергичного Никиту на алкоголь; как можно оставить в больнице такой самородок, как Тёма из-за какого-то диагноза.

Тёма только приближался к подростковому возрасту, а Соня уже била тревогу, что мальчик закрывается от неё.

– Солнце, отстань ты и от Тёмы, – уговаривал её не волноваться Сеня. – Это пройдёт. Будешь на него давить и он взбунтуется. Дай ему свободу, пусть будет собой.

– А вдруг он решит забросить музыку? Он мне уже ничего не рассказывает, что было в школе, стал много в телефон играть, а вдруг дальше будет ещё хуже? Обнимать даже себя не даёт, отпихивается.

– Ты переживаешь, что тебе обнимать будет некого? – усмехнулся Сеня.

– Я не знаю, – Соня вздохнула. – Мне кажется, мне чего-то не хватает в жизни.

– Муж есть, – Сеня загибал пальцы. – Дети есть, кот есть, собака есть, работа есть. – Пошла уже вторая рука. – Друзья есть, собственный дом есть, сад есть, песни и музыка есть. Чего тебе, интересно, не хватает?

– Не знаю я, – жалостливо потянула Соня. – Мальчишки от меня отдаляются, им совсем не нужна моя любовь. Я им не нужна.

– Мне нужна твоя любовь, ты мне нужна, – улыбнулся он, и вдруг нашло озарение, что поможет Соне. – Я, кажется, знаю, чего тебе не хватает! Маленькой девочки!

– Ты сейчас серьёзно?! – Соня уставилась на Сеню во все глаза.

– Более чем. Тебе нужен кто-то обездоленный, чтобы ходил за тобой хвостом, а ты бы о ней заботилась. Иначе ты так пацанов замучаешь, а тут переключишь внимание, и им дашь больше свободы. Давай усыновим маленькую девочку. Ты же всегда становишься счастливее, спасая кого-то.