Осколки. Мир первый: Деймос

4. Очищение

Несколько секунд я всматривался во тьму открывшегося коридора. Неизвестность пугала, но и оставаться на месте не имело смысла: если и искать где-то ответы — явно не здесь.

Собравшись с духом, я сделал первый шаг и поморщился, когда босая нога коснулась холодного камня. Точно, моя одежда пропала. Идти голышом совершенно не хотелось, а значит, оставался только один вариант — я окинул задумчивым взглядом мертвецов в черных рясах…

Никогда бы не подумал, что придется носить одежду, снятую с покойников…

Выбор оказался невелик — из пятерки мертвецов мужчин было трое: один не вышел ростом, другой отличался худобой и только одежды третьего пришлись мне почти впору. Поборов отвращение, я начал снимать одежду с закоченевшего трупа.

Провозившись битый час и завладев комплектом одежды с чужого плеча, я уже решил, что самое сложное позади. Но быстро изменил свое мнение. Надевать вещи мертвеца оказалось куда сложнее с моральной точки зрения.

Скрепя сердце, я облачился в просторные штаны, кожаные сапоги, простую рубаху, перетянутую широким поясом, и строгую мантию. Все черного цвета. Стильно… наверное. Одежда не стесняла движений, но вот пахла просто отвратительно. Впрочем, я довольно быстро «принюхался» и к концу приготовлений почти не обращал внимания на запах тлена.

Перед тем как покинуть каземат, я подошел к стене и взял из нее череп со светящимися глазницами — пусть и жутковатый, но все же источник света. Зеркала поблизости не нашлось, но, готов поспорить, выглядел я пугающе и крайне подходяще для какой-нибудь тематической вечеринки в духе Хэллоуина.

Впервые с момента появления в этом месте я позволил себе кривую ухмылку. Занятно, как быстро мозг человека адаптируется к потрясениям…

Или я просто сошел с ума?

Впрочем, сейчас меня устраивали оба варианта.

С этой мрачной мыслью я и двинулся в путь.

Звуки шагов гулким эхом разносились по коридору. Несмотря на то, что я старался идти как можно тише, каменные своды и зловещая тишина делали каждый звук много громче. Все что оставалось — просто смириться.

Подняв импровизированный фонарь над головой, я смотрел по сторонам — замшелые каменные стены, низкие, затянутые паутиной потолки и… все. Казалось, темный коридор уходит куда-то в бесконечность. Надежду вселял лишь тот факт, что я постоянно смещался вправо, а пол под ногами находился под углом, уводя меня вверх, будто спиральная лестница.

Вскоре повороты стали круче, а на полу появились стертые ступени. Это приободрило меня. Ускорив шаг, я поднимался все выше и выше, пока… не уперся в глухую стену.

— Нет… — я принялся лихорадочно ощупывать холодные камни, в надежде найти ручку, рычаг, хоть что-нибудь!

Но нет. Сплошная стена, с единственной небольшой нишей, похожей на те, что я видел в каземате. Там еще стояли черепа с…

— А если так? — я осторожно поставил череп в нишу.

Ничего не произошло. Не успел я осознать безнадежность своего положения, как вдруг мои тягостные мысли прервал душераздирающий скрежет. Пол подо мной дрогнул и начал смещаться. Часть стены вместе с куском пола, на котором я стоял, развернулась на сто восемьдесят градусов, переместив меня в другой коридор.

Здесь было ненамного светлее и… дул ветер! Легкий сквозняк коснулся кожи, принеся с собой запах сырости и озона. Прислушавшись, я уловил отдаленный звук, похожий на шум дождя. А потом грянул гром!

Я едва не закричал от радости. Это первые естественные звуки за целую, казалось бы, вечность!

Но радость моя длилась недолго. Вновь взяв из ниши череп, я поднял его как можно выше и осмотрелся. Недавняя радость заметно приуменьшилась, когда я понял, что нахожусь в склепе. Раньше такое я видел только в фильмах — прямоугольное помещение, длинные ниши в стенах заполнены черепами и костями, с потолка свисают истлевшие флаги, а на полу в два ряда возвышаются каменные саркофаги с выгравированными на них лежащими фигурами людей.

Облизав пересохшие губы, я медленно двинулся вперед. Хотелось как можно быстрее е покинуть это место, но любопытства все же взяло верх над здравомыслием. Приблизившись к ближайшему саркофагу, я осмотрел выгравированную на нем статую — мужчина с благородными чертами лица, в доспехах и с мечом на груди. Стерев пыль с таблички у ног, я прочел:

— Зигфрид Храбрый. Верный рыцарь Деймоса.

Отступив от одного саркофага, я приблизился к другом. Запечатленное в камне лицо мертвеца чем-то напоминало предыдущего, но надпись отличалась — Манфред Красный. Верный рыцарь Деймоса.

Быстро обойдя склеп и осмотрев все саркофаги, я понял, что нахожусь в усыпальнице верных рыцарей Деймоса… что бы это ни значило. Где-то на границе сознания промелькнула мысль заглянуть в один из саркофагов, но я быстро отогнал ее прочь — хватит мародерств.

Пусть рыцари и дальше спят вечным сном, а мне нужно на воздух. Рассудив, что выход находится с противоположной стороны от скрытого подземелья, я направился туда. Быстро шагая между ровных рядов усыпальниц, я вдруг резко остановился, когда из-под ноги раздался отчетливый щелчок.

Ловушка⁈

Нет, бред какой-то. На всякий случай, не убирая ногу с непонятной плиты, я осмотрелся — вроде ничего не произошло…

Не успел я облегченно выдохнуть, как многоголосый стон сотряс стены склепа. Ничего хорошего такой звук не предвещал. Где-то снаружи снова раздался раскат грома, а потом кости из ниш начали сами по себе выпадать на пол.

Раскрыв рот, я смотрел, как кости поднимаются в воздух, собираясь в скелетов. В их пустых глазницах загорались уже знакомые зеленые огни… которые один за другим обращались ко мне.

— Охренеть, — только и смог выдохнуть я.

Сформировавшиеся скелеты взяли из ниш ржавые мечи и направились ко мне. Судя по тому, как они держали оружие, ничего хорошего наше знакомство не предвещало.

— Я не враг. Просто хочу выйти! — не знаю, с чего я решил, что скелеты прислушаются к моим словам, но этого не произошло.

Занося над головами мечи, скелеты подходили все ближе и ближе, а за их спинами вставали и новые стражи этого места. Сколько их было? Вполне достаточно, чтобы убить одного человека. Но, может, все не так плохо?..

Ржавый меч рассек воздух в нескольких сантиметрах от лица. Зазубренный топор раскроил мой череп-фонарь, выбив его из рук. Тьма вокруг меня начала сгущаться.

Развернувшись, я бросился к выходу.

Споткнулся!

Упал. Вскочил.

Снова бег.

В темноте я налетел бедром на что-то твердое. Тело развернуло, и я снова растянулся на пыльном полу. Скрипнув зубами от боли, я едва успел откатиться в сторону, чтобы избежать близкого знакомства с копьем, выбившим искры из каменной плиты в опасной близости от моей головы.

Быстро встав на ноги, я затравленно огляделся. Скелеты наступали со всех сторон. Не дожидаясь смерти, я атаковал сам. Подскочив к ближайшему скелету, перехватил тонкое запястье, ударил по локтевому суставу. Скелет покачнулся и уставился на то, что осталось от его руки. Смахнув его кисть с древка топора, я завладел оружием и снес противнику голову.

За эти несколько мгновений кольцо вокруг меня сжалось. Нужно прорываться!

Увернувшись от неуклюжего укола копьем, я ударил противника топором. Перерубив ключицу, оружие накрепко застряло в позвоночнике. Выпустив топор, я вырвал из рук скелета копье и, орудуя им, как шестом, начал расталкивать нападавших, стремясь вырваться из окружения.

Бесполезно! Их слишком много.

Плечо обожгло болью. В спину что-то сильно ударило, и я едва устоял на ногах. Пока выравнивал равновесие, получил щитом в грудь. Воздух с шумом вышел из легких, и я свалился на пол.

Сразу несколько мечей, копей и топоров поднялись надо мной. Я инстинктивно закрылся руками…

Что-то громыхнуло. Скелеты замерли. Кончик одного из копий впился мне в ладонь, но лишь слегка разрезал кожу. Выглянув из-за руки, я увидел, как черепа с горящими глазницами поворачиваются в другую сторону.

— Свет, да очистит сию юдоль скорби! — прогремел чей-то грозный голос, и яркая вспышка ослепила меня.

Пространство вокруг заполнил треск, скрежет и лязг оружия. Глаза слезились. Все расплывалось размытыми пятнами. Перевернувшись на живот, я пополз в сторону. Несколько раз об меня кто-то споткнулся, но вскоре я оказался рядом с одним из саркофагов, за которым и спрятался.

Кое-как проморгавшись, я стер выступившие на глазах слезы и выглянул из-за своего укрытия. А посмотреть было на что…

Под потолком склепа будто зажглось небольшое солнце! Яркий сияющий шар парил в воздухе, заливая все вокруг ярким теплым светом, а под ним кипела ожесточенная схватка. Скелеты вступили в бой в закованными в золотые и серебристые латы рыцарями.

Они ворвались в склеп сквозь выбитые ворота. Их было четверо. На острие атаки размахивал двуручным молотом гигант в глухом шлеме с забралом-клювом и высоким плюмажем белых перьев. Одним ударом он смахнул сразу несколько скелетов, словно на их месте стояли бумажные куклы. Не успели разбросанные в стороны кости коснуться пола, как рыцарь ворвался в ряды врагов, круша их своим грозным оружием.

По бокам громилу прикрывали два воина со щитами, на которых красовался стилизованный символ солнца с белыми крыльями позади. Они ловко орудовали сверкающими мечами, тесня скелетов не хуже своего предводителя. Один из рыцарей слишком увлекся битвой, и пропустил удар сбоку — ржавое копье вонзилось ему в бок, точно в сочленение доспехов. Воин зарычал, перерубил древко и разрубил противника пополам.

Раненный мужчина упал на колено, но его сразу же окутало золотистое сияние, лившееся с навершия украшенного символом солнца посоха, который держал последний из вновь прибывших. Прямо на моих глаза обломок копья выпал из раны, но вместе с ним на каменные плиты не упало и капли крови. Жуткая рана рыцаря затянулась, как по волшебству… а точнее именно по волшебству.

Последний из четверки не носил брони. Только светлое, покрытое символами и письменами одеяние с отделанным золотом капюшоном. Крутанув посох, он послал вперед волну яркого света.

Наученный горьким опытом, я зажмурился и прикрыл глаза руками. Волна света миновала рыцарей, и те начали сражаться с удвоенной силой. Скелеты, которых тоже коснулся нестерпимо яркий свет, просто рассыпались пеплом.

Как завороженный, я наблюдал за битвой. Несмотря на численное превосходство, скелеты падали один за другим: кого-то разили молот и мечи, кто-то пропадал во вспышках золотого света.

В течение нескольких минут все было кончено. Четверка незнакомцев застыла посреди склепа, внимательно оглядывая опустевшее помещение. Громила снял с головы шлем, и я увидел седовласого мужчину с окладистой бородой и пронзительными голубыми глазами.

— Леди Катерина была права — это место пропитано злом. — Прогудел он раскатистым басом.

На миг я задумался — как они говорят на русском совершенно без акцента? Или это я теперь говорю на их языке? Мысль пронеслась в сознании, но умышленно не стал развивать ее — какая к черту разница, кто на каком языке говорит, когда вокруг бродят вооруженные скелеты?

— Мы проверяли этот склеп несколько раз. Прежде здесь не было тьмы, — ответил один из рыцарей, убирая меч в ножны.

— Тьма плодится и множится там, где нет Света, — назидательно произнес человек в капюшоне. — Деймос — как раз такое место. Темное. Гиблое. Проклятое. Но мы вернем Свет в этот мир. Или выжжем его дотла.

— Истинно так, брат Отто. — Старый воин важно кивнул. — Теперь прочти молитвы и очисти это место, чтобы порождения некромантии не явились вновь.

— Конечно, сир Тристан, — тот, кого звали Отто, склонил голову в капюшоне. — Я… он вдруг осекся. — Здесь кто-то есть.

Воины сразу же подняли оружие, готовые к бою с новым противником. Но никто больше не атаковал их.

Решив, что эти рыцари выглядят вполне вменяемыми и с ними можно поговорить, я вышел из-за саркофага и, на всякий случай, поднял руки над головой.

— Спасибо! — Я попытался изобразить дружелюбную улыбку. — Скелеты меня чуть не убили. Если бы не вы…

К моему удивлению, рыцари не убрали оружие. Наоборот, они направили его на меня.

— Я не враг… — начал было я.

— Колдовское отродье! — прорычал сир Тристан, вздымая молот.

— Я? Нет! Все не так! — запротестовал я.

— Сгинь, некромант! — Отто взмахнул посохом, и ослепительно яркий луч устремился ко мне.

Такого я не ожидал. Среагировав в последний момент, я попытался отпрыгнуть, но было слишком поздно — луч ударил в пол прямо под ногами, и отшвырнул меня метров на пять. Приложившись затылком о другой саркофаг, я на миг потерял сознание.

Когда я открыл глаза, то увидел хмурое лицо сира Тристана, и стремительно приближающийся к моей голове бронированный кулак.

С трудом разлепив глаза, я уставился в низкий потолок. Снова пришел в себя в каком-то подвале?.. Кажется, это уже входит в привычку.

Вместе с сознанием, пришла и боль. Все тело ныло, а голова, после знакомства с тяжелой рукой Тристана, дико гудела. Проведя языком по зубам, я с облегчением выдохнул — все на месте. Уже что-то.

Я попытался встать, но вдруг понял, что не могу пошевелиться. Руки, ноги, тело и даже голова были крепко привязаны к чему-то твердому.

— Он пришел в себя, — раздался знакомый мне голос.

Это Отто. Я впервые увидел его лицо — молодое, но суровое, оно было обрамлено редкой бородкой. Глаза мужчины оказались светлыми, почти белыми.

— Быстро… — это голос принадлежал Тристану. Кажется, он был разочарован. — Старею. В былые годы я убивал таких, как он, одним ударом.

Послышались тяжелые шаги, и надо мной навис старик в блестящих доспехах. Он с отвращением посмотрел на меня, и презрительно сплюнул на пол. Судя по колючему взгляду голубых глаз — друзьями мы вряд ли станем.

— Послушай…

Договорить я не успел, так как Тристан наотмашь ударил меня по лицу.

— Еще раз откроешь свой рот без разрешения, колдун, и я вырву твой поганый язык! — пригрозил он.

— Кстати, об этом, — в поле моего зрения появился Отто. — Пока он был без чувств, я провел над ним обряды — это не колдун.

— Что⁈ — кустистые брови Тристана удивленно поднялись. — Но на нем тряпье некромантов! А кожа? Только взгляни на эти мерзкие рисунки! Его кожа покрыта змеями, какими-то символами…

— Не похоже, чтобы татуировки имели религиозное значение, — усомнился Отто.

— Он поднял мертвых! — не сдавался Тристан.

— Говорю же…

Новый удар едва не отправил меня в глубокий нокаут.

— Последнее предупреждение! — рыкнул Тристан.

— На хрен иди со своими предупреждениями, урод!

Рука у этого Тристана была тяжелая и, возможно, следовало помолчать, чтобы сохранить при себе все зубы. Но меня уже понесло.

Ноздри Тристана свирепо раздулись, когда он шумно втянул ими воздух. Бросив в мою сторону очередной уничижительный взгляд, он нахмурился.

— Ты хоть знаешь, с кем говоришь, отродье?

— С тем, кто любит бить связанных? — я сплюнул кровь.

— Вот бы твой ум был столь же остёр, как язык… — мрачная ухмылка Тристана не сулила ничего хорошего, — … который я сейчас вырву, как и обещал.

Я собирался сказать седому садисту все, что о нем думаю, но проворный Отто быстро заткнул мой рот какой-то тряпкой.

— Если этот пленник что-то знает — леди Катерина захочет поговорить с ним. — Тихо сказал он Тристану. — Едва ли он сможет отвечать без языка.

Старый рыцарь скрипнул зубами, но кивнул.

— Это правда, — нехотя согласился он. — А что с его кровью? Ты проверил ее?

— Да. Свет не вредит ей. Этот человек чист.

— Может, ты ошибся, брат Отто? Проверь еще раз. Проведи ритуал Очищения.

— Как скажете, — Отто склонил голову в капюшоне. — Но если я не найду скверны, тогда…

— Тогда вели бросить его к слабоумному. Потом с ними разберемся. Сейчас нужно приготовиться к визиту леди Катерины.

— Как прикажете, — Отто снова поклонился. — А если он не переживет ритуал Очищения?

— Просто выбрось тело в яму, к остальным. — Тристан пожал широкими плечами.

— Будет исполнено.

Оба мужчины пропали из моего поля зрения. Я слышал, как Отто шуршит какими-то бумагами, и как удаляются тяжелые шаги Тристана. Когда они стихли, мне удалось выплюнуть импровизированный кляп.

— Отто, — позвал я. — Это ошибка. Я не колдун.

— Возможно, — сухо отозвался тот. — Или, наоборот, ты очень сильный колдун. Очищение покажет.

— Что еще за Очищение? — я ощутил, как к горлу снова подкатил ком.

— Скоро узнаешь.

Послышались новые шаги. Приближалось несколько человек.

— Это ошибка! — я дернулся, но путы держали крепко.

— Очищение покажет, — повторил Отто, склоняясь надо мной, и поднимая свой посох.

Я успел заметить, как ко мне приближаются другие люди в таком же одеянии, как и на Отто. А потом солнца на навершиях их посохов вспыхнули нестерпимо ярко, и каждую клеточку моего тела пронзила нестерпимая боль. Я кричал, но даже не слышал своего крика.