Осколки. Мир первый: Деймос

9. Предназначение

В отличие от Катерины, Густав оказался крайне приятным и живым собеседником. Чем-то он напоминал моего старого тренера. У меня даже сложилось впечатление, что мы давно знакомы. Впрочем, не помню, чтобы я так непринужденно говорил с кем-то последние лет пять.

А поговорить нам с Густавом было о чем.

Я рассказал ему все от последних дней моей… прошлой?.. жизни, до нынешнего момента. Грузный мужчина слушал внимательно, то и дело задавая вопросы. Когда я говорил о Катерине, на румяном лице мужчины проступало какое-то благоговение. Но особенно его заинтересовали кровавые символы. К его сожалению, тут я мало чем мог помочь.

— Я их особо не запомнил. Каракули какие-то…

— Каракули, ага, — Густав криво усмехнулся. — Ты хоть что-нибудь смыслишь в магии? В роду были волшебники?

— Конечно, — я вернул улыбку. — Я даже одно заклинание знаю. Абракадабра, чары-мары, фокус-покус!

Густав беспокойно заерзал на скамье и боязливо огляделся. Встретившись с моим абсолютно серьезным взглядом, он занервничал еще сильнее.

Разумеется, ничего не произошло.

— Это шутка, — пояснил я, стараясь не рассмеяться. — Какой из меня колдун, Густав? Я обычный парень из глубинки. Родителей своих не знаю, вырос в детском доме…

— Если ты не знаешь своих родителей, это еще не значит, что они не были магами!

— Ну да, конечно. Тогда почему меня в десять лет не позвали в Хогвартс? — выпили мы уже прилично, так что я немного расслабился.

— Куда? — глаза Густава округлились.

— В школу чародейства и волшебства, — рассеянно пробормотал я, а потом махнул рукой. — Не важно. Просто забей.

— Что?.. — мой собеседник поднял кустистые брови. — Или… кого?

Кажется, на сегодня с Густава хватит новой информации. Пришло время задать свои вопросы. Но сначала…

— А где у тебя туалет?

— Кто?

— Не кто, а что. Мне надо… — я немного задумался, подбирая слово, которое будет понятно собеседнику. — По нужде.

— А, — Густав осклабился, — нужник во дворе. Сразу за домом.

— Понял, — я поднялся, и меня ощутимо качнуло в сторону — не знаю, что мы пили, но оно оказалось крепким.

— Обожди! — Густав тоже встал. — Ты куда собрался?

— Ну… в нужник.

— Нельзя выходить! — мужчина замотал головой. — Луны полны! Потерпи, я сейчас ведро принесу. — Он потопал к двери, за которой, как я понял, находились сени.

— Что значит — «луны полны»? — не понял я. — И почему нельзя выходить?..

Ответом мне послужил протяжный волчий вой, донесшийся откуда-то с улицы.

— Вот почему! — Густав поднял палец вверх, после чего поставил на пол деревянное ведро.

— Волки? Они не боятся подходить к людям?

— Волки-то боятся… — Густава прервал вой, прозвучавший совсем рядом. Когда он стих, мужчина закончил. — А оборотни — нет.

— Оборотни? — отчего-то я не удивился. — Ну конечно. А я-то думал, кого не хватает? Скелеты, зомби, призраки, теперь еще и оборотни. Что дальше?

— Ничего. Повоет, да уйдет. Уже ночей пять тут крутится. Но я позавчера снова осыпал крыльцо пеплом, так что тварь сюда не сунется.

— А это сработает? — я с недоверием покосился в сторону двери.

— Конечно! Если посыпать крыльцо пеплом сожженного оборотня — это отпугнет его сородичей. Главное, не жалеть пепла и…

Крыльцо снаружи скрипнуло. Густав неожиданно прервался.

— И?..

— … и чтобы пепел не сдуло ветром или не смыло, — пролепетал мужчина. — Ох, Свет, защити…

— В чем дело⁈ — глядя на то, как румяные щеки Густава становятся мертвенно бледными, я мгновенно протрезвел.

Со стороны входа снова раздался скрип. Кто-то тяжелый и грузный подошел к двери.

— Вчера был шторм, — пролепетал Густав, пятясь вглубь комнаты и не сводя испуганного взгляда с двери в сени. — Сильный шторм, — дрожащим голосом продолжил он. — Я… я пока с тобой возился, напрочь забыл про пепел… Из головы вылетело…

— Это плохо? — я тоже отступил от двери, прислушиваясь к гнетущей тишине снаружи.

Ничего больше не скрипело. Только дождь колотил по стеклам и крыше.

— Хуже некуда… — пролепетал Густав. — Прости…

— За что? — не понял я.

— За то, что убил нас…

Снаружи раздался громкий треск, дом вздрогнул. Миг, и дверь слетела с петель. Одним могучим прыжком в комнату влетел настоящий монстр! Покрытый густой черной шерстью, с желтыми горящими злобой глазами, оборотень уставился на нас, скаля длинные клыки. Роняя слюну на треснувший под его весом пол, он поднялся на задние лапы, почти коснувшись мохнатой макушкой потолка, и глухо зарычал.

— Свет, спаси! Свет, спаси! Свет, помилуй! — запричитал Густав, бухнувшись на колени.

— Это поможет? — спросил я Густава, я не сводил взгляда с оборотня.

Тварь скалилась, но не нападала. Наслаждалась моментом?

Густав не ответил, и я повторил вопрос.

— Нам уже ничего не поможет… — дрожащим голосом промямлил он.

Оборотень резко припал к полу, готовясь к прыжку. Острые когти впились в доски, расщепляя дерево. Низкий утробный рык раскатился по помещению.

Сейчас начнется.

Покорно ждать, когда тварь разорвет нас на части, не входило в мои планы. Я пнул ведро, посылая его прямо в морду оборотня. Зверюга легко перехватила импровизированный снаряд — удар когтистой лапы развалил ведро на части. Содержимое ведра обдало оборотня с головы до ног. Он застыл и принюхался. Я смотрел в желтые глаза и видел, как они наливаются кровью.

Ко мне пришло четкое осознание — есть лишь один способ выжить.

— Реквием! — выкрикнул я, и сразу же ощутил, как удобная рукоять меча приятно холодит ладонь.

Оборотень и я сорвались с мест одновременно. Расстояние между нами сократилось практически мгновенно. Признаться, такой прыти от здоровенной твари я не ждал и, если бы не «помощь» меча, попрощался бы со своей головой, забрызгав все вокруг кровью.

Но Реквием, пусть и снова пытался сломить мою волю, наполнил тело силой. Рефлексы и реакция обострились, происходящее, будто замедлилось. Я видел лапу оборотня. Понимал, что она движется с бешеной скоростью, но я оказался быстрее. На долю секунды, но быстрее.

Мы с тварью пронеслись друг мимо друга, обменявшись ударами. Только на миг разминувшиеся с моей головой когти чудовища рассекли воздух в миллиметрах от макушки, а вот Реквием попробовал кровь врага.

И она пришлась ему по вкусу. Я ощутил ликование клинка, как свое собственное, и только вид впитывающейся прямо в сталь крови помог не поддаться пьянящему чувству.

Оборотень коснулся длинной раны на боку, будто не мог поверить, что она реальна. Зарычав от боли, досады и ярости, он снова бросился на меня.

Чудовище сократило разделяющее нас пространство одним могучим прыжком. Я отразил один удар, увернулся от другого и метнулся в сторону. Страшные челюсти клацнули прямо над ухом.

Времени на атаку не было — оборотень неистово замахал лапами, едва не вспоров мне брюхо. Я пятился, отражая град ударов и стараясь не попасть в смертоносные челюсти монстра. Не знаю, стал бы я оборотнем, если бы получил укус, но проверять это не хотелось.

Бок обожгло болью. Рубаха сразу же намокла от крови. Дело плохо.

Приняв клинком новый удар, я подался вперед и крутанул оружие, врезав врагу прямо по зубам эфесом. Уродливая голова дернулась, и я атаковал еще раз, оставив на груди твари широкий порез.

Оборотень взвыл от боли, и этот звук показался мне пьянящей музыкой…

Мне?..

Тряхнув головой, я очистил разум от воли проклятого меча.

Замешкавшись лишь на миг, я едва не погиб! Оборотень целился точно в горло. Я отшатнулся. Клянусь, я ощутил его дыхание прямо на своей шее. Пробрало до мурашек.

Удар лапой, и я пролетел через стол. Ударившись о доски пола, невольно позавидовал мощи этой зверюги — так легко швырнуть почти девяносто килограмм на три метра сможет далеко не каждый.

Оборотень прыгнул вперед. Он приземлился на стол и проломил столешницу, на миг потеряв равновесие. Вскочив, я пронзил грудь врага мечом. Легко войдя в плоть, лезвие вышло из спины.

Все кончено!

Но так думал лишь я. У оборотня оказалось свое мнение на это счет.

Он взревел так, что у меня заложило уши. Схватившись одной лапой за торчащее в груди лезвие, тварь подтянула меня ближе и замахнулась второй. Изо всех сил рванув Реквием на себя, я высвободил оружие.

Скрюченные пальцы оборотня упали на пол.

Крутанувшись, я пропустил лапу существа за спиной. Не встретив сопротивления, оно «провалилось» вперед, подставив под удар шею.

Реквием взметнулся вверх и резко опустился.

Тело оборотня и его отрубленная башка упали на почти пол одновременно.

Реквием нетерпеливо подрагивал в моей руке, призывая дать ему еще крови. Клинок жаждал. Он хотел раз за разом погружаться в уже безжизненное тело. Он приказывал, требовал, умолял…

Рука поднялась сама собой, но, в последний момент, я сдержал удар. Рукоять меча напоследок зло обожгла пальцы, и распалась кровавыми каплями.

Все кончено.

Я шумно выдохнул, пытаясь успокоить бьющееся, как ненормальное сердце.

Кончено.

Стараясь не поскользнуться на растекшейся по полу крови, я подошел к Густаву. Тот съежился в самом углу дома и бормотал какие-то молитвы, уткнувшись головой в пол.

— Эй, — я осторожно коснулся его плеча.

Густав заорал, как ошпаренный и отшатнулся. Он уставился на меня полными ужаса глазами.

— Спокойно, — я миролюбиво поднял руки. — Все закончилось. Оборотня больше нет.

Губы мужчины продолжали трястись, но взгляд стал более осмысленным. Он часто заморгал, стрел с лоснящегося лица слезы, и, кажется, немного успокоился.

— Ты как?

Густав быстро ощупал себя.

— Милостью Света, со мной все в порядке, — облегченно выдохнул он, поднимаясь на ноги.

— Ну да, — я скривился, — не стоит благодарности.

Пропустив колкость мимо ушей, новый знакомый уставился на мои раны и сделал шаг назад.

— Он укусил тебя?

Ага, стало быть, не зря я опасался укусов оборотня. Ну хоть к чему-то жизнь меня подготовила. Впрочем, если бы не Реквием, все сложилось бы иначе.

— Только когтями подрал, — я тоже осмотрел себя, пытаясь оценить нанесенный ущерб — адреналин все еще притуплял чувства. — Надо бы промыть и обработать чем-то…

— Хорошо, — поспешно закивал Густав. — Это хорошо. Ты садись, я все сделаю.

Грузный мужчина засуетился. Он бегал туда-сюда, осторожно обходя особо крупные лужи крови и стараясь не смотреть на мертвого оборотня. В глубине души я надеялся, что Густав, являясь, по его словам, жрецом, умеет заживлять раны с помощью магии… или как это тут называется?..

Но я ошибся.

Густав принес таз с водой, тряпки, какой-то пузырек и иголку с ниткой. Вновь оставив меня одного, он сходил в сени и притащил оттуда мутную бутылку.

— Выпей, полегчает, — он поставил ее передо мной.

Я послушно сделал глубокий глоток. По горлу, словно лава растеклась. Я закашлялся и несколько раз глубоко вдохнул. Не знаю, что это, но уверен, что оно способно гореть…

— Сейчас полегчает, — Густав улыбнулся.

Он плеснул себе на руки из всё той же бутылки, растер их, после чего полил еще и иголку.

Так себе стерильность, конечно…

Надеюсь, это поможет. Не хотелось бы после победы над оборотнем сдохнуть от какой-то инфекции.

Пока Густав промывал, обрабатывал и зашивал мои раны, я шипел, матерился сквозь зубы и налегал на настойку. Пойло, конечно, отвратительное, но, после драки с оборотнем, прямо то, что доктор прописал.

Развезло меня с него, конечно, прилично. Но, когда разум немного затуманился, притупилась и боль.

— Густав, расскажи мне про этот Деймос, — попросил я. — Надоело ни черта не понимать.

— Хм, — тот вытер пот со лба тыльной стороной ладони, — А с чего начать-то?

— Желательно, с начала.

Густав хмыкнул.

— Так весь остаток ночи проговорим, еще и останется. А тебе отдых нужен. Может, завтра?

— Сегодня. Можно вкратце. Но сегодня. — Настоял я. Откладывать экскурс в историю этого места мне не хотелось. Доводы в пользу своего решения я незамедлительно озвучил собеседнику. — А то завтра опять случится какое-то дерьмо, и я снова останусь без ответов.

— Ну, как скажешь, — Густав вздохнул.

Ненадолго он замолчал и задумался, видимо, планируя дальнейший рассказ. Я не торопил. Молча смотрел, как Густав, сопя, накладывает мне повязки из чистой, по его мнению, ткани. Наконец, тяжело вздохнув, он начал свой рассказ:

— Давно, больше сотни поколений назад…

— А можно как-то ближе к делу? — я сделал еще один солидный глоток, запоздало сообразив, что он уже точно был лишним.

Густав бросил на меня укоризненный взгляд и покачал головой, однако, продолжил:

— В те времена все шесть королевств жили в мире. Но потом появились разногласия. Их становилось все больше. Они переросли в стычки, а стычки стали войнами. Тогда началось Время Раздора. Кровь пропитала земли, она слилась с тьмой людских сердец и породила то, что называли Мраком.

— Мрак не в смысле темнота?

— Нет, — Густав снова покачал головой. — Точного его описания нигде не осталось. Говорят, что Мрак — жуткое чудовище, тень от которого могла разом накрыть целое королевство.

Звучало крайне паршиво. Но в этот раз я решил оставить ехидный комментарий при себе.

— Время Раздора сменилось Временем Истребления. Мрак убивал людей, стирал в пыль города, но, что еще хуже, многие уверовали в него, как в божество. Стали поклоняться, обрекая свои души на вечные муки.

— Погоди, — все же встрял я, — А что Свет? Паладины поклоняются ему. Ты тоже молился. Свет — тоже воплощение?

— С той лишь разницей, что он горит только в сердцах праведных, вселяя в них доблесть и жертвенность. У него нет воплощения. Свет дает силу верным, но, во Время Истребления, он почти угас. — Густав сложил руки на груди, словно проповедник. — Но были и те, кто не побежал и не преклонил колени перед Мраком. Величайших из героев древности призвал в свою башню Верховный маг Аластор. Вместе с другими волшебниками Круга Тайн, он создал артефакты — могущественные орудия, равных которым не было и не будет…

— Реквием один из артефактов? — догадался я.

Густав кивнул.

— Все маги Круга Тайн отдали свои жизни, чтобы даровать выжившим надежду. Шесть артефактов были созданы из самого естества магии, человеческих душ и крови будущих владельцев. Вооружившись ими, шестеро героев бросили вызов Мраку. И победили.

— За это можно выпить, — я отсалютовал Густаву бутылкой, хлебнул прямо из горлышка, и скривился.

Густав хмыкнул, взял у меня бутылку и тоже отпил из нее.

— Герои победили, да. Но они нарушили клятву, что дали Аластору. Никто не вернул артефакты в башню, именуемую Вечным Шпилем. Герои возвратились каждый в свои земли и стали править ими. Время Истребления сменилось Временем Надежды. Основанный тогда орден паладинов защищал добродетели и уничтожал зло везде, где оно давало ростки.

— Пока все звучит не так плохо, — рассудил я. — Добро победило, да? Как же вы дошли до жизни такой?

— Гордыня, тщеславие, зависть, гнев, жажда власти… Всё, чем являлся Мрак, не сгинуло вместе с ним. Его естество отравило артефакты, извратило, а через них — и их владельцев. Победившие Мрак герои вступили в схватку друг с другом, вновь утопив свои земли в крови.

Я нервно сглотнул, вспомнив, как меч пытался завладеть мной. Выходит, все это не сказки? Пока я пытался уложить все в голове, Густав продолжал свой рассказ:

— Аластор силой перенес героев в свою башню. Он создал заклинание, способное запечатать силу артефактов. Магу удалось убедить бывших союзников сложить оружие. Но…

Густав снова приложился к бутылке. Он уставился в пространство перед собой и замолчал.

— Но… — начал я, когда молчание затянулось.

— Но, — Густав шмыгнул носом, — когда Аластор накладывал печать, король Аларик, правитель Деймоса, забрал свой верный меч Реквием, чтобы с его помощью положить конец распрям и уничтожить всех, кто посягает на власть. Но другие правители решили также. Они не дали Аластору закончить заклинание, взяли оружие и сцепились друг с другом. Аластор прекратил кровопролитие, и при помощи магии вернул каждого из героев в его земли. Но ритуал печати был нарушен. Аластор сдерживал высвободившуюся силу, пока не стихающие ни на миг войны терзали наши края. Орден паладинов направил отряды к каждому правителю, чтобы призвать их к миру. Но было уже поздно… Силы Аластора иссякли. Высвободившаяся от сломанной печати магическая энергия разорвала земную твердь и оттолкнула королевства друг от друга. Началось Время Раскола. Время, в которое мы и живем.

— Осколок Деймос, — прошептал я.

— Именно, — Густав кивнул. — Теперь это лишь осколок. Как и другие, он застыл среди пустоты.

— То есть, — меня вдруг осенило, — если долго идти в одном направлении, то, что, можно дойти до края Деймоса?

Густав кивнул.

— С ума сойти, — только и смог выдохнуть я. — А что там?

— В сказаниях написано, что там лишь тьма и смерть. Никто не покинет Деймос живым.

— А что насчет того, чтобы живым сюда попасть? У меня как-то получилось…

— Ответа на этот вопрос у меня нет, — Густав беспомощно развел руками. — Могу лишь сказать, что тебя призвали некроманты — колдуны, последователи Мрака. Судя по тому, что ты рассказал, они выполняли приказ Аларика. Но каковы были их намерения — мне неведомо.

— А кому они ведомы?

— Не знаю… другим некромантам? — поднявшись, Густав размял спину. — Мы засиделись. Пора спать.

— Погоди, — я поймал мужчину за руку. — А кто такой Алый Страж?

— Никто из ныне живущих его не видел. Разве что паладины. Я знаю лишь, что именно Алый Страж сразил Аларика.

— А Аларик просил меня за него отомстить, — я задумчиво почесал голову. — И как я это сделаю? А главное — зачем?

— Не могу знать, — только и покачал головой Густав. — Я всего лишь верный слуга Света, и твое предназначение мне неведомо. Могу дать только один совет — отдай меч паладинам и покайся.

С этими словами Густав направился к тому месту, где лежал убитый оборотень. Только сейчас я обратил внимание на то, что чудовище вернулось в человеческую форму. Густав брезгливо повернул головой отрубленную голову и посмотрел в мертвые глаза.

— Это наш охотник, — вздохнул он, — Себастьян…

На миг мне показалось, что добродушное лицо Густава помрачнело. Но света не хватало, да и глаза у меня от усталости уже слипались.

Показалось. Надо поспать.