Осколки. Мир первый: Деймос

8. Новое знакомство

В очередной раз я несся как угорелый. Повезло, что физическая форма улучшилась, да и нога зажила. Иначе мое бренное тело доедали бы зомби или я стал бы одним из них. Становиться главным блюдом, как и бесцельно слоняться по темным подземельям до конца времен, мне не улыбалось. Поэтому я бежал так быстро, как только мог и даже немного быстрее.

«Светлячок» несся вперед, разгоняя тьму. Без него я бы точно переломал ноги о разбросанные по полу кости, старые оружие и броню, камни и прочий мусор. При случае надо поблагодарить Катерину. Если этот случай, конечно, представится.

Повезло еще, что путь только один, и заблудиться практически невозможно. Или я пропустил какие-то ответвления? В такой сумасшедшей гонке — вполне возможно. Но сейчас это не казалось главной проблемой.

За спиной непрерывно лязгало и гремело. Топот десятков ног то приближался, то немного отставал. Сколько зомби за мной увязалось? Десять? Двадцать?

Вот это уже проблема.

Теперь решение прорываться вперед без боя не казалось мне верным. Может, следовало призвать меч и методично прорубить себе дорогу, не дожидаясь, пока зомби собьются в огромную толпу?

Желание призвать Реквием стало жгучим, почти непреодолимым. Но я вспомнил свои ощущения от владения мечом, и внутри все похолодело. Это оружие нечто большее, чем просто меч. Без крайней нужды его лучше не призывать.

«Светлячок» впереди неожиданно пропал. Я не успел замедлить шаг, споткнулся, и кубарем покатился куда-то вниз, в темноту. На несколько секунд твердая поверхность подо мной пропала, а потом я с силой ударился о пол.

Приземление нельзя было назвать мягким, но мне повезло отделаться только парой ушибов. Ничего серьезного. К тому же, нашелся «светлячок». Спустившись вниз немногим раньше меня, он невозмутимо висел в воздухе, плавно качаясь из стороны в сторону. Странно, но это даже успокаивало.

Вставать совсем не хотелось.

Сверху донесся скрежет. Представив, как на меня падает толпа зомби, я вскочил и бросился бежать, взяв, что называется, низкий старт. Теперь под ногами хлюпала вода, а отделанные плитами стены тайного прохода сменились неровными каменными. Путь уводил куда-то вниз, так что пришлось немного замедлить бег, чтобы не поскользнуться.

Полностью сосредоточившись на продвижении вперед, я далеко не сразу осознал, что топот за спиной стих, или мне показалось? Немного замедлившись, чтобы шум собственных шагов не мешал различать другие звуки, я прислушался. Тихо. Только срывавшиеся с потолка капли разбивались о скрывающую пол воду.

Кап. Кап…

И всё.

Оторвался? Или зомби просто надоело меня преследовать? Или они оказались внимательнее, и предпочли не сваливаться с обрыва? Неважно. Я перешел на шаг, потом и вовсе остановился и облокотился на стену. Легкие обжигала нехватка кислорода, ноги забились — сколько я пробежал? По ощущениям — целый марафон.

Я лег на пол и поднял ноги вверх, прислонив их к стене. Вода приятно холодила разгоряченное тело. Я чувствовал, как выравнивается дыхание, а боль и усталость уходят. Хотелось закрыть глаза и отдохнуть. Возможно, немного подремать, совсем чуть-чуть…

Сколько я уже не спал? Сутки или больше? Неудивительно, что глаза закрываются сами собой. Да еще и столько всего произошло.

Усталость и пережитый стресс взяли свое. Вслушиваясь в тишину подземелья, я не заметил, как тяжелые веки опустились сами собой. Я не заснул, а просто провалился в сон или даже беспамятство.

Не знаю, что заставило меня проснуться. Какое-то беспокойство забилось в сознании, вырвав его из влажных объятий сна. Никогда не просыпался от того, что на меня кто-то смотрит, но, почему-то не сомневался, что ощущения при этом именно такие.

Я открыл глаза и сразу зажмурился от яркого света. Точно, «светлячок» же никуда не делся, и все это время терпеливо парил в воздухе. Вокруг царила все та же умиротворяющая тишина, нарушаемая только каплями.

Но что-то меня все равно смущало…

Стало заметно холоднее.

Прикрыв глаза рукой, я проморгался. Что-то не так. Но что именно?

Ответ пришел довольно быстро — слепящий свет исходил вовсе не от подарка Катерины. Тот испускал теплые золотые лучи, а сейчас в глаза мне било холодное зеленоватое свечение.

Убрав руки от лица, я замер с раскрытым ртом — прямо надо мной из каменной стены совершенно беззвучно вылетела человеческая фигура. Замотанная в какие-то тряпки, она оказалась почти прозрачной — сквозь подергивающееся тело виднелись каменные стены и потолок.

Существо глядело на меня немигающими глазами. Его раскрытый в немом крике рот кривился, но из него не донеслось ни единого звука…

В этот раз с эмоциями получилось справиться куда быстрее — после оживших скелетов и зомби, приведения удивляли не так сильно. В конце концов, они же бесплотные и не могут мне ничего…

Призрак рванулся вниз, и его скрюченные пальцы сомкнулись на моем горле. Ледяное прикосновение обожгло кожу, дыхание перехватило, кровь в венах будто застыла. Хватка приведения оказалась вполне материальной.

Но я не растерялся. Подтянув ноги, я резко выпрямил их, метя призраку в живот, но не встретил никакого сопротивления — ступни прошли сквозь прозрачное тело, как сквозь воздух. В это же мгновение холод прекратил сжимать легкие, получилось судорожно вдохнуть.

Быстро перекатившись, я вскочил на ноги и атаковал. Два быстрых удара вновь прошли сквозь призрака. Он приблизился, на миг став менее прозрачным, и взмахнул рукой. Я зашипел от боли и отпрыгнул — длинные ногти оставили на груди кровоточащую рану.

Какого⁈..

Очередная попытка атаки снова не принесла мне ничего, кроме новой раны на плече. Нет, драться с таким противником не лучший выбор.

Оставалось лишь одно. Бежать!

Развернувшись, я… едва не споткнулся — тут и там прямо из стен вылетали все новые и новые призраки. «Светлячок» Катерины пропал, но исходящий от безмолвных фигур призрачный свет разгорался все сильнее и сильнее.

Сейчас или никогда!

Я сорвался с места.

То ли призраки были заторможенными, то ли они просто не ожидали от меня такой прыти, но я прорывался вперед довольно успешно. Несколько раз ледяные когти задели тело, но я не обращал на раны внимания. Сейчас главное преимущество — скорость. Я или сохраню ее, или умру.

Новая гонка по подземелью оказалась гораздо стремительнее предыдущей. Несмотря на то, что новые приведения не лезли из стен и все остались позади, они не думали оставлять меня в покое. Пусть и беззвучно, но призраки упорно преследовали меня. Не приходилось даже оборачиваться, чтобы понять — они близко. Очень. Могильный холод обжигал спину, как бы быстро я не бежал.

Когда изо рта начал вылетать пар, я уже приготовился к смерти. Но все закончилось также внезапно, как и началось — я перестал ощущать под ногами земную твердь и начал падать.

В этот раз лететь пришлось долго. Я даже успел подумать, что точно разобьюсь насмерть, упав с такой высоты. Но, вместо того, чтобы расшибиться в кровавое месиво, я с головой погрузился в ледяную воду.

Мощный поток легко подхватил меня и потащил куда-то в неизвестность. Выплевывая воду, я сопротивлялся и отчаянно хватал ртом воздух, но все было тщетно — течение не оставило мне шансов, с силой приложив головой о низкий потолок и лишив сознания…

Впервые за долгое время пробуждение вышло… приятным?

Сколько провалялся без сознания, каким образом не утонул и как оказался в пусть и жесткой, но теплой постели — я не знал. После падения в подземную реку помню лишь, как дважды открывал глаза: первый раз, чтобы увидеть низкое темное небо, второй, чтобы уставиться в деревянный потолок.

Кстати, именно на этот самый потолок я сейчас и смотрел. Потерев глаза, я убедился, что происходящее не сон. Значит, я все еще жив и в сознании. И кто-то выловил меня из воды, притащил в дом и обработал раны?

Размышляя, я коснулся одной из ран на груди, сейчас перетянутой тугой повязкой. Касание было неприятным, но не таким болезненным, как я ожидал. Значит, раны затягиваются. Это хорошо и плохо одновременно. С одной стороны — за здоровье можно не переживать, по крайней мере пока. С другой — если раны заживают, значит, в бессознательном состоянии я находился очень долго.

Словно подтверждая мои мысли, в животе что-то протяжно заурчало…

Я сел на кровати и огляделся. Небольшая простая комната чем-то напоминала убранство старого деревянного дома: четыре стены, грубый стол с масляной лампой, пара стульев, узкая, застеленная соломой и парой шкур кровать, на которой я и лежал, покосившаяся закрытая дверь и квадратное окно, в мутные стекла которого без устали колотил дождь…

Он когда-нибудь заканчивается?

Встав, я с хрустом размял затекшее тело. Вроде бы, ничего не сломано и почти не болит. Уже хорошо.

Осторожно ступая по бессовестно скрипящим половицам, я приблизился к окну и выглянул наружу. Пустая узкая улочка, грязная земляная дорога, старенькие покосившиеся дома в один, редко в два этажа. Все серое и безжизненное. Уюта не прибавлял даже свет в крохотных оконцах ближайших построек.

— Ну, могло быть и хуже, — я вспомнил склеп, тюрьму паладинов, темный лес и полный нежити подземный проход. Воспоминание об экстремальном купании вызвало неприятное ощущение в груди.

Поежившись, я направился к двери. Остановился на полпути и взял со стула чистую одежду. Мои обноски куда-то пропали. Но оно и к лучшему. Скучать по ним точно не стану.

Облачившись в простую, но чистую широкую рубаху, я натянул короткие штаны, в каждую штанину которых поместились бы сразу обе моих ноги. Кто-то услужливо приложил к ним веревку, и я приспособил ее вместо ремня, чтобы стянуть неподходящую по размеру одежду на поясе.

Выгляжу, наверное, смешно. Зато чисто.

Дверь оказалась не заперта и вела сразу на лестницу вниз. Мои апартаменты, стало быть, находились на чердаке или каком-то его аналоге. Спускаясь по обшарпанным ступеням, я размышлял, что сказать людям, которые спасли мне жизнь.

Где-то на середине лестницы, когда я уже частично видел обстановку первого этажа, не сильно отличающуюся от уже знакомой комнаты, неровные стены сотряс могучий храп.

Мне даже как-то полегчало. Если человек спит зная, что в его доме посторонний, то он точно не опасен. Скорее беспечен… или глуп. Оба варианта меня устраивали, поэтому я быстро спустился вниз.

Первый этаж был просторнее. Помимо длинного стола и лавок, здесь находилась небольшая кухня, печь и горящий очаг. У огня, на придвинутых друг к другу скамьях, спал грузный седой мужчина с бритой макушкой и пышными бакенбардами. Рядом на полу стояло несколько пустых кувшинов. Приблизившись, я понюхал один из них — пахло алкоголем.

Пока я размышлял над тем, как разбудить незнакомца и стоит ли вообще это делать, он самозабвенно храпел и что-то бормотал во сне.

Наконец, я решился. Осторожно потрепав мужчину за плечо, я тихо позвал:

— Просыпайтесь, эм… уважаемый.

Никакой реакции.

Я повысил голос и потряс сильнее:

— Просыпайтесь!

Ноль эмоций.

Наплевав на все правила приличия, я бесцеремонно растолкал мужика.

Наконец он открыл один глаз и взглянул на меня. Несколько секунд мы играли в гляделки, после чего он открыл второй глаз, с трудом сел, широко улыбнулся и выдал:

— Ну ты и соня! Тебя даже вчерашний шторм не разбудил.

— Чего? — я опешил.

— Ну, вчера был шторм, — пояснил незнакомец. — Сильный. Я думал, крышу сорвет, а тебе все равно. Знай себе спишь. Видать, потрепала тебя жизнь, раз так умаялся, да?

— Типа того…

— Ну ничего, раны твои я обработал, так что жить будешь. — Мужик засопел и поднялся на ноги.

Он был на две головы ниже меня, но раз в пять шире. Теперь понятно, с чьего плеча моя нынешняя одежда.

— Как тебя звать-то, бедолага? — спросил хозяин дома, пройдя мимо меня.

Пол под ним прогибался и жалобно скрипел.

— Александр, — представился я. — А ты кто?

— Можешь звать меня Густавом. Я местный жрец. — Он даже не обернулся и склонился над столом у дальней стены.

Я не видел, что он делает — массивная и грузная фигура полностью загораживала столешницу. Тем временем мужчина продолжил:

— Рыбаки тебя три дня назад выловили и притащили ко мне. Погляди, говорят, какой чудной улов в наши сети попался! Я гляжу, а там ты. В крови и без сознания. Я спрашиваю, мол, а я-то тут причем? А они отвечают — а куда ж его еще девать? Других-то жрецов в округе нет. Вот они и решили, что тебе сюда надобно. Ну и притащили…

— Очень мило с их стороны, — я натянуто улыбнулся, пытаясь сопоставить факты.

Получается, нашла меня совсем не Катерина. Но не умер, и то хорошо.

— Мило? Да поди ж ты! Они с меня за это денег слупили! — мужчина повернулся, и я увидел у него в руках две миски.

Жестом пригласив меня за стол, он поставил на него грубые деревянные тарелки. Густав направился к покосившемуся шкафу, чтобы почти сразу вернуться с новым кувшином и двумя глиняными стаканами.

— Ну, как ты оказался в реке? Перепил? — он наполнил стаканы, потом поставил на стол почерневший котелок.

Приятный запах защекотал ноздри, и мой рот наполнился слюной. Сглотнув, я жадно наблюдал за тем, как Густав накладывает в тарелки жидкую холодную похлебку. Выглядела она не слишком аппетитно, но я был готов съесть практически что угодно.

Как только Густав подвинул тарелку ко мне, я набросился на еду, быстро заработав деревянной ложкой. Не знаю, из чего была эта похлебка, но она показалось мне самым вкусным, что я когда-либо ел в жизни.

— Так ты ответишь? — по скорости опустошения тарелки Густав нисколько не отставал от меня.

— А? Да, — я с трудом оторвался от еды и вытер рот тыльной стороной ладони. — Я убегал от призраков в туннеле.

— В каком?

— В темном, — пожал плечами я. — Мне вход Катерина открыла, я и…

— Катерина? — Густав насторожился. — Ты хотел сказать Катрина? Хозяйка таверны? Видать, перебрал ты ее эля…

— Нет. Катерина. Чуть ниже меня, длинные светлые волосы, голубые глаза, красивая, но странноватая.

— Голубые, — Густав подался вперед и понизил голос, — глаза точно голубые?

— Они еще могут становиться золотыми, — с готовностью добавил я.

Деревянная ложка упала на стол. Судя по тому, как расширились узкие глазки Густава, он точно не ожидал услышать это имя. Судорожно сглотнув, мужчина вскочил, опрокинув скамью, и поспешил к двери. Он проверил тяжелый засов, потом выглянул в окно и принялся всматриваться в темноту.

— Что-то не так? — спросил я, тоже поднимаясь с места.

— Все не так! — неожиданно зло огрызнулся он и обжег меня взглядом. — Как ты с ней связан?

— Никак, — ответил я. — Я и ее-то толком не знаю.

— Не понял, — Густав с подозрением посмотрел на меня.

Быстро перебирая короткими толстыми ногами, он пересек комнату и посмотрел на меня в упор. Несмотря на его напускную суровость, я видел, что мой собеседник напуган. Похожий страх я видел и в глазах Рада, когда он услышал про Катерину.

Да кто она такая?

Несмотря на то, что вопрос сам себе я задал исключительно в мыслях, ответ на него последовал незамедлительно.

— Кто ты, если не знаешь о Святой Катерине⁈

— Я, как бы это сказать… — я попытался подобрать слово, — не местный.

Густав недоверчиво прищурился.

— Катерину знают не только на Деймосе! Она известна на всех Осколках!

— Я… совсем не местный.

— И откуда же ты?

— Из Москвы. — Пожал плечами я.

— На Деймосе нет никакой Москвы. — Густав задумчиво почесал подбородок.

— А я не знаю, что такое Деймос.

Про греческую мифологию, знакомую многим жителям России с детства, и про спутник Марса я решил умолчать, чтобы еще больше не путать собеседника.

Повисла напряженная тишина. Густав буравил меня суровым взглядом. Я смотрел на него миролюбиво и глаз не отводил. Почему-то этот несуразный странный мужик вызывал у меня симпатию. Пожалуй, он был самым человечным и понятным из тех, кого я встречал в этом месте. К тому же, он предоставил мне кров, обработал раны, накормил и ничего не потребовал взамен. По крайней мере, пока.

— Та-а-ак, — протянул Густав.

Он взял со стола стаканы. Один протянул мне, другой залпом осушил сам. Я последовал его примеру — приятная согревающая жидкость разлилась по телу.

Похоже на крепленое вино, но более спиртуозное.

Шмыгнув носом, Густав налил еще по одной.

Мы снова выпили.

Покачав головой, хозяин дома пошел к шкафу и вернулся оттуда с небольшим бочонком.

— Кажется, разговор у нас будет долгим, — вздохнул он, опускаясь на скамью.

Я кивнул.